«Меня радует, что люди ищут исцеления и помощи в Церкви»

К схиархимандриту Феофану (Данькову) в Макаровский монастырь под Саранском люди едут за духовным советом и исцелением.

Раннее утро. Свежесть, чистота. Тишина. Хрустит снежок под ногами — в Иоанно-Богословском Макаровском мужском монастыре в Саранске мы идем в синих сумерках к келье схиархимандрита Феофана (Данькова). В душе перед встречей со старцем — волнение, трепет, надежда. Найдем ли мы здесь то, что ищем? Исцеления души и тела, совета, утешения в скорбях.

Отец Феофан — духовник Макаровского монастыря, уже много лет служит молебен за болящих (отчитку от злых духов). Потом выслушивает страждущих, помазывает их освященным маслом и окропляет святой водой. За исцелением к нему давно уже потянулся поток людей — сначала в те места, где он служил раньше, а теперь в пригородную Макаровку летом ежедневно приезжает из разных городов по нескольку автобусов, да еще приходят местные — порой собирается до пятисот человек.

К нему иногда едут, как к любым врачам. Одна паломница ехала в Макаровский монастырь и спросила у таксиста: «А вы у отца Феофана бываете?» — «Конечно. Вот упал, что-то с рукой — скорей к батюшке полечиться».

Мы прибыли не в приемный день, по благословению, это дает надежду пообщаться с отцом Феофаном, ведь в свои приемные дни он окружен людьми. Подходим к его келье. Одна из нас читает молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Дверь отворяется, нас впускают. Правый угол центральной комнатки, она же и кухня, сплошь завешен иконами. Притягивают взгляд прекрасные портреты святых Страстотерпцев Царя Николая и Царицы Александры.

Седовласый батюшка благословляет каждую, и мы идем вместе с ним на полунощницу и Литургию в Михаило-Архангельскую церковь. Впереди нас бодро бежит монастырский кот.

В полутемном храме горят свечи. Пишем записки. Кроме нескольких священников, монахов и нашей маленькой группы никого нет. Некоторые из нашей группы сюда приехали не в первый раз, и монахиня за свечным ящиком встретила их как родных. Хорошо молиться в тишине полупустого монастырского храма, тихонько подпевая так замечательно звучащему мужскому хору.

К началу Литургии появилось еще несколько паломниц из Москвы. На чтении Евангелия и жития святого Парфения перед Причастием в углу храма послышались сдавленное рычание и хрип. «Бесноватая, она здесь живет», — просто пояснил кто-то. А где ей еще и быть, как не при храме. Любопытство заставило заглянуть за колонну. Женщина в длинной юбке и платке у стены усердно клала земные поклоны.

Как наполняется и умиротворяется душа на Литургии! Почему мы не ходим в храм на службы каждый день?

Хорошо молиться в монастыре, покойно. Это особый мир, кусочек неба на земле. Здесь утихает душевная боль, смягчаются скорби, залечиваются раны. Монастыри несут на себе отблеск божественной красоты, и Макаровский монастырь, иначе называемый еще Макаровским погостом, — не исключение. Это один из красивейших монастырей Святой Руси. Он стоит на высоком правом берегу Каменки. Главный храм в честь святого Апостола Иоанна Богослова — мощное сооружение, парящее в небе, господствует над местностью. Среди высоких деревьев стоят деревянные храмы, чем-то напоминая монастырь Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме. В храмах по очереди идут службы. По словам автора книги «Монастыри Мордовии» С.Б. Бахмустова, «неведомые мастера в бедной провинции создали кусочек Первопрестольной. Ни в Саранске, ни во всей Мордовии за все минувшие века не было сооружено ничего, что сравнялось бы в строгости, классичности, тонкости и красоте с Макаровским погостом».

На монастырской территории кругом — деревья, зелень летом, выложенные узорчатыми плитами дорожки, изящные беседки для отдыха, зеркальный монастырский пруд. Недалеко на высоком берегу построен Никольский скит. С дорожки вокруг храма в честь Святителя Николая сквозь крону деревьев открывается великолепный вид на домики на низком левом берегу реки, холмы, рощицы, дальние леса. Монастырь притягивает и соразмерностью, красотой усадебно-храмового ансамбля и благодатной молитвенной тишиной. Много трудов для восстановления сей дивной монашеской обители положил Митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий, он постоянно заботится о ней.

После службы отец Феофан предложил нам с ним помолиться. Обрадованные, мы быстро написали записочки, передали батюшке и встали на колени, как он велел, «кучно», тесно прижавшись друг к другу. Старец долго читал тихим голосом молитвы, несколько раз называя наши имена. Из глаз неудержимым потоком текли слезы, рядом тоже всхлипывали. Как хочется очиститься от «всякия скверны»!

Потом батюшка выслушал всех по очереди, ответил на вопросы, помазал и окропил больные места. Что он кому говорил, останется тайной. Но могу сказать, что на вопрос о посетившей скорби он утешает: «Многими скорбями мы должны войти в Царствие Божие».

Страх, который был перед встречей, ушел. Отец Феофан — простой, приветливый, доступный, от него исходит доброта. По крайней мере, таким он мне показался. Хотя известно, что некоторым он назначает епитимии, не очень распространенные в современной церковной практике. Если человек не выполняет положенное ему правило, то батюшка исполняет его сам, чем быстро устыжает ленивого.

Иоанно-Богословский Макаровский монастырь в Саранске.

Сейчас отец Феофан уже почти не лечит «копием». Сказываются возраст и боли в руке. Но для нас он сделал исключение… Не буду говорить с восклицательными знаками, но после этого почувствовала какое-то облегчение, легкость во всем теле.

Потом отец Феофан, хотя и был очень уставшим — он недавно перенес операцию — ответил на вопросы. Таков его характер: он не отказывает в просьбе ни одному человеку, даже если падает от усталости. В храм он идет сам, а после молебнов за болящих его иногда под руки ведут назад.

— Отец Феофан, благословите на интервью.

— Благословляю. Но говорить я не умею.

— Тем не менее, расскажите о себе. Где вы родились, кто ваши родители, были ли они верующими?

— Родился я в июне 1935 года в селе Орловка Пензенской губернии в крестьянской семье, в миру Владимир Федорович Даньков. Отец — коммунист, в Отечественную войну погиб на фронте. А мама была верующей. Воспитывала нас, детей, с детства в вере, водила меня маленького в церковь. Брат как-то все это недопонимал, а я был убежден, что Бог есть. И уже не мог жить безбожно.

Меня недолюбливали за это, смеялись, говорили, что я ненормальный, а мне это не нравилось, я скорбел, унывал, что все против меня. А это плохо, не надо унывать. Надо все терпеть. У нас был сосед — старец отец Григорий, который откуда-то пришел и поселился у соседки. Меня отец Григорий полюбил. Он укрепил мою веру, научил крест носить.

— Это ваш первый духовный наставник. Каким он был?

— Отец Григорий был человеком очень духовным, все видел, каждого человека. К нему народ шел отовсюду. А потом стали его преследовать коммунисты-безбожники. Председатель колхоза вызвал его: «Ты чего там проповедуешь?». Отец Григорий зашел в правление, шапку снял. Они удивляются: «Дед, ты чего шапку снимаешь, в церкву, что ли, пришел?» — «А вон у вас правители на портретах без шапки, а вы все в шапках». Показывают ему на Ленина: «А это кто?» — «Да я не знаю, может, сам сатана». — «Поедешь в район!» Несколько раз так его возили. На телегу посадят и за тридцать километров старого человека повезут в район. Там его спрашивают: «Это говорил?» — «Говорил». — «А это говорил?» — «Говорил». Нашелся человек понимающий, сказал тем, кто его привез: «Если он так еще будет проповедовать, вы его хоть иголкой заколите, а ко мне больше не привозите». И повезли назад.

В селе коммунистам отец Григорий был как кость в горле. Решили выселить и его, и его хозяйку. Собрали собрание, клеветали на них, говорили-говорили, а одна встала и сказала: «Вы ее выгоняете, а у нее в семье двое головы положили — сын и муж погибли на фронте». Все замолчали и оставили их в покое.

Когда я подрос, пошел работать: пахал в колхозе, пас стадо, работал плотником. Ушел в армию. Там верующему человеку было нелегко, но Господь чудесным образом вывел меня оттуда. Когда я вернулся, пошел работать в церковь в селе Башмаково. Алтарником служил двадцать лет. В 1977 году в селе Журавки меня рукоположили в священника. Это было брежневское время. В церковь тогда не ходи, даже близко не подходи — работу потеряешь. Староста меня там преследовала за то, что я крестил людей. Я переживал.

Четыре года я там пробыл и на другой приход ушел, в село Каменный Брод. Там крести, венчай, сколько хочешь! Ко мне народ повалил! Я многих покрестил, повенчал, даже коммунисты иногда тайно крестились и венчались.

В Каменном Броде церковь небольшая, но знаменитая: Царь Иван Грозный ее строил, когда шел походом на Казань. Я понимаю так, что он великий Царь. Как он переживал, как он заботился о своем государстве! Пошел на казанцев и там освободил всех русских пленных и окрестил Казань. И сейчас там есть татары крещеные. Он Россию сделал сильным царством.

Когда я перешел служить в Каменный Брод, служащий там священник отец Никифор сказал людям: «Вон иеромонах Феодосий, теперь к нему обращайтесь». Отец Никифор проводил отчитку по требнику от злых духов. Но он стал старым, ослаб, ослеп и перепоручил это дело мне. Тогда я только принял монашество с именем Феодосий. По благословению нашего Епископа ездил в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, и там старец архимандрит Кирилл (Павлов) меня благословил на монашество и дал на постриг свои мантию, клобук, ризу, ремень. Двенадцать лет я в этом храме в Каменном Броде прослужил.

Когда открылся Санаксарский Рождество-Богородичный монастырь, я ушел туда в число братии. В то время туда пришел по благословению наместника монастыря архимандрита Варнавы ныне почивший схиархимандрит Питирим (Перегудов). Он говорил: «Матерь Божия меня благословила восстанавливать эту пустыньку». Отец Питирим был духовником Санаксарского монастыря, духовным отцом почившего схиигумена Иеронима и моим духовником. Мы с отцом Питиримом дружили давно. Он раньше служил в Свято-Успенской Почаевской Лавре. Я ездил к нему в Почаев, и он возил меня в Киево-Печерскую Лавру. Когда при хрущевских гонениях на Церковь Лавру закрыли и всех монахов разогнали, отец Питирим уехал служить в Моршанск, я и туда к нему ездил. Хрущева сняли, Лавру открыли, и отец Питирим вернулся в Почаев.

Два года я пробыл в Санаксарах. Там меня постригли в схиму с именем Феофан.

А потом Митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий направил меня в Чуфарово восстанавливать Свято-Троицкий монастырь. В советское время в том монастыре сделали лагерь ГУЛАГа и туда ссылали верующих. Особенно священства там много было. Их там мучили. Зимой в сарай загонят человек сто и закроют, через неделю вытаскивают трупы. Потом одно время там находилось училище. Мы — несколько священников и дьякон — приехали в Чуфарово Великим постом в феврале: холодно, снегу везде навалено, негде голову приклонить — монастырь весь разрушен, церковь смели с лица земли. Стали потихоньку монастырь восстанавливать. Я служил молебны в Саранске, пожертвования отдавал наместнику, он приобретал для монастыря кирпич, доски. Сделали церковь из бывшей пекарни, корпуса начали строить. Восстановили монастырь. Какая радость была! Сейчас там еще строят собор, какой был раньше.

После этого я перешел в Макаровский Иоанно-Богословский мужской монастырь.

— Отец Феофан, кто исцеляется на ваших молебнах?

— Кто с верой приходит, тому подается здоровье.

— А много случаев исцелений?

— Бывают. Одна женщина подошла: «Меня посылают на операцию». Помолились, я ее помазал святым маслом, окропил святой водой. Она потом приехала: «Я пошла к врачам, а мне сказали: «У тебя нет ничего».

— К вам приезжают толпы народа. Вас это утомляет?

— Нет, мне хорошо, меня радует, что люди ищут исцеления и помощи у Господа, в Церкви.

— Отец Феофан, как часто надо причащаться?

— Причащаться надо чаще, каждую неделю и на двунадесятые праздники. Я часто причащаюсь. Как приезжают ко мне полечиться, перед этим всегда причащаюсь. После Причастия высокое давление у меня приходит в норму. И после земных поклонов падает давление, хотя вроде должно быть наоборот.

— Почему сейчас так много люди болеют? Сейчас многие люди мучаются, тяжко страдают от многих болезней долгие годы.

— За грехи. Вступает он в брак — жену надо, детей не надо, делают аборты. Это грех, вопиющий к небу об отмщении за него. У нас почти все население в этом грехе повинно. В царской России женился — вот тебе жена, живут, заводят детей, и все вырастают способные, здоровые, богоугодные. А сейчас мужик женился и запил, ему ничего не надо, жена корми его. Может быть, десять процентов от всего населения живут порядочно, а может, и этого нет. Вступают в беззаконные сожительства, детей воспитывают безбожно, дети растут непослушные. В царской России, если во всем городе и разойдется, то только одна семья. А сейчас очень много разводятся. Когда нет веры в Бога, живи, как хочешь. Погрешим — и больше ничего. Погрешим и за это получаем. Должна быть крепкая Православная семья, без этого Россия погибнет.

Мы отвратились от Бога, пошли ложным путем и получаем наказание за это.

Сейчас мало богатых людей, которые помогают другим. Но есть порядочные бизнесмены, они работают честно, с Богом, и у них все получается. А кто работает нечестно, без веры, у него ничего не выходит. Ко мне один такой пришел: «Батюшка, я организовал предприятие, а меня выгнали». — «А ты Богу веруешь, в церковь ходишь?» — «Нет». Я знаю одного, у него ферма, закупил триста коров, обрабатывает десять тысяч гектаров земли, и у него все в порядке, коровы у него чистые. Он меня приглашает молебен отслужить, освятить, сам в церковь ходит. А в других хозяйствах, я посмотрел, коровы привязаны, по уши в навозе, во дворе темно. У меня душа болит за это.

— Отец Феофан, у вас в келье на видном месте висят портреты Царственных Мучеников.

— Господь сподобил меня в монастыре на Ганиной Яме побыть, послужить там.

Господь нас карает за то, что произошло цареубийство. Почему Гитлер на нас восстал? Бог послал его как бич на Россию. Кто покаялся на фронте, кто омылся кровью — Господь их помиловал. Но один покаялся как правый разбойник, а другой поступил как левый, который злословил Спасителя: «если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лк., 23,39). Тот и на фронте ничего не получил для своей души. Надо нам всем Царственным Страстотерпцам молиться. Тогда, Бог даст, Россия воссияет.

Людмила Белкина

г. Саранск — г. Самара.

Фото автора.