Схимонахиня Ирина

Еще одна благодатная могилка появилась недавно на старом Самарском кладбище. Схимонахиня Ирина (Авралева) упокоилась о Господе 4 марта 2004 года. При жизни о ней знали сравнительно немногие — лишь верующие и близкие ей люди. И вот пришло время рассказать об этом удивительном человеке. Потому что, как сказал близко знавший ее игумен Корнилий (Синяев), это «в наше время была не жизнь, а житие». О схимонахине Ирине вспоминают игумен Корнилий (Синяев), ее келейница схимонахиня Варвара (Ляткина) и монахиня Серафима (Полосина).

Пророчество блаженного

Игумен Корнилий (с 11 сентября 2011 г. — Епископ Волгодонский и Сальский — ред.) знает матушку Ирину с семи лет. 

— Познакомился я с ней в Покровском кафедральном соборе. Тогда в Самаре были открыты только два храма — Покровский собор и Петропавловская церковь, и верующие все друг друга знали. А когда уж я к ним пришел, тут уж все, от них не отстал.
Схимонахиня Ирина (ее мирское имя Ираида) родилась в Самарской губернии, Кошкинском районе, селе Сухие Аврали на Антония Великого — 30 января 1924 года. Авралевы были очень богатые люди. В селе у них было большое родовое поместье. Сохранилась фотография отца матушки Ирины Иоанна, он одет в форму белого офицера. Видимо, он служил в Царской армии. Маму схимонахини Ирины звали Параскева. Когда они с Иоанном повенчались и выходили из храма, молодую пару встретил блаженный и предсказал, что первая дочь у них будет «ни нашим, ни вашим», а «вторая дочь будет монахиней и тебя к монашеству приведет» — обращаясь к Параскеве. Когда пришла революция, эту семью раскулачили, все у них отняли, выгнали из собственного дома. Они были очень богатые по тем временам, были у них даже работники. Но к работникам они относились как к членам семьи. Один из них стал председателем колхоза. Однажды он тайно пришел к ним ночью и сказал Иоанну, что его арестуют и посадят, но смерти не предадут, из дома всех выгонят, а семью не тронут. Этот человек за доброе к нему отношение оказал им милость: тогда многих отдавали под расстрел, а в семье Авралевых все остались живы. Жили они трудно, даже собирали милостыню. Отца арестовали, он лет пять сидел на Соловках. Он был глубоко верующим человеком, Псалтирь и Евангелие знал наизусть. Скончался он в 1950 году. А Параскева впоследствии приняла монашество, стала монахиней Палладией.
Но это все было позже, а когда отец вернулся из тюрьмы, они переехали в Самару, жили на улице Галактионовской. Ираида с отличием закончила школу. Она в первом классе не училась. Пошла в первый класс — и решала задачи за третий класс. Ее сразу из первого перевели во второй класс. Там немного проучилась — перевели в третий, так с третьего класса и стала учиться. Она была очень способная. Получила высшее образование, работала заведующей отделом в универмаге «Юность» (крупнейший универмаг Самары того времени — прим. авт.). Она была с детства верующая, как и ее родители, носила нательный крест и никогда его не снимала, хотя жила, как и все, мирской жизнью. Занималась спортом, на коньках каталась на стадионе. Зазвонят ко Всенощной — она коньки снимает, кладет на плечо и идет молиться в храм. Даже Волгу переплывала. Однажды Ираида переплывала Волгу, до берега было совсем недалеко, но она стала тонуть — попала в воронку. И она взмолилась Святителю Николаю о помощи. Подул сильный ветер, к ней склонилось дерево, она за него зацепилась и выплыла на берег.
Она встречалась с одним молодым человеком, который стал потом военным. Ее, несмотря на молодость, хотели поставить директором универмага. Но Господь уготовал ей иной путь.

«Ты скоро ко Мне придешь?»

Игумен Корнилий:
— Ираиде было явление Пресвятой Богородицы. Она увидела Игумению, которая сказала ей: «Ираида, ты когда ко Мне придешь?» Она тогда не догадалась, что это была Сама Божия Матерь.

А через два года Ираида собиралась в театр, и явление повторилось: ей снова явилась Божия Матерь с теми же словами: «Ираида, ты скоро ко Мне придешь?», уже строго так. И она пошла за благословением на монашество к Владыке Самарскому — Архиепископу Алексию (Палицыну). Но пришла очень модно одетой, по тем временам, у нее шляпочка была такая маленькая. И говорит: «Владыка, я хочу в монастырь, благословите!» А он ей отвечает: «В монастырь? А там таких не принимают». Она вышла в недоумении. А секретарша ей говорит «Доченька, не так же надо одеваться, если хочешь поступить в монастырь. Оденься скромно, по-простому и приходи за благословением». На другой день она надела валеночки, пуховый платочек и снова пришла к Владыке. Заходит к нему, а он ей говорит: «Вот теперь другой разговор!» Усадил ее на свое кресло, побеседовал с ней и сказал, что в России уже нет монастырей, все закрыты, и благословил ее ехать на Украину к Митрополиту Киевскому и Галицкому Иоанну. Когда она уже стала уходить, он ее благословил и три раза похлопал по плечу: «Дерзай, монашеская кровь!» Ираида раздала все, что у нее было, ничего себе не оставила, а по тем временам они жили достаточно обезпеченно. Родители ее благословили иконой Святителя Николая и поручили ему — чтобы он ее хранил. Ираида приехала в Москву на Казанский вокзал. Оттуда ей надо было ехать на Киевский вокзал. Водитель такси, увидев ее, засуетился: «Садитесь, девушка, я вас покатаю по Москве». А она была очень красивая. Ее фотография уже после ее ухода еще долго висела на доске почета в универмаге «Юность». Она отвечает: «Да мне на Киевский вокзал надо»,  — и садится на заднее сиденье. И вдруг передняя дверь открывается, дедушка в сереньком костюме, с седенькой бородкой, со словами: «Я с ней!» садится впереди. Водитель сразу изменился в лице: «Так куда вас везти?» — «На Киевский вокзал». Доехали до Киевского вокзала, она выходит, дедушка выходит, она: «Де… », а дедушки нет. Святитель Николай ее сохранил. Видимо, ей грозила опасность. 

«Ты в Книге жизни записана монахиней»

Схимонахиня Варвара:
— Когда матушка прибыла в Киев, она пришла в Киево-Печерскую лавру. А там в то время был великий старец, прозорливец схимонах Дамиан, ему в ту пору было 98 лет. А к нему столько народу на прием стояло, чуть ли не полтора квартала. Война-то закончилась, многие с фронта приехали. Он оставляет всех и бежит к ней: «Ираида, ты что опаздываешь? Ты знаешь, что ты в Книге жизни записана монахиней?» Ведь ее Матушка Пресвятая Богородица уже как два года призвала. Схватил ее за руку и бегом бежать с ней в свою келью. А у него в келью заходишь, как в пещеру. Он матушке всю ее жизнь открыл. Сказал: «Будешь в монастыре. Будешь гонима. Будешь в трех монастырях. Потом тебя заберут. Все ты это вынесешь. Потом будешь гонима от своих собратий». Он обратился к иконе Пресвятой Богородицы: «Матерь Божия, как она это выдержит?» И, обглянувшись, к матушке: «Матерь Божия сказала, что все выдержишь».
Для поступления в монастырь нужно было благословение Митрополита Иоанна. Она пошла к нему. Он в это время гулял по саду архиерейского дома. Она как перепрыгнула к нему через забор, и он не напугался, а удивился: «Ну, молодец!» и даже погладил ее по голове. А она ему объясняет: «Вот так и так, я из России, хочу поступить в монастырь». А документы у нее все похвальные. Он сказал ей: «Ты документы пока никому не показывай», свою резолюцию наложил и сказал: «Поезжай в Лебединский женский монастырь», этот монастырь находится за Киевом. После этой встречи она сразу пошла по пещерам, и у пещер ее встретил схиигумен Кукша, который и стал ее духовным отцом.
А потом она была в Богоявленском Кременецком монастыре, где в нее иголочка вошла и ее постригли в мантию. Ей это предсказал схиигумен Кукша. Она еще возразила: «Батюшка, в нашем монастыре по 15 лет не постригают послушниц» — «А я тебе говорю, через два года будешь мантийной». Монахини там стегали на длинном столе три больших одеяла, электричества не было, стегали при лучине. Послушницу куда-то позвали, она иголку воткнула в стул и пошла. А матушка села на это место, иголка в нее и вошла.
Стали вытаскивать, а малюсенькая такая ниточка. Ниточку-то вытащили, а иголка пошла по телу и так по всему телу ходила. Она ее чувствовала, особенно когда иголка подходила к сердцу. Но это так надо было. Это к ее счастью. За нее отслужили молебен, ее соборовали, думали, что отойдет. И ее постриг Архимандрит Иерофей в мантию, она была совсем молодой: в 24 с половиной года она ушла в монастырь, а тогда ей было 26 лет.
А очень скоро ее духовник схиигумен Кукша, который теперь преподобный святой Кукша Одесский, ее постриг в схиму. Когда она ехала в поезде к отцу Кукше в Залещик (он был туда выслан в дальний монастырь, он был гонимый), она видела сон: Божия Матерь (матушка говорила — Игумения, она была очень смиренной, никогда себя не превозносила) на нее надевает схиму. И когда она приехала к отцу Кукше, он говорит ей: «Поздравляю тебя со схимой». — «Как, меня никто не постриг». — «А Матерь Божия на тебя схиму надела, и сегодня я тебя постригу». — «Да что вы, батюшка, я еще молодая». Ей было 30 лет. — «Я не могу противиться благословению Божией Матери», — ответил старец. Ночью он постриг ее в схиму с именем Ирина. Гонители всегда ей первый вопрос задавали: «Кто твой духовный отец? Кто тобой управляет?». А старцы ее научили отвечать: «Господь». Нельзя было называть имена — тех, кто постриги совершал, в те годы расстреливали.
Игумен Корнилий:
— И когда она уже приняла схиму, уже начались ее страдания, однажды она стоит на молитве. И вдруг, как огонь пошел, и явился бес. Он сказал ей: «Я всех от тебя отверну, от мала до велика, за то, что ты встала на этот путь». А она перекрестилась и говорит ему: «А Господь Своих рабов не оставит!». И он ушел, и земля закрылась.
Схимонахиня Варвара:
— За нее когда-то голосовали, выбирали ее, кажется, в депутаты. Отец Кукша ей сказал: «Что творила в миру — не делай здесь». А было голосование в Великий пост, и она не пошла голосовать. И ей пришлось уйти из Лебединского монастыря.
Ей одна старая матушка говорила: «Дурне сделайся», то есть притворись дурочкой. Она размышляла: «Как это так?» И пришла в Почаев и зашла молиться в пещерку к святому преподобному Иову Почаевскому, очень молилась ему, как ей быть. Гонение на нее пошло. Оттуда выходит, а там есть другое отверстие в пещеру, ей сказали, что преподобный Иов в это отверстие шел. И она задумала в это отверстие лезть, так что даже кости у нее затрещали. А как раз туда пришел Архиепископ Флавиан. Она оттуда выходит, а он ей говорит: «За Господом идут умом здоровым и исповедуют Его. Дураки Богу не нужны».
Игумен Корнилий:
— В Почаеве она встречалась со схиигуменом Амфилохием Почаевским (ныне причислен к лику святых). Он знал о всей ее жизни, благословлял ее. Она рассказывала: «Стою на молебне, отец Амфилохий совершает водосвятный молебен, уже воду освятил. Я стою и думаю: вот бы сейчас батюшка зачерпнул бы мне кружку воды, я бы попила святой водички. А остаток на меня бы вылил». Отец Амфилохий поворачивается ко мне и говорит: «Матушка схимонахиня Ирина, подойдите сюда». Я подхожу, он черпает кружку святой воды, дает мне и говорит: «Пей!» Кружка большая, я сколько могла выпила, отдаю ему кружку, он выливает мне на голову оставшуюся воду».
Схиигумен Амфилохий Почаевский был и духовным врачом и обычным врачом. Однажды матушка Ирина говорит ему: «Батюшка, у меня зуб болит!» — «Пойдем ко мне в келью». Взял щипцы для сахара, над лампадочкой подержал: «Открывай рот!» Раз — и зуб вынул. Она: «Ой!» — «Ты мученицей хочешь быть, а ойкаешь. Все, теперь болеть не будет».
Монахиня Серафима:
— Она как-то упала, и ее принесли на руках… Отец Амфилохий вышел, перекрестил ее: «Вставай!», и она встала и пошла, как будто ничего не было. 

Игумен Корнилий:
— Он был великий врач, сейчас уже и он, и преподобный Кукша нетленными мощами почивают, схиигумен Кукша в Одессе, а схиигумен Амфилохий — в Почаеве. 

На Кавказе, в затворе.

Схимонахиня Варвара:
— Преподобный Кукша благословил матушку поехать на Кавказ, к пустынникам. Она там подвизалась не очень долго, года два-три, там нельзя было ей долго жить. Потом она была еще в одном месте в затворе, потом там тоже стало нельзя жить. Там в то время подвизался великий старец схиархимандрит Пимен. Он был духовник матушки. Но когда она прибыла на Кавказ, такой красавице не дали там много жить. Пионеры там открыли, где пустынники жили, многих взяли и отправили оттуда.
Матушку тоже взяли и допрашивали. Спросили у нее документы. А всех документов у нее было — рукописание, то есть венчик посмертный, который она всегда с собой возила. Ее взяли и привезли в Самару, хотя она не хотела возвращаться. Вышел закон тогда — судить нельзя по месту жительства. И вот тогда мы встретились с ней.
Игумен Корнилий:
— Матушка на Кавказе была около двух лет, это было в первой половине 50-х годов. Ее благословил туда поехать схиигумен Кукша. Она ведь была во всесоюзном розыске. Ее родная сестра и жених-военный ее искали, в милицию заявили, что она ушла в монастырь, неизвестно в какой, и по всем монастырям ее милиция искала. Когда она была в монастыре в Кременцах и с другими монахинями работала в поле, к ней бежит матушка игумения с узлом: «Милиция приехала, тебя разыскивают. Вот твои вещи, поезжай к отцу Кукше, иди, куда он теперь тебя благословит». Она взяла этот узел и прямо с поля уехала к отцу Кукше, он ее благословил ехать на Кавказ под начало великого старца схиархимандрита Пимена, который закончил свой путь в Псково-Печерском монастыре и там погребен в пещерах. А в то время он управлял всеми подвижниками, которые жили в Кавказских горах. Матушка жила в горах, несла послушание, молилась. Жили они в пещерах в горах, на листьях спали. Потом отец Пимен благословил ее в затвор. Шесть месяцев она была в затворе, ни разу не выходила, все время молилась. Там не было окон, семь лампадок у нее горело, было очень много икон. Старцы так ее наставляли: «Ты в затвор идешь, искушения тебе будут от дьявола. Будут тебе говорить: «Вставай молиться!» А ты отвечай: «Я буду спать, я не выспалась». А вот когда тебе неохота молиться, вставай и молись». И она рассказывала нам: «Слышу голос: «Вставай молиться!» А я говорю: «Нет, я еще спать хочу».
Ее на Кавказе арестовали, вывели из затвора и сюда в Самару (тогда Куйбышев) прислали по месту жительства на перевоспитание.
Схимонахиня Варвара:
— Схиархимандрит Серафим из Глинской пустыни всегда ходил ее встречать. Там речка была. А как раз был разлив воды, подо льдом. А матушка ехала с одной дамой, прокуроршей, та пристала к ней: вези меня к какому-нибудь старцу. А батюшка ее не благословил в те дни приезжать. Он уже провидел, что они едут, та заставила матушку. И они в этой речке провалились, и машина встала на нос. Но по молитвам батюшки Господь их сохранил, они все остались живы-здоровы. А батюшка водителя Николая благословил большой просфорой.

«Она шла, не касаясь земли»

Схимонахиня Варвара до сих пор помнит, как будто это было вчера, как она впервые увидела матушку Ирину. Рассказывает она о матушке тихим голосом, с какой-то невыразимой нежностью и любовью:

— Я когда о матушке узнала, сразу ею заинтересовалась, она мне почему-то запала в душу. Думаю, да как же она на такой путь встала, как же такое возможно? И вот я поехала на Украину в Ровно, а там мой дядя, председатель райисполкома мне сказал, что его жена хочет поехать в Почаев, и спрашивает, поеду ли я с ней. Я отвечаю: «Конечно, поеду!» Я надеялась там встретить матушку, знала, что она там. Но мне неправильно назвали ее имя. Мы приехали в Почаев, я всех расспрашиваю, но никто такую не знает. Прошло два года. И одна раба Божия говорит: «Ой, девчонки, сюда матушку Ирину прислали на перевоспитание. В среду она была в Покровском соборе». Я говорю: «Что же я не пошла! Идемте в собор!». Время было уже восемь часов вечера. А у собора поставили пивнушку. А мы стояли с другой стороны, я все сокрушаюсь: «Как жаль, что я матушку не увижу!» И вдруг выходит Петр-алтарник, за ним одна прихожанка, Анна, несет узелочек, а наша матушка-алтарница Мария несет маленький чемоданчик. И за ними идет матушка. Я говорю: «Посмотрите, как матушка идет! Она не касается даже земли!» — «Замолчи! Об этом не говорят!». У матушки была такая плавная походка, она подошла к иконе Царицы Небесной на воротах, так она крестилась и молилась Царице Небесной. Так красиво, нежно, что даже те, кто стоял у пивнушки, человек пятнадцать, повернулись и смотрели на нее. И пошла, дорогу себе перекрестив. Как сейчас слышу, они между собой говорят: «А, фанатичка!» — «Ты смотри, какая она красивая» — «Да ты погляди, надо ж ведь, какие монашки бывают!» У меня сердце упало, говорю своим: «Идемте, идемте, матушку проводим! Вдруг пьяные нападут». — «Нет, не пойдем». — «Ради Христа вас прошу, не подойдем мы к ней, но только идемте проводим». Они согласились, мы идем за ними. Думаю, куда они идут, может, в МВД? Мы дошли за ними до двухэтажного дома на улице Галактионовской, где они жили. Они туда заходят. Тетя Аня, которая ее провожала, через несколько минут вышла, мы кричим: «Анна, идемте к нам, ну что там?» — «Матушка очень просила молиться. Сейчас там собираются ее родственники. Не знаю, что там будет, но страх». Мы пошли все ко мне домой и стали за матушку молиться. А над ней как раз родственники, особенно сестра, издевались, была среда, а ей молоко в рот лили.
Игумен Корнилий:
— Ей много вреда причинила ее родная сестра Александра Ивановна. Она требовала, чтобы матушку перевоспитали. И подключала одного человека, с которым матушка в молодости дружила. К тому времени он уже был полковником. Девять лет он не женился, все ждал, когда она, может быть, возвратится к нему. Они объединились и матушке нигде прохода не давали. Последний раз они встретились, когда матушка уже освободилась и жила в Самаре, она была невыездная. Она была в Покровском соборе. Он уже был генералом, приехал в Куйбышев и пришел в собор. Подошел к свечному ящику: «Где у вас такая-то монахиня?» Описал ее. А она на клиросе стояла, его не видела. Тут все забезпокоились, матушка Варвара к нему подошла: «Зачем это нужно — вам встречаться?» А он отвечает ей: «Я ей никакого вреда не хочу причинить, я ни на что не претендую. Я просто хочу ей сделать земной поклон — за то, что она Господа Бога возлюбила больше человека». Он поклонился до земли, ушел, сел в черную «Волгу» у ворот собора и уехал.

«Она подобие своего Ангела»

Схимонахиня Варвара:
— А вот как мы с ней встретились. Она утром вышла из дома, пришла в шесть часов в храм. Литургия закончилась, панихида отошла. И вот она, матушка, идет прямо к иконе Божией Матери, долго-долго так Ей молилась. Подойди неудобно. Думаю: «Чтобы ей только эти разбойники ничего плохого не сделали, чтобы только ее не отвлекли от Господа!» Потом она сама оглянулась, и у нее такая красивая ангельская улыбка. Я говорю: «Матушка, разрешите к вам подойти» Мы с Любой к ней подходим: «Матушка, идемте к нам!» — «Нет, девочки, я к вам не пойду, у вас дома родители, они не разрешат». Я говорю: «У меня никого нет», а Люба говорит: «У меня мама с бабушкой. К кому пойдете?» Она думала-думала, говорит мне: «Ладно, к тебе пойду». А когда пришла, стала рассказывать: «Ой, матушка милая, как они надо мной издевались. Теперь будут меня перевоспитывать». Она, как ее привезли в Самару, к своим родителям не пошла, а жила, кто ее возьмет. У меня жила, у Анны Васильевны и других, почти все уже почившие.
Схимонахиня Варвара: Мы приехали в Залещик, поднимаемся к скиту, а там стоит отец Кукша, а мы не знаем, что это он. Красивый такой, высокий, худой. И улыбается: «Откуда будэтэ?» — «Из Куйбышева». Он опять: «Откуда будэтэ?» — «Из Куйбышева». Он повернулся и пошел. Идет пожилая матушка, небольшого росточка. Мы ей говорим: «Нам сказали, что здесь отец Кукша, нам надо срочно ему письмо передать». — «А это отец Кукша. Он велел вас отвести в капличку Иоанна Богослова и покормить». Она принесла хлеба, картошки, капусты и нас кормит. И вот он идет и несет две просфоры. Я ему говорю: «Батюшка, вот вам письмо от схимонахини Ирины, ее сейчас перевоспитывают в милиции, велят ей снять монашескую одежду, и чтобы она отреклась от веры»». А он мне: «Все с Божией помощью вытерпит. Она подобие своего Ангела» И повторил три раза эту фразу. И добавил: «А ты ее не оставляй» — «Да что вы, батюшка!» — «Все вытерпит». И эти две просфорочки мне отдает. Я уж так обрадовалась, чуть не за пазуху их положила, думаю — это ей! А у нее как раз было смертное искушение. Мы приехали в Самару в четыре часа утра, я уже в пять часов пришла в церковь, а ее нет. Думаю, где же матушка? Домой сбегала, переоделась, прихожу снова в церковь, а она стоит у иконы Божией Матери, Царицы Небесной и так умильно молится, только слезки текут. Я — ей: «Мамочка! Тебе батюшка Кукша вот что дал!» С тех пор я стала ее звать «мамочка». Она взяла просфорки: «Ой, Валечка!» И сразу с нее тяга свалилась, я ей говорю: «Он сказал — все с Божией помощью вытерпишь, а мне сказал, чтобы я вас не оставила. Если только уж вы меня оставите, а я вас не оставлю».

«Голову на плаху, а монашескую одежду не снимай».

