«В Италии я молюсь о России…»

Интервью с настоятелем храма во имя Святителя Николая в Вероне (Италия) протоиерем Борисом Развеевым.

Две равноуважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья…

Этими словами начинается шекспировское произведение «Ромео и Джульетта». И эти строки сразу вспомнились мне, когда узнал, что давний друг нашей редакции, священник Борис Развеев, получил назначение в этот воспетый еще Шекспиром город — итальянскую Верону… За плечами у отца Бориса годы религиозного диссидентства, потом башкирская тюрьма, где он два срока томился как «узник совести»… Служение настоятелем в уфимском храме Рождества Богородицы, где в начале девяностых годов произошло первое массовое мироточение икон в современной России. Отъезд из родной Башкирии в Москву, служение в храме на Ваганьковском кладбище. Казалось бы, все у него там наладилось: отец Борис за три года построил храм во имя Анастасии Узорешительницы в Теплом Стане — новом микрорайоне Москвы. И вдруг — Верона…
Недавно протоиерей Борис Развеев побывал в нашей редакции и рассказал о своих впечатлениях от восьми месяцев своего служения за границей.
— Верона находится в северной части Италии, недалеко от известной всем Венеции, — рассказывает священник. — Священный Синод вынес решение ехать мне туда. Приехал я в Верону в апреле — тогда только десять человек ходило в храм, а на последней службе было 53 человека. Не хотелось мне уезжать из Москвы, ведь появились в столице чада духовные… А сейчас вот на родине вспоминаю уже свою итальянскую паству — и скучаю по ней… Служу я в храме Святителя Николая в Вероне, еще службы совершаю в Мерано, на границе с Австрией, а также в Домодосело, возле Швейцарии, где тоже приход во имя Святителя Николая. Наш приход принадлежит Италийскому благочинию Корсунской епархии. Правящий Архиерей — Архиепископ Корсунский Иннокентий — живет в Париже. В епархию входят четыре благочиния. Кроме нашего, это португальское, испанское и французское благочиния. Во французском благочинии шесть Православных приходов и четыре монастыря, в португальском — три прихода, в испанском два, а у нас, в италийском — 22 Православных прихода!
…Семью я перевез в Верону. Сын Серафим, ему 11 лет, три месяца ходит в итальянскую школу — он уже освоил итальянский язык… Это частный лицей, с традициями — он действует уже четыре века. Обучение в нем стоит 400 евро в месяц. Это больше, чем весь доход нашего храма… Но Серафиму как сыну Православного священника, по ходатайству представителя местной католической епархии по межконфессиональным связям, предоставили возможность учиться безплатно (я бы просто не смог оплачивать его учебу). Вообще католическое духовенство относится ко мне очень тепло. Им нравится, что я приехал сюда по указу Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Раньше к ним уже обращались разные люди с просьбой содействовать в открытии Православного храма, но они помогают только официальным представителям Московской Патриархии.
— Кто ваши сегодняшние прихожане?
— Это русские эмигранты новой волны, кто-то из них женились на местных или вышли замуж за итальянцев. Вот, например, Марина Мартиросова, она закончила Суриковский художественный институт, вышла за итальянца замуж, живет в Вероне, пишет иконы. Все иконочки новые в храме — ею писанные. Правда, нам не разрешают ничего вешать на стены, так как храм старый, памятник архитектуры… Одну девушку я благословил читать Псалтирь на церковнославянском. Вскоре она очень серьезно заболела и из-за простуды даже говорить не могла. И вот после Причастия в нашем храме она полностью исцелилась! Она была этим изумлена. Она хотя и была человеком верующим, но не представляла, что до такой степени Господь касается в Таинстве тленного человеческого естества… Другой прихожанин, Дмитрий, из числа тех пятерых русских, которые сохранили этот храм, когда там три года не было постоянного священника. Однажды он пришел на Литургию и сказал, что хотя и постился положенное время, но все равно духовно не считает себя готовым принять Тело и Кровь Христовы… Пока я исповедовал, по традиции в храме читали святоотеческие поучения. В этот раз читалось слово святого Иоанна Кронштадтского. И вот вдруг Дмитрий подходит ко мне и говорит: «Батюшка, благословите причаститься». Слово святого Иоанна так вошло в его душу…
В Италии со мной молится очень хороший, грамотный, энергичный народ. Вряд ли эти люди уже вернутся в Россию, но на родине многие из них бывают каждый год. Связи с ней не теряют. Психология верующих там заметно отличается от российской: наши люди за границей привыкли полагаться на себя, самостоятельно решать свои проблемы. Духовные советы у священника они спрашивают редко.
