‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Взыскание погибших

До выхода на свободу священнику Виктору Марычеву осталось пять месяцев. И в условиях заключения он остался в первую очередь — пастырем.


Недавно к нам в редакцию газеты «Благовест» зашел иерей Анатолий Копач, настоятель храма Святой Троицы села Утевка. Он показал нам газету «Жизнь», где на одной из страниц рядом со снимком священника Виктора Марычева стоял крупный заголовок: «Батюшка-убийца», с подзаголовком «Службы в храме на территории колонии строгого режима ведет самарец, зарезавший ножом человека».Вот это да! А лицо батюшки нам понравилось — хорошее Православное лицо, с печатью грусти.

— Да никакой он не убийца! — горячо объяснял отец Анатолий. — Сидит отец Виктор за дело, но никого он не убивал, это ложь, а в том, что совершил, кается. В колонии, в храме во имя иконы Божией Матери «Взыскание погибших» он служит каждый день, организовал хор, воскресную школу. Спасается сам и спасает других.
Любят некоторые светские СМИ посмаковать все, что может негативно представить Церковь в глазах людей, и беззастенчиво приврать при этом. Мы обязаны восстановить правду. К тому же очень важный встает вопрос: можно ли, по опыту оказавшегося за решеткой священника, спасаться и в тюрьме? И оставаться пастырем.
18 февраля, в день иконы Божией Матери «Взыскание погибших», мы едем утром в Спиридоновку Волжского района Самарской области в учреждение УР-65/13 в храм колонии на престольный праздник. Странное, сжимающее сердце чувство, восприятие обострено. Вокруг такие просторы, сплошные новостройки. А кого-то заключили в тесную клетку камеры, или, вернее, он загнал туда себя сам. Не есть ли земная тюрьма — прообраз той вечной тюрьмы и вечной муки, которую испытывает после смерти нераскаявшаяся душа? Но на земле везде есть время покаянию!
Вот и исправительная колония строгого режима. Строгая пропускная система, стальные клетки, через которые попадаешь на территорию колонии. Идем на службу. Звон колоколов причудливо переплетается с лаем собак и пением птиц. Престольный праздник празднуется здесь уже шестой раз, храм полон. Его возвели своими руками посреди поля. В мастерской при храме делают киоты, льют свечи. Все это стало возможным при поддержке начальника колонии полковника Анатолия Петровича Яблокова — верующего человека.
Внутри храма уютно, много икон. Окормляющий этот необычный приход священник Анатолий Копач служит Литургию, отец Сергий Державин из села Покровки исповедует причастников у Распятия. Деревянное Распятие вырезал топором осужденный Роман, пока резал, все время молчал. Каждый, прежде чем подойти к батюшке, просит у всех прощения, становится на колени перед аналоем с Крестом и Евангелием и долго исповедует грехи священнику.Выразительно поет мужской хор, им руководит отец Виктор. Самая высшая точка жизни человека — когда он в Святых Тайнах соединяется со Христом. Таинство Причастия совершается и здесь! Словно раздвинулись и растаяли заборы, окутанные колючей проволокой. Ты находишься среди своих, в огромном безкрайнем мире всепрощающей Божественной любви. Нет для Православного человека места на земле роднее, чем храм! А храм в колонии — это что-то неизъяснимое. Крестный ход вокруг храма, батюшка окропляет нас святой водой. Все, как обычно на престольный праздник, и только другие осужденные, наблюдающие молча у бараков за идущими в Крестном ходе, напомнили о том, где мы.
У осужденного священника Виктора Марычева необычно радостное, счастливое лицо. Он тоже причастился сегодня. Заметно, что престольный праздник он переживает как событие совершенно особое. По окончании службы мы разговариваем в небольшой библиотеке в притворе храма. Вопросов к батюшке у меня много.
— Отец Виктор, какой по счету престольный праздник вы встречаете здесь?
