‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

«Она спешила делать добро… »

Жила на Урале тихая праведница — схимонахиня Сергия (Скурихина).

Жила в Башкирии тихая праведница — схимонахиня Сергия (Скурихина).

Схимонахиня Сергия и зам. редактора газеты «Благовест» Ольга Ларькина.

Четыре года не была я в Марфо-Мариинском женском монастыре в башкирском селе Ира. Четыре года лишь в обоюдных молитвах да редких звонках-смсках общалась с игуменьей Серафимой. А так хотелось приехать, побыть в обители, поговорить со схимонахиней Сергией (Скурихиной) — когда мы познакомились, она была монахиней Ольгой. Поначалу мать Ольга приезжала в Иру, навещала свою сестру, матушку Серафиму, а потом и насовсем переселилась к ней. Здесь 1 января 2008 года приняла и схимнический постриг. В ней, такой немногословной, ощущалась внутренняя глубина, ничем незамутненная тишина.

О чем мы говорили с ней, когда в конце августа 2009 года стояли на дороге, прощаясь «до следующего лета»? О самых обычных вещах.

— Приезжайте, не забывайте нас! — сказала мать Сергия. — Молитесь о нас, а мы о вас всегда молимся.

Обняла нас с Леной, моей младшей дочерью, перекрестила, благословляя в дальний путь. И когда мы сели в попутку, видели, как она, припадая на больную ногу, пошла через автомобильную трассу. Еще раз подняла руку, посылая последнее благословение странницам…

27 августа вдруг, совершенно казалось бы не к месту, пришла на память мать Сергия. И я отправила знакомому ее фотографию — «вот какие они, настоящие, живые монахини… » — в 10.50 минут по московскому времени.

Как оказалось, через 19 минут после ее земной кончины. В Башкортостане в момент ее смерти было 12 часов 31 минута.

И снова я в тихой обители. И матушка Серафима встречает с радостью: «Оленька, наконец-то приехала!… ».

Одного я не учла, что приеду как раз перед престольным праздником главного храма монастыря — Софийского. И времени для разговоров у игуменьи, занятой хлопотами, почти не будет. Разве что — когда уже разъедутся гости.

Только и смогла уделить время, чтобы вместе сходить на могилку сестры. Побыть у покрытого живыми цветами холмика.

День был пасмурный и холодный, ветер так и срывал верхнюю одежду. Но на кладбище было солнечно и тихо. Будто, перешагнув порожек, мы сразу оказались в другом мире, где «ни печаль, ни воздыхание». Или — заглянули в это светлое оконце…

— Видишь, как здесь хорошо… И монастырь хорошо виден. Когда колокола звонят, звон разливается по всем могилкам. Вот они — рядышком. Монахини, схимницы…

Уходим с кладбища — и за оградой сразу с той же злобой вновь налетел ветер, сгустились тучи.

— Пойду я, дел очень много, — сказала матушка. — Ты уж пока сама поговори с сестрами. Они тебе расскажут о матушке Сергии.

Вообще-то в монастырях монахинь чаще называют — мать. Матушка в обители одна — сама игуменья. Но схимонахиню Сергию все звали сердечно — матушка.

«Матушка светилась, как ангел!… »

Поздно вечером, после вечерней службы, общего молитвенного правила и Крестного хода мы наконец-то уселись в паломнической трапезной с монахиней Севастианой. И она рассказала:

— Я здесь в монастыре не так много живу, два с половиной года. Но, конечно, и за это малое время успела полюбить матушку Сергию. Она была очень спокойная, рассудительная, невозмутимая. Может быть, и ей тоже не все нравилось, но она не подавала виду. И всегда старалась делать добро. Придет, бывало, — кому яблочко, кому нужное лекарство: «У тебя голова болит? На, возьми таблеточку!». Обо всех помнила, кому что нужно. Таким чудным человеком была.

В монастыре она была экономом. Все хозяйственные заботы были на ней. Первая помощница матушки Серафимы. И везде-то она при всех своих болезнях успевала. И не было, чтобы она отказалась выполнить какое-то поручение игуменьи: почему, мол, я?… Вот заболел человек, который «молочкой» занимается, так она сама и творог варит, и сметану делает. И никого не попросит о помощи, хоть ей и трудно. Она никого не хотела обременять. И умерла, можно сказать, в трудах — блаженная кончина, о такой кончине можно только молить Бога.