В Италию приезжает много молдаван. Не все они хотят ходить в румынские храмы. Ведь там новый стиль, а они привыкли, что, например, Преображение празднуется именно 19-го августа!.. Приходят к нам…
— Межнациональные браки часто оказываются и межрелигиозными. Это создает проблемы в духовной жизни ваших прихожан?
— У одной нашей прихожанки недавно родился сын. А муж у нее итальянец, практикующий католик. Родители мужа настаивали, чтобы ребенка крестили в католичестве. Она пришла ко мне. Спрашивает: как быть? Я ей ответил так: крещение католическое нашей Церковью признается. А приедешь на родину, иди с ребенком в храм, и пусть его священник миром помажет (у католиков конфирмация проходит в зрелом возрасте). Ребенка покрестили у католиков. А вскоре его мать приехала в Киев, и в Лавре мальчика помазали святым миром. Он стал Православным. Мама приносит его в наш храм причащать.
А один парень родом из Подольска, музыкант-барабанщик, закончил в Москве Гнесинский институт и женился на католичке. У нее есть претензии и к Православным, и к католикам. Но вот недавно я эту пару венчал… У прихожанки Ирины муж католик, но он ходит к нам в храм вместе с супругой. Вскоре он сказал жене, что на наших службах вдруг понял — у нас в храме происходит нечто более сокровенное, чем у католиков. Там служба прагматичная, внешне отлаженная, а тут чувствуется присутствие Духа. За душу берет! Он сказал, что хочет принять Православие. Я посоветовал ему не торопиться с этим решением, а сначала все хорошенько обдумать, потому что это выбор на всю жизнь.
— Расскажите про свой храм.
— Храм находится в центре Вероны, недалеко от того места, где сохранился дворик Ромео и Джульетты. Это большой католический храм святой Евфимии, у него есть пристрой, который католики передали в пользование Православным. Раньше они брали за наши Богослужения деньги. А теперь и денег не берут. Храм этот у католиков тоже называется Никола Маци (в честь Николая Угодника). Раньше там был ревностный настоятель, который заставлял нас всякий раз после службы все иконы убирать — хотел в этом приделе служить каждую пятницу. Сейчас мы иконы не убираем. Видимо, радением Святителя Николая поставили другого настоятеля, который не мешает нам. И в этом пристрое католики уже не служат. Сейчас мы добиваемся у них разрешения на установку иконостаса.
— Вы служите на общем Престоле с католиками?
— Да, они на этом большом мраморном Престоле раньше служили. Но ведь у них антиминсов нет… Правда, когда мы делали индитий (облачение для Престола), я увидел, что у них тоже вложены в Престол какие-то мощи… Этот храм — раннехристианский. Он был построен еще в III или IV веке, то есть этот храм раньше был Православный! Но было сильное землетрясение в Вероне в VIII веке, храм разрушился, осталось одно основание. И на нем возвели новое здание. Когда я первый раз вошел в этот храм, то ощутил духовный холод. Но все же чувствовалось, что мы стоим на очень древнем основании. И постепенно наша молитва согрела храм! Православная Божественная Литургия, Таинство Евхаристии изменили в корне духовную ситуацию: сейчас входишь в храм, и уже чувствуется тепло!
На некоторых Православных приходах в Италии служат священники— итальянцы, принявшие Православие. Они служат на русском в «итальянской транскрипции» (русские слова для них написаны итальянскими буквами). Один из них женился на гречанке, принял Православие, потом стал священником. И вот этот священник Георгий Орнетти из Падуи однажды сказал: «Италия страна католическая — по недоразумению!» Настоящие итальянцы, принявшие Православие, воспринимают католичество как экспансию… А многие католики искренне рады, что к ним приезжают Православные люди, Православные священники. Это подтверждает справедливость приведенных мной слов…
— На минуту представьте такую фантастическую ситуацию: к нам в Россию приезжает католический священник, ему Православные передают для службы свой храм!.. Сразу произошел бы громкий скандал, появились бы пикетчики с призывами: «Руки прочь!..» Я и сам, наверное, встал бы в такой пикет… А в Италии все по-другому. Почему?
— Да, у нас такое невозможно. Почему-то мы, Православные, зачастую всего боимся. А мы ничего не должны бояться, кроме личного греха. А ведем себя так, как будто у нас и силы-то нет никакой… Я это так понимаю. Наверное, у себя в Вероне католики не видят в нас противников. А мы у себя дома — видим… А ведь мусульманам католики свой храм не передали бы!
— Мне кажется, есть и другая причина. Они чувствуют, что Православие лучше латинства сохранило предание древней Церкви, и оттого к нам у себя дома лояльны. К тому же мы в Италии не ведем экспансии, как католики в России…
— В католическом храме в Бари, где хранятся мощи Святителя Николая, недавно произошел характерный инцидент. Храм этот принадлежит францисканцам, и вот там недавно поставили молодого настоятеля, и он одно время не разрешал паломникам из России заходить в католический алтарь и прикладываться к находящейся там тумбе, где покоятся мощи Николая Чудотворца, — потому только, что этого настоятеля-католика в Москве Православный священник не пустил в алтарь… Ему показалось это обидным, ведь он никогда не препятствовал Православным паломникам прикладываться к мощам Святителя Николая. И вот после такого приема в Москве и он отдал соответствующее распоряжение… Но настоятель Православного храма в Бари священник Владимир Кучумов очень мудро и быстро это урегулировал…
— И все же, как вам служится в некогда католическом храме?
— Когда служишь Божественную литургию — ни времени нет, ни пространства… Предстоишь у Престола в Италии так же, как в России. К каждой Литургии нужно относиться как к последней в жизни… Литургия по сути всегда одна и та же, она как бы «равна самой себе», когда совершаешь ее с благоговением. И это поражает в чужой стране. Когда все вокруг чужое — язык, стены храма, Престол… Но все вдруг духовно изменяется под воздействием благодати и становится как дома! А в Мерано я служу в исторически Православном храме. Там лечились больные туберкулезом, а у русской женщины Бородиной очень сильно болела дочка. Ее не удалось вылечить. И мать оставила денег, чтобы построили два санатория для бедных русских офицеров, чтобы они могли здесь лечиться. До тысячи русских там собиралось, и по ходатайству в Священный Синод там был построен храм в честь Святителя Николая. До сих пор в храме старинные облачения, старинная Чаша…
— Как вы думаете, почему Господь призвал вас на служение в далекую Италию?
— Мое предназначение — копать. У многих в России есть ошибочное представление, что раз Запад — значит, много денег. Это не так! У нас бедный приход, едва сводим концы с концами. Да и разве меня бы в богатый приход направили? Посылают меня всегда туда, где надо фундамент класть, что-то пробивать, начинать строительство.
