Остров Божественной Любви. Джорданвилльские зарисовки

Красное солнышко
Для всякаго российскаго паломника, приезжающаго в тот или иной монастырь, типичен вопрос: а есть ли в монастыре старцы. Если говорить о Джорданвилле в этом смысле, то можно без преувеличения сказать, что дух его — это дух смирения.
В Джорданвилле не принято называть кого-либо старцем, хотя, если судить по российским меркам, люди достойные носить это имя там были и есть. В прошлом особенно почитаемы были первый духовник монастыря, валаамский инок-старостильник игумен Филимон (1953 г.), а также уже упоминавшиеся архимандриты Антоний (Ямщиков) и Митрофан (Мануйлов). Но, пожалуй, особаго внимания старцелюбцев заслуживает приснопамятный архимандрит Владимир (Сухобок).
Отец Владимир — это целая эпоха Джорданвилля. Духовныя чада называли его Красным солнышком, в честь его небеснаго покровителя св. блгв. князя Владимира Крестителя Руси. Батюшка и был Красным солнышком Джорданвилля. Как-то архиепископ Антоний Лос-Анжелосский, архиерей, котораго не заподозришь в сентиментальности, сказал одному юноше, собиравшемуся на учебу в Свято-Троицкую семинарию: «По приезде иди на второй этаж в монастырскую канцелярию к отцу Владимиру. Он тебя сразу обогреет. Он прямо весь светится».
Канцелярия была местом послушания отца Владимира — местом, где он проводил большую часть своего времени, приходя туда после завтрака и уходя поздней ночью. Канцелярия при отце Владимире была царством любви. Ея двери были открыты не только в будни, но и в воскресныя и праздничные дни. Приходивших паломников и семинаристов батюшка встречал ласково: «Заходи, заходи, золотко...»
Безусловно, был у батюшки дар утешения. Всех-то он любил, для каждого доброе слово находил. Особенно часто к нему со своими бедами приходили семинаристы. Одному из них, впавшему в уныние и ропот, отец Владимир, улыбаясь своей солнечной улыбкой, сказал: «Не грусти, брат; когда ты уйдешь отсюда, все твои обиды забудутся и ты будешь вспоминать только доброе и светлое, ты будешь с любовью вспоминать годы, проведенные в Джорданвилле». Прошло время, и тот семинарист убедился в справедливости слов отца Владимира.
Всех приходивших к нему в канцелярию батюшка помазывал маслом из усыпальницы святителя Иоанна (Максимовича), в то время еще официально не прославленнаго. В канцелярии висел фотопортрет Владыки Иоанна. Отец Владимир также очень чтил память императора Павла I. Он говорил: «Все наши цари, начиная с императора Павла, — святые».
Каждую пятницу после повечерия отец Владимир служил акафист Божией Матери. Эти акафисты с теплым чувством вспоминают многие выпускники семинарии, ныне уже сами ставшие священнослужителями.
Говорил и двигался отец Владимир быстро и стремительно. Архимандрит Киприан, известный своим острым глазом, шутливо сравнивал отца Владимира с белкой. Какое-то особое обаяние придавало отцу Владимиру то, что он очень часто ходил по монастырю в домашних тапочках. Своим внешним обликом батюшка располагал к себе с перваго же знакомства. Белоснежная окладистая борода, круглое лицо, добрыя лучащияся глаза делали отца Владимира схожим с каким-нибудь оптинским или валаамским старцем XIX века.
После повечерия батюшка засиживался в канцелярии до 2-3-х часов ночи, отвечая на письма. Переписка его была огромной. Всем он старался ответить неформально и с любовью. Письма, даже к мало знакомым людям, он часто начинал такими словами: «Дорогой наш, милый, родной (такой-то)...» Эта его ласковость не смущала, а, напротив, согревала и утешала, ибо была она не искусственной, но искренней.
Доброе сердце батюшки любило всю тварь Божию. Он кормил птиц из окна канцелярии, и по этой причине около окна всегда вилась пестрая стая его пернатых друзей.
Через руки о. Владимира проходили огромныя суммы денег: ему присылали пожертвования духовныя чада, а он раздавал деньги нуждающимся. После кончины о. Владимира в его еще нераспечатанной почте обнаружили пожертвования от разных лиц на очень большую сумму.
Однажды вечером к батюшке пришел один человек, недавно приехавший из России и очень нуждавшийся в деньгах. Узнав, в чем дело, батюшка обрадовался и, отдавая нуждающемуся 70 долларов, сказал: «Ну, и славно, а то я уже переживал, что день кончается, а я ничего добраго еще не сделал».
Другой случай свидетельствует не только о щедрости, но и о прозорливости о. Владимира. Один раб Божий очень нуждался в деньгах, но отцу Владимиру об этом не говорил. И вот, когда он в коридоре случайно встретился с батюшкой, то последний, ни слова не говоря, достал из кармана чек и отдал тому человеку. Чек был выписан именно на ту сумму денег, которая требовалась.
Были и другие случаи, свидетельствующие о прозорливости отца Владимира. Монах Вениамин вспоминает, что как-то декан семинарии, Евгений Евлампиевич Алферьев, послал его в канцелярию за медом (в канцелярии имелся мед, предназначавшийся для продажи). Как только отец Вениамин переступил порог канцелярии, отец Владимир сказал ему: «Мед там стоит, на подоконнике».
Один семинарист рассказал, что, будучи в отлучке из монастыря, он написал отцу Владимиру письмо с духовными вопросами и вскоре получил нужный ответ. Каково же было его удивление, когда, вернувшись в монастырь и придя к батюшке, он увидел среди груды писем свое письмо, которое даже не было распечатано.
Архимандрит Владимир прожил в Свято-Троицком монастыре 39 лет. Во время II мировой войны, будучи мирским юношей, он попал в Германию и некоторое время был в обители прп. Иова Почаевскаго в Мюнхене. Оттуда он и прибыл в Джорданвилль в марте 1949 года. Так появился в Джорданвилле трудник Василий (мирское имя о. Владимира). Вскоре, на праздник Благовещения, он был принят в послушники архиепископом Виталием (Максименко).
Отец Владимир вспоминал, что в годы его монашеской молодости жизнь в обители была очень суровая. Работать приходилось с утра до поздняго вечера на тяжелых послушаниях. Техники почти никакой не было, работали на лошадях. Коров доили руками. При этом нужно было и семинарския задания выполнять. «Бывало, — вспоминает батюшка, -доишь корову, а на полу лежит учебник греческаго языка. И пока доишь, читаешь заданный урок».
В одно из своих посещений монастыря митрополит Анастасий (Грибановский) рукоположил монаха Владимира во иеродиакона. В тот день отец Владимир был назначен поваром в трапезной. Его, можно сказать, взяли прямо из поварни. Митрополит Анастасий по этому поводу заметил: «Диакон и есть служитель столов».
Имея от Господа явные дары утешения и прозорливости, отец Владимир оставался скромным и смиренным иноком. Он сам не считал себя старцем и прозорливцем. Его скромность хорошо отображает такой факт: уже будучи архимандритом, он продолжал подписывать свои многочисленныя письма: игумен Владимир.
Скончался отец Владимир 7/20 августа 1988 года от рака мозга. Перед смертью он несколько раз причащался и отошел ко Господу почти сразу после причастия Святых Христовых Таин.
На отпевание отца Владимира съехалось огромное число его почитателей, храм был переполнен. По этому поводу Владыка Лавр в своем прощальном слове сказал, что всех этих людей собрала здесь любовь отца Владимира.
Окончился земной путь батюшки — закатилось Красное солнышко Джорданвилля. Закатилось... Но только не для тех, кто знал и любил отца Владимира, ибо и сегодня их согревает мягкий свет его лучезарной улыбки, и каждое некогда сказанное им ласковое слово и сейчас продолжает звучать в их сердцах. Да и те, кто не знал отца Владимира, тоже как бы ощущают его присутствие в обители и семинарии.
По-прежнему многие паломники, посещающие обитель, приходят к отцу Владимиру, но только уже не в канцелярию, как раньше, а на его могилу, расположенную за алтарем Свято-Троицкого собора.
Батюшка Владимир, моли Бога о нас.

Инок Всеволод (Филипьев),
Свято-Троицкий монастырь,
Джорданвилль (США).

11.02.2000