«Самара Православная»

Смоленская Бугабашская икона  Божией Матери привезена на выставку в Самару.

Выставка-форум с таким названием прошла в историко-краеведческом центре им. П.В. Алабина.

31 августа в Самаре в помещении историко-краеведческого центра им. П.В.Алабина начала работу выставка «Самара Православная». Выставка организована выставочной компанией «РТЕ-Групп» (г. Самара) совместно с Самарской епархией. По традиции, на этот крупный Православный форум была привезена святыня общероссийского значения — Смоленская Бугабашская икона Пресвятой Богородицы из Уфимской епархии. Молебен перед известной уральской святыней совершил Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий в сослужении самарского духовенства. В своем приветствии организаторам и участникам выставки Архиепископ Сергий сказал, что такие выставки являются живой проповедью Православия, и не случайно они объединяют тысячи и тысячи людей. После молебна он принял в дар от руководства компании «РТЕ-Групп» мастерски исполненную карту Самарской епархии с выделенными на ней бисеринками местами, где  действуют Православные храмы. Владыка поблагодарил организаторов выставки за большую работу по организации этого Православного форума и пожелал выставке успеха в работе. Уже в первый день выставку «Самара Православная» посетили более тысячи самарцев.

Одним из самых почетных гостей выставки стал наместник Покрово-Еннатского мужского монастыря Уфимской епархии игумен Николай (Чернышев). С собой в Самару он привез большую икону преподобной Зосимы Еннатской с частицей ее мощей. Отец Николай давний друг нашей редакции, не раз бывал он у нас в гостях во время учебы в Самарской Духовной семинарии. И вот новая встреча через семь лет.  Прямо на выставке он ответил на вопросы редактора газеты «Благовест» Антона Жоголева.

— Отец Николай, как получилось, что вы приехали на Православную выставку в Самару?

— Нас пригласили на Православную выставку, мы с радостью согласились приехать сюда. Ведь преподобную Зосиму Еннатскую в Самарской епархии еще пока довольно-таки мало знают. А мы ездим по выставкам с иконой преподобной Зосимы с частичкой ее мощей, ведем рассказ о преподобной. И хотим, чтобы о ней знали больше, молились ей.  Ведь  иногда мы едем за тысячи километров поклониться какому-то святому, получить от него помощь, когда рядышком находится такая великая святыня, как мощи преподобной  Зосимы Уфимской, Еннатской. И рассказать об этом мы приехали в Самару. Сейчас мы видим, как люди с радостью прикладываются к ее иконе. Теперь многие Православные в Самаре узнают, что могут к ней молитвенно обращаться за помощью.

— Отец Николай, когда мы с вами последний раз встречались, у вас действовала Обитель милосердия в селе Ира. А  сейчас какие изменения произошли в вашем «хозяйстве», в вашем служении?

Игумен Николай (Чернышев) представляет на выставке икону преподобной Зосимы Еннатской.

— Я сейчас наместник Покрово-Еннатского мужского монастыря, где находится главная святыня монастыря — мощи преподобной Зосимы Еннатской. До революции это был женский монастырь, но с 2000 года, когда его начали восстанавливать, этот монастырь сделали мужским. Я уже шесть лет на должности наместника Покрово-Еннатского монастыря, и за это время мы, наверное, уже процентов на 80 восстановили монастырь. Я не считаю, что это моя заслуга. Это потому произошло, что сам монастырь — Покровский, — и Божия Матерь его покрывает Своим омофором. Но игумения в монастыре все-таки — преподобная Зосима, которая помогает нам восстанавливать обитель. Сейчас в монастыре  я — игумен, два иеромонаха, иеродиакон, четыре монаха, несколько послушников, двадцать человек трудников.

— Ваши «постояльцы» из Обители милосердия туда к вам переехали?

— Естественно. Мы выполняем социальную задачу: принимаем всех людей страждущих, и с Божьей помощью многие возвращаются к нормальной жизни. Некоторые уходят, потом опять возвращаются. Тяжело им. В основном это люди, страдающие алкоголизмом. И тяжело не только им, но и нам с ними тоже трудно. В то же время, я скажу, что милость Божья велика, многие исцеляются самой монастырской жизнью. К тому же люди эти, может, и не в полную меру сил, но все же трудятся на восстановлении монастыря.  Причем порой выполняют самую тяжелую работу: копают, таскают, делают раствор и так далее. Еще у нас постриг приняли  десять монахинь. Они на подворье живут.

— Где находится ваш монастырь?

— Мы находимся в Уфимской епархии, в Башкирии, но в двадцати километрах от Оренбургской области. В тридцати пяти километрах от оренбургского райцентра Шарлык. А вообще наш монастырь находится  в Федоровском районе Башкортостана, село Дедово. Ну и от села еще три километра.

— Паломники к вам едут? Ведь путь-то, согласитесь, не близкий к вам.

—  Город Орск находится от нас на расстоянии более пятисот километров, и все равно каждую неделю оттуда прибывают автобусы с паломниками.

— Пятьсот километров — это же так далеко!

— Нет, это не далеко. Бугабашская чудотворная икона Божией Матери сюда к вам на выставку приехала из Бугабашского монастыря, где я являюсь духовником. Так вот от нас тот монастырь находится в четырехстах километрах. И мы довольно-таки часто ездим туда. Это не так далеко. 

— В каких городах вы уже побывали с иконой Зосимы Еннатской? 

-Мы были в Екатеринбурге на выставке, в Оренбурге несколько раз были, в Москве тоже были. И где мы только  ни побываем, потом к нам оттуда приезжают паломники.

— Расскажите, пожалуйста, о каком-нибудь чудесном случае от мощей преподобной Зосимы.

— Я хорошо запомнил два случая. Пять дней мощи преподобной Зосимы Еннатской находились в Оренбургском кафедральном соборе. Круглые сутки храм был открыт. И люди даже оставались там, ночевали, ночью молились нашей уральской святой, когда уже не было суеты, не было очереди к ее мощам. Потом мы поехали в сторону Бугуруслана и опять вернулись через какое-то время в Оренбург, чтобы переночевать, а потом поехать в другую сторону. Приехали — заканчивалась служба. Это было вечером в субботу, на Всенощном бдении. И вот мы заносим в храм икону, мощи поставили. И одна бабушка с таким плачем ко мне припала. Через какое-то время она успокоилась и рассказала, что у ее дочери на груди образовалось уплотнение. Должны были ей на операции резать грудь. И вот они, дочь двадцати восьми лет, и ее мать, в последнюю ночь, когда мощи находились в Оренбурге, остались в храме на ночь и молились преподобной перед ее мощами об исцелении дочери.

И когда мы возвратились через две недели, эта пожилая женщина с плачем припала ко мне, рассказала о том, что дочь исцелилась. Когда они пришли в понедельник в больницу, ее начали обследовать и убедились в том, что уплотнение рассосалось. Вот такой случай. Второй случай был в Орске. Когда уже закрывали мы храм, а на другой день мы должны были уезжать,   подошел молодой человек. И он говорит: «Батюшка, помолись: у меня родился сын  и не дышит. Не раскрылись легкие, ему подключили аппарат искусственного дыхания. И легкие только за счет этого работают». Я говорю: «Давай мы попросим помощи у святой. Ты останься и, когда возле мощей никого не будет, встань на колени, прочитай акафист матушке Зосиме, попроси ее, ты же отец, твой сын в опасности, попроси, как можешь». И вот на другой день, когда мы стали выносить мощи из храма, он откуда-то прямо-таки выскочил и говорит: «Батюшка, я не знаю, как благодарить. Сын мой дышит!» По словам жены его,   ребенок стал дышать своими легкими как раз в тот момент, когда он молился Зосиме.

— Отец Николай, а вот вам никогда не было каких-либо снов, видений, связанных с Зосимой? Вы же все-таки близкий к ней человек, можно сказать, ее представитель здесь, в земной жизни…

— Знаете, как оренбургский схиархимандрит Серафим (Томин) говорит? (А ему в детстве помогла матушка Зосима Еннатская буквально встать на ноги!) «Я благодарю Бога за то, что не дал мне никаких духовных даров, а то бы я сомневался: от Бога ли это или от нечистого?»

— Приехала к нам еще одна святыня из Уфимской епархии — Смоленская Бугабашская икона Божией Матери. Я знаю, что вы с ней тоже как-то связаны духовно. Вы окормляете монастырь этот. Расскажите про икону.

— Мать Моисея, наместница Смоленского Бугабашского монастыря, — она здесь сейчас тоже на выставке — была в нашей Обители милосердия послушницей, она была келейницей известной старицы схимонахини Рафаилы. С того момента я духовник и у нее, и у обители в женском Смоленском Бугабашском монастыре.

Про икону на камне  я услышал в 90-х годах. Она находилась в частном доме в чувашском селении, ей молились, почитали святыню. А в 90-х годах стала она широко извест-на уже за пределами села Бугабаш. Ее забрали в Уфимский собор, а пять лет назад, как создали женский Смоленский Бугабашский монастырь, вернули святыню в обитель, в село, где она находилась и раньше. Камень, на котором потом проявилась икона, в Бугабаш принес Тит Табаков (его предки до сих пор живут в тех местах). Он возвращался с турецкой войны в родные края. Путь его лежал через Смоленск, куда солдаты зашли поклониться смоленской святыне — иконе Смоленской Божией Матери. И он, Тит Табаков, взял камушек из реки Смоленки и взял на себя обет этот камушек от смоленской святыни принести в родное село Бугабаш. Но ведь камень был не маленький. И нести его было тяжело. Шел-то ведь солдат пешком через всю Россию. И он не выдержал, оставил его и сразу потерял зрение. Он понял, что надо вернуться и за-брать тот обетный камень! Вернулся, взял камень — и зрение возвратилось. Как мы говорим — это ему было искушение в пути. Он нес камень, нес —  и через какое-то время опять оставил. И опять потерял зрение. Пришлось вновь возвращаться…

Тяжеловат был тот камень, как хлеб русский. Но донес солдат тот обетный камень до своего села! И когда Тит принес камень в Бугабаш, положил его к себе в сундук.  Через какое-то время он в Крестном ходе отнес этот камень в Николо-Березовку, где Чудотворный образ Святителя Николая был явленный, впоследствии преподобномученица Елисавета приезжала, молилась перед тем образом…

И когда Табаков опустил там свой камень в воду, в источник, вот тогда на камне том проявились силуэты — Образ Смоленской Божией Матери с предстоящими Ни-колаем Чудотворцем и Василием Великим. Он принес камень домой, опять положил в сундук. Потом было ему явление Божией Матери, и в видении было сказано Титу: «Иди к Архиерею Уфимскому и начинай строить монастырь». Но он был необразованный человек, крестьянин, солдат простой. И он не поверил видению, жене рассказал, а она решила, что это искушение. Но второй раз было то же видение: «Иди и строй». И на третий раз он сказал: «Матушка, у меня денег нет. И семью надо кормить, а у нас небольшой клочок земли всего», —  на что Она ему ответила: «Прокормлю». Пошел он тогда к Архиерею и возвращался из Уфы уже с несколькими сестрами для будущей обители. Поначалу было сестричество, а потом на этом месте возник  и монастырь. А началось все с иконы на камне…

— Икона эта тоже путешествует или ее первый раз вывезли из монастыря?

— Она была в Белоруссии, в Псковской области, в Санкт-Петербурге была. Проехала Екатеринбургскую область, Уфимскую, Оренбургскую.

— Как самарцы встретили святыню?

— Весь день к иконе большая очередь. Люди с благоговением прикладываются к святыне. Приехал Владыка Сергий, отслужил молебен перед иконой…

— Расскажите, как вы становились на церковную стезю?

— Вот уже двадцать лет я в сане священства. Шесть лет как принял монашество после смерти жены. Поэтому сейчас ничего важнее нет для меня, как достроить монастырь. Но мы не только один монастырь строим. У нас было подворье в Кумертау. Мы его привели в порядок, открыли воскресную школу. Но подворье решением Архи-пастыря потом передали другим. В Ире сейчас женский монастырь, отдельный от нас, там своя настоятельница. Раньше я думал, что если меня оттуда переведут, то больше у меня ни на что уже сил не будет. Но если это Божье дело, то и силы находятся. Видите, за шесть лет монастырь практически по-строили, а еще скит мы строим в восьмидесяти километрах.

— Отец Николай, вы уже двадцать лет активно участвуете в церковной жизни. Скажите, а что послужило толчком к началу вашей церковной деятельности, обретению веры? Как все начиналось и когда? И кто вам помог в этом?

— Я много лет служил в армии, был старшим прапорщиком. В Прибалтике служил, в учебной дивизии. 27 лет прослужил я под Ригой. Сейчас-то мне 62 года… И вот еще там, в Прибалтике, однажды посетил меня необычный сон. А бывают такие сны, что мы даже во сне знаем, что это сон. И я знал, что этот сон для меня судьбоносный. Я себе поставил задачу: мне надо его обязательно запомнить. Но когда я проснулся, то случилось так, как в большие дожди бывает: работают «дворники» в машине, стеклоочистители, —  раз! И все. Стерлись со стекла дождевые капли. Так и сон этот словно «дворники» смели из моей памяти. Вот помню я, что поставил себе задачу запомнить тот сон, а сам сон — нет, не помню. Только так, смутно что-то. Но до сих пор вижу тот образ Пресвятой Троицы в виде иконы, который увидел в том сне, и ясное такое, отчетливое чувство, что Бог есть. Понимаете? 

К Смоленской Бугабашской иконе Божией Матери идут и идут люди…

Я никогда от Него не отказывался. Но в то же время я не был и близко к Нему, потому что армия была тогда еще атеистической. А я никогда не отказывался от веры, потому что мои  дедушка с бабушкой — они были старообрядцы — были очень религиозными. Я до третьего класса у них воспитывался. И когда ложился спать, бабушка молилась, и когда вставал — она тоже молилась. В моем детском уме было так: бабушка никогда не спит, она ночью все время молится. И когда мне приснился тот сон, явилась ясность — с этого момента началось восхождение. Я был тогда еще военным, еще потом прослужил в армии пять лет.

— 20 лет назад мы начинали жизнь в вере. 20 лет исполняется и нашей газете. Мы были тогда какими-то романтиками в вере, у нас какой-то порыв был. А сейчас — духовное торможение, что ли. Так ли это? Что вы скажете? Такое ощущение, будто мы пятим-ся сейчас, а не вперед идем. Как вам видится?

— Когда мы начинаем в квартире убираться, заходим, видим грязь и начинаем выгребать ее, и вот видим чистоту, охватывает радость, охватывает восторг. Но чтобы поддержать достойно ту чистоту, надо много каждодневных усилий. И на эти ежедневные усилия не всегда  хватает времени, выдержки…  Навести порядок и подерживать его — две большие разницы. 

— Расскажите еще про житие Зосимы Еннатской.

 - Она умерла 1 марта 1935 года. Она в монастырь пришла в 60 лет. Я вот сейчас на выставке помазываю елеем женщин немолодых, и спрашиваю, сколько вам лет. Одна говорит: «Шестьдесят два мне». Я ей говорю: «Матушка Зосима в этом возрасте только пришла в монастырь. Вы думаете, что у вас жизнь прошла уже? Так вы идите и молитесь, все у вас еще впереди». Вот Зосима прожила еще 55 лет в монастыре. Умерла в 115 лет! И память ее теперь празднуем 1 марта по новому стилю.

