Вспоминая Владыку Иоанна…

Прихожанка самарского Крестовоздвиженского храма Римма Володина в разговоре с сотрудниками «Благовеста» однажды обмолвилась, что ее сокурсник по мединституту Виктор Павлович Тявкин был лечащим врачом Митрополита Иоанна (Снычева) в бытность его Правящим Архиереем Куйбышевской (ныне Самарской) епархии. И несколько лет до отъезда Владыки Иоанна на Санкт-Петербургскую кафедру их связывали добрые отношения не только врача и пациента, но и просто - хороших знакомых, вдумчивых собеседников. Их общению не мешала даже разница в мировоззрениях. Виктор Павлович Тявкин работал в клинике профессора А.М. Аминева, затем был главным хирургом Самарской области. Ныне он хотя и на пенсии, работает хирургом в поликлинике поселка Береза (городская больница № 7 г. Самара). Мы связались с Виктором Павловичем, и он прислал в редакцию свои воспоминания о замечательном человеке, Митрополите Иоанне (Снычеве).

Наше знакомство с тогда Архиепископом Куйбышевским Иоанном состоялось в 1983 году. В то время я работал в клинике, руководимой профессором Александром Михайловичем Аминевым.

Одна из медицинских сестер передала мне просьбу Архиепископа о консультации его на дому.

Архиепископ Иоанн (будущий Митрополит Санкт-Петербургский) во время служения на Куйбышевской кафедре.

Наша встреча и знакомство состоялись в доме Владыки на улице Ульяновской, что положило начало многократному общению на протяжении двенадцати лет.

Что осталось в памяти об этом замечательном человеке?

Теплый взгляд, тихая, спокойная речь интеллигентного, высокообразованного человека, историка, располагали к общению. Скромность Владыки подчеркивали уютность, чистота дома, отсутствие вычурности в обстановке, ненавязчивость церковной атрибутики.

Предваряя мой вопрос о том, как мне к нему обращаться, Владыка спросил меня о крещении. Услышав от меня, что я некрещеный, представился Иваном Матвеевичем Снычевым.

Мои рекомендации по лечению имели успех. Наши взаимоотношения укреплялись.

Однажды Иван Матвеевич (я так его называл) вернулся к этой теме крещения, и я рассказал ему нашу семейную быль. В далеком детстве, в 1950-е годы, в семье разразился скандал после того, как моя бабушка начала настаивать на необходимости моего крещения. Мои родители были сельскими учителями. В семьях отца и матери были репрессированные. А дед по отцовской линии расстрелян в 1937 году. Мой отец, в то время курсант 3-го года Саратовского летного училища, был отчислен из училища как сын «врага народа». Собрав племянников репрессированных братьев, начал учительствовать в сельских школах.

В те времена крещение учительского ребенка наказывалось увольнением. Об этом отец в высоких тонах напомнил моей бабушке. К этой теме в семье больше никогда не возвращались. Но эта тема осталась в моей памяти.

Видимо, мое повествование разбередило душу Владыки. Он начал вспоминать детали гонений на своего наставника Митрополита Мануила (Лемешевского), с сожалением констатировал, что и в рядах воцерковленных прихожан, да и служащих церквей были «и, возможно, есть осведомители, секретные сотрудники. А о том, что высокопоставленных руководителей, посещавших церковь, освобождали от их должностей, мне хорошо известно», - говорил он.

В завершение продолжительной беседы Иван Матвеевич напомнил мне, что окреститься никогда не поздно.

От предложения Владыки я отказался, сославшись на погружение в школе и институте в диалектический, исторический материализм, научный коммунизм и атеизм.

Это не мешало нашим отношениям. А моя дочь-студентка была им окрещена.

О человеческих увлечениях и привязанностях Владыки я узнал в процессе общения с ним. Он был человеком творческим. В его скромной небольшой спальне приходилось постоянно видеть исписанные листы бумаги, канцелярские принадлежности, открытые книги. Он увлекался историей Христианства, имел научные труды, признанные в Русской Православной Церкви, монографии. Интерес к изучению истории ему привил, с его слов, Митрополит Мануил.

Ему доставляло удовольствие столярное и плотницкое дело. Его столярная мастерская была на даче в поселке Толевый. Простая мебель в городском и дачном домах была изготовлена им. Рубцы на кистях являлись маркерами привязанности к работе с деревом.

С особым удовольствием он ездил на карасиную рыбалку. Мог часами на утренней зорьке просиживать на берегу озера с удочкой, радуясь каждой поклевке. Следует отметить, что он был удачливым рыбаком. Нередко часть его улова оказывалась на моем семейном столе.

Жизненный опыт выпестовал в нем законопослушность. Однако он часто возмущался бездуховностью действующих в стране правил и законов.

Куйбышевская епархия в те годы ежегодно пополняла Фонд мира на 1 миллион рублей. Сколько церквей можно было бы восстановить на эти деньги, уходящие в неизвестном направлении. Насколько бы уменьшилась бездуховность, если бы эти средства вложить в богоугодные дела.

Архиепископ был очень рад послаблению отношения государства к Церкви в конце 1980-х годов.

В этот период активизировались реставрация, капитальные ремонты обветшавших храмов. Начали строить новые церкви и часовни.

Иван Матвеевич благосклонно относился к медицине, отслеживал ветры и поветрия развития здравоохранения в нашей области.

Мало кто знает о его сопричастности к введению в эксплуатацию Самарского диагностического центра, что на улице Мяги областного центра.

Самарский диагностический центр.

Ключевым условием для выбора города-миллионника под строительство диагностических центров по федеральной программе являлось валютное софинансирование закупок высокотехнологичного медицинского оборудования. В Куйбышеве были заводы, предприятия, располагавшие валютой. Руководители этих предприятий были вызваны в городской исполнительный комитет и подписали гарантийные письма на софинансирование закупок оборудования.

Однако в воздухе начали витать слухи об акционировании предприятий, и это послужило причиной пробуксовки поступлений валюты, несмотря на окрики власти.

Эта неблагоприятная ситуация была известна Владыке. Для ее разрешения он порекомендовал руководителям здравоохранения официально обратиться за финансовой помощью в епархию. Что и было сделано.

Самарская епархия выделила на нужды введения в эксплуатацию центра 500 тысяч рублей. После этого в «Волжской коммуне» появилась заметка о заботе Церкви о здоровье прихожан.

Публикация спровоцировала немедленный вызов руководителей заводов, гарантировавших валютное софинансирование, в обком КПСС.

Разговор был короток: в обозначенное время валюта должна быть переведена на известный счет. В противном случае - «партбилет на стол», что значило прощание с должностью.

Вот так с подачи Ивана Матвеевича (Владыки Иоанна) проблема была блестяще разрешена.

Конец 80-х годов прошлого столетия. В государстве происходят серьезные изменения внутренней и внешней политики. Слабеют силовой блок и полицейские меры. Появляется большая степень свободы духовной жизни.

На центральном телевидении с просветительской целью появляются представители различных конфессий. Владыку возмущала разная степень доступности вещания для разных конфессий. Он считал, что создаются искусственные препоны для Православного просветительства.

В это же время начинает свое служение новый Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.В Священном Синоде обсуждаются кандидатуры Правящего Архиерея Санкт-Петербургской епархии. Это был волнующий период жизни Владыки. Он предполагал, а может быть, и знал, что решение Священного Синода коснется его. Им приводились аргументы против своего перспективного назначения: «Мое здоровье не настолько крепкое, чтобы успешно выполнять эту миссию». Его не столько заботило его здоровье, сколько прощание с Куйбышевской епархией, которой отдано 30 лет служения. А еще он переживал о том, что его физическое состояние не позволит ему вести «боевые действия» в защиту Православия, и это может стать помехой для более успешного укрепления Русской Православной Церкви.

На мой сочувственный вопрос Владыке: «Ведь есть в стране более молодые священники с поставленным голосом, речью, статью, опытом, знаниями. Что, разве Священный Синод не видит и не знает их?» - последовал ответ: «И видит, и хорошо знает, потому и не выбирает, так как духовности не у всех достаточно». Я эти слова понял так, что в Синоде пока еще помнят, в том числе и о том, от каких служителей пострадал авторитет Церкви и Православия в годы советской власти.

Случилось! В 1990 году Владыка попрощался с Покровским кафедральным собором, с нашим городом, принял епархию Санкт-Петербурга.

Спустя месяц с небольшим Владыка позвонил мне и поинтересовался, не планируется ли моя поездка в Северную столицу.

По случайному стечению обстоятельств я, будучи в этот период главным хирургом Самарской области, должен был ехать в Санкт-Петербург на конференцию, посвященную итогам деятельности хирургической службы в условиях войны в Афганистане.

Наша встреча на Питерской земле состоялась. Владыка жил в епархиальном особняке на Черной речке. Дом окружал высокий забор, за которым находилось не менее гектара земли. В большом трехуровневом, архитектурно выдержанном здании ему трудно было найти уютную комнату для себя. Привыкший к скромным условиям проживания в Куйбышевской епархии, он сетовал, что для него «оказалось легче привыкнуть к новой миссии в политическом отношении, чем адаптироваться к новым условиям проживания».

Показывая мне здание со всех сторон, он отметил, что в первые месяцы выбивало его из колеи собачье многоголосие. Его предшественник Митрополит Алексий, ставший Патриархом, был большим любителем собак. На заднем дворе я увидел более десятка опустевших собачьих клеток и представил себе денное и нощное состояние куйбышевского любителя тишины.

Жизнь и сон начали налаживаться после вывоза собак по новому месту жительства хозяина.

В это посещение я познакомил Владыку с профессором военно-медицинской академии, передав эстафету охраны здоровья Ивана Матвеевича в его руки.

В последующие пять лет мы общались с Владыкой по телефону «во дни торжеств и бед народных».

В конце ноября 1995 года из уст Валентины и Владимира, сопровождавших по жизни Ивана Матвеевича, мне стало известно о его кончине в начале ноября.

Царство ему Небесное!

Виктор Павлович Тявкин,

6 февраля 2018 г.