«Такая работа бывает раз в тысячелетие»

Интервью с московским художником Евгением Максимовым, автором и участником росписи Храма Христа Спасителя.

18 декабря в Самарском историко-краеведческом музее имени П.В. Алабина состоялось открытие передвижной выставки Российской Академии художеств «Красные ворота». Выставка с таким названием («красные» — в значении красивые, как это было всегда на Руси) открылась летом этого года в Саратове, побывала в других городах, а после Самары отправится в Москву. Представлены работы известных российских мастеров Москвы, Саратова, Татарстана, Чувашии, Самары. Цель авторов проекта масштабна — познакомить жителей России с современным отечественным искусством.
Выставка вызывает у Православного человека сложные чувства Наряду с прекрасными пейзажами, портретами, религиозными сюжетами много «обнаженки», модернистских работ, чуждых Православному сознанию. Тем не менее, сам факт такой выставки отраден.

Приехавшие на ее открытие в Самаре художники говорили о том, что целое десятилетие для русского изобразительного искусства было потеряно. 90-е годы проходили под знаком размытости критериев, глумления над традиционными ценностями. Сейчас пришло время собирать камни. Вице-президент Российской Академии художеств Ефрем Иванович Зверьков на пресс-конференции отметил, что Россия — единственная страна, которая сохранила прекрасную школу традиционного изобразительного искусства, но она не была востребована. К счастью, в Российской Академии художеств, в Суриковском институте к руководству пришли новые люди, которые много внимания уделяют образованию. Эта выставка — попытка возрождения изобразительного искусства в России, а началось оно с сердца России — с Волги.

В самом начале выставки справа на стенде развешаны большие цветные фотографии росписи куполов Храма Христа Спасителя. Они расположены как-то незаметно, хотя как раз они свидетельствуют о возрождении почти утерянных традиций. О том, как расписывались купола знаменитого храма, корреспондент «Благовеста» расспросил автора росписи и руководителя бригад мастеров, работающих в храме, московского художника Евгения Николаевича Максимова. Он действительный член Российской Академии художеств, профессор, руководитель монументальной мастерской и заведующий кафедрой живописи и композиции Суриковского института, заведующий кафедрой монументальной живописи Свято-Тихоновского Богословского института.

