‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Между нами нет границ

И было ощущение, что с собой в далекую Черногорию гости увезут теплое чувство крепкого родства — не только по крови, но и по духу…

И было ощущение, что с собой в далекую Черногорию гости увезут теплое чувство крепкого родства — не только по крови, но и по духу…

На Божественной литургии в Димитриевскую родительскую субботу 3 ноября в Кирилло-Мефодиевском соборе другу нашей редакции иерею Сергию Гусельникову сослужил гость из Черногории, клирик братской Сербской Православной Церкви игумен Венедикт. А где-то среди сотен самарцев молился и приехавший в наш город вместе с отцом Венедиктом сербский иконописец Владимир Кидишевич. Конечно, было бы правильнее первым начать расспрашивать игумена Венедикта, но сразу после Литургии его обступили прихожане храма, просили благословения и святых молитв, о чем-то горячо говорили с ним — и, похоже, им совсем не мешал языковой барьер, ведь переводчик Душан в это время пришел на помощь в беседе нам с немногословным Владимиром.

«Надеюсь найти учеников в России»

Выяснилось, что Владимир Кидишевич в России первый раз. И был очень рад получше узнать русский народ. Наши русские храмы Владимиру пришлись по душе:
— Велики… Очень большие. Но видно, что очень много женщин в церкви, а мужчин маловато.
— Зато уж те, которые приходят, — на вес золота. А в Сербии больше мужчин ходит в церковь?
— Больше, больше. У нас поровну.
— Но в Сербии-то, наверное, не было такого, как у нас, безбожного лиха?
— Ну нет, не такое, но было тоже. У нас ведь тоже несколько десятилетий был социализм. Гонения не были такими, как в России 30-х годов, но они ощущались во время Второй мировой войны и еще, может быть, пару лет после нее, особенно в Черногории. Потом вроде бы поутихли гонения, но верующий человек мог иметь проблемы на работе. И все же те, которые верили в Бога, все равно шли в церковь. Такого, чтобы угодить за веру в тюрьму, — не было.
— Владимир, вы ведь не только иконописец, но еще и музыкант. Как это получилось: вы сами научились или где-то специально обучались музыке?
— Сам… Наверное, Бог мне дал. В семье никто не был музыкантом. Родился я в селе, но и там никогда не слышал, чтобы кто-то играл на свирели.
А вот пятнадцать лет назад в Белграде пришло это… Видел я, как люди после Литургии празднословят, и я в том числе. Люди выходят с Богослужения — и разговаривают о вещах далеких от Церкви. Тогда я взял свирель и стал играть старые сербские песни. Всем стало хорошо, и так вот пошло дальше…
— А вы играли на свирели прямо в храме или рядом с ним?
— Рядом. Это же было после Литургии. У нас принято после Литургии вместе выйти на улицу и там выпить кофе с бутербродами, просто поговорить.
— Очень хороший обычай! У нас в некоторых приходах он тоже возрождается… Владимир, семья, в которой вы росли, была молитвенной?
— Скорее нет, чем да. Я сам одно время был очень плохой… Но в 1983 году работал я в Сопотянах, это старинный монастырь, 1260 года. Там я помогал одной очень хорошей старой монахине. Помогал ей один день, другой, третий… И она мне говорит: «Пойдем, уберись в алтаре, я заходить туда не могу, а ты мужчина, тебе можно». Таким образом пятнадцать дней я каждое утро и каждый вечер был на службе, заходил в алтарь… И так вот я остался в Церкви. Перестал писать художественные картины, пейзажи, стал писать только иконы.
— Слава Богу, что есть художники, которые пишут видимую красоту Божьего мира, но красота иконы несравненно выше…
— Это выше, выше! Так же и я мыслю.
— Нам, славянам, так легко общаться! А были ли у вас ситуации, когда общаться помогал язык молитвы?
— Три года назад я был в Греции, и там после пяти-шести Литургий научился понимать по-гречески. Восемь месяцев я провел на Афоне, у одного старца, исихаста-молчальника, жил в его келье. Этот отец Савва очень известен на Афоне. Семнадцать лет он никогда не сидел на службе, даже в стасидии. А теперь он от полуночи до пяти утра с молитвой кладет земные поклоны, молится за весь мир.
— Хорошо вам было с ним молиться?
— Да, он-то великий молитвенник, не то что я, грешный…
— Что произвело на вас самое сильное впечатление на Святой Горе?