— Третий. Но какой бы он ни был по счету, здесь воспринимается как торжество, несравнимое ни с чем. Пасха!
— Священник на зоне — это ведь очень редкий случай?
— Слава Богу, что редкий.
— Как вас сюда занесло?
— Особо рассказывать нечего, совершил кражу и оказался в местах лишения свободы.
Я думал об этом сто раз, сто раз каялся. Вопрос, который я задавал себе, зачем украл? Ни за чем, ни для чего Не нуждался. Когда человек нуждается, это еще извинительно как-то. У меня же это был безсмысленный акт. Сатана поверг меня таким образом.
Я находился в состоянии какого-то духовного охлаждения. Именно в этом состоянии, видимо, а не в состоянии аффекта, и происходят самые страшные грехопадения. Самое страшное, когда наступает теплохладность. Воистину, был сдвинут подсвечник мой из-за того, что я остыл. Здесь время течет очень медленно, потому что все очень однообразно. Я здесь четвертый год, а такое впечатление, что лет 15 уже. Часто приходится оставаться наедине с самим собой и задавать те самые вопросы, которые вы сейчас задаете, только в более резкой форме. Видимо, когда человек начинает остывать — в молитве, духовном делании, притупляется духовное зрение, он становится беззащитным, и сразу враг искушает. Бывает, что и здесь такое происходит, тогда я сразу усиливаю молитву.
— Как вам, священнику, живется в ситуации тюрьмы?
— Намного легче, чем невоцерковленным людям. Я, слава Богу, с юности служил в церкви псаломщиком, потом учился в Московской Духовной семинарии, Владыка Иоанн меня благословил туда поступить. У меня наставники были замечательнейшие люди. Нас самому главному научили в семинарии — смирению. Там возникают неожиданные ситуации, и только смирение может помочь. Вначале то, что я священник, в тюрьме вызывало удивление. Естественно, я этим не хвастался, но здесь это нельзя скрыть, узнают моментально, кто ты такой. Современный человек очень суеверный, а особенно люди, находящиеся в камере. Им всем хочется каких-то хороших примет, к тому же у многих тут болит душа, и многие стали обращаться ко мне с вопросами. Конечно же, старался всем помочь. Хотя, находясь в камере, я тоже не имел в начале мира в душе. Был шокирован собственным поступком. Как Господь смирил меня! Любой вправе мне сказать: а ты сам кто такой, посмотри на себя.
— Вы кем себя ощущаете, священником, заключенным, человеком, попавшим в беду?
— Рукоположили меня в сан священника в 91-м году, я служил на Украине, в последнее время служил в Самаре на кладбище Рубежном в храме святого праведного Иоанна Кронштадтского. С момента рукоположения в любой ситуации я себя ощущаю только священником, даже находясь здесь. Но священником только в смысле ответственности, а не привилегии.
— Отец Виктор, а вы говорите от всего сердца: слава Тебе, Господи, слава Тебе за все, что произошло со мной?
— Только так, иначе вообще теряется смысл жизни. Порой нам кажется, что испытание слишком велико и непосильно для нас, но я повторяю: От Меня это было. Господь попускает — значит, так надо. Только так — через смирение и Православное упование на лучшее можно спасаться. Архиепископ Сергий благословил меня здесь служить молебны, панихиды, водосвятия, освящение помещений совершать. Но исповедовать заключенных не благословил. Литургию я не совершаю. Служу трижды в день: утреннюю, вечернюю службу, вечернее правило, читаю акафист. А Литургию служит настоятель, который приезжает примерно раз в месяц.
— Можно ли спастись в тюрьме?