— Храм Христа Спасителя занимает в истории России особое место. Как вы получили заказ на роспись в нем?
— Был объявлен всероссийский конкурс на роспись Храма Христа Спасителя, в нем участвовало довольно много творческих групп. Я получил благословение на участие в конкурсе наместника Оптиной пустыни архимандрита Венедикта — и выиграл конкурс. Расписывать церкви я начал с 90-го года — победил тогда в международном конкурсе на роспись Православного храма во имя святого Георгия на Кипре. Его нужно было расписать в технике истинной фрески. Эта роспись выполняется чистыми природными пигментами на воде и рассчитана на очень короткое время работы — 4-5 часов, за это время надо фреску сделать полностью. Нет возможности что-то переписать.
Я работал на Кипре периодически в течение шести лет, за это время побывал на Святой земле, в Греции. Именно тогда я по-настоящему пришел в Церковь. После Кипра отец Венедикт пригласил меня расписать храмы в Оптиной, несколько лет я с моими студентами расписывал там храмы Казанской и Владимирской Божией Матери.
— В чем была особенность, трудность росписи куполов в Храме Христа Спасителя?
— В масштабности, ответственности. В этом была сложность, но и радость, что и ты в этом участвуешь. Такого рода работа вообще бывает, наверное, раз в тысячелетие. Подготовка к росписи у нас заняла года два, а собственно в храме мы работали не так долго — с марта по ноябрь 99-го года. Я руководил несколькими бригадами, это в основном мои ученики. Мы расписали четыре купола — большой и три малых, кувуклию — часовню над алтарем, зал Церковных Соборо. Трудностей было очень много, но Господь нам помогал: мы довольно быстро справлялись с этой масштабной задачей. Работа была гигантская. Площадь росписей всех четырех куполов составляет свыше двух тысяч квадратных метров. К примеру, размах рук Господа Саваофа — 16 метров. Мы там и ночевали, спали на лесах — времени не хватало. Расписывали купола маслом по левкасу. Краски не смешивали, чтобы живопись со временем не почернела, накладывали одну на другую постепенно. Сложный цвет получился от оптического, а не механического смешения. Это техника старых мастеров. А потом уже сверху все прописывали с белилами.
— Насколько ваша роспись отличается от той, что была в первом храме?
— К сожалению, у нас не было цветного эскиза росписи купола, только описание. Хитон у Саваофа зеленый, рубашка розовая, свечение золотое. И были две фотографии купола. Большой купол царит над всем храмом и, можно сказать, задает всему храму настроение. Это было так задумано первым архитектором храма. Тогда расписывали купол прекрасные художники. Нам помогли в работе письма Крамского, который участвовал в росписи. Мы шли по их графику работы и старались соблюдать их технологическую последовательность. У нас получился, если так можно выразиться, «русский» Бог, большой, добрый. У Крамского это был «иудейский» Бог...
— Как вы готовились духовно к такой ответственной работе?
— Во-первых, я получил благословение отца Венедикта — моего духовного отца, постоянно советовался с ним. Он у себя в Оптиной завел традицию духовных бесед с художниками, приглашал нас к себе, мы ему задавали вопросы, он отвечал. Это было огромное духовное подспорье. Огромную благодарность я испытываю к наместнику Новоспасского монастыря Епископу Алексию, которого благословил Святейший Патриарх Алексий II наблюдать за работами в качестве руководителя комиссии от Патриархии. Благодарен также протоиерею Леониду Калинину из Андроникова монастыря, который был назначен Патриархом для непосредственной работы с художниками. Мы соборно молились, у нас регулярно проходили молебны, освящения.
— Что-то было необычным в процессе работы?
— Все подобные творческие коллективные работы — страшно нервные. Бывает масса искушений, художники друг к другу притираются очень трудно. Но когда мы работали в храме, у нас было удивительное согласие, несмотря на, то что собрались художники очень разные, разных школ. А было большое напряжение извне. Вся пресса и даже Православные газеты писали, что все — не то, все надо делать по-другому. Но когда мы попадали в храм, то был удивительный покой и сосредоточенность у всех. Было такое соборное делание. Я думаю, эта соборность и дала результат. Потому что мы все — профессионалы, но при росписи в храме не это главное, а главное — это состояние души — ясности, покоя и определенности.
— Как проходил сам процесс росписи?
— Лесов было 28 этажей, высота до центральной точки — зенита — 88 метров. В центре была платформа со съемной крышкой — установка для обслуживания межконтинентальных ракет. Геодезисты нам разметили основные направляющие. Я сделал модель купола в одну десятую — 2,5 метра, так работали и в 19 веке. На ней мы отработали все. Проблема в том, что при восприятии написанного на куполе возникают сокращения, искажения. Все эти математические расчеты у нас были: к примеру, насколько одна рука должна быть длиннее другой, чтобы снизу они казались одинаковыми. Но эти расчеты очень приблизительные. К тому же купол оказался кривой: с одной стороны — круг, а с другой — эллипс. И нам пришлось все пересчитывать. Были и другие неожиданности. Но, повторяю, все делалось спокойно, без всякой суеты и все получалось.
Только высота купола — в пятиэтажный дом. Эти пять этажей лесов сделали шириной в полтора метра — ради экономии. От стены можно было отойти только на полтора метра. А только головы ангелов — по три с половиной метра! Невозможно было увидеть целиком то, что делаешь. Единственный расчет был на опыт и внутренне чутье. Никто из нас не видел целиком, что у нас получается.
Момент, когда снимали леса, и постепенно раскрывалась живопись, был для меня самым страшным. Ответственность была огромная. Но все получилось.
За время работы в храме выросла большая группа художников, которые могут решать серьезные задачи. Слава Богу, в январе должна начаться роспись нижнего храма, но это займет всего несколько месяцев. Этот коллектив Академии художеств мог бы много сделать для благоукрашательства храмов. Обращений к нам много, из вашей епархии обратились, возможно, нас пригласят расписать храм Георгия Победоносца в Самаре. Есть приглашения и из-за рубежа. Но нам хотелось бы работать в России, мы русские, и наш опыт больше всего подходит для России.
В первом Храме Христа Спасителя живопись XIX века погибла — через 20 лет она «потекла». Тогда были допущены серьезные ошибки конструктивного характера. Строительство больших храмов — особое искусство. Ошибкой тогда была постройка на белокаменном основании на болотах. Белый камень притягивает воду, и в центре храма все время стояли лужи. Если удастся хранителям второго Храма выдержать все режимы — влажностный, температурный, я думаю, с этой живописью ничего не случится в течение пятисот лет.

На снимках: художник Евгений Николаевич Максимов; эскиз к росписи главного купола Храма Христа Спасителя в Москве.

Людмила Белкина

21.12.2001