— Там все потрясает! Все время пребываешь в таком возвышающем душу состоянии…
— У вас имя Владимир — в честь русского равноапостольного князя или какого-то сербского святого?
— Мой папа был коммунист, по Ленину дал мне имя. А окрещен я в честь святого князя Владимира! Так вот вышло: назвали в честь безбожника, а живу с именем святого…
— Известно, что в Сербии очень чтут святого Царя-Мученика Николая II. В вашей жизни что-то связано с этим великим святым?
— В монастыре, из которого приехал игумен Венедикт, есть русская церковь, посвященная Святым Царственным Мученикам. Ваш самарский архитектор Юрий Харитонов проектировал эту церковь — она такая красивая, как из сказки! Мы все туда очень любим приходить. И русские, живущие в нашей стране, тоже очень любят эту церковь. Сказочная церковь и сказочное место. Просто вот всем бы туда прийти и увидеть эту красоту…
— Вы сами, Владимир, живете в Сербии или в Черногории?
— В Сербии, в Белграде. Но работаю в Черногории, у Митрополита Черногорского и Приморского Амфилохия (Радовича).
— О, у нас в России хорошо известен этот сербский Архиерей, Христианский мыслитель, писатель…
— Сильный духом Святитель! Очень сильный. И пастырь добрый.
— Много разрушений принесла Сербии американская агрессия?
— Больнее всего это ударило по Косово. Я был в Косово раньше, еще до осады. За два-три года в Косово порушено огромное количество, больше сотни… да нет, намного даже больше, около трехсот храмов, восемьдесят процентов храмов, построенных в Косово за последние пятнадцать лет. Очень много новых храмов уничтожено. Особенно 17 марта 2004 года. Несколько дней после еще шли пожары. И в этом виделся, как мне кажется, какой-то знак Божий…
— Вы пишете фрески по уникальной технологии. Есть ли у вас ученики?
— Дал бы Бог писать фрески в самарском храме Всех Святых, тогда, надеюсь, и ученики появятся в России. Если, конечно, даст благословение Самарский Архиерей, Владыка Сергий.
Переводчик Душан пояснил:
— Мы не успели встретиться с Архиепископом Сергием, поэтому пока говорить об этой работе рано говорить. Вчера встретились только с секретарем Самарского Епархиального управления протоиереем Виктором Ушатовым, он очень благосклонно отнесся к этому, посмотрел работы Владимира, и они ему очень понравились. Сам храм Всех Святых построен в византийском стиле с русскими элементами. И вот фрески из Сербии привнесут что-то свое, новое. Они бы очень хорошо вписались. Поскольку Владимир работает в старой манере, которой уже четыреста лет не пользуются на Руси, это могло бы стать явлением и в духовном, и в чисто художественном отношении.
Мы надеемся, что если это удастся, то появятся, может быть, и последователи этого направления в иконописи, в котором работает Владимир. Потому что он достаточно долгое время будет находиться в Самаре, планирует около двух лет поработать, если будет на то воля Божия и благословение Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия. Несколько человек могли бы поучиться, чтобы потом продолжать это дело самим — привнося что-то новое, уже свое.
Только так и можно поучиться, особенно если этой манеры больше нигде уже нет. Надо просто смотреть воочию, чтобы понять, как все это делается, и перенимать все лучшее.
— Владимир, а в Сербии у вас есть ученики?
— Нет, к сожалению. Каждый год я брал по одному или два ученика, одно время они были рядом, а потом уходили. Потому что это очень большой духовный и физический труд. Надо встать рано утром, до семи часов уложить штукатурку и до конца дня весь этот кусок закончить. Очень быстро надо работать, без пауз, без перерыва. Молодые день-два помогают, на третий день устают. Я молюсь о них, говорю: «Будет все хорошо, все хорошо!… » Но они все равно уходят. Времена такие…
Я все же надеюсь, что в России найду учеников. Русский иконописец Александр Чашкин предложил нам совместно расписывать одну маленькую церковь, он будет приводить туда своих учеников — и таким образом, если даст Бог, они станут перенимать забытое мастерство.
Мы чувствуем, что в нашем приезде сюда есть перст Божий. Не просто — сделать роспись очередного храма, а это какая-то более высокая миссия…

«Мы словно бы в родном краю»