— Видимо, для таких людей Господь исчерпал уже все возможности спасения, можно только таким образом вразумить. Сами не хотите исправляться — ну что ж, сейчас вам пришлю двух служителей. Те приезжают на воронке, забирают, привозят сюда. Ни те, ни другие не понимают, для чего все это совершается. А это фактически для спасения. Это здесь понимает только малое стадо. Соль местной земли. Не совсем солененькая, но все-таки соль. Со временем осоляются, человеку невозможно, а Богу все возможно. Вы сами видели, поют Херувимскую песню — разве это не чудо? Расскажу такой случай. Недавно у нас освободился Михаил — а его приговорили к смертной казни в 1990 году. Он четыре года просидел, ожидая казни. Михаил рассказывал, что когда ему пришел последний отказ на кассационную жалобу и оставили приговор в силе, он спал в камере-одиночке. Он был тогда человек совершенно невоцерковленный, у которого ничего святого не осталось, убийца. Видит — входит Женщина с Младенцем, протягивает ему руку, он подает Ей руку, поднимается, видит у кровати две пары тапочек — черные и белые. Он надел свои, черные, и слышит стук. Открывает глаза — стучат. Подходит к дверной форточке: ему протягивают постановление — мораторий на смертную казнь и замену ему смертного приговора на 15 лет! Он отсидел и вышел. Начал в колонии ходить в храм Божий, совершенно изменился. Божия Матерь его вывела. А белые тапочки, что он отверг, означали — смерть!
Человек может тут спастись, если он поймет, что это его последний шанс, еще одного шанса Господь, может быть, не даст. Такой человек молится, переборов всю свою жизнь, его молитва особенно ценна.
— Отец Виктор, каковы, на ваш взгляд, главные духовные язвы вашей паствы?
— Конечно, гордость. Этими людьми смирение воспринимается как беда, как слабость характера. Здесь каждый старается показать себя крутым, ничего не боящимся, все презирающим. Человеку, который хочет здесь воцерковиться, приходится преодолевать свою гордость, тщеславие, эгоизм.
— Может ли человек полностью освободиться от этого криминального мира?
— Рецепт один, и он универсален: прийти в Церковь. Там обязательно найдутся люди, которые помогут. Могу сказать тем, кто сейчас вышли на свободу и отягощены криминальным прошлым, криминальными друзьями и не видят выхода: бросьте все и поезжайте на пару недель в монастырь поработать — построгать, попилить, остыть, а потом идите в храм. Не смущайтесь, что вас сразу не так примут — что ты за звезда такая, постепенно примут и помогут.
Я считаю, что мы, верующие, здесь не мучаемся. По распоряжению начальника колонии верующих свободно пускают в храм, нам отдельно готовят в посты, для нас много льгот. Мы здесь, можно сказать, находимся на послушании. Те, кто решил здесь заняться своей душой, имеют все возможности для этого.
— Есть те, кто притворяется верующими ради этих послаблений?
— Бывает, но надолго их не хватает. Смирение — это ведь нелегко. Говорят же, самое тяжелое — Богу молиться, родителей кормить и долг платить. Они сразу убегают. А ничего делать не надо, только гордость свою побороть, и станет легко. Но уж те, кто здесь закрепился — они понадобятся нашей Церкви.
Судьбы у всех здесь трудные, все пережили очень много. Конечно, сами в этом виноваты. «Ангелов» здесь нет. Ангелов воронками не возят. Здесь в храме находятся люди, которые сумели переступить через откровенное презрение, насмешки других. Они же потом возвращаются в барак, где другие законы. Даже в миру вначале искушения бывают, а здесь тем паче. Например, приходится мыть полы в церкви, а здесь считается, что это ты не первого сорта человек. И для невоцерковленного человека вначале это очень тяжело. Но кого уж Царица Небесная привела, со временем они становятся как кремни. Олег Волков тут был, он брал благословение у Владыки Иоанна начинать строить тут храм, сейчас вышел, все у него в порядке. Владимир Криницын сейчас у отца Анатолия в Утевке псаломщиком и алтарником. А у него было общих 35 лет отсидки. Александр Щербаков и Валерий Колесов стали послушниками, они освободились и поехали сразу в мужской тольяттинский Воскресенский монастырь, скоро их будут постригать. А кто они были? Тоже были преступники, отсидели немало и не один раз. Церковь ведь преображает. Вы посмотрите на их фотографии, когда они сюда пришли — это были уголовные лица, а сейчас прекрасные.
Здесь труднее спастись в том смысле, что труднее побороть себя, но зато здесь преображение происходит быстрее, буквально на глазах. Человек приходит совершенно невоцерковленный, который и в церкви-то никогда не был, только когда его крестили в младенческом возрасте. И вдруг он говорит: «Прости!» Когда раньше он бы схватил другого и не знаю что бы с ним сделал. Буквально подставляет другую щеку. Над одним нашим прихожанином смеялись, говорили, какой ты христианин, ты аферист, приспособленец. Кто-то его ударил по щеке, и вот этот здоровый, крепкий парень подставляет другую щеку — буквально, во исполнение Евангельской заповеди… Я это случайно увидел и был очень удивлен и обрадован. Из преступников Господь делает, можно сказать, апостолов. Они же возвращаются из храма в барак и там проповедуют. А там триста человек, сначала смеются, а потом начинают подходить с вопросами. Когда видят, что человек тверд в своей вере, начинают его уважать, хотя в открытую это не говорят.
— Отец Виктор, вот эта заметка о вас в газете «Жизнь», вы уже ее видели, наверное?
— Там моя фотография, моя фамилия, имя, отчество, а статья про другого человека. Когда приехали журналисты, я сказал им, что интервью давать не буду, потому что мне скандальная популярность не нужна. А они понабрали каких-то слухов и написали.
— Вы хотели в ответ что-то предпринять?
— Я сам не дерзаю. Это как благословит Владыка.
— Отец Виктор, когда с Божией помощью через пять месяцев выйдете отсюда, как будете строить свою жизнь?
— Как благословит Владыка Сергий, так и будет, мне в этом плане легче, чем другим.
— У вас, как и у других заключенных, нашивка на одежде: фамилия, инициалы и номер отряда. Но не номер человека. Эти номера давали советским заключенным при Сталине, но отменили: даже в ГУЛАГе это показалось слишком безчеловечным, да и неудобным. А сейчас номера хотят присвоить всем на воле. Вы слышали здесь об этой проблеме ИНН?
— Да. Как пастырь я руководствуюсь решением Синода, но сам лично я этого не приемлю, все это насаждается, делается не в духе соборности, а Православный народ в массе против этих «номеров». Надежда на то, что Господь не допустит Россию до такого массового помрачения. Сколько молитвенников на Святой Руси! Те, кто присваивает "номера", видимо, руководствуются высшими соображениями, но история показывает, что желание построить рай на земле всегда оканчивалось насилием и трагедиями.

Время уезжать. Но в этом тюремном храме я оставила на исповеди не только свои грехи. Здесь осталась и частичка моей души. Как хорошо молиться, когда в храме нет случайных людей, когда все сердца устремлены к Богу. Прихожане этого храма словно почувствовали, что я очень хочу что-то увезти с собой отсюда на память. И отец Виктор, внимательный и благожелательный читатель нашей газеты, сделал редакции безценный подарок: икону Пресвятой Богородицы Тервеническая, в окладе, сделанном с любовью руками осужденных. Осужденных людьми, но, верю, прощенных Богом. Подходит к концу этот дивный день взыскания погибших. Впереди показалась задымленная огромная Самара. Сколько здесь людей, живущих на свободе, но в плену греха. Им бы видеть просветленные лица заключенных, стяжавших прощение. У Бога столько милости, что хватит ее на всех — и по ту, и по эту сторону колючей проволоки.

На фото: Священник Виктор Марычев; (внизу) Священник Анатолий Копач вручает праздничную просфору начальнику колонии УР 65/13 полковнику Анатолию Петровичу Яблокову.

Людмила Белкина
22.02.2002
1147
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru