Храм-на-Крови

Из цикла «Капельки вечности»

Мало кто знает, что столицу Урала Екатеринбург, еще не до конца отмывшуюся от революционного псевдонима Свердловск (области так и не возвратили ее прежнее имя!), в двадцатые годы хотели назвать еще страшнее. Всерьез высказывались предложения назвать ее Местеградом и даже чуть ли не Цареубийском… Такие были тогда времена! А площадь, где в подвале Ипатьевского дома прозвучали роковые выстрелы, несколько лет звалась не Комсомольской, как (к нашему стыду!) зовется и поныне, а площадью Народной мести…
Если кого-то смутят изложенные ниже факты (я постараюсь эти факты не интерпретировать вовсе, а просто излагать), пусть знают — эти факты изумляют и меня самого. И я так же до сих пор не нашел для них какого-то логичного объяснения. Но и промолчать о них — не могу!
В середине октября меня пригласили на передачу на Православном телеканале «Союз» в Екатеринбурге. «Царь зовет!» — решил я и не раздумывая стал готовиться к дальней поездке. Первый раз я побывал там в 2001 году — когда вовсю возводился Храм-на-Крови на месте расстрела Царской Семьи и уже созидался великий духовный центр для всей России — монастырь Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме, где большевики с немыслимым изуверством уничтожали тела расстрелянных Венценосцев… Потом я побывал там в 2003 году на освящении Храма-на-Крови. И вот предстояло мне ехать туда в третий раз — чем-то окажется для меня знаменательна эта поездка?!
За несколько дней до отъезда я стал по интернетовскому длинному списку обзванивать екатеринбургские гостиницы в надежде забронировать недорогой, но все-таки более-менее сносный номер, желательно невдалеке от Храма-на-Крови. Это оказалось непросто сделать. Все время что-то мешало: или не устраивала цена, или название (не хотелось жить где-нибудь в «Свердловске»), или предлагали гостиницу на окраине, да еще с подселением… И только в гостинице с вполне нейтральным названием «Исеть» (ударение, как выяснилось, на второй слог) — в честь местной речки, которая для нас, волгарей, почти как ручей, мне повезло. Номер хоть недешевый, но и не слишком дорогой, и главное — всего в десяти минутах ходьбы до Храма!.. Правда, не нравилось, что гостиница находится на пересечении двух «знаковых» улиц — Ленина и Луначарского. Но ведь, наверное, нет в современной России такого города, где бы не «рифмовались» эти революционные имена в названиях улиц…
Приехал, устроился, сделал необходимые звонки. На вечер у меня была назначена встреча как раз возле Храма-на-Крови. Очень удобно! И время помолиться найдется… Тот человек, который меня встретил у Храма, оказался известным в городе краеведом и знатоком Царской темы. Узнав, что я остановился в «Исети», он как-то странно посмотрел на меня. И сообщил, что на эти дни я стану некоей частью огромного Серпа! А рядом еще находится столь же внушительных размеров Молот (бывший ДК им. Дзержинского). Ибо здания эти построены именно в виде советского герба! А рядом стоят дома в виде развевающихся знамен! И вообще я живу в бывшем логове цареубийц — так называемом в прошлом «городке чекистов» (позже я получил этому и документальное подтверждение — на здании гостиницы обнаружил табличку, рассказывающую о «чекистском городке»). Здание построили в начале тридцатых годов прошлого века в стиле конструктивизма. В многочисленных квартирках-сотах не было запланировано даже кухонь — в новом антибуржуазном быте они не были предусмотрены. Всех обслуживала одна-единственная огромная Фабрика-Кухня — туда за полуфабрикатной едой ходили проживающие в городке сплошь одинокие чекисты (видно, в то время эта организация мыслила себя как некий квази-монашеский орден! Не предусматривались не только кухни, но и вообще семьи — во всяком случае, так говорится в той самой табличке на здании гостиницы). А архитекторов этого жутковатого здания-символа торопливо расстреляли вскоре после завершения строительства… Вот где мне предстояло несколько дней жить и молиться Царю-Мученику!
Вечером я пришел в свой номер довольно поздно и стал готовиться к завтрашнему Причастию. А уже ранним утром стоял на Божественной литургии в Храме-на-Крови. День был будний, народу немного. Я причастился Святых Христовых Таин — второй раз в этом Храме (первый раз был в день его освящения). Вскоре закончилась Литургия. Я спустился в нижний храм, походил там, посмотрел замечательные фотографии Царской Семьи. Потом послушал, как экскурсовод объясняет группе детей, как и почему убили большевики почти таких же, как вот сейчас они, Царских деток…
— А правда, что они сейчас на Небе? — спросил девушку-экскурсовода один мальчик.
— Наверное, на Небе, — ответила экскурсовод. — Они же святые.
— А они нас сейчас оттуда видят? — поинтересовался другой мальчуган. — Нам сказали, что видят, а я вот не очень верю…
— Видят, должны видеть… — все так же спокойно ответила экскурсовод. Но на нее посыпались новые и новые вопросы…
— А их прямо вот здесь расстреляли? («Прямо здесь» — уверенно ответила девушка.)
— А как их души улетели на небо? Через потолок?
— А где лежат их тела? Они здесь закопаны?
