Нужно молиться о нашей победе!

Священник Михаил Советкин привез на Донбасс святыни Самарской Митрополии и гуманитарную помощь.

Священник Михаил Советкин теперь известен всей России. Благодаря интервью в «Благовесте» о поездках в зону военной спецоперации, но не только. Оказывается, нас читает известный телеведущий Андрей Малахов. Недавно от него позвонили в нашу редакцию, просили помочь связаться с батюшкой. Мы помогли. И вот в новой передаче Малахова («Малахов - Спасти и сохранить: Священники на передовой») было хотя и по-армейски немногословное, но важное интервью с нашим постоянным автором и другом.

Иерей Михаил Советкин, иерей Роман Чебоненко из Таджикистана (на снимке слева от иконы) и самарские казаки у Ташлинской иконы Божией Матери «Избавительница от бед». Донбасс, осень 2022 года.

С этого, пожалуй, и начну беседу с отцом Михаилом, который только что побывал «за ленточкой». Ездил вновь туда, где проходит спецоперация Вооруженных сил России. Но обо всем по порядку. А пока напомню, что клирик Кинельской епархии Самарской Митрополии иерей Михаил Советкин окормляет воинское соединение общевойсковой армии Центрального военного округа.

Из передачи «Малахов», телеканал «Россия-1», 6 октября.

Андрей Малахов: Иерей Михаил Советкин, клирик храма Казанской иконы Божией Матери в городе Кинель, присоединяется к нам. Мне сказали, вы всего несколько часов назад вернулись с Донбасса… А вам там какие-то чудеса веры приходилось наблюдать? Может быть, даже быть очевидцем их?

Иерей Михаил: Чудес много. Когда был первый заход, я туда ездил, молился все время, по несколько молебнов в день совершал. Воины ко мне подходили, благословение брали. Постоянные обстрелы были, и все мимо нашего дома. Подходит наш боец: батюшка, вот такое, говорит, чудо, мина прилетела, буквально в двух метрах от меня взорвалась - ни одного осколка, ничего не поразила…

И хотелось бы обратиться, раз уж тут прямой эфир. Братья, может быть, вся Россия возьмет пример с Калининградской области, с Калининградской епархии, которая объявила десятидневный пост и возносит молитвы каждый день о воинах, о даровании победы российскому воинству. И Господь укрепит нас!

- Только в Самару вернулся, - рассказывает иерей Михаил Советкин, - домой приехал, и вскоре звонок: мы из телеканала «Россия 1», давайте прямо сейчас в прямой эфир… Малахов вас будет спрашивать. Ну, прямой эфир так прямой эфир. Подрясник надел, скуфеечку…

- Заволновались все же?

- Конечно. Прямой эфир, вся страна, миллионы людей смотрят! А вот и Малахов… Когда они меня на своем экране включили, здесь тоже видео заработало. Смотрю, рядом с Андреем Николаевичем еще отец Виталий, я его знаю, из Казани батюшка. Тоже военный священник. И вот я воспользовался моментом и на всю страну сказал о том, что для меня важнее всего сейчас. Призвал брать пример с Калининградской епархии. Там в связи с событиями на Украине объявили десятидневный пост до 14 октября, до Покрова. И молебны каждый день служат о даровании победы русскому воинству. Вот это только и успел сказать на всю страну.

…Только одно хочу добавить к сказанному в телепередаче. Тот боец, о котором я рассказал на всю страну, которого мина не взяла, вот только сейчас я узнал: он погиб уже ко времени телеэфира. Погиб 30 сентября. Я и его, и его сына окрестить успел. Помяните новопреставленного убиенного воина Василия…

- Сколько вам дали эфирного времени?

- Да пару минут всего. И нужно было сказать самое главное. Молиться надо всем нам о победе. Это успел сказать. Ну, конечно, кое-что и вырезали. Эфир-то был все же… не совсем прямой. Но это вот прозвучало…

- Теперь расскажите о вашей третьей поездке на Донбасс.

- Вернулся оттуда 5 октября. А началась поездка, считай, еще в августе, с того момента, когда Митрополит Самарский и Новокуйбышевский Сергий благословил провезти Ташлинскую чудотворную икону Божией Матери «Избавительница от бед» по военным частям. Тогда же я попросил Владыку Сергия благословить ближе к передовой привезти икону, там бойцы нуждаются в поддержке. И получил от Владыки благословение связаться с казаками, вместе с ними привезти туда чтимую копию чудотворной Ташлинской иконы.

Епископ Кинельский и Безенчукский Софроний дал благословение на сбор гуманитарной помощи.

Мы выехали на двух машинах 22 сентября. Но с пустыми руками ведь туда не поедешь, много чего нужно на фронте. По благословению Епископа Кинельского и Безенчукского Софрония Кинельская епархия собрала денег для наших воинов, достойная сумма получилась - 200 тысяч рублей. Хочу особенно поблагодарить протоиерея Сергия Воспинникова, настоятеля храма в честь преподобного Алексия, человека Божия, в поселке Алексеевка Кинельского района. Этот поселок в Кинельской епархии внес самый большой вклад в собранные средства для воинов.

На эти деньги закупили мы в первую очередь воды. Может, это только у меня такое - без воды не могу, но вода там и правда нужна. Пятилитровки бутилированной негазированной воды закупили. Термобелье приобрели, трусы, носки. И уже сумма у нас вышла большая.

Со мной отправились в путь пять самарских казаков - Дмитрий, Александр, Максим, Константин и Сергей. Это команда серьезная, они делают большое дело, я им благодарен.

Еще в Самаре есть блогер Андрей Владимирович Болдырев. Буквально за два дня до выезда говорит: батюшка, что, средства собирать? Да, собирай. И он за два дня 350 тысяч рублей для наших воинов собрал. Мы еще закупили дополнительно термобелье, термоодеяла, термоспальники - хорошая вещь для похода, весит очень мало, а тепло дает, на себе испытал. Опять же, носки закупили, фонарики, батарейки… Батарейки - вроде бы мелочь, а там они нужны.

Андрей Владимирович повез меня на Донбасс на своем микроавтобусе. Загрузились под завязочку. Казаки ехали на своей походной «газели». Икона была в «газели» с казаками. У них там всё специально оборудовано для Крестных ходов. Икона хорошо закреплена.

А еще Митрополит Сергий благословил меня взять Крест-мощевик у настоятеля новокуйбышевского Свято-Никольского храма священника Артемия Мищенко. В этом Кресте-мощевике частичка Животворящего Креста Господня и двадцать девять частиц мощей воинов-мучеников, в том числе святых Георгия Победоносца и Феодора Ушакова. Крест со мной поехал, потому что отец Артемий лично мне его передал, сказал: ты, батюшка, за него отвечаешь.

Приехали в Ровеньки Белгородской области, в храм Святой Троицы. Там местные казаки приняли нас очень хорошо. А жители как узнали, что икона Божией Матери у них гостит, а это было на Крестовоздвиженье, пришли на праздник и со слезами прикладывались и ко Кресту-мощевику, и к Ташлинской иконе.

- Вас легко пропустили «за ленточку»?

- У нас же был ответственный офицер, все юридические вопросы он решал. Но вот куда ехать, это право решать было предоставлено мне. Мы с Ровеньков до Луганска доехали, оттуда в Донецк, в Макеевку. Казаки все были юридически оформлены, вопросов не возникало. А вот Андрея Болдырева я вписать в документы не сумел, пришлось ему вернуться в Самару. А мы поехали дальше раздавать бойцам гуманитарную помощь. В первую очередь к нашим самарским казакам, из Волжского казачьего войска. Мы их там два раза навещали.

- Был у вас риск попасть под обстрел?

- Мы ездили по госпиталям, чтобы поддержать раненых бойцов. И однажды оказались рядом с линией соприкосновения, всего в нескольких километрах. Обстрел вот прямо визуально было видно… Обошлось.

- Как встречали в госпиталях?

- Приходили туда с иконой и с Крестом, я помазывал раненых освященным елеем. Столько благоговения у людей! Молебны служил, потом казаки давали концерт. Настолько вдохновенно проходили встречи!

Самарские священники Михаил Советкин и Анатолий Дворецкий на Донбассе. Осень 2022 г. Отец Анатолий окормляет самарских казаков.

Местные казаки в Луганске нас встретили, разместили с удобствами, как говорится. Под крышей, не холодно. Была возможность пообщаться с луганчанами. Мне рассказали такую историю. Было это с бойцом Луганской народной милиции. Когда пошли в разведку, один подорвался на мине, ногу ему оторвало. Так он сам себе жгут наложил, перебинтовал сам себя, проход от мин расчистил, как сапер, и только тогда группа пошла дальше, а он согласился вернуться в тыл… Вот это герой! Без ноги, сам ползал, сам разминировал, и только потом разрешил себя эвакуировать. В общем, отличился. Не один месяц он, наверное, в госпитале пролежал. А когда ему сделали протез, он опять ушел воевать. Имя не знаю, командиры просто рассказали, я его лично не видел. Но случилась дальше такая история. Мы там много госпиталей объехали. Пришел в один госпиталь, смотрю - человек такой крупный, настоящий борец! Косая сажень в плечах, фигура спортивная, мощная… Но обеих ног нет. Подумал - как поддержать человека? И вот я ему рассказал эту историю про разведчика, который без ноги в строй вернулся. А он и говорит: да я его знаю! И сейчас, говорит, тоже сделаю себе два костыля и пойду дальше воевать, - представляете?! Какое мужество!

- Там все «несвятые святые», что ли? Такая сила духа…

- Ну, там другие люди, это верно. Доехали мы до Макеевки, это под Донецком. В один двор заехали, и там детишки нас обступили. Дети местные подошли к нам, у нас с собой была снедь - мы им дали ящик конфет. Они нас так благодарили! Такие слова нашли… Дети от десяти до четырнадцати лет так радовались конфетам «Беловежская пуща». Вообще-то это вкуснятина, они у нас в «пятерочке» за 700 рублей, типа как батончики сникерс, но лучше, и зубы не портят. Хорошие конфеты. И мы разговорились с детьми… У нас вот ребенок 12-ти лет, когда его спросишь: о чем ты мечтаешь, чтобы тебе купили, - что он ответит? Новый смартфон, планшет, в этом роде. А они сказали - большой велосипед хотим. Понимаете? Неизбалованные дети! Такая разница между нашими детьми и ими. А в первую очередь, что они сказали, какое у них желание? - «Чтобы не было войны». Бог даст, война закончится, а что бы вы еще хотели? «Чтобы купили большой велосипед».

Дети в Макеевке очень радовались вкусным конфетам...

Потом мы поехали дальше, в Алчевске есть детдом. У нас оставалась еще гуманитарка - больше полтонны продуктов. Потому что продукты у воинов есть, с едой всё нормально. Единственное - нужно обезпечение техническое. И вот мы поехали в детдом. Там уже старших всех детей перевели в училища, в колледжи учиться. И осталось 18 человек всего. И вот у них там два старших мальчишки 12-ти лет, они с нами выгружать продукты начали, помогали. И вот таскают, и один другому: там, смотри - тушенка! Тушенка! Вот это да! Отнесли. Смотри - сгущенка! Сгущенка нам будет! Для нас, скажем так, заевшихся, это не впечатляет, да? А вот они прям носят продукты и друг друга толкают - смотри-смотри! В общем, больше тонны мы там оставили. А потом уже директор и дежурный воспитатель нас привели в общую комнату, где дети играли. И вот казаки им спели «Едут, едут по Берлину наши казаки». Дети им подпевают. А потом один говорит: что вы там поете-то, что на конях, коней же нет сейчас, сейчас все на танках ездят. Мы были до слез тронуты встречей с такими детьми… Да я и сейчас вот плачу… Отец Михаил смахнул слезу.

- А авторитет священника в армии высокий?

