​Сквозь века, сквозь пожарищ пламя снова к братству зовет нас Самарское Знамя

См. также

Как и 140 лет назад, Самарское Знамя прошло по своему историческому пути.

В святой день

Ранним утром святого Девятого числа весеннего месяца мая по всем городам и весям великой нашей Державы в строгих парадных воинских «коробках» стояли, ожидая сигнала к началу движения, воины России.

За ними в напряженном ожидании, как перед боем, стояли колонны воинской техники — великая сила великой страны.

А в определенных заранее сборных пунктах выстраивались в колонны гражданские люди нашей страны — с портретами родных, кто воевал за Отчизну, кто отдал за нее жизнь во имя Победы.

И когда прошли от Владивостока и до Калининграда воины России, когда по Красной и Дворцовой площадям прошла могучая наша военная техника, двинулся по стране Безсмертный полк, безбрежной рекой заполнив центральные улицы больших городов и малых сел, от края до края, от моря и до моря, «от Волги до Енисея», как спел в своей душевной русской песне любимый народом певец.

И в Самаре двинулась к площади Куйбышева, которая прежде носила прекрасное имя Соборная, часть того Безсмертного полка, которую составили сорок пять тысяч самарян — молодых, пожилых, совсем юных, единых в общем порыве почтить память славы отцов, и дедов, и даже прадедов.

Все было как и год назад, с той лишь разницей, что в Знаменном полку гордо реяло и Самарское Знамя, вновь обретенное нашим народом, по праву несомое в первых рядах знаменной дружины.

Далеко не все знали, что это за Знамя, почему оно называется Самарским, почему оно вновь заняло свое место среди знамен воинской и трудовой славы нашей земли.

Но вот оно реет среди других славных наших Знамен, и отчетливо виден на триколоре, на белой полосе, в центре полотнища, Крест. В нем изображение Богородицы, столь драгоценной для нас, самарян, называемой Иверской, как именуется и наш самарский женский монастырь, издревле бывший духовным центром Самары.

Именно там золотошвеями монастыря было вышито это Знамя 140 лет назад и отправлено сначала по реке, на пароходе «Вестник», в Сызрань (поезда до Самары в то время еще не ходили), а потом в Москву. А из столицы — на балканскую землю, где лилась кровь восставших болгар и сербов, поднявшихся на борьбу за освобождение от пятисотлетнего османского ига.

Знамя колышется весенним ветром, на полотнище видна и другая его сторона. На ней тоже изображение Креста. А в нем отчетливо видны, вышитые в рост, фигуры святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, великих просветителей славянских народов. Они дали народу славянскую письменность, составили алфавит, которым мы пользуемся и по сей день. Замечательна идея самарского художника Николая Симакова, который предложил на Знамени изобразить именно этих святых. Они — лучший символ, который объединяет наши народы. Петр Владимирович Алабин и его жена Варвара Васильевна, которые были инициаторами создания Знамени, горячо одобрили и поддержали идеи Николая Симакова. Варвара Васильевна, которая сама была золотошвеей, дружила с настоятельницей монастыря матушкой Маргаритой, была замечательной женщиной, в которой сочетались высокая культура, образованность, смелость и чувство патриотизма. Вместе с мужем, участником четырех войн, государственным и общественным деятелем, ученым, краеведом, писателем, она горячо взялась за осуществление этой благородной и счастливой идеи создать Знамя для болгарского народа, у которого в то время не было ни государства, ни его символов. Городская дума и губернатор поддержали Алабиных, «выправили», как говорили в те времена, все необходимые документы и отправили с городским головой Ефимом Тимофеевичем Кожевниковым и Петром Владимировичем Алабиным созданное в Иверском монастыре Знамя на балканскую землю.

Это произошло в мае 1877 года.

И вот, как и 140 лет назад, Знамя вносится в возрожденный Иверский монастырь, в его главный храм. Празднично звонят колокола. Как колосья под теплым ветром, колышется народ, собравшийся на молебен и освящение Знамени. Ведь это новый дубликат Знамени — а оригинал, овеянный боевой славою при освобождении Болгарии, хранится в Софии, ее столице, в Национальном историческом музее, как одна из святынь болгарского народа.

Радостью светятся лица. Склоняются головы — народ приветствует Митрополита Сергия, прибывшего сюда на это событие.

Знаменосец Александр Борисович Фетисов, вице-губернатор Самарской области, глава созданного Комитета по проведению празднеств, посвященных 140-летию создания Самарского Знамени, ставит его на специально приготовленный постамент.

Рядом со Знаменем выстраиваются представители Комитета по проведению торжеств, общественные деятели, офицеры, верующий самарский народ. Среди них — Александр Лашкин, координатор регионального проекта «Надежда нации», Алексей Родионов, председатель правления Самарской региональной общественной организации участников боевых служб Военно-морского флота, другие представители областных и городских организаций.

В наступившей тишине раздается узнаваемый голос нашего Владыки:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…

И с этими привычными для церковного люда святыми словами проносится дуновение вечности, дуновение благодатной силы, которая заключает в себе нашу веру, нашу любовь, нашу надежду и наше безсмертие.

И все мы понимаем, что присутствуем при историческом событии.

То, что было лишь мечтой, надеждой на лучшее будущее — осуществилось, стало явью.

Здесь я прерву последовательность изложения событий и позволю себе небольшое отступление, которое касается моего личного участия в этих торжествах.

«Исторический роман сочинял я понемногу…»

Необходимое отступление.

Когда приходит время подведения итогов, невольно оглядываешься на прожитые годы и задаешь себе вопрос: а что же сделано тобой для города, где ты любил и был любим, где обрел сознательную веру, где прошли лучшие твои творческие годы и были написаны лучшие твои книги?

И я пришел к выводу, что о Самаре у меня нет книги, в которой любовь к этому городу была бы выражена с полной силой. Необходимо было взяться за роман, где бы проявился высший духовный взлет моих земляков. Я двадцать с лишним лет писал очерки, статьи, снимал сюжеты, фильмы об истории и возрождении Иверского монастыря. Повесть «Врата небесные» о гибели последних насельниц монастыря стала одной из лучших моих повестей — была переиздана шесть раз. Но все же это была не та книга, которая бы говорила о Самаре во всей полноте взлета ее духа — а он был именно здесь. Я пришел к пониманию того, что Самарское Знамя, созданное монахинями Иверского монастыря, выражает душу нашего города, губернии. Оно — символ всего лучшего, что есть у народа нашего. Ведь откликнуться первыми на страдания и боль братьев-славян, когда, по выражению Виктора Гюго, «головы болгар и сербов катались по земле, как биллиардные шары», мог только тот народ, сердце которого не могло стерпеть жестокости и насилия, истребления Православной веры на балканской земле.

И я стал собирать материал о Самарском Знамени, и чем больше погружался в историю, тем больше узнавал о людях, творивших ее. И тем яснее вставали передо мной герои того времени. И я не переставал изумляться их подвигам и даже величию.

Как сказано у Булата Окуджавы в стихотворении про исторический роман, который он «сочинял понемногу, пробиваясь, как в туман, от пролога к эпилогу», я писал, отправив на русско-турецкую войну 1877-78 годов молодого журналиста «Самарской газеты». Он встречает на дорогах войны и прославленного Белого Генерала Михаила Скобелева, и знаменитого художника-баталиста Василия Верещагина, и не менее знаменитого военно-полевого хирурга Николая Васильевича Склифосовского, и менее известных, но не менее славных героев этой безпримерной войны. Да, именно безпримерной, потому что русскому народу ничего не надо было завоевывать — ни земель, ни богатств, — народ наш, встав впереди болгар, сербов, шел освобождать, устанавливать мир и справедливость на Балканах. И неся немалые потери, замерзая на Шипкинском перевале, сражаясь под Стара-Загорой и под неприступной крепостью Плевна, показывая примеры безкорыстия и христианской любви к ближнему и дальнему, победил.

Был у меня и «личный интерес» — как сказано в том же стихотворении Окуджавы, «и из собственной судьбы я выдергивал по нитке» — мой прадед Иван Солоницын был барабанщиком у генерала Скобелева, погиб в боях при Шипке. А мой старший брат известный актер Анатолий Солоницын сыграл роль доктора Павлова, ученика великого Пирогова, в советско-болгарском фильме «Юлия Вревская». Фильм этот посвящен памяти замечательной женщины — баронессы, которая на свои средства организовала санитарный поезд во время той войны. Заразилась тифом в бараке, когда пошла спасать раненых по собственной воле, скончалась на балканской земле.

Об этом я писал, не буду повторяться.

Нет больше той любви, чем положить душу свою за други своя - этот евангельский завет отразился в той войне в полную силу.

Каждый пишет, что он слышит,
каждый слышит, как он дышит,
как он дышит, так и пишет,
не стараясь угодить...

Так писал и я, как сказано у поэта — не к дате, а по велению сердца.

А получилось, что я поставил точку как раз к исторической дате.

И когда роман напечатал сначала журнал «Русское эхо», а затем он вышел отдельным изданием, им заинтересовалось Самарское военно-историческое общество и его председатель Александр Борисович Фетисов. Он и выступил с идеей создать Комитет по проведению торжеств, связанных с юбилеем, разработать план мероприятий, посвященных этому событию.

И началась деятельная, творческая работа.

Конечно, замечательно, что Фетисов и вице-губернатор, что у него есть немалый опыт организации подобных мероприятий, умение управлять своими подчиненными.

Но без деятельной работы команды, им организованной, не получилось бы столь успешно проведенной акции, которая, без преувеличения, стала событием для области, да и для всех тех мест, куда прибывало Самарское Знамя.

Исторический путь Знамени решено было Комитетом изменить по месту назначения — отправить в конце пути не в Болгарию, а в Сирию, где находятся сегодня, помогая сирийскому народу, наши воины. Тем более что среди летного состава, исполняющего боевые приказы, есть выпускники Сызранского вертолетного училища.

Конечно, можно только порадоваться, как четко и слаженно осуществлялся намеченный план — вышел новым тиражом роман «Самарское Знамя», мною был написан сценарий фильма, в создании которого я принял самое деятельное участие. Фильм, с успехом показанный всюду, куда мы прибывали в намеченный срок и где нас радушно и с энтузиазмом встречали. На выставке «Благословенная Самара» успешно прошел телемост со Стара-Загорой, в котором приняли участие Митрополиты Самарский Сергий и Стара-Загоры Киприан, представители наших и болгарских государственных учреждений.

Но верующие люди, отмечая творческую и деятельную работу всех членов Комитета, все же скажут, скорее про себя, чем вслух:

«Здесь есть Промысл Божий. Ведь недаром всем участникам русско-турецкой войны 1877-1878 годов вручалась памятная медаль, на которой были выбиты слова из 113-го Псалма Давидова: «Не нам, не нам, но имени Твоему».

Знать свое прошлое, любить его, видеть его славу

Из Иверского монастыря Крестным ходом двинулись к Речному вокзалу. Но не по Дворянской главной улице города, как 140 лет назад, а по набережной — к сожалению, не успели договориться с властями.

Но и шествуя по нашим прекрасным «очередям» набережной, встретили немало людей, которые, видя Знамя, хоругви, иконы, жадно спрашивали: «Что это? Какое Знамя? Самарское?»

И услышав короткие ответы, пристраивались к Крестному ходу и шли вместе со всеми до речного вокзала, где уже прогуливалась в ожидании публика в костюмах XIX века. Нарядные дамы, молодые люди в сюртуках, купеческого звания солидные люди, торговцы баранками и простой люд — как и 140 лет назад, самаряне провожали в дальний путь свое Знамя.

Актеры самарских театров восстановили памятное для нашего города событие. Когда Крестный ход прибыл на речной вокзал, на эстрадную площадку вышли актеры, которые вместе с представителями власти объяснили горожанам, в каком событии они принимают участие.

Да, сегодня приходится объяснять, какой святыней мы обладаем, что обязаны помнить и знать и по праву радоваться тому, что в Самаре, как ни в каком другом городе, наши прадеды и были теми самыми героями, которые грудью встали на защиту братского народа, веры Православной.

Почему так стали забывчивы, понять можно. При большевиках уничтожили и Иверский монастырь, и все, что связано с ним. Снесли и знаменитый на всю Россию Воскресенский кафедральный собор. В послевоенные годы, когда стали укреплять связи с европейскими странами социалистического лагеря, пришлось вспомнить о великой безпримерной войне 1877-1878 годов. Наладили было связи, вспомнили о героях, но сделали это официозно, без должного понимания сути тех событий. Потому что с точки зрения советской идеологии — войну возглавил Царь, а идеи его связаны с Церковью, а все, что церковное — значит, реакционное. Следовательно, надо говорить осторожно, все-таки разбирая, что белый генерал Скобелев — человек не нашей идеологии, потому и снесли его памятник в Москве еще при Ленине.

Но все же и при советской власти действовала народная дипломатия, которая всегда выше любых идеологических барьеров. И потому связи балканских народов и народов России не прерывались — до сегодняшнего времени, когда опять возникли идеологические барьеры из-за разной политической ориентации правительственных элит.

Опять в дело должна вступать народная дипломатия.

Но при всей разности идеологических позиций разве можно забывать о национальной славе? О подвигах предков?

При всей разности отношения к современной Болгарии, ее политике, все же стоит знать, что Михаил Дмитриевич Скобелев является героем болгарского народа. Что наш самарский государственный и общественный деятель Петр Владимирович Алабин был первым губернатором освобожденной Софии. Что в Болгарии более сорока памятных мест, связанных с героизмом и доблестью русского воинства в войне 1877-1878 годов.

А в Белграде на центральной площади стоит величавый памятник Императору Российскому святому Николаю Второму.

А у нас в Самаре? Хоть одна улица названа в честь героев той войны? Где площади, скверы, памятники героям, павшим, как, например, командир знаменной дружины подполковник Павел Калитин, сраженный пулями, но не отдавший наше Самарское Знамя врагу?

У нас разные отношения с Турцией, на наших глазах эти отношения меняются. И будут меняться.

Но историческая память о героях наших остается незыблемой. И белый генерал Скобелев — великий наш полководец, герой. Недаром, когда его хоронили, на главном венке была надпись: «РАВНЫЙ СУВОРОВУ». Он и был таковым, зимой, через непролазные снега и метели перешел Балканы, как Суворов Альпы, вовремя пришел на выручку нашим воинам в сражении при Шипке-Шейново. И прославил себя как безстрашный солдат и талантливый полководец.

Обо всем этом я говорил курсантам и воинам вертолетного училища в Сызрани. И надо было видеть, с каким вниманием, с каким радостным чувством они воспринимали и фильм, и слова о воинских подвигах наших, самарских героев.

А закончил я выступление тем, что сказал, что мы принесли Самарское Знамя в это прославленное подвигами воинское подразделение нашей летной авиации, которое сегодня одно из главных в стране. Здесь готовятся кадры военных летчиков, и мы верим, что древко Знамени будет подхвачено молодыми крепкими и надежными руками.

И наши молодые воины понесут его дальше — сквозь века, сквозь пожарищ пламя, как и назван наш фильм.

И в ответ раздались горячие аплодисменты.

В святом соборе, где под куполом легло русское небо

Из гостеприимной Сызрани наша делегация отправилась в Москву. 140 лет назад самарян встретил Иван Сергеевич Аксаков, выдающийся публицист, славянофил, писатель, председатель Московского славянского комитета, с которым Алабин состоял в переписке. Аксаков радушно встретил Кожевникова и Алабина, привел их к губернатору Москвы, князю Долгорукову. Губернатор распорядился выставить Знамя для поклонения в Георгиевском зале Кремля и две недели разрешить доступ к нему всем желающим. И нескончаемым потоком двинулась Москва к Знамени. И все поняли, что Знамя не только Самарское, но и от всей Русской земли отправляется на Балканы.

Конечно, теперь иное время, да и задачи у нас были несколько иные. Но и нас со всем радушием встретил почетный президент Московского государственного педагогического университета доктор исторических наук, профессор Виктор Васильевич Рябов. С Самарой у него самые тесные связи — он возглавлял наш педуниверситет, занимал ряд государственных должностей. Московский педуниверситет — его детище. При Викторе Васильевиче, который начал работать здесь в девяностых, создано и плодотворно работает уже под крылом университета одиннадцать институтов!

Здесь, при университете, создано Самарское землячество, одно из самых крупных и активно работающих землячеств в Москве.

Встретились и повели разговор о Знамени, традициях и исторической памяти, со многими знаменитыми самарскими земляками, со студентами университета.

А из университета отправились в Богоявленский собор, что в Елохове.

Нам предстояло, как и 140 лет назад, освятить Знамя на мощах Святителя Алексия, Митрополита Московского, Небесного покровителя и нашего города.

Надо ли говорить, с каким волнением мы пришли в этот храм.

Стоит только войти в него, как сразу попадаешь в совершенно иную атмосферу, чем та, за стенами собора, в шумной и заполненной тысячами автомобилей Москве.

С этим собором связаны очень многие главные события жизни Русской Православной Церкви в XX веке. Здесь на патриарший престол были возведены четыре Патриарха. Здесь, помимо раки с мощами Святителя Алексия, гробница Патриарха Сергия (Страгородского), гробница Патриарха Алексия II (Ридигера), память о котором так жива в сердцах наших современников. Здесь и список чудотворной Казанской иконы Богоматери, особо чтимой иконы у православных верующих.

«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», — Александр Сергеевич Пушкин, кому принадлежат эти безсмертные слова, крещен здесь, в Елохове. Напомню, что село Елохово (от одного корня, что и «ольха») известно еще с XIV века. Здесь родился Василий, принявший на себя подвиг юродства и названный народом Блаженным.

С трепетом подходим к раке Святителя Алексия. Она открыта — по случаю нашего приезда. Прикладываемся к святыне, затем возлагаем на нее Знамя.

Настоятель Богоявленского собора протоиерей Александр Агейкин начинает молебен. Проникновенно поет хор — он вторит мягкому баритону отца Александра. Он, как узнаем позже, председатель певческой комиссии Московского Патриархата.

Молимся искренне, понимая, что происходит историческое для Самары событие. А может, и не только для Самары.

На молебен пришли сенатор Совета Федерации России от Самарской области Дмитрий Азаров, в недавнем прошлом он Глава города Самары, а также депутат Государственной Думы России от Самары Надежда Колесникова.

Чтобы сохранить память об этом событии, я приобрел в соборе икону Святителя Алексия. Отец Александр по моей просьбе бережно ставит ее на Знамя, лежащее на раке с мощами Святителя.

Молебен заканчивается, отец Александр говорит о неразрывной связи поколений российских, о том, как важно беречь традиции, связанные с защитой веры Православной, ее святынь.

Уже после молебна, когда отец настоятель пригласил нас на трапезу, он рассказал, что Богоявленский собор решено было советской властью закрыть. В указе написали, что храм закрывается в связи со строительством метро «Бауманская». Но Промысл Божий оказался сильнее распоряжений правительства: указ о закрытии храма был подписан 22 июня 1941 года. И с началом войны стало не до закрытия собора — он действовал все годы, никогда не закрывался!

Более того: уже в наше время сотрудники Московского метрополитена попросили духовенство собора взять их под духовное покровительство. И конечно, в этом им было не отказано. Ведь Богоявленский собор ведет большую духовно-просветительскую работу и по патриотическому воспитанию, и по многим другим направлениям служения духовенства «в миру» — ведь Богоявленский собор всегда был на виду и у Москвы, и у всей России. Напомню, что с 1938 по 1992 годы он являлся Патриаршим кафедральным собором Русской Православной Церкви Московского Патриархата.

Так прошло наше пребывание в соборе, где сама история России заключена в нем, само русское небо лежит под его сводами.

Часть делегации возвращалась домой, в Самару.

А другая ее часть направлялась на военный аэродром, чтобы лететь в Сирию, к нашим летчикам.

Но это — уже другой рассказ.

Алексей Солоницын, писатель.