‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Доброе имя

Спустя годы нам удалось защитить доброе имя пастыря, оклеветанного за то, что он взял икону из рук окаменевшей Зои.

Спустя годы нам удалось защитить доброе имя пастыря, оклеветанного за то, что он взял икону из рук окаменевшей Зои.

45 лет назад, на новый 1956 год, произошло знаменитое Стояние Зои. Неразрывно с этим событием оказалась связана судьба игумена Серафима (Полоза). Памяти этого замечательного пастыря мы посвящаем эту статью, опубликованную недавно в сыктывкарской газете "Вера" — "Эском". Около 10 лет с 1964 года игумен Серафим (Полоз) был настоятелем кочпонского храма в Сыктывкаре и благочинным, возглавителем христиан в республике Коми.

А вскоре к нам в газету пришло письмо от друга — редактора Православной газеты "Благовест" Антона Жоголева. Оказалось, что в середине 50-х годов отец Серафим жил в Самаре и оказался в центре событий, связанных с известным чудом — стоянием Зои. Мы писали об этой истории, но вкратце напомним, о чем идет речь.

* * *

Случилось это в 1956 году, в начале новой волны антихристианских гонений. В одном из домов на Чкаловской улице собрались весело провести время молодые люди. Во время танцев одной из девушек, Зое, не досталось кавалера. Тогда она, схватив образ Николая Чудотворца, пустилась с ним в пляс и вдруг застыла недвижимая, холодная и твердая, как мрамор. День проходил за днем, девушка так и стояла в комнате окаменев. А на улице творилось невообразимое. Люди стекались со всех сторон, чтобы убедиться в случившемся. Чтобы не допустить этого, власти поставили у ворот круглосуточный наряд милиции.
Много раз икону из рук Зои пытались вынуть, памятуя, что взята она была для кощунственной цели. Надеялись, что возвращение образа в красный угол сможет вернуть девушке жизнь. Но икона никому не давалась в руки. Никому, кроме пламенного молитвенника иеромонаха Серафима, который принял образ со словами: "Теперь надо ждать знамения в Великий Христов день, а если оно не последует, недолог и конец мира".
С этого начались мучения батюшки. На него донесли. Он был взят на допросы. Следователи требовали, чтобы отец Серафим объявил народу, что никакого чуда не было. Но батюшка остался непоколебим. А в ночь Христова Воскресения действительно произошло чудо. Зоя ожила с криком: "Молитесь, люди, во грехах погибаем! Молитесь, молитесь, кресты надевайте, в крестах ходите, гибнет земля, качается, как колыбель!"
Ее спрашивали, как жила она все это время — 128 дней, как не умерла с голоду. Зоя отвечала, что питали ее ГОЛУБИ.

* * *

О чуде этом я читал не раз. Восхищался отцом Серафимом, как и сотни тысяч других Православных христиан. Ведь рассказы о Стоянии Зои, переписанные от руки, разошлись в советское время очень широко. Одну из записей этой истории я нашел ни много ни мало, а в селе Щельяюр на севере Коми, близ Полярного круга. Но мне и в голову не приходило, как, наверное, и безногой христианке бабе Кате в Щельяюре, которая подарила мне "Повесть о Зое", что легендарный отец Серафим долгое время подвизался в Сыктывкаре. А ведь баба Катя в те времена, когда ноги ее были еще здоровы, сама с батюшкой наверняка виделась — и не раз. Местечко Кочпон на окраине Сыктывкара было в советское время местом паломничества для коми-христиан.
Однако о чуде, случившемся в Самаре, отец Серафим старался никому не говорить. Известны лишь два исключения — владыка Симон Мурманский и архиепископ Михей Ярославский. Владыка Симон, надеюсь, сам об этом когда-нибудь напишет. С нами на эту тему он говорить не решился (насколько она непростая, я объясню чуть позже). Владыка Михей в телефонном разговоре подтвердил, что был знаком с отцом Серафимом (Полозом). Один раз они вместе скоротали несколько часов в каком-то аэропорту. И батюшка Серафим рассказал тогда еще иеромонаху Михею о том, что с ним случилось в Самаре. Как взял он икону из рук Зои и что за этим последовало…

* * *

По свидетельствам очевидцев, в тот 1956 год в области на Страстной неделе не было слышно песен, замолчали гармошки, люди потянулись на исповедь. В колхозе "Победа" был перед Пасхой сорван показ кинофильма. То есть никто на него не пришел. В церковь потянулись даже коммунисты — креститься сами, крестить детей. За несколько месяцев в области были прочитаны две тысячи атеистических лекций, "развенчивающих" чудо об окаменевшей отроковице. Однако это мало помогло. Сведения, естественно, дошли до Москвы, скандал разгорался страшный. Требовалась по-настоящему крупная провокация, чтобы сорвать "происки поповщины".
С поисками кандидата в жертвы особых проблем не было. Так как имя отца Серафима (Полоза) стало известно верующим по всей стране — по нему решили и ударить. Но как? Посадить за веру означало сделать из него мученика. Требовалось радикальное решение. И оно нашлось.