- Все видят - батюшка! Уже по-другому себя ведут, стараются ограничить где-то себя, не ругаться, какие-то поступки не совершать. Наших священников там видно. Мы ребят не оставляем без окормления. Поддерживаем, как можем.

Были мы в одном из центральных госпиталей в Луганске, на молебен пришли много раненых бойцов, прям много, помолились, а вот из обслуживающего персонала никого не было. Никто не пришел молиться, к Кресту приложиться. Я огорчился, как же так… И нашим казакам пожаловался на персонал госпиталя. Говорю: смотри что - из обслуживающего персонала никого нет. Поехали по другим госпиталям, и там из обслуживающего персонала очень многие приходили. Мне казаки говорят, вот, батюшка, ты тут нажаловался, воздохнул перед иконой, они и пришли. Смотри, тебе сразу сколько.

- В чем сейчас больше всего нуждаются наши воины?

- Духом наши воины крепки. Но встает вопрос материально-технического обезпечения. Нужно, чтобы боеприпасы вовремя подвозили, нужно, чтобы было больше заботы о бойцах. А то если ночью замерзать, а утром стрелять, это, пожалуй, тяжеловато будет. Есть проблемы, которые можно решать и нужно решать, и не нужно затягивать, на кого-то перекладывать. Поэтому мы и собираем гуманитарную помощь. Я даже к своим прихожанам в Казанском храме в Кинеле обратился, говорю: все вы на пенсию живете, никто от вас денег не просит, но вы можете носки связать, безрукавочки шерстяные или свитера шерстяные, шерсть я закуплю, будет в регистратуре. Просто сейчас скажите, кто сколько сможет труда вложить, кому сколько надо ниток там или шерсти, чтобы связать носки шерстяные для военных… Многие проявили желание, сейчас ищу как раз шерсть, закупать буду. К зиме надеюсь доставить.

- Еще какие были самые яркие впечатления в поездке?

- Мне пришлось встретиться с так называемым «штрафбатом». То есть это осужденные, у которых сроки немаленькие и которые значительную часть срока уже отсидели, и приняли решение участвовать в спецоперации. У меня даже язык не поворачивается их уголовниками назвать. Это люди, которые служат Отечеству. Как они с нами вместе молились! От души молились, со слезами. Ко мне один потом подошел: батюшка, вы сказали, что в Афганистане служили, - и начал петь мне афганские песни. Просто чтобы меня порадовать, сам он не служил в Афганистане. На вид лицо-то пожилое уже такое, но оказалось, что он с 82-го года… Батюшка, говорит, я там не воевал, но я вот хотел для вас это спеть. Так что не торопитесь кого-то осуждать. А когда казаки «День Победы» пели, они им подпевали. Прямо с нашего концерта уходили в бой. Погрузились на «уралы» и уехали на передовую...

Священник Михаил Советкин в военном госпитале служит молебен перед Ташлинской иконой Божией Матери «Избавительница от бед».

- Батюшка, как вам видится, наши войска, которые сейчас там сражаются, наши военно-служащие, бойцы Донецка и Луганска, казаки, буряты, чеченцы, омоновцы, росгвардия… Можно ли сегодняшние наши войска считать все вместе - воинством Христовым?

- Можно. Я брал с собой, у меня запасы оставались еще, мне люди пожертвовали пояски «Живый в помощи», крестики. Там, наверное, больше тысячи крестиков раздал... И с какой охотой, с каким благоговением наши бойцы брали святыньки! Воинство Христово, да… (Снова увидел я, как по обветренной щеке моего собеседника спустилась прозрачная, будто бы родниковая, слеза.)

- У вас дар слез, отец Михаил, это большая добродетель для священника.

- …Конечно, все мы со своими недостатками, где-то кто-то ругнется, кто-то… Но это люди, которые готовы стоять до конца. А в госпитале, когда увидел этого вот бойца, богатыря, который без ног и который говорит: я сделаю костыли и пойду опять туда… Да это герой! Пояски я там все раздал, у меня вообще не осталось. А было много.

- Вот говорят, что в окопах нет атеистов. А вы что скажете?

- На самом деле сложнее обстоит. Мало, но есть, встречал я и там, считай, в окопах неверующих. Мы в палату заходим к раненым, говорю: кто будет прикладываться - вот Крест-мощевик, буду и маслом помазывать. Большинство подходили. Но были такие, кто сказал - не будет. Встречал азербайджанца в госпитале, встречал чеченцев в госпитале… У меня с собой и мусульманские молитвословы были, дало мне руководство, всё раздал. И они брали свои мусульманские молитвословы. На молебне мусульмане, кому дал молитвословы, да, они не молились с нами, но они стояли! Они не болтали, как наши, бывает, болтают, разговаривают по телефону или что… А они вот стояли с пониманием, с уважением.

Офицеры - пример для солдата. От грамотности офицера, от его взаимодействия с другими подразделениями зависят жизни людей. И многие офицеры мне говорили: молитесь, батюшка. Тут уже без вопросов, кто бы он ни был - православный, мусульманин, но я слышал такие слова: батюшка, молитесь за нас.

- Есть у вас своя зона ответственности, ваше воинское соединение. Как они себя проявляют?

- Мне за своих не стыдно. Они на самом ответственном участке, новостную ленту откройте, и где самая напряженная обстановка, вот там мои бойцы. И знаю, что там, где они находятся, враг не пройдет.

- Верю в нашу победу. А вы что скажете?

- Если будем молиться, победим.

Подготовил Антон Жоголев.

Помощь Свыше

Отец Михаил Советкин пришел в редакцию не один. Пригласил нашего земляка, самарца, только что вернувшегося с передовой. Зовут его Николай. Его рассказ вполне бы мог подойти для передачи Малахова…

- Несколько месяцев я провел добровольцем в месте проведения специальной военной операции. И каждый день благодарил Господа за то, что Он подарил этот день, это утро. Но 23 сентября был самый яркий день, хотя я их все помню.

С двумя сослуживцами мне пришлось отходить по открытому полю, на котором росла сорная трава не выше полуметра. Мы не шли - ползли по этому полю.

Все грязные и мокрые насквозь, промерзшие, мы притаились в лесополосе в 200 метрах от противника. Температура воздуха ночью была градуса 4 всего. Развести бы костер, да нельзя. Один из бойцов сказал: «Эх, сейчас бы покурить!», - а я ответил: «Дал бы Бог посидеть у печки! Просто погреться».

Потихоньку мы стали внутри лесополосы пробираться прочь от противника к месту встречи. В пути через поля и кусты мы окончательно промокли, но противник не обнаружил нашего передвижения.

Через несколько часов мы набрели на пустой дом, в котором была еще не остывшая печь, теплые щи, еда. Растопили печь, поели, согрелись. Сидим, сушимся. И тут он говорит: «А ты помнишь, как Господа просил, чтобы посидеть у печки...» - а я уже и забыл об этом. Да, действительно так и произошло: Бог нам подарил и тепло, и даже то, о чем и просить не смели - еду и время для отдыха.

Жильцов не было в доме, все в том селе эвакуировались из-за военных действий. Видимо, только уехали, остались даже теплые щи.

Мы поели, помыли посуду, поблагодарили Бога и, заочно, хозяев. Рано утром тронулись в путь.

И когда мы пришли к своим, сидели, анализировали, и поняли, что мы прошли абсолютно без потерь, без единой царапины. Ребята молодые, бездетные, у меня-то, слава Богу, дети есть. После нас должны остаться потомки. Мне очень хотелось выручить ребят, и я их вывел, как мог. Над нами летали пули. Поле все было видно, как на ладони. Ни одна пуля нас даже не зацепила! И после нашего выхода из окружения - мы же были промокшие, промерзлые, и хоть бы сопелька какая, хоть бы чих или кашель - ничего! Иначе как Божиим покровом - я больше не могу назвать никак. Это было чудо.

Участники самарской миссии вместе с воспитателем и ребятами из Алчевского центра социально-психологической реабилитации детей.