Блаженная схимонахиня Мария /окончание/

Начало здесь

Господи, благослови!
С матушкой Марией я впервые встретилась в 1994 году, весной. Узнала я, что к старице едет моя знакомая, — и я с ней. По пути в Кинель-Черкассы пришлось нам переночевать у брата знакомой, а утром — к матушке Марии. На стене у знакомых я увидела фотографию в рамочке, на меня смотрели глаза небесного цвета, и столько в них было теплоты, доброты, любви к нам и заботы, что я долго не могла оторвать взгляд от лица старицы. Я не знала, кто она, но от сознания того, что это не просто бабушка, у меня появилась внутренняя дрожь (потом мне объяснили, что это Мария Ивановна).
Утром, с Божьей помощью, мы быстро добрались до Вознесенского храма в Кинель-Черкассах, я без труда узнала матушку Марию, она сидела на полу и читала акафист Преподобному Серафиму Саровскому. Во время Божественной литургии я стояла далеко от матушки и все не знала, как подойти к старице (до этого мне не приходилось общаться с такими людьми). Ведь служба идет, а люди подходят к ней, что-то спрашивают, что-то дают ей и отходят, а я все стою и раздумываю. Вдруг матушка неожиданно повернулась ко мне и так посмотрела на меня один раз, другой, и я поняла, что она все знает — и мои мысли, и мои вопросы. Тогда я подхожу к ней, встаю на колени и неожиданно для себя говорю: "Матушка, помолитесь о моей дочери", — и даю ей просфору и деньги (у меня и в мыслях не было просить о моей дочери, я ехала с вопросами о другом человеке). Матушка Мария взяла просфору и отнесла ее в алтарь, затем вернулась, подошла к иконе Пресвятой Богородицы, прислонилась к ней головой и долго смотрела на меня. Тогда я поняла, многогрешная, что мне нужно молиться Пресвятой Богородице за свои грехи и молиться о своих ближних по плоти.
Я смотрела на икону, от которой уже отошла Мария Ивановна, и плакала, мало что понимая. Хотелось узнать и о том, из-за чего я приехала. Когда мы пришли в сторожку, матушки Марии там не оказалось, сказали, что она где-то отдыхает. Мы стали ждать. Хожалка старицы Анастасия болела, и нам все объяснял и помогал молодой человек (сказали, что это сын Анастасии). Привели матушку, и она стала угощать всех чаем, до этого попросила принести много хлеба. Только я хотела спросить что-то у нее, как она схватила меня за волосы и так оттрепала до боли, что я не плакала, а рыдала, ничего не понимая, было стыдно, обидно и горько. Это я позже узнала, что матушка бьет там, где болит, зимой этого же года у меня было два сильных ушиба головы, один с сотрясением головного мозга). Благодарю Господа и матушку Марию, что полечила меня тогда!
Матушка ушла от нас, я все плакала и думала — это я, грешная, во всем виновата.
Сын хожалки Анастасии посылает меня к матушке: "Иди, покорми селедочкой, она на лавочке сидит у дома". Со страхом беру селедку со стола и иду во двор. Сидит одна Мария Ивановна, я удивилась, обычно около нее всегда народ. Подхожу, даю ей сразу половину кусочка рыбы, она не берет, опять подсказывает: "Маленькими кусочками надо", — я так и сделала. Матушка съела несколько крошечных кусочков селедки, а остальное велела мне съесть.
Потом мы сидели разговаривали. Я, наконец, спросила ее о том, зачем приехала, она так ясно ответила, хотя до этого я мало что в ее словах понимала. Удивлению моему не было конца, я успокоилась, так было тепло и хорошо около матушки, так бы никуда и не уходила. Стали подходить люди, мне бы уйти, а матушка не отпускает, достает откуда-то большие носовые платки и говорит: "Шить будем рубашку". Принесли нитки, иголки. Мария Ивановна раскладывает платки, получается распашонка, дает нитку и иголку: "Шей, умеешь?" — отвечаю: "Не знаю". А она мне говорит: "Шей", — и помогает. Думаю: "Ну все, беда какая-то, кому шью рубашку?" Только позже я поняла, что это Мария Ивановна вновь о моем грехе напомнила, о грехе детоубийства, об аборте, который я сделала по своей воле, — и заставляла меня молиться о своих грехах, раздавать милостыни. Я как могла, с Божьей помощью, покаялась в этом грехе, но молиться не молилась, а матушка все знала и рубашка получилась не рубашка, а такая ладная распашоночка.
Так Мария Ивановна без слов дала мне наставление молиться и каяться о своих грехах, а не заботиться о чужой жизни.
Уезжать пора, а матушка не отпускает, знакомой моей говорит: "Ты поезжай, а она останется". Мы стали уговаривать: утром на работу, — но и без благословения не хотелось уезжать. Знакомая говорит: "Все, автобус ушел, на попутке будем добираться до электрички". Вдруг Мария Ивановна встает и благословляет нас на дорогу в Самару. Со словами: "Идет, идет, идет". Мы подбегаем к остановке, люди стоят, а автобуса еще не было, он запоздал. Только по молитвам матушки Марии мы благополучно добрались до электрички и до Самары. После того, как матушка переехала в Самару, мы часто встречались в Воскресенском храме. Лежит она как-то на скамеечке под деревом. Подхожу, прошу благословить меня, — благословляет. И дает читать акафист (я тогда вообще не читала акафисты и Псалтирь, дома все некогда). И я читаю плохо, медленно. Люди кругом, стыдно так, но с Божией помощью и по молитвам матушки все прочиталось легко.
И опять мне наставление: надо читать акафисты и Псалтирь. Слава Богу за все!
Был еще такой случай. Разные люди окружали старицу, занемогла она, к ней никого не пускала Тамара-хожалка, а мне нужно было спросить Марию Ивановну о сестре моей духовной, прошли о ней слухи нехорошие, у меня грешной сомнения. Купила я молочка и пошла к домику, где была матушка Мария. Тамара не пускает, я прошу хоть молоко передать. Нет, не пускает и молоко не берет. Стою на улице и в мыслях разговариваю с матушкой, прошу помощи. Выходит Тамара и говорит: "Заходи, благословила, только ненадолго." Захожу, Мария Ивановна вроде как спит, жду.
Вдруг попросила молочка, попила немного, я к ней с вопросом о сестре духовной, а она так четко отвечает: "Хорошая, хорошая", — и опять прилегла. Я ушла с легким сердцем, а сестра моя духовная до сих пор служит псаломщицей в храме. Слава Богу! Укрепила меня опять и помогла матушка Мария. И еще много, много маленьких таких случаев ее прозорливости случались со мной. Но я, грешная, не придавала им значения, не считала, что надо бы записать все.
Прочитаю заметку о Марии Ивановне в "Благовесте", тепло на душе, радостно становится, ни одной заметки про нее, кажется, не пропустила, мне казалось, у всех такие важные необходимые вопросы. Да и все о ней вроде как написано. Тут и книга вышла о блаженной схимонахине Марии. Я, грешная, думаю, зачем мне покупать ее, все уже прочитано в газете, и по рассказам знаю. Писать о том, что в моей жизни было связано с матушкой, я тоже ничего не хотела.
И вижу сон — подхожу я к храму. Останавливаюсь помолиться у алтаря, а под алтарем землянка, да такая чистенькая, и топчан, и столик, и матушка Мария стоит. Я ей подаю руку и вывожу из землянки и всем стоящим вокруг храма (а народу вижу много) объясняю: "Вот и землянка вроде, а какая светлая и чистая!" Затем беру Марию Ивановну под руку и веду ее, такую светлую, вокруг храма и стоявших людей и представляю им, знакомлю: "Это наша старица — матушка Мария. Это схимонахиня Мария, наша самарская старица". Я проснулась, так радостно на душе, и поняла я, что надо мне тоже, как умею, рассказать о старице и обязательно купить книгу. С трудом, но купила и — вот чудо! — почти все для меня ново, и ничего я, оказывается, не знаю, только люди, которые пишут о матушке, многие знакомы.
Долго ничего у меня не получалось, чтобы написать, и тут мысль приходит в голову: уж если ко дню памяти не написала, то ко дню рождения обязательно напишу, к 28 марта, и опять искушение: в разных местах книги по-разному указана дата рождения. Я даже не помню, сколько раз открывала книгу, все просчитывала старый и новый стиль, ничего не получается, ввела и других в заблуждение.
Прихожу домой после службы, опять открываю книгу, меня как водой холодной окатило, все правильно, 28 марта по старому и 11 апреля по новому стилю (я, грешная, считала 11 марта). Опять мне на мои грехи указывает матушка Мария, на немощь, слабость, самонадеянность. Прости меня, Господи. Прости меня, матушка Мария, за все мои сомнения и неразумения. Схимонахиня Мария, помолись за меня, грешную, и за всех нас.
Раба Божия Екатерина,
г. Самара.
P.S. Еще раз взглянула на обложку книги: матушка Мария тихо благословляет нас — какая милая она на фотографии…