… Наконец завершает общение с прихожанами нашего храма игумен Венедикт и охотно отвечает на вопросы корреспондента. Рассказывает о своем Свято-Успенском монастыре:
— Это старинный монастырь, еще эпохи средневековья. От тех времен можно найти остатки фундамента. Потом династии сербских государей, каждый в своем веке, по очереди строили и обновляли этот монастырь.
— И он сохранился до наших дней?
— В течение ста шестидесяти лет он был покинут и пришел в очень плохое состояние. Когда австро-венгерские войска заняли наш край, то после них от монастыря остались только руины. А потом еще было землетрясение в 1979 году, тогда он был окончательно снесен. Братство начало возобновлять монастырь перед 1995 годом. Сейчас в нем служит девять человек. По нашим меркам это не так уж и мало.
— Вы сегодня служили Божественную литургию в нашем самарском храме. Было ли у вас такое чувство, как сказал отец Сергий, что вы, собратья по алтарю, теперь настоящие братья по духу?
— Это чувство и сейчас в сердце. Это невозможно объяснить, но сердце наполнилось такой радостью… Было чувство, что мы у себя дома, в родном краю…
— Я видела, как вы с таким благоговением, сосредоточенно читали записки…
— Да — между нами, верующими, Православными, нет никаких границ.
— В Сербии тоже есть родительские субботы?
— Да, да. Только по-другому называются: задушнице. Моление за души…
— Первый раз вы служили вместе с русским священником?
— Нет, в эту поездку мы каждый день в каком-то самарском храме служили. В Покровском кафедральном соборе, Петропавловском храме, святого Великомученика Георгия Победоносца, Вознесенском соборе, в Иверском монастыре.
— Это уже вторая ваша поездка в Россию. Замечаете ли вы — что-то от поездки к поездке меняется духовно в нашей стране?
— Да, перемены большие и в духовном, и в материальном плане. Много храмов строится, как и в Сербии.
— Господь дал нам времечко такое благое… Батюшка, вам легко было общаться с прихожанами нашего храма?
— О, дивные! Такой молитвенный дух, чувствуется радость, преданность Богу. Как будто это всегда было так, будто и не уходило.
— Как ощущаете вы, священник, трагедию разделенного сербского народа?
— Это предупреждение нам всем — и это бич Божий. Господь наказывает тех, кто отказывается от своего Христианского предназначения, это же большой грех. И Он показывает нам, что пора уже опомниться и возвращаться на стези Божии.
— В вашем монастыре кто из святых особо чтим, кому чаще служите молебны, просите о заступлении?
— Мы часто служим молебны Святителю Василию Острожскому. Это самый почитаемый черногорский святой, наш главный защитник и предстатель. Он окормлял народ во время турецкого ига и безстрашно отстаивал чистоту святой Православной веры. Был он на Афоне, был в России. Очень много чудес связано с ним и при его жизни, а особенно много их происходит после его упокоения. И до сих пор много исцелений и других чудес, много народа приходит к нему. Даже иноверцы притекают к его милосердной помощи — и получают ее по искренней вере в Божие чудо! Конечно, молимся и святому Царю-Мученику Николаю и Его Семье. Еще Святитель Николай (в России знают его как Святителя Николая Сербского) задолго до канонизации Государя-Мученика Николая молился ему, считал его святым.
— Есть предсказание Преподобного Серафима Саровского о том, что придет день, когда Православная Россия сольется с другими братскими славянскими Православными народами и в том числе с сербским…
— Да, мы верим, что так будет. У нас старцы тоже так говорят. Нам же только остается молиться друг за друга и надеяться, что Господь помилует наши народы.
— И еще вопрос напоследок: о святых Кирилле и Мефодии, в чьем храме вы сегодня служили Литургию.
— О, это же и наши святые, просветители славян! В Черногории есть место, которое так и называется Кирилловац. Это место, где сам святой Кирилл проповедовал. Оно расположено высоко на горе, больше чем тысяча метров. До сих пор люди хранят память о том, что было здесь тысячу лет назад, и мы точно знаем место, где святой Кирилл собирал народ и проповедовал.
Очень понравился отцу Венедикту и его спутникам наш величественный храм, памятник Святым Равноапостольным Кириллу и Мефодию. И было ощущение, что с собой в далекую Черногорию гости увезут теплое чувство крепкого родства — не только по крови, но и по духу.

На снимке: игумен Венедикт из Черногории (слева) и ключарь самарского Кирилло-Мефодиевского храма иерей Сергий Гусельников.

Ольга Ларькина

Фото автора

16.11.2007
899
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
9
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru