Письма к дочери

Гимн отеческой любви в письмах священника Вениамина Ионова.

Мы продолжаем публикацию писем 1946-1947 годов священника Вениамина Ионова дочери Наталье. Начало см. здесь. Письма сохранились в архиве Митрополита Мануила (Лемешевского). Порой трудно понять, где автор писем обращается к дочери прозой, а где душа его настолько устремлена ввысь, что начинает петь стихами…

1 (14) октября 1947 года.

Поздравляю тебя, дорогая моя Наташенька. Сегодня Покров Пресвятой Богородицы, день в особенности для нас и для тебя праздничный. Погода тихая, туманная. Наташенька, я хотел с тобой поделиться о Ванечке, об одном огорчении и смущении, случившемся с ним у нас, для того, чтобы ты со мной помолилась о нем. Помолиться, значит вздохнуть, как святые отцы говорят: «Господи, помилуй его!» - и всё. А не то, как будто ты такой молитвенник! Кратко, Наташенька, искренний вздох, а не груз тебе.

А дело вот в чем: мы жили с Ванечкой дружно, работали, он учился, я ему помогал: с утра - трудные предметы, вечером - беседа или немецкий. Татьяна, дочь В.Б., живет в Воронеже, но переезжает сюда, будет учиться заочно. Меня очень огорчило и удивило ее отношение к Ванечке: такая напористость. Он был спокоен, равнодушен. Но я считаю, что с ее стороны был сделан очень энергичный «наскок» и он поддался. Начались прогулки по вечерам до поздней ночи, занятия пошли хуже. Я был встревожен и огорчен и ему говорил об этом. Вижу одно возбуждение нервов и угрозу занятиям. Из всех только одна Вера Николаевна за меня. Я с Ванечкой очень деликатен и осторожен. Не бойся, я ему сказал только: «Не хочу, чтобы погибли твои занятия». И всё время ему во всем внушаю, что он свободен, но делать нужно, как хорошо, как полезно. Вот, дорогая моя, какое у меня чувство.

Так было в отношении Наты и Симочки. Мне не хотелось, чтобы Ната была ее подругой. Я помолился о том, чтобы Господь устроил, как лучше для Симочки, чтоб разрушил связь, если она вредна… И только помолился, как вы мне пишете, сама Симочка написала, что разошлись ее пути с Натой. И теперь я помолюсь, чтобы Бог устроил, как лучше Ванечке, чтоб разрушил эту связь, если она вредна. И у меня спокойно на душе: я верю, что Он поможет. И не лежит у меня сердце к Татьяне. Она только отвлекает Ванечку от занятий. А тебе, дорогая, написал не для того, чтобы тебя обезпокоить, а для твоей краткой молитвы. Открыто не пиши об этом мне, чтоб Ванечка не прочел, а только намеком: «как его здоровье». Я сам тебе напишу. Кончаю, надо идти за завтраком.

Р.S. Симочка говорила с Д. Мишей насчет книг для тебя. Пока нет. Если достанет, то сообщит. Трудно тебе, дорогая, без книг. Да поможет Бог и в этом и во всём. О Ванечке не безпокойся. Всё будет хорошо. Целую крепко. И за Ванечку целую. Он обещал написать. Вчера мы после помощи кухарке Мар. Мих. в уборке огородов вырыли и свою картошку, пудов 10. Это важно - мы сыты. Будь здорова. Твой папа.

Для нас особенно спасительны и утешительны те дары для пропитания, которые посылаются как особая забота о нас в периоды нашего оскудения (ворон, кормящий пророка Илию).

Без даты (продолжение предыдущего письма).

Дорогая моя голубушка, Наташенька!

Насчет посылки вышло так: мы с Ванечкой оба захотели очень послать. Мы послали Симочке и тебе совсем одинаковые, но Симочке вложили семечки, чтобы грызть, отдыхать и благодушествовать, по совету Ванечки, а тебе не решились семечки посылать. Так и вышло, как она и пишет: «Грызу и вас вспоминаю». И Ванечка всё подготовил и напоминал мне... С его приездом у нас праздник большой и мы его чувствовали, и Бог нам много послал... У нас были сухари, мука, мед, яблочки и еще получали творог и снятое молоко. И сейчас Бог нам много посылает. И нам хотелось праздновать вместе с вами и послать вам от нас. Бог всё подает… Когда мне уничтожили огород, я подумал, что не на огород надо надеяться, не на охрану надо надеяться... «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия» (Пс. 145:3)... Ни тем более на огород. Бог и без огорода может всё подать. Вчера получил даром свеклы, моркови и редьки гораздо больше, чем посеял... Бог всё дает нам, посреди скудости дает пищу, питает и в сердце дает утешение. И насчет объедения я так считаю. Кто «наблюдает», соблюдает воздержание, и кто не наблюдает, а с благодарением кушает и насыщается, и утешается, - не погрешают. Ты помнишь, я очень строго соблюдал воздержание в пище. А теперь, когда нам Бог посылает, и часто обильно, я всё ем без ограничения! Так выходит само. Ванечка огорчается, если я беру себе меньше. Для него мне нужно есть досыта. Бог посреди оскудения дает такое изобилие, чтобы праздновать нам, радоваться и быть сытыми. Практически мы каждый день сыты, а в праздники Бог посылает особенную и обильную пищу. Например, на Рождество Божией Матери у нас была курица, которую, я писал тебе, мы подняли из-под ног. Непрерывно так идет. Поэтому о нас не должно быть безпокойства ни со стороны мамы, ни тем более Симочки и тебя.

Ванечка учится с удовольствием, интересом и успехами. Симочка (вижу по письмам) живет серьезно, серьезные настроения и добрые порывы в душе, и видно, что меня любит и уважает, а это очень важно. Приятна мне и взаимная забота вас друг о друге. Насчет питания - не нужно смущаться, это Бог посылает через добрых людей, а нужно благодарить и молиться за тех, кто угощает. Не какая-нибудь длинная молитва, а молитва-вздох... Благодари, что Бог укрепляет пищей тело, дух и здоровье поддерживается и восстановится! Сейчас по состоянию здоровья лучше покушать досыта, чем не доесть. С благодарностью принимать и смотреть, как на «разрешение вина и елея». У меня такое чувство: «могут ли сыны чертога (брачного) поститься, когда с ними жених», и когда Сам Он угощает… Для нас особенно спасительны и утешительны те посты, которые налагаются «по особому распоряжению» о нас, и те дары для пропитания, которые тоже посылаются как особая забота о нас в периоды нашего оскудения. (Ворон, кормящий пророка Илию.) Целую крепко, дорогая Наташенька, за себя и за Ванечку. Твой папа.

20 октября 1947 года.

Дорогая моя Наташенька!

Получил сейчас (утро, понедельник) твое письмо с цветочком, большое и такое приятное для меня и подробное о себе. Праздник Покрова Божией Матери - я тоже тебя поздравляю в этот день, и я тоже всегда помню одну молитву особенную (перед иконой Покрова Божией Матери) в Преображенском… А потом, уже много лет после, я узнал, что икона Покрова - наша главная: моей семьи и твоя личная… Спасибо за цветочек, дорогая.

Получил твое письмо с цветочком, большое и такое приятное для меня...

Как приятно мне было читать о заботе любовной о тебе того, кто по призванию Бога Любви и по влечению сердца, по своему служению живет любовию, любовной заботою о всех, кто требует любви, и о тебе. Любовь его - чудный и неистощимый, и приснобьющий ключ! Живой источник, утешающий всех, пьющих от него. И течет и струится ключ, бьет, не иссякает. На всех хватает живой воды, любви. Где протекает, там омывает, и орошает, и поит живой водою берега… И на меня эта светлая струя изливается, и о маме заботится он, чтоб ее успокоить… О Любовь! Хочется тебе, дорогая, любить! О, еще бы, мой друг золотой… Любить, сочетать, чтоб полной любовь твоя была, сочетать в себе Марфу служившую, труд свой посвятившую Любви, и Марию, к ногам Любви любовию притекшую и внимавшую всем сердцем, всей душой, всем разумением своим словам святым о любви, истекавшим из уст Любви... «Приятно облегчить страдания страдальцев». Да, приятно, дорогая, тем, что, облегчая любовью страданья, уловляешь их души в сеть любви, сладчайший плен, покой блаженный, когда они во умилении благодарят за любовь Любовь. Как один из числа десяти прокаженных вернулся, благодарил, пав к ногам Любви, исцеленный Ею от язв своих (см. Лк. 17: 15-16). И кто из нас не носит язв своих на себе? И кто не нуждается в исцелении их, в милосердии, любви?