— Скажите, пожалуйста, как проходило обретение ее мощей? Кто инициативу проявил?

— В то время был наместником монастыря  ныне Архимандрит Симеон (Кувайцев). Мать Евтропия, игумения,   в это время у него нес-ла послушание. Они обретали мощи в ноябре, когда уже лежал снег и было холодно, а на могиле стоял плитняк, то есть камень. Матушка Зосима была похоронена первая. Затем практически на ее могиле, ну, может, сантиметров двадцать в сторону, была похоронена ее келейница. Потом — двое детей, не связанных с матуш-кой. И наверху еще был похоронен председатель сельсовета. Так как было легко копать в этом месте, поэтому и хоронили здесь. И когда обретали мощи, сначала один гроб откопали, потом — другой… Гроб матушки Зосимы разрушился, и косточки сложили в один угол. Кто же знал тогда наверняка, что она будет святая, что к ее мощам люди за исцелением пойдут?! Когда раскопали, было уже 6 часов вечера — темно. Автобусы работали целый день, кончался бензин. Мы приехали, когда служба уже закончилась. И приехал я, чтобы встретить мощи матушки Зосимы, со своими прихожанами в Мелеуз, где было подворье Покровского монастыря. Закончилась служба, прочитали Божией Матери акафист и потом спустились в нижний храм. Я предложил не просто ждать, а читать Псалтирь. И когда привезли мощи — где-то около десяти часов вечера или даже позд-нее — мать Евтропия сказала, что в семь часов (а мы примерно в это время начали читать Псалтирь, помогая им духовно!) были обретены мощи, но не полностью. Часть косточек Зосимы остались в могиле. Но она ведь говорила:  вы приходите на мою могилку, я всегда там. Сейчас это село Сенцовка Октябрьского района Оренбургской области. И представляете — что значит 115 лет прожить? Ее косточки были будто изъедены ржавчиной. Так что в нашем монастыре большая часть мощей ее хранится, и честная глава ее в нашем монастыре. Но и на месте ее упокоения, в Сенцовке, тоже ее мощи лежат. И туда тоже люди ходят для молитвы.

— Отец Николай, что такое святость в вашем понимании?

— Наверное, каждый из нас, какой бы грешник ни был, все же стремится к свету, стремится к святости. Если бы не было света, не было святости, мы бы просто не знали на что ориентироваться. Знаете, что такое свет? Ночью? Он горит, и мы даже не видим, какая дорога под ногами — болото ли, река ли — мы идем прямо, прямо к этому свету. Как бабочка летит на свет, так и мы — идем к свету. Поэтому я благодарю Бога за то, что Он дал мне возможность сейчас служить преподобной Зосиме. Хорошо знал я и схимонахиню Рафаилу — шесть лет ее знал. Это такой человек удивительный… Никогда я не видел, чтобы она сидела просто так. Она десять лет была слепая. У нее в руках всегда были четки, и постоянно губы шевелились, по четкам шла рука, даже если она лежала. Я знаю схиархимандрита Серафима (Томина), я знал Архимандрита Иоанна (Крестьянкина), это мой первый духовник. Я знаю схиархимандрита Власия, это мой духовник сейчас. Я благодарю Бога за то, что Он дал мне встретиться в жизни с такими людьми. Люди жили в периоды гонений, и что бы мир там ни делал (а он тогда просто падал в пропасть), они молились и выстояли. И я всегда думаю, что я — недостойный, но они молятся за меня, и я их в молитвах не забываю. С их помощью, с Божией помощью, я думаю, мы должны спастись. И Россия должна выстоять, должна остаться Святой и Православной.

Подготовил Антон Жоголев.
Фото автора.