В гости к матушке Марии

14 января исполнилось 10 лет со дня упокоения схимонахини Марии (Матукасовой).

14 января исполнилось ровно десять лет, как отошла ко Господу схимонахиня Мария (Матукасова), блаженная Мария Ивановна, старица и молитвенница, дорогая наша матушка.
Уже десять лет, как с нами нет нашей дорогой и любимой матушки Марии. Так уж сложилось, так посчастливилось, что блаженная схимонахиня Мария — очень близкий нашей семье человек. Вспоминаю, не могу забыть, те две недели, что провела рядом с ней в Оптиной пустыни, где она подвизалась в последние годы. Как она нас провожала... Как говорила, что приеду, еще приеду, и в Оптину, и к ней. То было ее последнее лето в Оптиной, последнее лето в жизни. Если б знать тогда, что в живых ее больше не увижу... В Оптиной еще раз была. В ее доме снова жила... А теперь Господь сподобил побывать и у нее, в месте ее последнего упокоения в Казанском монастыре, что в маленьком городке Вышний Волочек Тверской епархии. Помолиться на ее могилке, приложиться к холодной мраморной плите, на которой высечено ее имя. Как прежде почувствовать, что она рядом и так же молится за нас. Не оставляет.

«Красиво доедете»

То, что я поеду в Вышний Волочек, в разгар трудовых будней, когда вся страна только просыпается после долгих новогодних праздников и принимается за работу, так вот — это уже чудо. То, что я поеду туда по трудовой обязанности, в командировку, — чудо вдвойне. С самого начала, еще задолго до самой поездки, мы всей семьей почувствовали — матушка зовет нас к себе. И все начало устраиваться самым чудесным образом: отцу распределили отпуск как раз на эти дни, наши друзья, тоже духовные чада матушки Марии, засобирались на годовщину. А так как ехать они собрались на автомобиле, то нашлось место и для мамы, которой очень тяжело ходить. Все получалось, все складывалось, так же, как и раньше, когда матушка Мария была жива. Благословит она на поездку — и все идет как по маслу. «Красиво доедете», — скажет, и доезжаешь так, будто и не было пути вовсе.
Выехали морозным вечером, в ночь, впятером. И дорога наша была гладкой, ехали словно по той ниточке, которой матушка Мария прочно связала Самару, Вышний Волочек и Оптину пустынь. Когда-то давно она протянула нитку от одной пуговички к другой, сказав, что провела дорогу между Самарой и Оптиной. А потом, упокоившись в Вышне-Волоцком Казанском женском монастыре, духовно связала своих чад еще и с Вышним Волочком.
Чудо часто остается незаметным, потому что нам кажется, что оно должно быть событием грандиозным. Вот подвинется гора или сойдет огонь на землю — это будет чудо. А если в жару вдруг подует прохладный ветерок, которому неоткуда взяться, в ответ на просьбу Господу облегчить испытание зноем, то останется незамеченным. Если только не быть ко всему внимательным.
Мы въехали в городок темным вечером. Наш водитель был здесь очень давно и почти не помнил, где же находится монастырь. Едем прямо, помним, что должен быть поворот, но вот где он? Почему-то поворачиваем наугад вслед за какой-то машиной — и неожиданно для себя оказываемся у стен обители. Разве не матушка привела нас к себе чудесным образом?
В монастыре нас встретили сурово — не привыкли здесь к такому наплыву народа. Хотя «наплыли» мы и небольшим составом. В монастыре — печное отопление, поэтому обогревать келии в корпусе, где нас разместили, пришлось самим. Печи хоть и растопили, но снимать верхнюю одежду все равно не стали — не смогли, замерзли. Но прежде чем отправиться спать в пуховиках и перчатках, испытывая себя на прочность, мы пошли в часовню, где похоронена матушка Мария.
К нашей радости, нашему земляку Владимиру, прибывшему в Волочек днем раньше нас и успевшему уже потрудиться, расчищая снег, доверили ключи от часовни. Вошли — внутри, кажется, было еще холоднее, чем снаружи, — зажгли свечи, помолились… И никто не смог удержаться от слез.
Прикладываясь к ледяной мраморной плите, на какое-то мгновение я почувствовала, что она теплая, как матушкины ручки, и тоже на мгновение, закрыв глаза, вдруг снова оказалась в Оптиной пустыни, в тот день, когда я уезжала. Матушка Мария вместе со своей келейницей, монахиней Евгенией, нас (а была я не одна) провожала. Явственно увидела ее лицо и услышала ее слова, ответ на мой вопрос, приеду ли я: «Приедешь».
Оглянувшись, мы поняли, что остались в часовне одни — семеро из Самары, помнящих матушку Марию еще как блаженную Марию Ивановну, в стареньком пальтишке и с тяжелыми мешками. Еще раз помолились — и разошлись.

Бабочки

Отогреваясь у горячей печки, мы вспоминали все, что было связано с матушкой Марией. Как впервые приехали к ней в Кинель-Черкассы, давно, еще в начале девяностых. Я тогда была еще девчонкой, школьницей. Родители сразу «прикипели» к Марии Ивановне, и она отнеслась к ним совсем по-родному, так, будто всегда их знала. А может, и знала.
Мама вспомнила, как когда-то, будучи совсем молоденькой и нося меня под сердцем, встретила на улице странную бабушку, которая перекрестила ее мелким крестом (как всегда крестила матушка Мария) и сказала странные слова: «Ребенка еще не родила, а уже имя дала». Молодая моя мама испугалась, ведь она никому не говорила, что почти с самого начала беременности решила для себя, что ждет девочку, и дала ей имя. Правда, после моего рождения назвали меня совсем по-другому…
Мне вспомнилось, как все удивительным образом связано в Божьем мире. Во время моего пребывания в Оптиной, рядом с матушкой Марией, к ней приехала целая делегация иностранцев, из Австралии и Америки, кажется. Православные, с ними был один священник, он и переводил на русский. Благоговейно, стоя на коленях, они задавали старице вопросы. Ранее они обращались со своими трудностями к Митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву), который сказал им о Марии Самарской, чтобы они шли за советом к ней, когда его не будет. Разыскали, пришли…
— А мы вам сейчас историю расскажем, в прошлом году была, — присоединяются к разговору наши соседки, приехавшие в Волочек из Оптиной пустыни. — Каждый год сюда, на годовщину к матушке приезжала женщина одна, тоже из Самары. В прошлом году была здесь в последний раз, сейчас ее уже нет в живых. И вот приехала она, а здесь натопили — даже жарко было. И вдруг — откуда не возьмись — бабочки! Простые такие, крапивницы, коричневатые в крапинку, но все равно красивые. Зимовали, наверное, здесь, да от тепла проснулись. И летают по коридору, порхают. А женщина эта идет, они на нее все садятся — на руки, на шаль пуховую, красиво так! И она их осторожненько несет, боясь спугнуть… Вот настоящее чудо было! Куда делись потом эти бабочки — не знаем. А женщине этой как будто матушка бабочек послала прям в утешение, она уже тогда тяжело болела…

Путь домой

Утром после Литургии священник Александр, окормляющий монастырь, отслужил в часовенке в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, где покоятся наша матушка Мария и блаженная Любушка, также проведшая последние свои дни в Казанском монастыре, панихиду по усопшим старицам. Потом был скромный поминальный обед, после чего нас попросили освободить территорию монастыря, живущего по строгому скитскому уставу.
Здесь мои пути разошлись с попутчиками. Мне нужно было скорее вернуться в Самару, к работе, поэтому дорога моя лежала через Москву, откуда на поезде я уже добиралась до родного города. А мои родители с друзьями поехали в Оптину пустынь, навестить келейницу матушки Марии монахиню Евгению (Мавринскую). Встретиться с ней в Волочке не удалось — ее задержала дорога, и она прибыла в монастырь, когда мы все уже уехали.
И на обратном пути матушка Мария тоже помогала нам. Мне удалось и билет достать без проблем, и навестить родственников, и доехать хорошо. В моем вагоне ехала шумная компания молодых людей, решивших путь домой провести весело и с возлияниями. Один из них был моим соседом по купе. Но им всем вдруг захотелось быть поближе друг к другу, начали меняться с другими пассажирами — и неожиданно оказались в другом конце вагона, а моим соседом стал пожилой мужчина, ехавший домой от дочери. Так благополучно и почти в тишине я и доехала.
А бывшие мои попутчики по пути в Самару из Оптиной чудом избежали аварии. Был сильный туман, густой, как молоко, ехать приходилось почти на ощупь. А тут еще со сном бороться! Ночь, пассажиры заснули. И водитель… тоже! Неожиданно его жену, сидевшую рядом, словно кто-то разбудил. Она проснулась и увидела, как он продолжает ехать с уже закрытыми глазами. Потихоньку разбудила его, остановились, вышли прогуляться. И после уже ехали так, будто никакого сна и не было. Утром, по приезде, позвонила монахиня Евгения, спросить, как добрались, и рассказать, что ей в эту ночь почему-то тоже не спалось. Проснулась, как будто ее тихонечко толкнул кто-то, ровно как матушка будила ее, когда была жива. Проснулась — и встала на молитву за находящихся в пути. Так и молилась почти до утра. И словно рядом с матушкой Марией.

Татьяна Горбачева

«В пять часов»

Я и моя семья много лет являемся прихожанами Свято-Воскресенского мужского монастыря в Самаре, еще когда это был просто храм. В те годы здесь некоторое время жила и матушка Мария Ивановна Матукасова, впоследствии — схимонахиня Мария.
К матушке Марии я нередко обращалась за советом и молитвенной помощью.
Опишу несколько случаев, связанных с матушкой Марией.
Пришла я к ней взять благословение на поездку в Ташлу, на святой источник и к чудотворной иконе Пресвятой Богородицы (я очень тяжело переносила поездку в автобусе). Матушка благословляет меня, а сама твердит одно и то же: «В пять часов, в пять часов». Отошла я от нее и думаю: что бы это могло значить — «в пять часов»?
Съездили мы в Ташлу, и я по святым молитвам матушки даже не почувствовала тяжести в дороге, как на крыльях слетала. Подъезжает автобус к храму, и навстречу нам бежит Маша (послушница настоятеля, в то время отца Феодора) и говорит настоятелю: «Батюшка, Марию Ивановну от нас увезли!» А батюшка ее спрашивает, когда это произошло. И Маша отвечает: «В пять часов!»
Тогда, хоть и грустно было, что не увижу матушку Марию, я невольно улыбнулась. Мария Ивановна предсказала мне, что ее увезут отсюда в пять часов…

Забытый хлебушек

Собралась я ехать в Санаксарский монастырь, а тут мой сын заболел. Пошла я к матушке Марии за советом, что делать. По дороге купила для нее горячего хлебушка.
Прихожу, а матушка Мария лежит на кровати. Усаживает меня к себе на кровать и говорит, что сейчас мне ехать не надо, успеется в следующий раз.
Утешила, сняла камень с души. Собираюсь уходить от нее. А послушница в это время обращается к Марии Ивановне с недоумением: «Матушка, вот ты не велела нам идти за хлебом, сказала, что придет женщина и хлеба принесет, но на улице уже темнеет. А хлеба так никто и не принес!» 
И тут я как очнулась: да я же с хлебом чуть так и не ушла!
Обернулась и говорю: «Да я же вам горячего хлеба принесла, но разволновалась и забыла про хлеб. Вы уж меня простите!»
Мария Ивановна взглянула на нас и улыбнулась. И так стало на душе тепло — словами не передашь!

Урок смирения

Еще когда матушка Мария Ивановна жила в доме настоятеля Воскресенского храма, пришла я к ней за советом. Она в это время сидела на крыльце дома, а послушницы кормили ее сметаной, смешанной с клубникой.
Подошла я к ним. Поздоровалась. Матушка есть перестала и… велела мне доедать оставшуюся после нее сметану с клубникой. Я через силу пол-ложечки съела и так мне стало нехорошо, сильно затошнило. А мысли покоя не дают: вот, мол, бабушка ела из этой чашки, а теперь я. Да старая она, да без зубов… И все тому подобное.
Доедать я не стала, отказалась, но старалась всячески отогнать искусительные помыслы и сама мысленно просила прощения у Марии Ивановны.
Тем временем Мария Ивановна ответила на тот вопрос, с которым я к ней пришла. Дает мне читать молитвы Ангелу Хранителю на каждый день, а сама перебирает четки. Читаю я молитвы, а в уме все прощения прошу у матушки. А она вся как-то сникла, вроде бы плохо ей стало, она потихонечку стала с крылечка сползать.
Смотрю, обезсилела Мария Ивановна. Перестала я читать и говорю ей: «Матушка, я сейчас позову Машу и послушниц, они проводят вас в дом». А матушка мне и говорит: «Бери меня под руки, поднимай — и веди к яблоне». И показала, куда именно надо вести.
С трудом подняла я матушку и привела на место, которое она указала. Помогла лечь на землю и сама села рядом.
Вдруг Мария Ивановна берет с земли молодое зеленое яблоко, дает мне и говорит: «Вот яблоко, ты его тщательно разжуй и дай мне. Я его съем». Я испугалась такого предложения: «Что вы, я сейчас сбегаю в дом, попрошу ножик и очень тонко нарежу вам яблоко!» а она и слышать не хочет, настаивает на своем. Так и пришлось мне разжевывать яблоко, затем выплевывать его на ладонь, а матушка это все ела. Потом она попросила проводить ее в храм. Мы шли с ней по тропинке, я держала матушку под руку, и она отвечала на мои вопросы…
Поистине — Божий человек! Мысли наши были ей открыты, и по огромной любви к нам, грешным, она своим примером смиряла нас и врачевала наши духовные недуги.

Лоскутик на память

А это было уже после смерти матушки. Послушница Мария раздавала лоскутки ткани, которые при жизни собирала матушка Мария, и наказала, чтобы после ее смерти эти лоскутки раздали людям. Мне достался такой лоскутик.
И вот прошло время, и я сильно заболела. Обошла всех специалистов, но врачи не могли поставить диагноз, а болезнь тем временем усиливалась. Я с трудом вставала с постели, так как любое движение сопровождалось резкой болью. Боль простреливала голову, а затем всю правую часть тела.
Взяла я лоскутик матушкин и обратилась к ней с просьбой о помощи. Перевязала этим лоскутом голень правой ноги и не снимала его.
Прошло немного времени. И вот снится мне матушка Мария. Пришла она будто ко мне домой в своем стареньком пальто, села в кресло и спрашивает, что со мной. Я обрадовалась встрече с ней и стала жаловаться на свою болезнь. Выслушала она меня да и говорит: «Да ерунда все это!» Махнула рукой и исчезла.
Проснулась я радостная. Чтобы встать с постели, стала, как обычно, осторожно сползать на пол. Сползла. Ну, думаю, сейчас с колен поднимусь… — и приготовилась, что последует острая боль. Но боли не было!
И с этого дня болезнь моя прошла по молитвам матушки Марии.
Дорогая наша матушка Мария и после смерти осталась с нами, она живет в сердцах многих православных Христиан — и в моем благодарном сердце.
Вечная ей память!

Татиана, прихожанка Свято-Воскресенского монастыря, г. Самара

На снимках: блаженная схимонахиня Мария (Матукасова); часовня в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, где похоронены матушка Мария и блаженная Любушка; духовные чада схимонахини Марии у гробницы старицы; матушка Мария с келейницей монахиней Евгенией в Оптиной пустыни.

21.01.2010