…Мария Ивановна, как моя родная мама, смотрит на меня с портрета и всегда помогает. Я по утрам здороваюсь с нею и прошу о помощи. На лето унесла ее фотографию в летнюю кухню и поставила на полочку в передний уголок — как иконку.
Однажды летом долго не было коров. Я к ней с просьбой: "Где же, Мария Ивановна, коровки наши?.." — и вскоре они пришли. Много разного было за лето. Болел муж. Здесь я и Марию Ивановну, и других святых угодников, и Самого Господа просила, и акафист читала, зажигая свечу. Слава Богу! Муж мой пьет таблетки, но живет. И даже помогает по дому.
Валентина Плыгун, пос. Умлекан Зейского района Амурской области

Топчанчик

В июне 2000 г. моя жена Людмила в первый раз в жизни поехала в Москву для участия в конкурсе камерных певцов им. Елены Васильевны Образцовой. Это очень авторитетный международный конкурс, проходит он не каждый год, и Людмила очень хотела принять в нем участие. Вместе мы молились перед ее отъездом, чтобы она на конкурсе выступила успешно и если и не стала бы его дипломантом, то уж хотя бы прошла во второй тур (и одно это уже было бы весьма почетно!). Людмила — профессиональная певица, у нее красивый и редкий голос — меццо-сопрано. Работает она солисткой Самарской филармонии и одновременно руководит творческой группой «Благовест», в которой выступает с духовными концертами. Ей очень хотелось как певице зарекомендовать себя на таком авторитетном конкурсе певцов. Мы договорились, что она будет молиться в Москве, поклонится мощам Святителя Алексия и блаженной матушки Матроны, а я буду о ней молиться дома. 
Так случилось, что во время ее отъезда я поехал к матери в Кинель-Черкассы. И в тот самый день, когда Людмила должна была показывать на конкурсе свою программу, я пошел в Вознесенский храм, где много лет прожила блаженная Мария Ивановна. С этим храмом многое связано в моей жизни. Здесь я впервые встретился с матушкой Марией, сюда приезжал к ней за советами, за помощью…
В храме меня встретили м. Агния и Светлана. Мы вместе вспоминали старицу Марию. Потом кто-то из работников храма предложил мне пойти в ту самую сторожку, где раньше жила блаженная. Я, конечно, обрадовался такой возможности. Вошел я в сторожку с каким-то непонятным трепетным чувством. Тяжело вновь бывать в доме человека тебе близкого, которого уже нет в живых — и видеть, как в этом доме живут совсем другие люди…
В сторожке все изменилось. Стало чисто и прибрано. В ней уже никто не жил. Слепенькая старушка, жившая здесь при матушке, умерла еще раньше нее. Сейчас здесь проходят занятия воскресной школы. Только икона Спасителя висела на прежнем месте, в красном углу.
«А где матушкин топчанчик?» — вдруг вспомнил я. Оказалось, топчанчик этот, на котором спала и на котором столько молилась матушка, в сторожке бережно сохранили. Мне рассказали, что недавно сюда приезжал священник из Москвы и попросил разрешения помолиться возле топчанчика… Я с благоговением подошел к матушкиному топчанчинку. Опустился на колени и, приложившись к нему лбом, долго молился о своей жене, которой примерно в это время предстояло выступить перед авторитетным жюри… Молился я горячо и мне верилось, что чудо произойдет и мою жену возьмут во второй тур и, может быть, дальше…
А вечером из Москвы позвонила Людмила. Сказала, что произошло нечто невообразимое, невозможное, то, к чему она себя уж никак не готовила. После того, как она спела положенные по программе три произведения, к ней в перерыве подошла сама Образцова и… предложила совершенно безплатно провести для нее урок. «Мне очень понравился ваш голос, он красивый, но только… у вас есть некоторые недочеты, и я помогу вам их устранить», — сказала ей известная на весь мир певица. Вечером следующего дня Людмила занималась с самой Образцовой: великая певица дала ей несколько и правда очень существенных советов и пожелала дальнейшего профессионального роста… 
Людмила вернулась в Самару с желанием работать еще с большей отдачей. С этого момента в ее жизни произошел перелом — она поверила в свои силы и это сразу сказалось на работе. Голос зазвучал, как не звучал прежде. Не с каждой певицей, далеко не с каждой занимается Образцова! 
Уже в Самаре мы стали определять, в какое время Елена Васильевна Образцова предложила дать урок моей жене. Оказалось, что это было в то самое время (буквально — минута в минуту!), когда я молился у топчанчика Марии Ивановны. Далеко от Кинель-Черкассов Москва, но для молитвы матушки Марии нет и не было расстояний. Услышала матушка, помогла! Пришла на помощь — как и всегда она слышала нас и нам помогала… 

Пение давалось Людмиле не легко. Голос пришел к ней не сразу, а несколько позже, чем к другим (это произошло вскоре после того, как она приняла святое крещение). Учеба в институте совпала со становлением нашей семьи. Был момент, когда она даже хотела бросить вокал. Тогда мы поехали к матушке Марии. Старица сказала, что петь Людмила будет, и бросать институт ей нельзя.
Однажды перед сложным экзаменом я попросил у Марии Ивановны молитв о жене. «Устоит», — ответила мне старица. Все так и случилось, оценка была хорошая.
«Устояла» Людмила и в этот раз, и тоже по молитвам блаженной Марии Ивановны.
Антон Жоголев, г. Самара.

Мир вам, дорогой о Господе Антон Евгеньевич!
Пишет вам грешная раба Божия Мария Волкова. Хочу поделиться со всем Православным миром о помощи дорогой матушки Марии. Начав читать книгу, я грешная, поздно вечером, в постели уже, пожаловалась матушке: "Матушка моя родненькая, я ведь сыночка своего не видела более трех лет, не знаю, как он живет, здоров ли". А книгу под подушку положила. Так поплакала и уснула. Отношения с семьей сына со дня его женитьбы сложились очень сложные. Сейчас он в городе Магнитогорске, а мы за сто километров в Кизиле, и нет никакой весточки от него. Прошло ровно два дня. И вдруг утречком приезжают сынок со внученькой. Пробыли они у нас целый день, а вечером уехали. Мы узнали, что старший внук уже в армии служит, внучка на I курсе института, сам сын жив-здоров! Долго я радовалась такой быстрой помощи от дорогой матушки Марии.
Моя дочь жила с мужем у его бабушки. Их дочке Катеринке уже 6 лет. Бабушка устала с молодой семьей жить в двухкомнатной "хрущевке" и последние три года настойчиво гонит их из квартиры. Ситуация была безвыходная: негде жить! Решилась я молить матушку Марию. А у дочери была небольшая сумма денег, но на них можно было купить только захудалую комнату на три хозяина. Взмолилась я Матушке: "Матушка моя родная, помоги своими святыми молитвами! Умоли Пречистую и Спаса нашего, Иисуса Христа, да поможет Господь чаду моему на денежки, которые у них есть, купить приличное, подходящее жилье! Помоги, Матушка!" Недолго мне пришлось молиться — родненькая Мария Ивановна помогла! Семья переехала от бабушки и имеет три комнаты, кухню, огород, гараж, баню, и даже денежки, что были на жилье, Матушка умолила Господа оставить им на мебель. И сейчас они в своем доме, своя вся мебель, свой холодильник, свой святой уголок и у внучки в комнатке, и у дочки! Были разные искушения: дом занимали квартиранты, дом надо было приватизировать, но, по Матушкиным молитвам, все устроилось быстро и безпрепятственно. Вот так по молитвам Матушки Марии ко Господу, Бог устроил все так чудесно, что много дней уже прошло, а я все удивляюсь и восхищаюсь милостью Божией и заступлением за нас дорогой Матушки. Слава Богу за все! Земной поклон тебе, Матушка Мария.
Готовилась я к исповеди и причастию. Уставшая после вечерней службы, попросила матушку Марию: "Родненькая моя, мне бы не проспать завтра утром, дойти до храма (далеко!) и не опоздать на молитвы перед исповедью, ты меня разбуди вовремя!" Будильник завела. А она, моя заботница, еще до звонка меня разбудила! Я с радостью встала, все, что надо, сделала, все прочитала, никуда не опоздала, Слава Богу! На другое воскресенье я ей говорю (а я всегда с ней беседую, так как книга стоит вертикально на столе под иконами в святом углу): "Матушка, мне сегодня не на исповедь, можно в обычное время вставать". А она опять меня будит в 5 часов 30 минут утра! Встаю. Читаю Акафист Святой Троице и иду в храм. И так она меня последние три раза на исповедь будила.
Так и вчера вечером я ей говорю: "Матушка, не буди, мне не на исповедь!" Ровно в 5 часов 30 минут утра сквозь сон слышу тихий, короткий звон будильника! Но это не мой будильник! Да ведь это опять Матушка меня будит! А я, нерадивая, не встала. После Литургии иду из храма и молитвенно прошу у нее прощения за свою лень! Ведь она заботится, чтобы я до храма утреннее правило, благословленное священником, исполнила.
Мария Волкова, г. Кизил Челябинской обл.

19.04.2002