Я построил храм в Теплом Стане. Вызвали в Патриархию, сказали: готовься, будешь там настоятелем. Я ведь с ноля строил храм! Был там такой случай. Надо было выбить землю под храм. А В Москве это непросто. Пошел я в соответствующую службу. Прихожу, начальница начинает говорить, что вот выдаст мне землю, а там потом вместо храма коттедж поставят, да еще с баней… Я сижу, молюсь. Вижу, у нее глаза как пеленой покрыты! Молюсь дальше. И вдруг перевожу взгляд и вижу — у нее ведь красивые, глубокие синие глаза. Пелена с глаз сошла! Я даже вздрогнул от удивления… И она начинает совсем другое говорить… Выделила нам землю под честное слово: что там будет именно храм, а не что-то другое. Там в округе сто тысяч русского населения — а храма нет… Так и построил церковь. И вот вскоре позвонила мне староста и говорит: а нам прислали сюда батюшку с «указом»… Настоятелем!
Оказалось, у этого молодого батюшки тесть — известный московский протоиерей. Мне, провинциалу, пришлось уступить… И вот Господь, наверное, решил меня утешить Вероной. Владыка Иннокентий — человек интеллигентный, в прошлом китаист. Да и на мое место вряд ли кто станет претендовать…
— В Италии много Христианских святынь. Как нам к ним относиться? Удалось ли вам совершить паломничества по этой стране?
— Собственно католических святынь в Италии нет. Это святыни древние, Православные. Это святыни нашей Церкви. К сожалению, у католиков установилась традиция прятать святыни от паломников. К мощам не приложишься, они глубоко сокрыты… Служили мы Литургию в католическом соборе Сен-Марко в Венеции. Там под Престолом покоятся мощи Апостола и Евангелиста Марка. Сначала нам разрешили в крипте служить, под мощами. А потом впервые разрешили молебен совершить прямо возле Престола. Очень благодатно было! Мы ощутили благодатное присутствие святого Марка… Но ведь мощи святого там даже и не увидишь! Они где-то глубоко под спудом, за семью печатями…
Я стараюсь выучить итальянский язык и для того, чтобы смог собирать в Италии частицы мощей святых еще того времени, когда Рим не отпал от Православия. А мощей в Италии великое множество! К историческим святыням итальянцы относятся с большим уважением. Но все же отношение к святыням там не такое, как в России. Сами итальянцы, побывавшие в России, признают, что такого трепетного почитания святынь, как у нас, нигде больше нет.
— Всем нам известны серьезные заблуждения католичества. И закрывать на эти теневые стороны глаза невозможно. И все же можно ли нам хоть чему-то хорошему поучиться у современных католиков?
— Когда нас представили епископу Вероны, я был немало удивлен. Это капуцинский монах, и он вышел к нам в характерном подряснике с капюшоном, препоясанный веревкой и… чуть ли не босиком! Какие-то легкие сандалии на нем были. Во всем его виде светились простота и нестяжательство. Католическая иерархия (по крайней мере, в провинции) не слишком богата. Епископ получает скромную зарплату, не роскошествует. Католическое духовенство не имеет семей, там узаконен целибат. И потому любой священник готов в любую минуту ехать служить в любую точку земного шара… Итальянцы считают своим долгом по воскресеньям ходить в храм. Повсеместное почитание Божией Матери даже на бытовом уровне поражает. Куда ни пойдешь, везде увидишь у них на балконах, в домах скульптуры Божией Матери. Я думаю, за это их отношение к Царице Небесной милость Божия изливается на итальянцев… Но многое в католицизме мне режет глаза. Особенно в области богослужения. Если у нас есть вечерняя, утренняя служба, идет некий процесс (все время и у нас, к сожалению, сокращаемый) внутренней духовной подготовки человека ко вступлению в самое сокровенное состояние Богообщения в таинстве Причащения, то у католиков этого не осталось! Службы там короткие. Человек может лишь час попоститься и идти к Причастию… Мне видится в этом недолжное отношение к святыне.
— Полюбили вы итальянцев?
— Интересно, что итальянцы лучше немцев, французов относятся к эмигрантам. Им даже как будто стыдно, что они живут состоятельнее приезжих… Такого отношения нигде больше не встретишь. Хороший народ! Основа у него Христианская… И наверное, промыслительно столько итальянцев сейчас принимает Православие…
Но как-то в Вероне я молился и вдруг ощутил, что при всем внешнем спокойствии и благополучии этой страны дыхание всадников Апокалипсиса здесь слышнее… Вроде и люди живут хорошие, но сама ситуация такова: люди там особо не нуждаются в помощи Божией. Самая трагическая утрата, которую несет человечеству прогресс, — это утрата потребности в Боге. Есть формальный момент, по которому люди считают себя верующими, но нет сердечной устремленности к Богу. Потребность в Боге становится не такой яркой, не такой насыщенной, как это еще недавно было в России, где всегда жилось труднее. И из-за этого формального отношения к Богу, формального участия в Богослужении человек постепенно перерождается. Такого обращения к вере, как было у нас в 90-е годы (один батюшка в Уфе за один раз крестил 300 человек! А мне приходилось в 1991 году по сто и более людей крестить, однажды я крестил сразу 137 человек!), — на Западе больше не будет… Да и у нас — будет ли?
— Вы приехали в отпуск на родину. Что вас дома тревожит сильнее всего?
— В Италии я не живу, а служу. Жить и умереть я хочу в России. Как бы ни была красива Италия, и там я молюсь все больше о России…
Наша беда в том, что мы оказались выкинуты из суточного круга Богослужения. А ведь Богослужение является основной составляющей нашего внутреннего преображения. Раньше в каждой Православной семье — от Царской и до крестьянской — читалась Псалтирь, а на приходе обязательно совершался суточный круг Богослужения. Было положено чтение часов. А у нас осталось только утреннее и вечернее келейное правило. С ним и идем на Литургию. Человек выпал из постоянного Богообщения. А раньше оно не было уделом только монахов, духовенства. Так жили простые миряне — крестьяне, рабочие… Мне один человек рассказывал (он позднее стал батюшкой): когда он работал трактористом в колхозе, всегда знал — вот сейчас начинается служба. И находясь на тракторе, вместе с молящимися внутренне находился на службе. Всегда пребывал в церковном процессе. На Западе этого почти не осталось. Но и у нас это все исчезает. Попробуй начни это возрождать, и сразу начнутся конфликты. А чего мы друг другу потакаем? Люди не могут долго молиться, им ведь идти на работу, так давайте служить поскорее… Не растягивайте Литургию, а тем более вечернюю службу, ведь люди устали после работы… Все время нечто подобное слышишь. Но если ты устал после работы и пришел в храм, так стой всю службу. И ты отдохнешь так, как не отдохнешь лежа на диване или за телевизором. Будь готов к тому, что ты всю ночь простоишь на Всенощной, а утром пойдешь на работу и будешь работать. «Как же можно не отдохнувши…» И мы потворствуем людям, и потому они редко ходят или совсем не ходят в храм. Получается, что на службу идут тогда, когда хочется, и на столько, на сколько хочется присутствовать на службе. А это неправильно. В Уфе я решил читать каждой день после вечерней службы акафист Иверской иконе Божией Матери. Мне говорили: народ от тебя сбежит… А я отвечал: наш народ любит молиться! Благословение мне дал Архиепископ Уфимский Никон, и вскоре люди из других храмов после вечернего Богослужения спешили к нам на акафист, и храм у нас наполнялся молящимся народом.
…Недавно меня пригласили на встречу со студентами одного престижного московского вуза. И я увидел такую благодатную паству! Так внутренне порадовался! Эти ребята 18-20 лет так внимательно меня слушали! Такие хорошие вопросы задавали… Я был этим напряженным вниманием поражен. Их интерес к Православию был неподделен. Значит, у нас еще есть нива! Вскоре после этого я во время молитвы вспомнил притчу о девяносто девяти и одной потерянной овце. И стало вдруг ясно, что пока вот эта последняя овца не будет обрящена для Царства Небесного, не наступит конец света.

См. также

Антон Жоголев

24.12.2004