«Нам открылась простая и тяжелая истина…»

Интервью с членом Совета движения «За жизнь и семейные ценности» Владимиром Потихой.

Конференция «Русский язык как духовный и культурный собиратель нации» в эти дни в Самаре была не единственной. По благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия в помещении Самарской Духовной семинарии прошла еще одна конференция — «В защиту жизни». На нее съехались из тридцати регионов России активисты движения «Жизнь», выступающие против абортов. Руководитель движения протоиерей Максим Обухов на конференцию приехать не сумел, так что мероприятие пришлось возглавить редактору газеты «Вифлеемский глас» Сергею Чеснокову из Нижнего Новгорода и уже знакомому нашим читателям руководителю передвижной выставки «Молчаливая революция. О грехе аборта в России» Владимиру Владимировичу Потихе из Нижневартовска. В перерыве между заседаниями Владимир Потиха ответил на наши вопросы.

— Мы собрались в Самаре на третий съезд общероссийской организации «За жизнь и семейные ценности», — сказал Владимир Потиха. — Эта организация объединяет людей, которые в разных регионах страны — от Москвы до Владивостока — занимаются защитой жизни. Все активисты нашей организации Православные верующие люди. Мы уже много лет проводим общероссийские акции 11 января, в день памяти Вифлеемских младенцев-мучеников, от Ирода убиенных, Небесных покровителей нашего движения. А также мы приурочиваем наши мероприятия к 1 июня, Дню защиты детей.
— Что является для вас и для ваших товарищей по Движению побудительным мотивом в этой сложной работе?
— Нам открылась простая, тяжелая и страшная истина: все мы чудом выжили в страшной невидимой войне, в русской пренатальной «рулетке» — и почти у каждого из нас есть убитые в абортах братья и сестры, дяди и тети, бабушки и дедушки… И эта страшная гематома длится в нашей стране с небольшими перерывами уже восемьдесят лет. Вот очевидная формула смерти нации: четверо родили двоих, двое — одного, а один подсел на наркотики или погряз в виртуалке… Демографическая деградация, которая происходит из-за убийства в абортах собственных нерожденных детей, приводит к деградации социальной, политической и нравственной. Мы навлекаем на себя гнев Божий. И не надо быть пророком, чтобы понять: устраивающий кого-то проект России-«хосписа», где коренные народы медленно угасают в более-менее комфортных условиях, у нас не возможен. И ситуация приведет к совсем другим результатам — техногенным катастрофам, разрушению инфраструктуры, эпидемиям, войнам и, не приведи Бог, к иностранной оккупации…
— Горстка активистов, пусть даже и исполненных самыми благими намерениями, вряд ли сможет переломить ситуацию. Тут нужна системная государственная демографическая политика. Есть ли в этом направлении какие-то подвижки к лучшему?
— Супруга Президента России Светлана Владимировна Медведева через свой фонд социально-культурных инициатив объявила о проведении недельной акции «Подари мне жизнь», которая началась 8 июля, в день памяти святых Петра и Февронии, Покровителей семьи. Эта неделя впервые на таком серьезном уровне посвящалась борьбе с абортами. Конечно, переломить ситуацию одной акцией невозможно. Но тем не менее во всех женских консультациях страны в эти дни появились плакаты с надписью «Подари мне жизнь». Про-лайфовские организации на местах подхватили инициативу первой леди и развернули работу в этом направлении. Но вот что удивительно: добрая инициатива была выдвинута с самого верха, но даже несмотря на это в центральных СМИ была почти полная информационная блокада благого начинания. И из-за этого все осталось каким-то «междусобойчиком» Минздрава и наших организаций в защиту жизни. Но все равно начало положено доброе.
— Давайте представим, что, например, завтра запретят аборты в нашей стране. Этого ведь и добивается ваше Движение. Какими были бы последствия такого решения? Что бы вы ответили оппонентам, которые любят ссылаться на то, что в случае запрета легальных абортов якобы возрастет количество нелегальных абортов…
— Но сейчас ведь тоже делается много криминальных абортов. Народ у нас привык заниматься «самолечением», прибегать к «народным средствам»… И прежде чем прийти на аборт в женскую консультацию, многие женщины в греховном желании «освободиться» от беременности проходят через всевозможные опасные для их здоровья «домашние методы». К тому же сейчас и нелегальные аборты проводят те же акушеры-гинекологи. А у нас признают криминальным лишь тот аборт, который проводит человек без высшего медицинского образования. И еще у нас запрещен аборт на самых поздних стадиях беременности (но не предусмотрено никакого наказания за проведение аборта на поздних сроках). Американские защитники жизни доказали, что сторонники легальных абортов проводят очень много нечестных манипуляций со смертностью от криминальных абортов. Но объективные статистические исследования говорят о другом. Смертность от абортов в эпоху их запретов (а делали их чаще всего все равно врачи!) была высока лишь из-за общей неразвитости медицины. Так, в сороковые годы прошлого века в таких абортах погибало несколько тысяч женщин. А в конце 60-х и начале 70-х годов, когда в Америке также были запрещены аборты, но общий уровень медицины значительно возрос, смертность женщин от криминальных абортов упала всего до нескольких десятков в год. И если в России аборты запретят, никакого всплеска смертности от криминальных абортов не будет. Ведь большинство народа у нас, к счастью, законопослушны и не многие сознательно пойдут на преступление. А рождаемость заметно поднимется. Конечно, запрет на аборты нужно сопроводить мощной разъяснительной и пропагандистской работой. А также оказывать социальную помощь матерям-одиночкам и создавать оптимальные условия для многодетных русских семей. Ну а помимо демографического роста, запрет на аборты отведет от нас гнев Божий, который навлекается на всех нас за проливаемую кровь нерожденных младенцев. И это неизбежно приведет к положительным изменениям во всех сторонах жизни нашего общества. Была бы только политическая воля на принятие такого решения…
— Изменилась ли к лучшему демографическая ситуация в Польше? Ведь там сравнительно недавно запретили аборты.
— В этой стране католики пришли к власти. Аборты там теперь под запретом. В демографической ситуации изменения к лучшему, конечно, есть, но они не слишком заметные. Ведь вместо абортов обществу там предлагается все то же «планирование семьи». Но только уже не с помощью абортов, а различными средствами контрацепции.
— Мы с вами не виделись шесть лет. В вашей большой и дружной семье за это время произошли какие-то изменения (супруга Владимира Потихи, Александра, тоже активистка движения в защиту жизни — А.Ж.)?
— За это время у нас родилось еще двое деток. Сейчас у нас шестеро детей. Старшей дочери шестнадцать лет, а младшему сыну — год. Живем мы небогато. Но с Божьей помощью на все хватает: даже и на то, чтобы детей вывезти летом на море.
— Ваша выставка «Молчаливая революция» побывала уже во многих городах страны. Какие у вас впечатления от поездок по России?
— Очень впечатляют наши малые города. Вымирание там видно невооруженным глазом. Города-миллионники, и прежде всего Москва, как черные демографические дыры просто затягивают в себя население и обезлюживают малые города и села… Там депопуляция страшная! Были мы недавно в Ростове Великом, и иногда возникало такое ощущение, что наша семья была там едва ли не одна на улице. Всюду дома с пустыми глазницами, облупившиеся стены…
— К чему может привести массовая миграция в Россию из стран СНГ?
— На мой взгляд, количество мигрантов еще не достигло критической черты, за которой видна необратимость каких-то принципиальных изменений в составе населения. Но уже есть основания говорить о замещении нашего этноса… И все же сейчас я хотел бы сказать несколько о другом. На примере моей малой родины видно, что для многих этнических русских может оказаться социально-привлекательной система шариата. У нас в Нижневартовске мусульманская умма ведет очень активную миссионерскую и прозелитическую деятельность. У них есть даже магазины женской моды с соблюдением мусульманских традиций… В Нижневартовске (Ханты-Мансийский округ) только выйдешь на улицу, как обязательно встретишь женщин в традиционных мусульманских платках. Примерно каждая четвертая пара, гуляющая с детьми, одета по шариату. Среди них немало этнических русских, которые приняли ислам. У нас уже не редкость, когда целые русские семьи обращаются в ислам. Бывают ситуации, словно позаимствованные из фильма «Мусульманин»: муж служил в «горячей точке», воевал там с шахидами, а потом приехал в Нижневартовск и принял ислам. Вот в чем опасность «Православия-лайт», то есть облегченного, «удобного» Православия… Хочешь — прибегай к контрацепции; хочешь — рожай, а не хочешь — не рожай. Хочешь — блуди, и вообще сама выбирай модель поведения… Эта вседозволенность порой толкает людей в иные, жесткие, но, как оказалось, вполне жизнеспособные системы. Кризис современной семьи толкает их в «объятия» другого — демографически успешного общества…
В любом традиционном обществе есть система табу, которая очень жестко регулирует репродуктивное поведение, семейные отношения. И когда эта система моральных запретов разрушается, общество просто вымирает. У русского народа семейная этика строилась на Священном Писании: «Плодитесь и размножайтесь, наследуйте землю», «Чти отца и мать твою», «Не прелюбодействуй», «Не убий». И когда эти традиционные заповеди рассыпаются, на смену им может прийти… шариат. Потому что либерально-атеистический взгляд на жизнь уж слишком очевидно ведет семью к катастрофе. Люди интуитивно чувствуют это и ищут для себя какой-то выход. Но порой ищут его не там, где нужно. А нужно восстанавливать свою систему семейных ценностей. На это мы и уповаем. Если у нас появится какой-то маяк, какой-то модернизированный (с учетом современных реалий) вариант домостроя — не в смысле одних лишь запретов, а как основа Православного уклада современной семьи, если будут восстановлены утраченные табу — может начаться возрождение Православной семьи. И строгость этого уклада как раз сделает Православие привлекательным для подавляющего большинства населения. В противном случае процессы станут необратимыми. Если на Западе идет старение коренных наций, то у нас идет вымирание.
— Как вы относитесь к деятельности по борьбе с абортами в прошлом известного предпринимателя Германа Стерлигова?
— Он мне симпатичен своей непримиримостью. Но, к сожалению, он произносит в многочисленных интервью много провокационных вещей. Например, любит шокировать читателей эпатирующими словами о том, что для него большая радость «дать в морду» врачу-гинекологу, который когда-либо делал аборты. Про-лайф — это защита жизни, и любая жизнь, каждая личность свята. Мы не можем прибегать ни к какому насилию, отстаивая наши убеждения. Стерлигов не имеет никакого отношения к нашему Движению. По-видимому, он действует в одиночку или с небольшой группой сторонников. Но мне импонирует та его обостренная чувствительность, с которой он подходит к проблеме абортов. Он человек с разбуженной совестью, и конечно, хочет хорошего. Но не всегда прибегает к адекватным методам в борьбе за Жизнь.
— Сейчас в Испании обсуждается закон, согласно которому врач будет лишен права отказаться делать аборт. А в нашей стране сегодня врач может отказаться делать аборт?
— Такого врача у нас могут лишить права на профессию. В России аборт до сих пор входит в перечень обязательных процедур, которые для любого врача-гинеколога обязательны. Каждый врач такого профиля должен уметь убивать нерожденных детей. Мы знаем случаи, когда врач-гинеколог начинал воцерковляться, и его эта система постепенно выталкивала. Но со временем эти врачи находили себя в каких-то других направлениях медицины, например, лечили безплодие и др. Так что выход для врача-христианина все-таки есть, я считаю. У нас нет какого-то оголтелого, непримиримого отношения к врачам-гинекологам. Да, многие из них совершают страшный грех — убийство нерожденных детей, пусть и разрешенное сегодня законом. Но мы понимаем, что врачи, делающие аборты, сами одновременно являются и нравственными жертвами этих легальных абортов, этого кровавого греха. У многих из них, как я знаю из личного общения с знакомыми врачами-гинекологами, возникают проблемы в семьях, в том числе и с детьми — ведь Бог поругаем не бывает. И может быть, их ждет посмертная участь даже более тяжелая, чем у убитых ими в абортах нерожденных и потому некрещеных детей. Если, конечно, не будет глубокого, искреннего и действенного покаяния.
— Не поздно ли сейчас бороться за то, чтобы после стольких лет вседозволенности остановить занесенную над младенцами кровавую кюретку?
— Это никогда не поздно — защищать Жизнь.

Антон Жоголев

15.10.2009