Наташенька, дорогая, посылая тебе муку, я предвидел, что ты сама не воспользуешься ею для еды, зная, что сама не готовишь… И всё хорошо вышло, как ты пишешь, с благословения. Это главное, чему я так рад.

Да будет тебе на здоровье, дорогая моя, подарок доброго попечителя твоего, который пьешь по глоточку с послушанием на пользу телу и веселье сердца. Да поможет Бог тебе, дорогая, и выйдешь здоровой через семь дней назначенных.

Ты спрашиваешь, Наташенька, насчет наших с Ванечкой нужд и об одежде, обуви. Мне всё было обещано из больницы еще в июле. Но В.Б. болен серьезно, туберкулез. Он уехал, и не знаю, когда вернется, и вернется ли. Обещания не выполняются. Но я знаю, что Бог всё даст нам. И с едой у нас хорошо, вопреки очевидности: не имея, всё имеем в изобилии, т.е. получаем до сыта любовью, заботой, как ты сама знаешь и понимаешь. И с жилищем, и с одеждой также в нужный момент всё приходит. Писать т. Тане? Признаюсь, я ей перестал писать. Она мне не отвечала на письма, а потом написала, что «нет настроения», или что-то в этом роде. Я ее не виню, не осуждаю, перестал писать. Правда, получил от нее краткую записку из Москвы. Не безпокойся, всё есть, а чего нет, мне обещали уже из двух источников. Ванечка учится. Интересно, как он сохранил кроткое и доброе сердце. Часто он такой, каким был маленьким. Выслали уже в заочную школу часть контрольных работ. Ванечка часто улыбается и смеется. Ему нравится на природе. Целуем тебя, я и Ванечка, крепко. Будь здорова. Храни Бог и Царица Небесная. Твой папа.

23 октября 1947 года.

Дорогая моя Наташенька! Поздравляю тебя с днями: 18, 19, 20. Бабушкин день и день, когда я уехал в экспедицию от вас - мамин день, и того, у которого (19-е число) ты была, помнишь, летом на медицинской практике, и 20-го день рождения моей бабушки. Жаль мне, дорогая Наташенька, что не все мои письма доходят к тебе (ведь письма - души труд и живое обращение к тому, кому пишешь на пользу ему), а твое письмо я по твоему желанию сжег. Но утешение в том, что обращение, хоть и не дошло до слуха твоего, но слово всякое и вздох сердца, тайное движение и помысл сердца о спасении любимого внятны слуху Того, Кто знает всё и благ и всемогущ, Сам обратит, исправит и наставит, весть донесет от сердца к сердцу, и вразумит, и упасет, спасет тебя и днесь и навсегда. Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице... Ведь если б не Ты предстояла всегда, о нас моляще, грешных и смиренных, то кто б избавил нас толиких бед. О, беды, беды, скорби, обышедше и обыдоша нас.

Апостолы Святые, вас величаем, чтим болезни и труды Ваши, с любовию молящие Любовь всегда о нас... Твоим Предстательством Любви о нас, Владычице, спасаемся...

Целую крепко-крепко, моя дорогая. Будь здорова, голубушка. Господь с тобой. Папа.

Р.S. Дорогая Натуся! Живу очень хорошо. Мы довольны, несмотря на много неудобств. Папа ходит почти босиком. Я всегда сыт. Едим то, что дают в кухне, а еще каждый день варим картошку. Папа научился делать очень вкусное блюдо из свеклы и моркови с тыквой - сладкое. Я учусь. Посылаю в Воронеж контрольные. По вечерам занимаемся с папой немецким. Я очень доволен жизнью. Ложусь не поздно, не так, как в Ленинграде. Чувствую наплыв сил. Появилась бодрость. Мне нравится. Уже привык. Сначала было скучновато. До свидания, Натуся, целую. Ваня.

26 октября/ 9 ноября 1947 г.

Дорогая моя голубушка Наташенька!

Захотелось мне послать тебе этот подарок, переживаю. Сегодня не успел написать тебе большого и подробного письма. Это я с благодарностью и благоговением посвящаю Дедушке твоему, который заботится о тебе. Вот, голубушка, кратко ответы на твои вопросы. Тебе подарок, о котором ты просила, я еще не смог достать, я еще и не съездил в Воронеж. Сегодня Ванюшенька поехал помочь отвезти Р.А. картофель для их детей и нам купить на валенки резиновые калоши. Наташенька, я уже не раз писал, что я сжег твое писание. Да жаль. Видимо, письма не доходят. Но я теперь нумерую. И ты нумеруй. Ванечка, голубок наш, кроткий и добрый мальчик, заботится обо мне. Учится - трудится. Серьезный мальчик. И радость моя.

Прошу, голубка моя дорогая, о нас не безпокоиться, всегда помнить, что Бог не оставляет и не оставит, и покровительство многих, всех, кого призываем, просим о помощи. Мы сыты, дорогая, с Ванечкой, и даже запас есть - картофель, морковь с тыквой, свекла. К больничным порциям я варю тюрю сладкую из свеклы, моркови, тыквы или пюре из картофеля и моркови. И Ванечка говорит, кушая: «Замечательно!» Пока нас милостию Божией благополучно Бог сохраняет. Насчет теплых вещей и нашей комнаты, моя милая, и времени сегодня нет, уже вечер, и места в письме нет, подробнее потом напишу. Ремонт заканчивают помещения нашего, будет, надеемся, тепло. Как у тебя, золотая наша? Да хранит тебя Бог. Целую крепко, голубка. Жду Ванечку из Воронежа ночью сегодня. Покойной ночи. Будь здорова. Благослови Бог. Твой папа.

2 ноября 1947 года.

Дорогая моя голубушка, Наташенька! Хочется тебе написать, но не выходит уединиться и поговорить наедине. А тут всё отвлекаешься и это уже «не то». Отпраздновали три памятных дня: бабушкин, мамин и вчера - Воскресенье - моей бабушки Леонтины Карловны. Вчера с Ванечкой почитали вечером по-немецки. Сготовили первый раз у себя печеный картофель. Легли... На душе тихо и хорошо... Утром получили письма от мамы. Пишет, что они сыты и что застеклили окна. А я эти дни болел душой за Симочку.

О нас. Ванечка часто говорит: «Не пойти ли к мальчику» или «Не пойти ли к В.Б.», - он часто там проводит время, как в родной семье. С занятиями и с преткновением небольшим бывшим - Слава Богу - обошлось! Ванечка и со мной считается, и серьезно относится к работе. Всё время меня спрашивает, вот и сегодня спросил: «А не сделать ли сегодня тригонометрию?» Я ободрить всегда стараюсь. С едой. Мы сыты. С одеждой, с помещением - было трудно. Мне обещали еще в июле сапоги, валенки, тулуп и ничего не дали! Ванечка болел за меня. Он съездил в Воронеж и привез мне от нашего заботливого друга сапоги и теплую одежду. Я его еще не видел. О подарке для тебя написал ему, но говорить не мог. Я понимаю тебя, что тебе хочется иметь: и душа, а не только тело, требует пищу и питье - укрепление и утешение, веселье и бодрость.Хотели нас переводить в другое помещение, но пока оставили. Может быть, Бог даст остаться здесь. Печь уже топим, тепло. Ремонт сделан, чисто выбелено. Если разрешат поставить плиту, то мы себе будем сами готовить.

Сегодня утром Ванечка получил из Воронежа из заочной школы рецензию на свою уже третью контрольную работу - «5» и хороший отзыв. Его это ободряет. Он занимается хорошо. Я ему помогаю. У него и навыки серьезные и глубокие. Будет работать, Бог даст, выйдет на дорогу. Как ты, моя дорогая? Спрашиваешь об одежде, о жилище. А сама? Ведь и тебе нужна зимой теплая одежда, и комната теплая, и дрова, и хлеб! А как с книгами? А как здоровье? А как память, голова? Помоги тебе Бог, моя золотая! Как хочется помочь тебе чем-нибудь, но ты просила не делать и я не могу нарушить слова, но, может быть, можно послать тебе маленькую посылку? Или хоть немного денег? Напиши, дорогая, у меня отложены, позволь, милая! Не забудь, напиши, этим успокоишь и утешишь. Ванечка улыбается, смеется, приятна его улыбка. Целую, будь здорова. Да хранит Бог. Твой папа.

Продолжение следует.