* * *

Батюшка Серафим был чист и простодушен, как ребенок, не мог читать акафисты без слез и своей молитвой пробуждал даже окаменевшие сердца. Он не был решительным ревнителем, — именно кротость делала его несгибаемым пастырем Христовым. И в чем же его обвинили, чтобы изгадить память о чуде с Зоей? В мужеложестве… Это была самая страшная форма гонений, о которой мы, нынешние христиане, не часто решаемся говорить открыто. Человек не просто устранялся, само имя его и все, что стояло за ним, смешивалось с грязью. Прием этот был настолько мерзок, что КГБ применяло его лишь в исключительных случаях, когда ставки были слишком высоки.
Найти клеветников-свидетелей было несложно. Этот порок — гомосексуализм — был в СССР уголовно наказуем, поэтому люди, подверженные ему, были на крючке у спецслужб, являлись первыми кандидатами в стукачи и провокаторы.
Церкви об этом положении дел было известно. Приведу такой пример, взятый из описания Собора 1971 года. На его заседания так и не смог тогда попасть архиепископ Павел. После того, как КГБ удалось устранить владыку Гермогена (Голубева), архиепископ Павел считался возглавителем борьбы за права Церкви. И вдруг к большой растерянности членов Собора пришла телеграмма, что с владыкой Павлом "случилось несчастье" и приехать он не сможет. Все прекрасно поняли, какого рода это несчастье. Один из архиереев заметил в те дни: "Вся вина владыки Павла в том, что он привлекает молодежь, и вот ему хотят прилепить педерастию. Погубят они владыку Павла, погубят. Раз кто встал на прямую линию — погубят". Так впоследствии, насколько это известно, и случилось.

* * *

Вскоре после стояния Зои над отцом Серафимом (Полозом) состоялся суд. Нам не известно, какой срок получил батюшка. Возможно, что в Сыктывкар Патриархия его направила как раз после освобождения из лагеря.
Однако отчасти клевета достигла своей цели. В частности, в течение долгого времени принятие иконы из рук Зои приписывали другому лицу — отцу Серафиму (Тяпочкину). Даже и сегодня по воле иеродиакона Софрония (Макрицкого), издавшего книгу о старце, эта неправдаа продолжает распространяться. Между тем отец Серафим (Тяпочкин), будучи великим старцем и подвижником, много раз заявлял своим духовным детям о том, что не принимал иконы из рук Зои и не стоит приписывать ему чужой чести.
По свидетельству Митрофана Дмитриевича Гребенкина из Тулы, на руках которого скончался отец Серафим (Тяпочкин), старец в последние дни своей жизни дважды отрицал свою причастность к истории окаменевшей Зои.

* * *

Русская Церковь, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский) предельно четко выразили презрение к клевете на отца Серафима (Полоза), поставив его на единственный тогда приход в Коми. Батюшку здесь не просто уважали, а любили, плакали и радовались вместе с ним перед алтарем. Он умел так молиться, что никто не оставался рядом с ним теплохладен. Господь отер доброе лицо батюшки от змеиных плевков богоборцев. Но для нас, нынешних христиан, его история должна послужить уроком.
Вставая врагу рода человеческого на пути, этому искусному клеветнику, мы должны быть готовы не только к красивой, мученической кончине или гордому исповедничеству — на это способны были и революционеры, и вообще любой человек, имеющий сильную волю. От нас требуется нечто совершенно иное. Смиренная готовность принять от Бога любую, самую незавидную участь, страдать не во славе, а будучи презираемыми даже теми, кто нам дорог. Не только телесные, а в первую очередь душевные страдания делают нас причастными исповедничеству и мученичеству. Вспомним, как умирал Сам Господь на позорном кресте, под насмешки тех, кого Он горячо любил.
Поэтому помянем с благоговением отца Серафима и всех, кто душой пострадал особенно жестоко, от кого отреклись во время гонений, кого чекисты ложно ославили как предателей, не сумев сломать на допросах, кого поносили свои же, Православные, называя раскольниками, как, например, новопрославленного епископа Виктора (Островидова).
Нам все равно не понять всех путей Господних. Сила наша — в вере, что смиренный спасется, что любящий Бога несокрушим.

Владимир Григорян,

г. Сыктывкар.

Из воспоминаний духовных чад игумена Серафима

Игумен Серафим (Полоз) стал настоятелем Кочпонского храма в 1964 году. Тамара Константиновна Кузнецова вспоминает, что батюшка запечатлелся в памяти у коми-христиан своим горячим почитанием Божией Матери. Не мог без слез читать ей акафисты и говорить проповеди в богородичные праздники.
— Может быть, тоска по родительнице так привязала его к Царице Небесной, — задумывается Тамара Константиновна, — он все говорил нам: "Жалейте своих матерей, берегите своих матерей, плохо, когда нет мамы". Мне было немного смешно, что батюшке уже за шестьдесят, старый человек, а все говорит о матери.
Приехал он с Украины. Когда его к нам назначили, власти долго не хотели батюшку регистрировать. А от Кочпона до администрации путь неблизкий. Как-то раз мы так с ним находились за день, что я не вытерпел:
Дайте, — говорю, — посижу, протез сниму. Как в раю буду.
А отец Серафим смеется, говорит:
— Ну-ка, быстро сними протез, чтобы рай тебе был.
Наконец, разрешили ему у нас служить. И очень он всем полюбился. Акафист читает — вся церковь плачет.
Брата моего Володю все обнимал, говорил ему: "Мученик ты, мученик". Потом только мы поняли, что батюшка предсказал, что его убьют. Молодым убили, зарезали, пятеро детей осталось.
Тамара Константиновна рассказывала, что отца Серафима очень донимали санинспекторы. Как-то раз увидели, что ему прихожане руку целуют, — подступились: "Хотим взять пробу". А батюшка ответил: "Руку не дам". Пришлось им ограничиться тем, что с икон взяли мазки.
На Севере ему нельзя было оставаться по здоровью. Он попытался устроиться в Сухуми, хотел там послужить. Но недолго на Кавказе пожил. Абхазцы попытались отнять дом, набеги устраивали, грабили. Пришлось бежать. Переехал он в Чернигов, там и оставался до конца своих дней. Умер в 1987 году.

Из писем духовным детям в г. Сыктывкар
…Леонид Иванович, Вы спрашиваете меня про мое здоровье. Оно очень слабое. Можно сказать, никуда не годное. Переболевши инфарктом, я очень подался, полгода я уже не принимаю никаких лекарств, кроме как при болях сердца. Сильная одышка, хожу с палкой иногда. Бывает, пройду 50 шагов, останавливаюсь, опираясь на палку, дышу да дышу. Ходить пешком — далеко никуда не хожу, давление у меня нормальное, диабет тоже ничего, но вот сердце… Я думаю, что если бы я не уехал из Севера, то со мной было бы то же, что и с Раисой Ивановной, а здесь хотя бы давление пришло в норму, даже врачи удивляются.
В отношении службы опишу Вам, что служу в г. Щорс. Это райцентр, где церковь стоит на окраине, как и у вас в Сыктывкаре. Уже 4-й год живу в Чернигове и езжу в храм только служить, на своей машине "Жигули". Живет у меня на квартире шофер, который работает на производстве и меня возит.

Встаем в 5 часов и едем. В 7 час. 30 мин. начинаю службу, бывает иногда трудно, а так ничего, справляюсь. Выхожу из храма, сажусь в машину, и домой приезжаем когда в два часа, когда в три. Варим, жарим, парим, кушаем, отдыхаем — вот такая моя и служба.
Держу хозяйство — кур, поросенка. Сад у меня большой, яблок, смородины, клубники, груш, всего хватает, а в доме все удобства. Газовое отопление, ванна, туалет, все блага, а я все вздыхаю да плачу, и умирать с хохлами не хочу.
Хочу еще поехать в Россию к русским людям, где бы меня поняли правильно, оценили, и там умереть, чтобы молились обо мне. А то здесь с этими грубиянами как помрешь, то никто и не вспомнит и молиться не будет. Все как будто хорошо, но очень тяжело. Все богатые, сами для себя живут. День и ночь все думаю, в каких местах служил, и Куйбышеве, и Сыктывкаре, и проч., вспоминаю, как люди пением помогали и во всех отношениях, а теперь вот как получилось на старости лет. Помнится, бывало, на службе рад бы послужить один, да всегда диакон рядом. А теперь рад бы послужить с диаконом, а никого рядом нет. Благодарю за приглашения Вас посетить, но нет, наверное, уже нам больше не придется видеться. Спаси Вас, Господи, за все, все. Простите меня, многогрешного, за все, все.

