В лесной глуши

Рассказ.

Мать Марина пыталась затолкать в монастырский уазик пять объемных круглых сумок с вещами. Ее тощая длинная спина нависла над открытым багажником.

- Дай-ка я, - сказала мать Сусанна, юркнула к уазику и ловко расставила поклажу.

Потом, маленькая и быстрая, как полевой зверек, мать Сусанна шмыгнула за руль.

Первую остановку сестры сделали на заправке. Мать Сусанна заплатила за бензин и купила подорожавший кофе, да еще и с круассанами. Хорошо, что матушка игумения дала деньги на дорогу. Мать Марина благодарно уплетала выпечку, ведь выехали рано, даже не позавтракали, на двери трапезной в монастыре в это время висит замок.

Следующая остановка была в супермаркете. Здесь надо было запастись едой для скита. Сестры вошли, и «выездная» мать Сусанна объяснила мать Марине, что сначала нужно протереть ручку тележки безплатной антисептической салфеткой, а потом протереть руки антисептиком, стоящим рядом.

Сестры взяли две большие неуклюжие тележки и покатили их между продуктовыми рядами.

Несколько раз с монахинями поравнялся мужчина с марлевой повязкой на лице. Больше в магазине никого не было.

Сестры выгрузили еду из тележек на заднее сиденье машины, мать Сусанна открыла пакет молока и разлила по стаканчикам.

- Читай Пасхальный тропарь перед трапезой, - сказала она спокойно мать Марине.

Пока мать Марина читала, монахиня Сусанна заглянула в пикнувший смартфон.

- Кто там, не отец Александр? - спросила мать Марина, пытаясь посмотреть в телефон сестры.

- Да, батюшка прислал благословенье на дорогу, - сказала мать Сусанна, закрывая крышку телефонного чехла.

«Почему батюшка ее благословил на дорогу, а меня нет?» - пришел помысел мать Марине. Пока мать Сусанна кушала печенье и запивала его молоком, мать Марина размышляла над тем, что монастырский духовник явно выделяет мать Сусанну. Душа ее мрачнела, появлялась ревность.

- Ты молоко льешь на подрясник! Мать Марина, что с тобой?

- Помыслы принимаю. Думаю, что отец Александр выделяет тебя.

- Да ты что? Это тебе враг говорит.

- А почему тогда отец Александр меня не благословил в дорогу?

- Как не благословил? Смотри: «Божие благословение вам в дорогу».

Мать Марина почувствовала прилив еще большего раздражения: «Почему она мне так сразу не сказала? Господи, прости меня!» Она безпомощно и сутуло откинулась на спинку сиденья и продолжила бороться с собой.

Дорога в скит. Фото инокини Софии.

Но вот приехали. Мать Сусанна открыла ворота, и мать Марина во второй раз в жизни попала в дальний монастырский скит. Она глубоко вдохнула лесной воздух. Взгляд притянули мелкие желтые цветы на подрастающей траве, птичка на ветке березы над Крестом. И радостью отозвался в душе громогласный птичий щебет, который тонул в звонкой тишине.

Этот день прошел в совместном копании огорода, откачке воды из застоявшегося затхлого колодца, промывки отмостки дома из шланга, осмотре жилых помещений и в других хозяйственных трудах. Сестры приезжали сюда на пару месяцев из монастыря по очереди, но в последние два месяца никого не было, и все заросло паутиной и пылью. Мать Марина и мать Сусанна трудились весь день.

- В этот раз пустыня встретила меня радостью и теплом. Я даже никогда не думала, что пустынный скит может быть таким светлым и теплым! - сказала мать Марина на прощанье мать Сусанне, когда та садилась в уазик, чтобы ехать назад в монастырь.

- Не забудь, матушка благословила пошкурить и покрасить Крест в сухую погоду, - сказала мать Сусанна, просматривая записи в рабочем блокноте.

- Хорошо, только в ближайшую неделю обещали дожди.

- Ага, - сказала мать Сусанна, не слыша, потом закрыла блокнот и села за руль: - Да, помяни меня, пожалуйста. Хоть машин теперь на дорогах мало, но все равно… помяни.

Говорила она искренне. Потом она тепло окинула взглядом сестру, дом - и выехала за ворота.

Через четыре дня мать Марина поняла, что она с приезда в скит ни разу не вспомнила, что мир борется с коронавирусом. Она даже забыла об этой эпидемии, потрясшей многих и многих. В скиту оказалось все просто: солнце-дождь, солнце-дождь, труд-молитва, труд-молитва, брань-поражение-победа, брань-поражение-покаяние. Предельно просто. И предельно тяжело, когда брань.

В этот день мать Марина немножко пилила и работала секатором, носила большие бутылки с водой в подсобку, а во время дождя работала в доме. Трудиться ей нравилось, но непривычный физический труд отвлекал от молитвы. А она привыкла к легкой работе.

Состояния души сегодня менялись, но монахиня не обращала на это внимания.

Ливанул дождь, и матушка решила сидеть в келье, чтоб не простудиться и сохранить свое здоровье для Бога.

Еще она думала о своей душе - пыталась представить себе ее - и подумала, что ее душа сейчас очень проста - как незаполненный чистый лист - белый прямоугольник.

Во время правила, состоявшего из Иисусовой молитвы, которое длилось четыре часа, мать Марина прилегла и уснула. Разбудил телефонный звонок. «Я же выключила телефон», - подумала монахиня, и сразу стало тревожно. Она судорожно вскочила и взяла трубку.

- Мать Марина, у меня что-то температура поднялась, насморк и кашель. Но ты не беспокойся, это не коронавирус, - сказала мама взволнованно и успокаивающе одновременно.

- И ты не безпокойся, мама, только молись. Я за тебя сорокоуст подать попрошу, позвоню в монастырь, - выпалила с жаром монахиня.

Мать Марина встала в углу кельи перед старинным образом Матери Божией, склонилась пред Ней и закрыла глаза. В этот момент она почувствовала, будто находится в храме. Она поняла, что пустынная келья - это храм, и его должна наполнять Иисусова молитва, как наполняет храм Богослужение. Молитвы за маму потекли со слезами.

Через недельку распогодилось. Мать Марина покрасила Крест, и сегодня на очереди была разборка в сарае. Матушка ловко залезла на высокое крыльцо без ступенек, осмотрелась и стала складывать скарб: старый тент, рваные тряпки, сломанную газонокосилку, гвозди, скобы, шпатели… откуда-то выпал пакет с бумажными иконами. А за спиной ярко горело солнце, и птицы, как всегда в лесу, старались друг друга перекричать. Но вот мать Марина спрыгнула на упругую и мягкую землю, поросшую сочной травой. Придя в дом, она взяла веник, подмела келейку, крошечную кухоньку и маленькую прихожую. Посмотрела на часы: через пять минут по уставу - чтение.

Так проходили дни.

В одно утро мать Марина проснулась на рассвете. Отодвинула штору около кровати и смотрела, как рассветает в окне.

Она видела сквозь тюль, как к окну прилетела птичка, юркнула в чердачный проем, вылетела, села на балку и стала трясти длинным прямым хвостиком. Посидела, порадовала душу и полетела вверх. А за окном осталась только решетка листьев клена и небо. Небо вскоре заволокло, дунул ветер и стал терзать крону. Ветки клена взметнулись и затряслись так, будто то ли хотели улететь, то ли пытались защититься. Но вот ветер стих, и солнечные лучи пронизали молодые листочки. И стал ощутим в каждом листочке воздух, свет и сок, монахине показалось, что она даже чувствует запах кленовых листьев.

Тут звякнул телефон. Мать Марина вновь вскочила. Это было сообщение от мамы: «Кошмар, результат теста пришел, у меня нашли коронавирус». Монахиня села на свой узкий жесткий диван и вздохнула. Она достала из кармана четки и зашептала молитву. Потом вспомнила, нехотя отложила четки и снова взяла телефон. Набрав монастырский номер, мать Марина сказала в трубку:

- У меня уже кончаются дрова, но вы не приезжайте никто. У меня что-то горло сегодня болит и, кажется, температура растет. У мамы нашли коронавирус. Две недели назад я к ней приезжала.

Мать Марина выслушала ответ. И продолжила говорить в трубку:

- Да нет, не безпокойтесь. Да, тамифлю буду пить. Но даже если у меня коронавирус, умереть в пустыне - это была бы радость. Тем более сейчас, когда так хорошо идет молитва. И когда я нашла наконец-то смысл жизни. Я долго искала смысл жизни в покаянии, самоуничижении, молитве, но смысл жизни - это только Бог.

Бледная, худая высокая монахиня с желтым отекшим лицом осторожно шла по двору дальнего скита. Она жмурилась на ярком холодном солнце. Монахиня подошла к дровнице, пошатнулась, нагнулась и подняла несколько поленьев. Улыбнулась, хрипло закашлялась и очень медленно пошла назад в дом.

Через три дня матушку Марину прямо из скита увезли на «скорой помощи» в больницу.

Инокиня София (Коренева).
17 мая 2020 г.

«Прошу помолиться о маме!»

Необычным послесловием к рассказу инокини Софии (Кореневой) стали для меня и для редакции (а теперь и для читателей тоже) недавние письма нашего автора. 18 мая пришло от нее письмо:

Христос Воскресе!

Дорогой о Господе Антон Евгеньевич, как Вы? Живы ли, не болеете? Как Ваши сотрудники? Скажите, а издательство работает? Не закрыли в связи с пандемией? Очень надеюсь, что всё хорошо… Главное, чтоб все мы были живы… А еще важнее - чтоб спаслись. Простите меня, пожалуйста, я, кажется, ничего Вам не ответила, когда получила газеты - собиралась в дорогу, в глухой монастырский скит. Очень Вас благодарю! Прошу помолиться, мама болеет коронавирусом, ей 68 лет. У меня тоже второй день температура. Посылаю Вам рассказ «В лесной глуши». Простите меня!

С уважением, инокиня София (Коренева).

Я вскоре ответил ей, что редакция работает в обычном режиме, конечно, с поправкой на самоизоляцию. Попросил сообщать о состоянии здоровья мамы - рабы Божией Ольги - и о здоровье ее самой. Стал молиться о болящих. В Москве ведь ситуация серьезная, и надо нам молиться о тех, кто переживает наиболее сильный удар эпидемии. Хотя уже сейчас все меньше становится даже относительно спокойных в этом отношении регионов. И вот через два дня пришло от инокини Софии еще письмо.

Дорогой о Господе Антон Евгеньевич, Христос Воскресе! Благодарю Вас за молитвы! Помоги нам всем, Господи, пожить еще на земле, покаяться, помолиться еще. Внутренне найти спасительный путь. Заболела ли я этим вирусом - пока непонятно. Вчера мне было очень плохо ночью, я была этим сильно испугана. Сегодня к середине дня стала чувствовать себя неплохо. Мама пока средне, но я уговорила ее лечиться. Теперь у нее социальный мониторинг, анализы крови, появление людей в скафандрах на рассвете. А мне приходится звонить врачам, волонтерам, и часами уговаривать маму продолжать лечение. Сегодня я этим уже не занималась. Весь день лежу. Замечала, что чем хуже человеку физически - тем сильнее духовная брань. И всех нас ждет самая сильная брань - последняя. Вчера ночью я думала об этом. И, честно говоря, не без содрогания. Но смерть неизбежна на нашем пути, и, слава Богу, на ней жизнь не кончается!

Благодарю Вас, Антон Евгеньевич, и прошу молитв!

С уважением, инокиня София (Коренева).

Просим наших читателей молиться о всех наших друзьях и об авторах, которые столкнулись с коронавирусной инфекцией. Вот их имена: монахиня Макария (Огудина), Серафимо-Дивеевский монастырь; инокиня София (Коренева), Ольга Коренева (член Союза писателей России), г. Москва; Галина Шалимова, Ленинградская область. Помолитесь и о Людмиле Муслимовой из г. Махачкала - она не только наш автор. Несколько лет назад Людмила прислала в дар редакции Псалтирь, принадлежавшую убиенному священнику Анатолию Чистоусову. Просим молитв о наших друзьях! Сейчас эти люди нуждаются в нашей духовной поддержке.

Антон Жоголев.