Матушка Елена

Благодаря игуменье Марии мы открыли для себя еще одну самарскую праведницу, неведомую доселе миру. О ней знали до сих пор только самые близкие и те счастливцы, которые, услышав о матушке Елене Тимофеевне Емельяновой, спешили к ней в маленькую квартирку на улице Революционной, где всегда получали благодатное утешение.

26 апреля этого года на старом городском кладбище по объявлению в «Благовесте» на панихиду у могилы игуменьи Марии пришло около ста человек. С каждый разом матушка Мария собирает к себе все больше людей. А этот день был особенным: 40 лет назад в четверг на Пасхальной седмице упокоилась игуменья Мария. Как всегда у нее на могилке, в душу вливалась неизъяснимая Пасхальная радость. Священник Дионисий Толстов служил панихиду и долго читал наши длинные записочки. Вдруг совсем недалеко от нас, тесно обступивших голубую могильную оградку, к небу взметнулся целый столп огня метра четыре-пять высотой. Огромный костер грозил перекинуться на соседние деревья и спалить все вокруг. Мы стали усиленно молиться и крестить костер. Священник не прервал панихиду, она продолжалась под грозный треск огня. Но уже минут через десять огонь безсильно утих. В тот день на кладбище повсюду сжигали ветки, но это были скромные маленькие костерки. А это неизвестно почему загорелось все дерево, огнем был объят весь ствол. Так бесы безуспешно пытались помешать нашей соборной молитве на могиле игуменьи Марии.
Закончилась панихида, все стали собирать с могилки конфеты, печенье, воду от матушки и щедро одаривать друг друга на прощание. Эти продукты, побыв на могилке старицы, обретают особую исцеляющую силу.
Как всегда, от матушки уходить не хотелось. При жизни игуменья Мария не отпускала от себя никого, прежде не напоив своим дивным чаем, который благоухал райскими цветами и исцелял. И сейчас, я заметила, она никогда не отпускает без подарка. Вот что произошло только этой весной. Мы приходили убираться на ее могиле, и, уходя, ощутили нежный запах цветущих деревьев, хотя ни одно дерево в тот момент рядом не цвело. Другие ощущали благоухание от могилы или оно их сопровождало по дороге с кладбища. Семилетняя Елена вместе с мамой пела на могилке «Трисвятое» — и услышала, как матушка им подпевает. А, уходя, обернулась и увидела саму матушку, которая стояла рядом с крестом, их провожая.
Матушка Мария совершила чудо, вернув отроку Сергию потерянные серебряные нательный крест и образки Пресвятой Богородицы и Сергия Радонежского. Об этом случае стоит сказать подробнее. Мама Сережи, Наталия, и он сам — верующие люди, они часто ездят в паломничества по святым местам. Образок Божией Матери «Троеручица» Сергей привез в свое время с Афона, образок был приложен к чудотворной иконе. Образок Сергия Радонежского был приложен к мощам Преподобного Сергия. Крест и образки Сергей потерял сразу после их приезда из Троице-Сергиевой Лавры, причем непонятно как: они висели, казалось бы, надежно, на толстой цепочке. Горю их не было предела. Всю ночь не спали, плакали, молились, наутро дали объявления в газету, на телевидение с просьбой вернуть потерю за большое вознаграждение. Душа у Наталии болела: чем прогневали Господа и Божию Матерь, Преподобного Сергия? На их объявления никто не откликнулся. Скоро Наталия с подругой поехали на могилу к матушке Марии — убраться после зимы к панихиде. Когда Наталия вернулась домой, к ней бросился сияющий сын: «Мама, я нашел!» Он возвращался из школы и увидел на асфальте тротуара лежащие кучкой свой нательный крест и образки, не было только цепочки. С момента потери прошло 11 дней! Крестик и образки едва ли могли лежать столько времени на тротуаре, где постоянно ходят люди. В эту самую минуту, когда Сережа нашел свою дорогую потерю, которую словно специально положили на его пути, Наталия находилась на могиле матушки, и ей был дан знак: раздалось сильное благоухание. Так большое горе обратилось в великое утешение, а потеря оказалась к славе Божией, во укрепление веры. Игуменья Мария дала нам понять, что и сейчас надо чаще обращаться к ней за помощью, как к живой.
Сережа с мамой тоже был на этой панихиде, многие потом приложились к его нательному кресту и образкам, а Наталия стояла в сторонке, глаза ее были полны умиленных слез.
Но это был не последний в тот день дар игуменьи Марии. Почти все уже разошлись, а мы, несколько человек, не уходили: хотелось побыть у матушки еще. Казалось, что еще что-то должно произойти, что радостное общение с матушкой не закончилось. И вдруг появились две женщины, обрадованные тем, что не все разошлись и можно вместе помолиться. Одна из них, Надежда, рассказала, что она шла впервые на панихиду к матушке Марии и долго кружила по кладбищу в поисках могилы, но никак не могла нас найти — пока не поняла, в чем дело. Она прошла мимо могилы матушки Елены, не зайдя к ней и не поклонившись, как обычно это делала. После того как она вернулась к своей матушке Еленушке, пропела Пасхальный тропарь, попросила прощения, что прошла мимо, — сразу открылся путь (матушка Елена простила и проводила) прямо к игуменье Марии.

На городском кладбище, оказывается, есть еще старица, а мы и не знали! Мы с воодушевлением попросили Надежду провести нас к матушке Елене. Вот что рассказала нам по дороге о матушке Елене раба Божия Надежда Косоурова:
— За болящей матушкой Еленой сначала долго ухаживала почтальонка Нина, потом я и другие. Муж Елены был офицером, он погиб на фронте, сама она до всех этих необыкновенных событий работала официанткой в ресторане. Матушка сама мне рассказывала, что, когда ей было 32 года, к ней пришел Николай-Угодник и сказал: «Доченька, скоро ляжешь» — «Вот, какой-то старик будет мне такое говорить!» В то время она еще в Бога не верила. Проходит год, она почувствовала ломоту во всем теле. Поехала с сестрой искать бабку-травницу, чтобы излечиться, и услышала голос: «Доченька, тебе что сказано делать — лежать» Ей стало страшно, она послушалась, вернулась, слегла и больше уже не встала. У Елены была дочка полутора лет, она сказала: «Когда мне будет три годика, я умру, а ты будешь до-олго лежать». Так все и произошло. Лежала матушка Елена с 33-х до 76-ти лет. Пролежней у нее вообще не было, хотя в таких случаях они всегда бывают. Небольшие пролежни у нее появились только перед смертью. А мыли мы ее одеколоном — то есть протирали все тело и волосы — вот и все ее купание. У нее ни руки, ни ноги не действовали, матушка была полная, но Господь так помогал, что мы ее поворачивали, как перышко. Она была очень терпеливая, никогда не стонала, не жаловалась. У нее пальчики просвечивались, все тело у нее как светилось. Волосы у нее в молодости были черными, а потом стали все белыми, Господь ее убелил. Когда я спрашивала, как дела, она отвечала: «Как на курорте, лучше всех!». Она всех встречала улыбкой. Многие к ней приходили, присылали письма даже из Иерусалима. Двери дома у нее не закрывались. Как один старик сказал, это был монастырь в доме. Приходили: «Матушка, у меня голова болит. У меня рука болит. У меня муж пьет». Она всех жалела, плакала, когда ей рассказывали про свою жизнь. А слезы она не могла сама утирать, мы ей утирали. И всем она помогала, хотя сама лежала без движения. Приходили потом и благодарили ее за помощь. При мне одна бабушка положила платок на матушкину руку и попросила помолиться за нее, чтобы у нее не болела голова. Надела бабушка платок — и боль у нее прошла! А платок заблагоухал. У нее дома мы чувствовали себя, как у Христа за пазухой. Я могла уходить от матушки поздно и никогда не боялась, потому что чувствовала, что под покровом ее молитв иду. Матушка мало говорила, больше слушала. И мне она часто говорила: «Больше молчи, не трещи как трещотка, больше слушай!» Кто бы к ней ни подходил, заряжались от нее каким-то внутренним огнем. Приходили в тяжелом, измученном состоянии, а уходили чуть ли не вприпрыжку. Даже бабушки с клюшечками уходили бодрые, умиротворенные. Это все разумом не обхватишь. У Покровского собора сидел слепой Мишенька, он сказал про матушку, что у нее в ногах сидит Николай Угодник. Матушка Елена, когда ей передали эти слова, улыбнулась и ничего не сказала. Однажды она меня послала на кухню, посмотреть на икону Николая Угодника. Я вошла и ахнула: икона обновилась, просветлела, лик просиял. А она сама на кухне никогда не была.
Она просила меня принести с кухни лекарства и всегда мне указывала, где они лежат, где какая чашка, ложка. Я как-то ей сказала: «Матушка, давай помолимся, чтобы ноженьки твои пошли» — «Зачем, я там буду ходить». Я как-то собралась ехать в Москву, но матушка меня не благословила, сказала: поедешь через три дня. В эти дни произошло крушение поезда. Она знала час своей кончины, сказала своей подруге, что умрет 11 июня. Мне она неожиданно показала свое погребальное одеяние, потому что знала, что я не смогу присутствовать на похоронах — в то время я попала в больницу. Елену отпевал в Покровском соборе ее духовник священник Николай Фомичев. Мне раба Божия Евдокия (она уже умерла, Царствие Небесное!) рассказывала, что когда матушку Елену отпевали в Покровском, все иконы обновились. Когда матушку повезли хоронить на кладбище, откуда ни возьмись появились голуби и вились над ней до тех пор, пока ее не опустили в могилу, а они сразу куда-то исчезли. Все эти годы, когда мне плохо, я хожу к матушке Елене на ее могилку, жалуюсь ей на свои нужды и от нее ухожу успокоенная, я чувствую ее молитву оттуда.
Вот ее могилка, совсем недалеко от ворот кладбища. Какое удивительное лицо старицы, оно словно засияло на фотографии, когда мы подошли. Матушка Елена очень обрадовалась нашему приходу, у всех по телу прошел мороз от чувства радости и благодати. Мы помолились, пропели Пасхальный тропарь, младенец Аркадий просил свою бабушку Анну еще и еще приложить его к фотографии старицы высоко на кресте. Могила матушки Елены чем-то очень напомнила могилу игуменьи Марии. В следующий раз мы попали к матушке Елене как бы случайно в ее день рождения — 5 мая: мы шли в этот день убраться на могилке игуменьи Марии — и, зайдя по пути к матушке Елене, опять ощутили большую благодать. Нас поразила трогательная деталь: у них одинаковые кресты с характерными завитками-украшениями, хотя игуменья Мария была похоронена в 1961 году, а матушка Елена — в 1982. Стало понятно, почему мы ходили к игуменье Марии таким дальним путем — от главных ворот кладбища, хотя можно проехать еще одну остановку на трамвае и там совсем близко к матушке Марии: мы шли мимо матушки Елены, просто не зная до поры об этом. Теперь тем более будем ходить этим путем, чтобы навестить и матушку Елену тоже. Там они хорошо знают друг друга, и именно игуменья Мария указала нам на матушку Елену. Наши самарские праведницы
были десятилетиями укрыты от мира. Теперь наступает особое время, когда они открываются нам.

Людмила Белкина

15.06.2001