В предчувствии покаяния

Размышления Православного крестоходца.

См. также

Нынешний год был изобильным на юбилеи, среди которых 110-летие начала Русско-японской войны, 100-летие Первой мировой войны, 70-летие снятия блокады Ленинграда. Всё словно бы предписывало совершить Крестный ход, посвященный этим датам. Планировался молитвенный объезд по местам фронтов Первой мировой войны. Но события, начавшиеся в Киеве в феврале нынешнего года, сделали невозможным его осуществление. Испросив благословения у духовника, автор сих строк решил пройти часть маршрута одиночным шествием. Начать его предполагалось в Санкт-Петербурге. Завершить — в Грузии. 12 мая, после посещения святынь Санкт-Петербурга, я отправился в путь.

События же на Украине к тому времени уже достигли необратимой фазы, и многие в России молились о помощи многострадальной славянской республике.

Как помочь Украине? — этот вопрос волновал всех нас, но ответа не было. Ко мне ответ пришел на Псковской земле.

В одном из храмов священник произнес на проповеди такие слова: «Многие задаются вопросом: что сейчас происходит на Украине? Особенно на юго-востоке Украины. Ответ может быть такой: эти люди, которые защищают Донецкую землю, не считают себя героями, но они — герои. Ибо не желают подчиниться ценностям, которые навязывает Запад. И они защищают наши российские ценности с оружием в руках. Мы знаем, каковы ценности с Запада. Это те же ценности, которые несли тевтоны и ливонцы при Александре Невском. И святой князь Александр противостал им силою оружия. Эти же ценности несли поляки в Смутное время. А спустя двести лет их нес нам Наполеон. А затем немцы в Первую и Вторую мировые войны. Но русский народ всегда отвергал эти мнимые ценности. И вот теперь эти герои, являя высшую любовь, защищают не только свою землю и даже не одну лишь Украину, они встали на защиту нас всех от ценностей, идущих с Запада. Их подвиг имеет особую высоту, потому что, как в битве под Москвой и в битве под Сталинградом, для них на востоке земли нет. Позади — Россия».

Долго находился под впечатлением от этой проповеди, ибо со всей отчетливостью стал понимать: Новороссия — это наше Косово поле, наше поле Куликово. И от исхода сражения на этом поле зависит судьба не только Украины, но и России, а значит, и всего мира. Но оставался вопрос: как помочь этой страждущей земле? Ответы стали приходить уже в Белоруссии. Из разговоров с братьями и сестрами становилось понятным: причиной бедственного положения на Украине явилась двойственная политика властей Киева по отношению к России и Европе. Ибо не напрасно сказано: «Никто не может служить двум господам» (Мф. 6, 24), и — «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие» (Мк. 2, 22). Именно поэтому не помогли ни Крестные ходы, ни молитвенные стояния, ни воздушные облеты вокруг Украины и Киева, ни даже прибывшие в разгар событий в Киев Дары волхвов. «Ветхое рубище» государственной политики уже настолько обветшало, что его не могли спасти никакие самые замечательные «заплаты».

Мысль о необходимости доставить в Киев образ «Торжество Пресвятой Богородицы» (в год 110-летия его написания в Киево-Печерской Лавре) обрела кристальную четкость.

Уже в Бресте догнал звонок от иконописца Михаила Осипенко. Он сказал, что завершил написание сразу двух списков Порт-Артурской иконы, и предложил мне посодействовать в том, чтобы эти списки с иконы были доставлены на Украину.

Теперь я уже знал, что должен сделать для Украины.

При встречах с Православными священниками, с братьями и сестрами в первую очередь заводил разговор о Порт-Артурской иконе. Я даже не раз проводил аналогии, сравнивая Новороссию с Порт-Артуром. 110 лет назад в Киеве была написана Икона для спасения России — так и сейчас этот Образ должен прийти в Киев для того, чтобы помочь спасению Украины. После этих слов в глазах христиан загорался свет надежды.

На праздник памяти преподобного Антония Киево-Печерского я добрался до Киева. В Киеве подал письмо на имя наместника Киево-Печерской Лавры Митрополита Вышгородского Павла о том, что иконописец из России готов пожертвовать для Лавры список Порт-Артурской иконы. Ответ от наместника Лавры не заставил себя ждать. Митрополит Павел выразил благодарность за проявленную российским иконописцем Михаилом Осипенко инициативу. После получения письма начались труды по доставке образа «Торжество Пресвятой Богородицы» в Матерь городов русских.

Уже 2 августа в Луганск прибыл первый список иконы. Совершилось это при непосредственном участии председателя партии «Справедливая Россия» Сергея Михайловича Миронова. В это время я шел по Северным Карпатам (юг Хмельницкой области), но полученное известие дало столько сил, что уже можно было не обращать внимания на крутые спуски и подъемы. Одновременно с этим из Одессы вышли навстречу две сестры-крестоходки, которые за неделю преодолели расстояние более двухсот километров. И уже когда я находился в Одессе, список Порт-Артурской иконы был доставлен в Киев утром 13 августа и с началом Архиерейского Собора уже находился в стенах Лавры.

На этом можно было бы поставить точку, но хотелось бы рассказать о встречах с живущими на Украине нашими братьями. Во время шествия по Украине, которая волею политиков стала враждебным для россиян государством, приходилось беседовать с разными людьми. Должен отметить — большинство людей отрицательно относились к боевым действиям на юго-востоке. Одни имели пророссийские настроения, другие — антироссийские, но ни первые, ни вторые не желали воевать за идеологию нынешней власти. Я не спорил со встречающимися людьми, но просто дарил им иконки Порт-Артурской Божией Матери. А попутно рассказывал об истории написания образа. При этом всегда указывал на то, что икона была написана 110 лет назад в Киеве для спасения России. И что сейчас должно совершиться обратное: настало время ради спасения Украины прийти этой иконе в Киев. Всегда поражало, что в краткие минуты общения с украинцами при произнесении слов о Пресвятой Богородице буквально на глазах происходило чудо. Маленькие образки как бы являли собой зримое присутствие Божией Матери. Люди вдруг переставали высказывать усвоенные через украинские СМИ политизированные фразы, взгляд наполнялся теплотой, отмякали искаженные негодованием лица, и… некоторые вдруг начинали плакать: «Мы же славяне, братья! Зачем нам убивать друг друга?!»

Встреченные мной украинцы говорили, что у них либо у их родственников или знакомых кто-то погиб на юго-востоке, кого-то привезли в цинковом гробу. Глубоко запала в душу встреча с одним отроком, которая случилась на второй или третий день после выхода из Почаева. Я шел через село, и вдруг ко мне приблизился мальчишка 10-11 лет. Он прошел рядом со мной какое-то время молча, приглядывался к незнакомому человеку. А потом стал задавать мне совсем не детские вопросы.

Как выяснилось, родители его уехали на заработки в Сибирь, живет он с бабушкой, и старшему брату пришла повестка. Затем он признался: «А моего двоюродного брата привезли в пластиковом мешке… оттуда, — и он махнул рукой, указывая вдаль. — Он был мне как друг». — Тут отрок внимательно, совсем не по-детски посмотрел на меня. Мальчик смотрел без злобы и осуждения, но в глубине его взгляда был твердый невысказанный вопрос: «Почему?!»

Я остановился и, понимая, что никакие слова не утешат боль отрока, даже почувствовал, как эта боль застучала и в моем сердце. Потом достал из сумки несколько иконок и протянул их мальчишке.

Отрок взял иконки, покрутил их в руках и вопросительно взглянул на меня. Я в нескольких словах объяснил значение этого образа. Мальчик задумался на минуту и вдруг снова бухнул: «А у меня есть 23 гривны. Хотите, я их вам пожертвую?» Я чуть было не зарыдал от этих слов: «Что ты, родной! Ты лучше купи на них свечи и поставь в церкви за папу и маму, и за своего брата, которому пришла повестка!»

Мальчик остановился, поразмышлял некоторое время и потом снова произнес: «Я тоже иногда хожу в церковь, правда, редко… Хорошо, я поставлю, — затем, просветленно взглянув на меня, добавил: — А я подумал сначала, что вы — сепаратист!» И, развернувшись, степенно направился в свою сторону.

Еще много раз в этот день я вспоминал беседу с мальчиком. И не раз, прокручивая в памяти наш разговор, вспоминал о присланном в пластиковом мешке теле его двоюродного брата — и при этом смахивал с глаз набегавшие слезы. Не было для меня в тот момент ни «правых», ни «левых», а были славяне-братья, которые по чьей-то злой воле должны убивать друг друга.

Еще не раз за время шествия по многострадальной Малороссии приходилось выслушивать различные аргументы, гневные обличения в адрес властей, обличения в адрес нацистов, устроивших 2 мая сожжение людей в одесском Доме профсоюзов. Согласен с этими обличениями и убежден, что такое злодеяние нельзя прощать. Но знаю, что Украину может спасти не вражда, не выяснение, кто прав, а покаяние. Покаяние в неких глубинных, уже забытых всеми грехах (здесь речь не только о нарушении Клятвы 1613 года на верность Династии Романовых), которые дали обильные всходы и возросли, будто ядовитый борщевик, убивающий своим ядом все живое. И все же, несмотря на кажущуюся безнадежность ситуации, я едва ли не кожей чувствовал, что с прибытием в Киев Порт-Артурской иконы Божией Матери рассветной зарницей струится исходящий с Небес призыв к покаянию. И что через боль и кровь оно рождается на этой обагренной кровью земле. И, можно сказать, почти знал, что если и будут еще продолжаться сражения, если и будет еще литься кровь — все равно последнее слово останется не за самым совершенным оружием и не за профессиональным умением дипломатов, но за словом исходящего от сердца покаяния. И я молился с мыслью о том, что покаяние победит всякое зло. Потому что не напрасно сказано: «Побеждающий облечется в белые одежды» (Откр. 3, 5). И когда Царь-Мученик Николай ΙΙ говорил незадолго до смерти, что «не зло победит зло, а только любовь», то, видимо, имел в виду именно это.

Александр Сороковиков,

г. Покров Владимирской области.