Ваш Игумен Серафим

От редакции. Столько уже сказано и написано в последние годы о Стоянии Зои Куйбышевской, что, кажется, и добавить-то к этому нечего. Недавно вышла в свет подготовленная редакцией "Благовеста" книга "Стояние Зои" — о чем же еще после этого спорить и говорить? Но нет, каждый год открывает все новые и новые подробности тех событий, ибо по-прежнему далеко не все тайны этого чуда нам известны. Видимо, Господу так угодно, чтобы правда об окаменевшей отроковице открывалась постепенно, не сразу, а как просветляется лик на старинной иконе — медленно, едва заметно для глаза, но вот наступает день, когда она вдруг засияет свежими красками… Верю, так будет и с чудом на Чкаловской улице. И в свое время мы узнаем все до конца… Одним из самых загадочных персонажей в этой истории был и остается игумен Серафим, согласно преданию, взявший из рук окаменевшей Зои икону Святителя Николая. В "народной повести" его называют молитвенником и аскетом, впоследствии много претерпевшим от властей. Так кто же он, этот загадочный отец Серафим? В Самарской епархии в то время был только один человек, носивший в монашестве это славное имя — игумен Серафим (Полоз). Молитвенник, постник, строго соблюдавший монашеский устав — говорят о бывшем настоятеле Петропавловской церкви одни. Что о нем говорят другие (ныне здравствующие, вполне конкретные люди) — я даже не берусь цитировать, чтобы не шокировать читателей. Кто прав?
Однажды, работая с архивами Уполномоченных по делам Русской Православной Церкви по Куйбышевской области, я обнаружил заинтересовавшее меня упоминание об отце Серафиме (Полозе). Главный областной атеист докладывает в Москву своему начальству, что имел беседу с епископом Иеронимом, в которой владыка посетовал, что дело отца Серафима (Полоза) можно было не доводить до суда, а решить вопрос по-другому (например, административными мерами или церковным прещением). Владыку не устраивало, что дело приняло скандальный, уголовный характер… Я заинтересовался этим вопросом. Один человек, вполне компетентный в епархиальных делах тех лет, заверил меня, что "дело Полоза" в свое время наделало много шума. Его судили за… мужеложество. Тот, кто говорил мне об этом, был хорошо осведомлен о происходящем и даже сейчас, спустя годы, убежден в виновности отца Серафима и справедливости постигшего его возмездия… Что и говорить, обвинение страшное! Да еще и "доказанное в суде"… Но — в суде советском, заведомо настроенном против "церковников", послушном исполнителе воли "системы"…
О дальнейшей судьбе отца Серафима мой собеседник ничего определенного не сказал: был осужден… отбыл срок… служил где-то на Севере…
Все. След отца Серафима на этом теряется. Зато появляется его "двойник" — благодаря известной книге про отца Серафима (Тяпочкина) в Православном сознании чудо о Зое вдруг начинает ассоциироваться с участием в событиях этого замечательного человека, подвижника, старца… И только совсем недавно эта версия нашла полное и окончательное опровержение (см. нашу книгу "Стояние Зои"). И вот когда этот миф развеился, вновь вспомнили мы об отце Серафиме (Полозе). Но слова "народной повести" о монахе-молитвеннике и аскете, как-то не вязались со… статьей уголовного кодекса о гомосексуализме. Вот как все запуталось, как казалось нам, навсегда… И все же какое-то чутье подсказывало нам, что именно здесь, в судьбе ЭТОГО отца Серафима заключается разгадка. Владыка Симон Мурманский, много лет служивший в Самаре и хорошо знавший игумена Серафима, на наш письменный запрос ответил загадочно: да, мол, я знаю об этом человеке, о его участии в тех далеких событиях, но пока время об этом говорить еще не пришло… И все же мы дерзнули высказать в книге предположение, что с известными событиями связана судьба оклеветанного отца Серафима (Полоза). Об этом же мы говорили в публикации "Дедушка Никифор" в № 19 за 2000 г.
И вот вскоре пришло подтверждение истинности этой версии. "Нашелся" сам отец Серафим. В Сыктывкарской газете "Вера" вышел очерк об этом замечательном, добром человеке, истинном пастыре. О нем рассказывали его духовные чада. Миф о растлителе, мужеложнике умер навсегда.
Клевета полностью выявилась. Человек, оставивший о себе такую добрую память в сердцах многих северян — просто не может быть причтен к числу лиц, одержимых столь страшным пороком…
А мне вспомнилось, как лет восемь назад я в поиске свидетелей тех событий бродил в районе дома на Чкаловской улице, где окаменела девушка с иконой в руках. И вот одна пожилая женщина, сидевшая в тот летний день на стульчике возле своего дома, поведала мне историю об оклеветанном монахе, взявшем из рук Зои икону. И дала мне две его фотографии. Надо ли пояснять, что на них был изображен отец Серафим (Полоз)? Эти фотографии до сих пор хранятся в архиве редакции.
К сожалению, в этой истории по-прежнему много белых пятен. Так, например, не найдено "дело Полоза" в архиве УВД (уничтожено за давностью лет). Но главное, я считаю, определилось. Доброе имя отца Серафима (Полоза) восстановлено. Состряпанная атеистами провокация, направленная против великого самарского чуда, рухнула под напором неопровержимых свидетельств. В чуде о Зое стало одним белым пятном меньше.

Антон Жоголев
09.02.2001
1086
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru