«Пою Богу моему…»

26 октября Казанская церковь села Нероновка Сергиевского района Самарской области была полна народа. В праздник Иверской иконы Божией Матери монахиню Лидию (Державину) поздравляли с семидесятилетием и высокой Патриаршей наградой — орденом Преподобного Сергия Радонежского. Матушка Лидия и покойный протоиерей Иоанн Державин вырастили одиннадцать детей! В этом знатном на всю Россию роду стали священниками трое сыновей и все зятья; сын Николай Иванович — референт Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, и уже два внука священники, один диакон. Но матушка Лидия не видит в этом своей особой заслуги:
— За что меня награждать: не за что! Потому что это батюшкины молитвы, его пример. Я ведь не одна растила детей. У нас в семье сорок лет прожила, как ее называли дети, няня — монахиня Людмила. Была она мирянкой, а в конце своей жизни тоже приняла монашеский постриг. Она всем сердцем любила наших детей, заботилась о них. Ездила по святым местам — в Псково-Печерский монастырь, в Почаев, в Киев — и брала с собой детей. Иной раз и шесть детей сразу с собой возьмет! Когда мы еще только собирались пожениться, ходили к старице Вассе. Жила в Тверской области прозорливая старица очень высокой духовной жизни. Она сказала, что все дети у нас будут верующими. Слава Богу, по ее молитвам да по молитвам батюшки вот так и есть.
…А родилась матушка Лидия не на Иверскую — на день раньше, в празднование Иерусалимской иконе Божией Матери. И на семидесятилетие дети сделали ей чудный подарок: поездку в Иерусалим, на Святую Землю! Первый раз матушка была на Святой Земле еще с отцом Иоанном, в 1994 году, и вот теперь — во второй.
— В этой поездке был и мой старший сын, протоиерей Иоанн с женой. Многое удалось повидать, и теперь уже смотрела на все более внимательно. Побывала и у Иерусалимской иконы Божией Матери, и у стольких еще святынь удалось помолиться!
Одна встреча особенно запала в душу. На склоне Елеонской горы Православный человек построил храм, посвященный Вознесению Господню. Местные мусульмане не давали ему строить храм. Они его жестоко мучили, а три года назад решили убить. Мать услышала, что на ее сына напали, и стала кричать: «Убейте лучше меня, а его оставьте!» Они ее и убили. И теперь мощи новомученицы Анастасии Иерусалимской, полностью целые (только видно, что нос перебит, как ее убивали), лежат там. И даже икона ее уже есть. Иноверцы не унялись, пригнали бульдозер, чтобы снести этот храм. Так Святитель Николай не дал! Они увидели Святителя Николая и все побросали, не смогли разрушить храм. А когда хотели убить этого человека (его зовут игумен Иоаким), Господь послал ему человека в защиту. Паломник Владимир приехал на Святую Землю, а денег не было в гостинице ночевать. Владимир и попросился к нему ночевать. Владимир его и защитил. Вот такая чудесная история…
Нелегкий крест пришлось нести в своей жизни протоиерею Иоанну Державину с матушкой Лидией. И матушка с благодарностью вспоминала благословение схиигумена Псково-Печерского монастыря Луки — каждый день петь один духовный стих:
Господи, помилуй,
Господи, прости,
Помоги мне, Боже,
крест свой донести!..
— Батюшку часто переводили с одного прихода на другой. В то время многих священников уговаривали отказаться от сана. Приезжали из КГБ и к моему батюшке, сулили золотые горы. Но он, конечно, не согласился. Хотя бывали такие печальные случаи, но потом Господь очень карал отступников. А у меня батюшка очень ревностный был. И он готов был на всякие лишения, на что угодно. У него характер был твердый: никаких компромиссов!
В Нероновку мы приехали, у нас уже было семь детей. И тут уже уполномоченный больше не стал нас тревожить.
Церковь в селе закрывалась ненадолго, но председатель сельского совета, Иван Александрович Климин, распорядился не трогать святыни, забить досками иконостас и киоты больших икон: «Вдруг потом храм опять надо будет открывать!» — и хотя в церковь сыпали зерно, но не разорили ее и не осквернили. Все сохранилось. И когда пришло время, открыли храм, до нас тут десять лет прослужил отец Иоанн Соловьев. Он был боевым офицером, всю войну прошел, а после войны стал священником. Так что мы приехали на намоленное место. Наш храм был единственный на весь район, ехали на службу и из Исаклинского района. А из Сергиевска, Суходола, Серноводска и пешком приходили. Бабушки крепкие были, двадцать пять километров пешком пройдут и здесь не отдыхают: помогали по храму и службу всю стояли. Сейчас уже люди ослабленные стали. Как-то Владыка Иоанн сказал мне, что вот сейчас кругом химия — и она на тело влияет и на душу.
— Но ведь кроме скорбей есть и радости!
— Великой радостью было для нас с батюшкой знакомство со схиигуменом Иеронимом. Когда мы в 1994 году собирались в поездку на Святую Землю, были на Патриаршем Богослужении в Елоховском соборе в Москве. И какой-то батюшка светлый, улыбающийся подошел к амвону, встал перед дверцей и не решается идти. А сзади монахиня подталкивает: «Иди, иди, батюшка!» Он оглянулся: «Идти, говоришь?..» — «Иди, батюшка!» Он поднялся и прошел в алтарь. Вот так я отца Иеронима в первый раз увидела. А потом уже на Святой Земле, на Голгофе, в храме Воскресения Христова мы вдруг увиделись снова. И они с моим батюшкой как-то сразу сроднились, как братья. Просто не отлучались друг от друга. Он пообещал к нам приехать — и правда, приехал. Для нас большая радость была, когда отец Иероним приезжал.
— О чем говорил он с батюшкой, с вами? Время-то сейчас такое непростое…
— Он больше говорил о духовном. Что же касается того, как спасаться в такие времена, — не только отец Иероним, но и другие старцы все говорили, что надо иметь свой дом, участок земли и колодец. Отец Иероним благословил нас ископать колодец, но мы пока еще так и не выполнили это его благословение. Времена апокалиптические, а сколько они продлятся — только Господь знает. Помню, как еще Митрополит Мануил говорил: «Как-то вы будете терпеть 1990-е годы…» А ничего — слава Богу, пережили. Наверное, ради молитв праведников Господь отодвинул то, что могло быть. Поэтому многое зависит и от нашего поколения. Не знаю, сколько Господь еще будет нас терпеть и отодвигать сроки…
Блаженная Мария Ивановна, схимонахиня Мария, тоже приезжала к нам, каждый день в храме была, молилась на левом клиросе. На скамеечке лежала. У нас тогда была большая проблема с ремонтом храма. Находились мастера, но так дорого спрашивали! Просто не в силах были мы эту сумму выплатить. И вот она вокруг храма, вокруг ограды ходила, молилась. Видно, по ее молитвам Господь послал людей, покрасили крышу, перекрыли купола…
— А вы из верующей семьи?
— Мама была верующая, отец погиб в сорок первом году. Мы с сестрой в войну оказались в Тверской области у своей крестной, родной маминой сестры. Она жила около храма, и мы все время в храм ходили. Крестная пела на клиросе и читала, просфоры пекла. И мы с ней молились, пели. Она замуж не выходила, мы ее крестницы были, она за нас молилась. Сестра моя живет в Петербурге, ее муж, отец Павел Герасимов, много лет служил регентом в Троицком соборе Александро-Невской Лавры, потом принял диаконский сан и умер уже протодиаконом. Был он знаменитым регентом в Петербурге.
— Вы ведь и сейчас поете на клиросе?
— С детства я любила петь. И молитвы, и духовные стихи. А сейчас надо вот мне уж ждать, когда внучки вырастут, на мое место. Ну конечно, как Господь даст. Всю жизнь я пела. И в храме, и дома с детьми. Если Господь какой-то талант дает, то и надо его развивать…
— Как сочетается монашество с тем, что вы — мать, бабушка, а теперь уже и прабабушка?..
— Я с юности мечтала быть монахиней. Но Митрополит Вениамин благословил нас на брак. Священник, который венчал нас, благословил, чтобы у нас было десять детей. А нам Господь одиннадцать деток дал. И Митрополит Мануил всегда радовался, когда узнавал, что у нас еще кто-то будет. Но отец Кукша с батюшкой еще в первые годы моего замужества послал мне отрез черного штапеля на мантию и сказал, что под старость я буду монахиней. Этот отрез пролежал сорок лет, и ничего с ним не случилось, из него и сшили мантию. И отец Иероним тоже говорил, что монашество надо принимать, он меня и постриг… А вот сочетается или нет — тут трудно сказать. Мне ведь приходится в семье жить. Поэтому так, как в монастыре, подвизаться у меня не получается. Не знаю, как Господь это примет… Но мне отец Иероним дал послушание помогать на приходе, поэтому я не могу куда-то уйти. Бывает, что вместо молитвы приходится внукам сказку читать. Или Жития святых, детскую Библию. Они любят, чтобы им что-то читали, с удовольствием слушают. Да и в монастыре тоже ведь разные послушания бывают. Если сейчас вот при монастырях есть детские приюты: монахини же, наверное, тоже детьми занимаются…
— Вы чувствуете, что батюшка Иоанн незримо с вами?
— Конечно! Я его каждый день прошу, чтобы он о нас молился. Потому что теперь ему там легче, чем нам тут на земле.
Отец Александр Ильин был у нас близкий батюшка — он служил в Новгороде, потом в Великих Луках, — вот он говорил, что особенно трудно будет молодым священникам. Уж очень много соблазнов…
— В современной жизни каких добродетелей особенно не хватает женщине?
— Терпения, наверное. И еще надо как можно чаще детей в храм водить. Потому что кому церковь не мать, тому Бог не отец. Даже маленький ребенок, пусть он отвлекается на службе, но каким-то своим внутренним подсознанием впитывает благодать. Стихиры, песнопения — они же все воспитывают! Поэтому хорошо, когда ребенок часто в церкви! Бывает, что в юности дети поддаются искушениям, уклоняются от церкви, но все равно потом возвращаются. Потому что если с детства что-то заложено в душе, то все равно ростки свои дает.
На передней стене в доме Державиных — картина: Царская Семья.
— Батюшка всегда очень почитал Царскую Семью, еще до канонизации за упокой поминал их, невзирая ни на что. Он считал Царя святым. Еще при советской власти он сделал себе митру с двуглавыми орлами. Вот удивился, увидев ее однажды, уполномоченный! А батюшка сказал, что даст Бог, еще может так повернуться жизнь, что и двуглавые орлы вернутся как герб. Все так и случилось!

Ольга Ларькина

17.11.2006