— А вот под этим столом что находится (имелся в виду престол) — их тела?
Попробуй ответь на такие вот «недетские» вопросы, заданные детьми. Я не выдержал и стал помогать экскурсоводу отвечать на вопросы ребят. Она не обиделась, напротив, поблагодарила.
Потом я пошел к себе в гостиницу. Надо было немного передохнуть перед телеэфиром. Поднялся в номер, решил снять плащ, чтобы спуститься в кафе без верхней одежды. Но когда снял плащ и хотел повесить его на вешалку, на левом плече и на рукаве обнаружил странные пятна. Темно-бурые, еще не засохшие. А одно, на спине возле плеча, и вовсе свежее — если по нему провести рукой, то на ладони непременно останется бурый след… Что за напасть? И где только я мог вляпаться в краску? Нигде не мог! Да и какая краска?! И почему на этом месте? Я ведь нигде ни к чему не прислонялся, никуда не садился… И вот — пятна, похожие на… На что они похожи? Неужели на… кровь? Я так и вздрогнул от этой догадки. Хоть протирай глаза в суеверной надежде, что пятна исчезнут. Но нет, не исчезнут — вот они, большие, бурые. Все, плащу моему (еще отнюдь не старому) — конец. Что скажет жена, наверное, отругает за неаккуратность. Понес плащ к раковине и носовым платком стал смачивать и оттирать эти пятна. Но кровь (а это, я думаю, все-таки была кровь!) не смывалась, мне только удалось стереть совсем свежий верхний пачкающий слой. А бурые слегка потемневшие пятна так и остались на плаще. Как я буду ходить в таком виде по городу? Что подумают на телеканале? Но за роем этих мелких вопросов вставал, предчувствовался и пугал меня своим приближением другой, самый главный и огромный вопрос: А что это за кровь? Вернее — чья это кровь? Или, может быть, все-таки краска? Просто похожая по цвету на кровь… Я тщательно замывал эти бурые пятна, но мне это не удавалось. Наконец повесил свой плащ сушиться на вешалку и постарался уснуть. Но не получалось. Какое-то странное охватило волнение. Нет, давай-ка еще раз мысленно проделаю весь свой сегодняшний маршрут. Краска (назовем ее так) была свежая — максимум час назад появилась она на плаще. Значит, это случилось или в конце Божественной литургии, или сразу после нее. В нижнем храме (там, где расстреливали Царя с Царицей, добивали выстрелами Царевича и кололи штыками беззащитных Великих Княжон) разве можно испачкаться какой-то непонятной бурой краской? Да и я не облокачивался никуда. Тогда, может быть, по дороге (десять минут пешком) я где-то вымазался в красном? Но тоже нигде не мог — что-то не клеилось с «логичными» объяснениями. Позвонил в Самару жене, сказал, что на плаще появились какие-то странные пятна — и теперь плащ безнадежно испорчен.
— На это есть химчистка, — по-деловому успокоительно и трезво ответила жена.
Ладно, отмоем, что бы там ни было, решил я следом за ней и постарался заснуть.
А через два часа, надевая высохший плащ, еще раз осмотрел пятна. Они все так же бросались в глаза. Было очень неловко идти по улице в таком виде. И когда в помещении телеканала мне первым делом предложили снять плащ и повесить его в шкаф, я обрадовался: никто не заметит моего странного вида!
Потом я думал так: что бы ни было на моем плече — кровь или жидкость, лишь похожая на кровь, — все-таки удивительно, что принес я ее из Храма-на-Крови! На Крови! — и вот кровь эта отпечаталась на моем рукаве… Ведь Храм построен на месте Ипатьевского дома. А дом этот коммунисты разрушили в 1977 году потому, что стены его вдруг стали сочиться кровью… «Аще и умолкоша мнози страха ради иудейска о убиении Царственных Страстотерпцев, камение же возопиша: из стен бо дома Ипатиева кровь сочися, ничем же смываемая…» — поется в Каноне Святому Царю Николаю. Значит, кровь и сейчас на этом месте продолжает сочиться. Грех цареубийства все еще не прощен народу, страшная епитимия не снята. Все там по-прежнему незримо кровоточит — и вот однажды для чего-то стало вдруг зримо и отпечаталось на моем плаще… И даже то, что смывать эту кровь я пытался, находясь внутри «Серпа», где раньше жили чекисты, многие из которых, быть может, участвовали в том ночном расстреле Царской Семьи, — тоже по-своему знаменательно… Прав я или не прав — судить не мне. Я излагаю лишь факты.
Думать об этом дальше не хотелось. Просто не было сил. А через два дня, сразу по приезде, моя жена в Самаре первым делом осмотрела плащ и тут же принялась за его «реставрацию». Что-то отбеливала, чем-то терла и через час или полтора отдала мне его в лучшем виде. Ни одного пятнышка не было видно на светлой синтетике!
— Краску бы я не отмыла так быстро, — уклончиво ответила она на мой вопрос. Но и кровью назвать те пятна тоже все-таки не решилась.
Да, чуть не забыл сказать едва ли не самое главное! В день, когда на плаще появились странные бурые пятна, праздновалась память Апостола Фомы и ему молились на той Литургии в Храме-на-Крови. Память того самого Апостола, который сначала не хотел верить в Воскресение Христово, покуда «не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей» (Ин. 20, 25). Потом он увидел, уверовал…

На снимке: Храм-на-Крови в Екатеринбурге.

Антон Жоголев

26.10.2007