Игумен Корнилий:
— Родные все были против матушки, милиция ее перевоспитывала. А Вера блаженная подошла к матушке и говорит: «Знаешь, где тебе жить? Герцена, 26, у Ляткиной Валентины». Она там раньше жила в Запанском у переезда. Они с матушкой еще не были знакомы.
Схимонахиня Варвара:
— Знаете, сколько на нее нападали на улице! И кидали камни, и плевали. А она ходила в красивом монашеском, никогда не сняла. Никогда!
Игумен Корнилий:
— Она мирскую одежду никогда не надевала. Как ее постриг отец Кукша в схиму и сказал ей: «Чтобы мирской одежды у тебя не было. Голову на плаху клади, а монашескую одежду не снимай. Одежду эту тебе дала Божия Матерь, Она тебя не оставит». А в то время в нее летели и камни, и ножи, и всякие злые слова. Она все, бедненькая, терпела ради Христа. Она всегда ходила в монашеском. Носила рясу, апостольник, скуфью… И как ей предсказал схиигумен Кукша и схимонах Дамиан, она действительно все это вынесла. И тяжелое испытание было в последний период жизни — до смерти она болела. Она еженедельно приобщалась Святых Христовых Таин, соборовалась. И всегда выполняла свое молитвенное правило.
Монахиня Серафима:
— И на ней как эта одежда сидела ладно, красиво! Я не видела ни на ком, чтобы так сидела монашеская одежда, как на ней. Однажды мы шли из Покровского собора мимо стадиона, и нам навстречу идут три парочки, курсанты с девушками. Девушки говорят своим парням: «Ой, я какой раз ее вижу. Какая же она красивая! Охота подойти и поклониться ей. Кто она такая?» Они тогда, мирские, не понимали.
Это была Божия избранница. У нее был очень тяжелый крест. Один раз она шла из Петропавловской церкви, и за ней трое побежали. Они сзади, а впереди нее — ров, трубы прокладывали. И она через этот ров перепрыгнула. Она нам рассказывала: «Я только скуфейку сняла, успела перекреститься и ров перекрестила. Ну, разобьюсь — разобьюсь, на все воля Божия» И перемахнула через ров. Они даже остановились и остолбенели — как это можно такую яму перепрыгнуть. А матушка надела скуфейку и дальше пошла.
Однажды матушка, когда она была в Почаеве, обращается к схиигумену Кукше: «Батюшка, благословите меня в Киев идти». — «До первого столба. Да разве можно тебе в монашеской одежде идти. Разорвут». Тогда страшное безбожное время было, многих бесила монашеская одежда. «А у меня на билет денег нет». Он говорит ей: «Иди к Божией Матери». Она подошла к иконе, молит: «Мамочка, у меня денег нет до Киева доехать». И не успела отойти, к ней повернулся мужчина и протягивает ей 62 рубля. Ровно столько, сколько надо на билет.

«За Бога — терпи!»

Игумен Корнилий:
— Когда ее перевоспитывали, в милиции не верили, что она 24-го года рождения и послали к врачу в морг на обследование — узнать, сколько ей лет. Врач велел милиционерам выйти и ей сказал: «Вы должны раздеться, я обязан вас проверить, но я этого делать не буду. Вы слышали о стоянии Зои?» — «Да, слышала». — «А я видел. Поэтому я до тебя не дотронусь. Сколько ты скажешь тебе лет, столько я и напишу». А однажды такой случай был: ее повели два милиционера на допрос на Куйбышевскую, 42, в Куйбышевское областное управление МВД, она в монашеском, и идет им навстречу генерал. Говорит: «Доченька, а тебя за что?» — «За Бога». — «За Бога — терпи!» Снимает папаху и ей до земли кланяется, надел папаху и пошел.
Схимонахиня Варвара:
— Это было где областной суд, тут как раз была куча народу, ее вели, тут милиция, мы сзади, а генерал высокого роста, папаху снял, как стукнет ею о мостовую! Я всем говорю: вот на этом месте это было. Где бы она ни появлялась, это счастье было в том доме. А когда она попадала в тюрьму — все, даже рецидивисты, с любовью к ней относились.

На снимках: схимонахиня Ирина в 1979 году у стен Покровского собора г. Самары; Ираида Авралева (будущая схимонахиня Ирина) в 1946 году. Ей 22 года; Архиепископ Куйбышевский Алексий (Палицын).

Окончание

Людмила Белкина

10.09.2004