Лавка древностей

Приехала она однажды в другой город. Ее пригласил батюшка, сказал по телефону, что нужен товар. Она вскоре и привезла. Но батюшки в то время в храме не оказалось. Сказали, он позже придет.

Тогда Л. попросила у женщины, дежурившей в церковной лавке, принять на хранение ее сумки. Ведь ей где-то надо провести несколько часов до прихода батюшки, и не таскать же за собой тяжеленные сумки с иконами?

Но та наотрез отказалась: «Нет благословения». — «Но как же я возьму благословение у батюшки, когда его сейчас нет в храме? — удивилась она. — А мне предстоит как раз его дожидаться…» — «Мы все делаем только по благословению», — смиренно потупив глазки и, по-видимому, испытывая удовольствие от своей четкости и «правильности», сухо отрезала женщина.

Как бы поступили в этой ситуации вы, читатель? Почти уверен: так же, как и я, — взвалили бы на себя эти сумки и, ругаясь, ворча, ушли из храма куда глаза глядят. Мотались бы по городу с теми же сумками, с каждым часом все больше злясь и на город, и на приход… И пришли бы в храм вновь совсем уставшими и потерянными через несколько часов, узнав по телефону, что батюшка наконец приехал.

Так нас выучили, не впервой. Такова современная «эмпирическая реальность», в том числе и церковная. Слова эти — про «нет благословения» — слышал не раз каждый из тех, кто по зову сердца или по долгу службы часто посещает храмы.

Нет, конечно, не вся «действительность» в эти слова умещается, есть и совсем другое. Бывает и доброта, расположенность, сочувствие, и причем с каждым годом все чаще, но и такое, увы, не редкость. Раньше хоть было оправдание: церковный мир был сравнительно небольшой. Все друг друга знали в лицо и от чужих сторонились. И было от чего! Сейчас совершенно иная ситуация — но уже новые прихожане: старосты и шоферы, бухгалтеры и повара на приходах, поджав губы, так же строго и так же сухенько цедят: «не бла-го-сло-ви-и-ли…» И потому — «не повезу», «не накормлю», «не пущу», «не продам»… И не проси даже! Привыкли мы к этому, словно бы «так и надо»!

Но то ли Л. оказалась недостаточно «церковной», то ли сумки и правда были очень уж тяжелыми, только она не ушла вот так вот просто-запросто, после первого же отказа. А смело и прямо сказала той женщине:
— Эх вы! А еще в церковной лавке работаете! Где же у вас любовь? Одно фарисейство! Я ведь как раз по благословению батюшки к вам приехала. А вы меня так встречаете!
Та удивилась, подняла брови, чтобы произнести еще какое-то «правильное» заклинание, например, такое: «А вас в письменном виде батюшка к нам пригласил?» — но не успела. Л. ее опередила:
— Сами же знаете, что не нужно брать специального благословения у священника на соблюдение Заповедей Божиих! Тем более что и батюшка отсутствует. Как же я у него благословение испрошу? Так кто же для вас отменил заповедь о гостеприимстве? Вас что, священник «благословляет» Божии заповеди нарушать? Нет, конечно! Так что же вы из-за своей мнимой «правильности» человека на улицу с сумками выставляете? Может быть, это и «правильно», но только не по-Христиански!
В душе у лоточницы поднялась смута. Вся ее внешняя «правильность» вдруг рухнула в один миг: какая же она «правильная», раз во имя этой самой «правильности» выставляет на улицу такую же, как она, Христианку? Так было удобно прежде: нет благословения — и все тут, а теперь самой приходится думать, как поступить. И совесть от этого как-то уж очень непривычно покалывает… Вроде бы и пустяковый вопрос — а поди попробуй его разреши… Но ведь… все надо делать по благословению? А иначе выходит совсем неправильно… Самочинно… Возьмешь на хранение ее сумки, а вдруг там… бомба, например? Но мысль о «бомбе» ее и саму рассмешила. Иконы там лежат, это видно — одна сумка даже на «молнию» не застегивается, так туго набита церковной утварью… Но все равно опасно. А вдруг эта женщина уйдет без сумок, и с ней что-нибудь за это время случится. И сумки так тут и останутся стоять… И не будут давать ее душе покоя… Волнуйся тут за них… Нет, не возьму, нет на это благословения…
Но Л., воспрянув духом, продолжила натиск:
— Вы ведь тоже раба Божия. И свою совесть имеете. Что же вы все на батюшку валите? Он-то в чем виноват? И почему он должен за вашу нечуткость потом перед Богом оправдываться?
В общем, устыдила ту женщину. Изгнала из нее «фарисейство». На какой-то миг… Сумки два часа честно простояли в храме. А забирая их, Л. протянула той женщине скромный подарок: иконочку небольшую, Ангела Хранителя.
— Извините, но этого не нужно. Без благословения я ничего в дом не беру. Вдруг какая-то порча на этом… Да и есть уже у меня похожая иконка.
Л. только улыбнулась в ответ и налегке (батюшка закупил-таки всю партию икон) пошла на вокзал. Дети ее учились в институте «на платном». И надо было спешить домой: через два дня как раз заканчивался срок для погашения долга за их учебу.

Антон Жоголев

05.10.2007