«В нашем народе живо добро!»

«Самым сильным впечатлением для меня в Крымске было то, что все общество наше устремилось на помощь крымчанам. Доброе в народе живо, и люди готовы действовать безкорыстно во благо ближнего!» — говорит руководитель отдела по связям со СМИ Краснодарского Епархиального управления Архимандрит Трифон (Плотников).

Екатеринодарская и Кубанская епархия в этом году оказалась словно на передовой. Названия населенных пунктов Кубани, и в первую очередь Крымск, не сходили с первых полос газет. Были и другие важные информационные сообщения. Вот почему с таким интересом слушали участники Пятого международного фестиваля Православных СМИ «Вера и слово» выступление ответственного за взаимодействие со средствами массовой информации Екатеринодарской и Кубанской Епархии Архимандрита Трифона (Плотникова). В перерыве я попросил его ответить на несколько вопросов. Но начал я разговор не с актуальных проблем юга России, а с… воспоминаний. Ведь Архимандрит Трифон (в ту пору еще иеромонах) участвовал в создании газеты «Вера-Эском» в столице Коми Республики, городе Сыктывкаре. В этой газете уже больше двадцати лет работают мои давние студенческие друзья Игорь Иванов и Михаил Сизов.

— Отец Трифон, расскажите о том, как начиналась газета «Вера».

— Еще когда я не был человеком Церкви, хотел свою жизнь связать с журналистикой. После службы в морфлоте даже поступал на подготовительное отделение факультета журналистики Ленинградского университета. Но, слава Богу, не поступил. Наверное, это было промыслительно. И вот спустя годы уже священником в Сыктывкаре я стал думать о том, как было бы здорово открыть у нас на Севере Православную газету. И вдруг появляется такая газета — «Вера»! Сначала этому очень обрадовался, но потом полистал газету и понял: совсем не то! Газета оказалась и рекламная, и информационная, и церковная одновременно. В общем, какая-то каша получилась. Я уже думал, все, загубили хорошую идею. Но нет, оказалось по-другому. Вскоре редактором был назначен Игорь Иванов. Ему стал помогать Михаил Сизов. И газета сразу начала меняться к лучшему. Тогда и я начал участвовать в газете. У меня была довольно хорошая библиотека, и сотрудники «Веры» стали ей пользоваться. Потом взяли первое интервью. У меня это был первый опыт близкого общения с журналистами. И уже тогда я понял, что с журналистами, даже друзьями, надо держать ухо востро. И лучше знакомиться с текстами интервью до их публикации. Бывали разные ситуации… Но чем мог, старался им помогать.

В то время в Москве готовился Первый съезд Православной молодежи. Вот я и решил Игоря с Михаилом туда отвезти. Когда летели в самолете, я старался им объяснить, что церковная газета — это не их личное профессиональное дело. Это общецерковное дело, которое требует немалых духовных усилий.

Сейчас уже два десятилетия прошло с тех пор. Но газета «Вера» продолжает выходить. Это крепкое, профессионально зрелое издание для домашнего чтения Христианина. Бывает, с какими-то публикациями не соглашаюсь, но мне нравится, что газета спокойная, не политизированная. И связь с редакцией не прервалась. Правда, теперь чаще общаемся с редактором по скайпу. Иногда такое общение утомляет. Оно ведь не может заменить живого человеческого общения.

— Как получилось, что в Екатеринодарской епархии вы стали ответственным за связь со средствами массовой информации? Сказался опыт, полученный в «Вере»?

— Не только. После Сыктывкара я 18 лет был настоятелем Антоние-Сийского монастыря Архангельской епархии. Мы при монастыре десять лет выпускали газету «Духовный сеятель». Когда я возглавлял в Архангельской епархии отдел религиозного образования, нами издавалась газета «Педагогический семинар». А еще мы выпускали альманах «Сийский хронограф». Так что взаимодействием со СМИ давно занимаюсь. Даже стал членом Союза журналистов России. Еще я в Екатеринодарской епархии отвечаю за социальное служение. На меня также возложено попечение о старейшем на Кубани монастыре Лебяжья пустынь. Через два года у монастыря юбилей — 220 лет со дня основания. Монастырь находится в 130 километрах от Краснодара. Совсем недавно мы там провели фестиваль «Лебяжий остров. ру».

— Вы с первого дня трагедии были в Крымске. Расскажите об этой страшной беде…

— В Крымске я общался с самыми разными людьми, получил достаточно информации, чтобы сделать вывод: причиной трагедии были погодные условия, удар стихии, а не какая-то диверсия. Было очень большое превышение нормы осадков. Масса воды хлынула на город. На побережье Черного моря бывает такое: смерчи поднимают морскую воду и бросают ее на сушу. Вблизи моря люди чаще попадают под наводнение. Например, через месяц после трагедии в Крымске было наводнение в Ново-Михайловске. Но там люди были уже по-боевому настроены. Справились с ударом стихии.

Когда стало известно о трагедии в Крымске, я находился в Кафедральном соборе. В этот день был праздник Рождества Иоанна Предтечи. Владыка Митрополит Исидор сразу благословил меня туда ехать. И я тут же понесся в Крымск. Вскоре я увидел широкую реку, такую широкую, что я даже сначала не понял, что река находится в ненормальном состоянии, что она вышла из берегов. Трупы людей ко времени моего приезда убрали, но трупы животных еще валялись повсюду. Свет был отключен, электронные средства массовой информации не работали. Не работали телефоны. Люди не имели самой необходимой информации. Никто не знал, что нужно в первую очередь делать. Когда я выезжал вечером из Крымска, увидел в горах толпу людей, они опасались второй волны, и хотели спастись в горах от еще одного удара стихии. Было отмечено всего несколько случаев мародерства. Но и они были жестко пресечены. Казаки не растерялись, стали участвовать в ликвидации последствий катастрофы. Не скажу, что на особенной высоте оказались именно казаки Крымска. Но на помощь им пришли казаки из других населенных пунктов Кубани. Меня удивили сплоченность и взаимовыручка людей. Соседи спасали друг друга, оказывали помощь всем, кто в ней нуждался.

Храм в честь Казанской иконы Божией Матери в Крымске стоит пониже и его затопило. А новый большой храм в честь Архангела Михаила стоит на возвышении, и до него вода не дошла. Крымские священники спасали людей, вели себя самоотверженно.

— Какие уроки преподнесла эта трагедия?

— Один человек переехал в Крымск из горячей точки. Построил дом, перевез туда семью. Дом он строил по всем правилам и технологиям безопасности. Показывал свой дом всевозможным комиссиям, пожарным. Хотел, чтобы все у него в вопросах безопасности было безупречно. Но если по горизонтали он себя и защитил, то что-то важное не сделал по вертикали. А в духовных вопросах, по-видимому, он был уязвим. Когда потекла вода, он погиб оттого, что как раз сделал все правильно. Дверь у него открывалась правильно, в сторону улицы. Но именно от этого и произошла трагедия! По-человечески он все правильно сделал, все учел. Только Бога не взял в расчет, у Него не просил помощи. Это нам всем урок, чтобы мы чаще вспоминали про Бога и жизнь свою строили с Богом.

Еще познакомился я там с одной бабушкой. Она сама себя называет так вот необычно: Вера Петровна Горбато Неровна. Она казачка. И вот когда вода еще не ушла, она сразу после наводнения сказала: хоть сколько меня топи-перетопи, а я отсюда не уйду, здесь буду жить. Здесь был двор моего отца, моих деда и прадеда… И я здесь свой век проживу!

Но самым сильным впечатлением для меня было то, что все общество наше, несмотря на всевозможные разделения и социальные перегородки, устремилось на помощь крымчанам. Доброе в народе живо и люди готовы действовать решительно и безкорыстно во благо ближнего!

— Сильный «информационный шум» на Кубани создала печально известная выставка «актуального искусства» галериста Марата Гельмана, который известен своими антицерковными взглядами. Как вы расцениваете то, что произошло на открытии выставки?

— К сожалению, без скандала не обошлось. В день открытия выставки туда пришли казаки и все те, кто выступал против этой выставки. К слову замечу, что по долгу службы я побывал на этой выставке, но гораздо позднее, когда страсти несколько улеглись. Там были представлены разные по художественному уровню работы, были и откровенно слабые картины. Но какого-то сознательного, прямого кощунства я там все-таки не увидел. Наверное, люди пришли протестовать не столько против самой выставки, сколько против антицерковных заявлений Марата Гельмана. И вот там перед открытием выставки священник Алексий Касатиков плюнул в известного галериста, а потом назвал свой поступок тоже своеобразным «перфомансом». Сказал, что этим плевком он приветствовал галериста в соответствии с традициями современного искусства, которое отрицает и перечеркивает духовные принципы, взращиваемые Православием веками. Что тут сказать? Я не сторонник таких резких поступков. Отец Алексий действовал искренно, считал, что этим поступком защищает Церковь. Я это понимаю, но понимать еще не значит поддерживать. Ведь иной раз как бывает? Сделаешь что-то пусть даже и искренно, а потом за этот поступок бывает стыдно. И вот думаешь, а может не надо было так поступать? Я знаю отца Алексия как довольно резкого человека. А резкость не всегда помогает. Ему было бы лучше сдержать свои эмоции. Если бы то же самое, предположим, сделал мирянин, с него был бы иной спрос. И не было бы по этому поводу в разных СМИ такого шквала ругани в адрес Церкви… Ведь после плевка священника один казак заушил Гельмана, а также галеристу в тот день разбили айпад. Но об этом, заметьте, в прессе молчок. Все говорят только о том, что сделал священник. И еще нигде не было сказано ни слова о том, что священник Алексий Касатиков во время совершения этого скандального поступка находился в светской одежде. Для многих СМИ это происшествие стало предлогом для очередных обвинений Церкви в нетерпимости.

— Понес ли какие-то прещения за свой поступок священник Алексий Касатиков?

— Он был исключен из членов епархиального церковного суда. Считаю, что эта мера правильная. В церковном суде должны заседать все-таки люди более выдержанные, чем он. Мы тоже извлекли уроки из случившегося. Надо было работать более согласованно, во взаимодействии с краевой администрацией. Запретительные меры работают слабо. Но пресс-служба епархии, наверное, могла бы предупредить кубанцев о нежелательности посещения этой спорной выставки. Тогда и скандала могло бы не случиться.

Подготовил Антон Жоголев