Она ведь до последнего была на ногах. Полы мыла, убиралась — говорила, какие продукты нужно для монастыря привезти. Надо же было готовиться к празднику Успения Божией Матери, и она еще в полдвенадцатого отдавала распоряжения, что привезти. За час до смерти…

А потом ей стало нестерпимо плохо. Прилегла. Но — плохо, плохо… Попросила мать Маркиану вызвать Елену Олеговну, нашего сельского фельдшера. И та буквально минуты через три приехала. Стала ее тормошить: «Матушка, ты разговаривай со мной! Где у тебя болит? Что-нибудь успела принять?… » — видит, что матушка уходит. Она ей и укол адреналина сделала, и все, что только могла. Но когда человек уходит, тут уже все безполезно. Матушка сама видела, что пришел ее час, велела читать отходную. Фельдшер хлопочет, пытается ее удержать. Мы же, земные люди, не можем смириться с тем, что близкий человек умирает.

Матушка Сергия знала, что умирает. И говорят, она еще при жизни видела Ангелов. Но это ведь как — она же, прежде всего, была девственница. Непорочная, чистая душой и телом, неоскверненная от мира сего. И была она схимница — это высшая степень монашества.

— И к схиме она ведь шла не один год. Созрела до нее…

— Да, она после многих духовных трудов приняла схимнический постриг. Как и монашество вообще. Некоторые ведь неправильно понимают монашество: ой, муж умер, дети выросли, никому я теперь не нужна — ну, пойду доживать в монастырь. Но здесь надо не доживать, а жить! Надо трудиться для Бога. Надо, в первую очередь, молиться! Правила выполнять, послушание. Тут уж своей воли нет — что матушка сказала. А есть ли для этого силы духовные и телесные?… И люди, не готовые к монашеству, не выдерживают, уходят.

А матушка Сергия во всем была примером для других насельниц монастыря. Она, по слову Апостола, спешила делать добро. Немощная, с больной ногой, она бежала на помощь тем, кому эта помощь была нужна. Кормила из ложечки, ночами у постели сидела у больных. Вот мне было плохо, так она как на крыльях летела: «Мать Севастиана, чем тебе помочь?… ». Она, кажется, готова была звезду с неба достать, только бы облегчить чью-то болезнь.

И хоть здесь, в маленьком монастыре, всё на виду и все наши промахи она, конечно, видела, но никого не обличала, не укоряла, всех покрывала любовью. Что-то не так — она отвернется, помолчит, видно, помолится в душе… И никому свое мнение не навязывала. Не хочешь слушать — она не станет доказывать, что ты должен именно так поступить, а не иначе. Скажет, как должно, а ты уже решай, надо тебе это или не надо. И оставляет человека на его собственную волю.

«Блаженны миротворцы», — а она и была миротворицей. Видит, например, что мы с послушницей Ниной не поладили, так она все сделает, чтобы нас примирить.

Конечно же, и она имела какие-то свои слабости, никто не безгрешен, но мы ее грехов не видели. Она отсекала сами помыслы греховные еще в зародыше. И мы уже видели невозмутимую, спокойную и выдержанную схимницу.

— Я всегда смотрела на нее и думала: какая чистота, какая глубина духовная!…

— Она изнутри светилась. А вот ездили мы с ней два года назад вместе в паломническую поездку — в Дивеево, а еще и к батюшке Александру Баранову в поселок Выша Зубово-Полянского района Мордовии. И я так благодарна матушке Сергии за то, что она взяла меня с собой! Дивеево! — этот дивный удел Пресвятой Богородицы. А встреча с настоятелем храма Преображения Господня в Выше протоиереем Александром!… Он по возрасту постарше нас с вами, лет шестьдесят с чем-то ему, а к священству шел долгим путем.

… Вы кушайте помидорки! Сахарком посыпьте… Знаете, как меня бабушка учила: кушать огурчики с медом, а помидорки с сахаром. Я говорю: «Бабушка, а почему? Все же едят помидоры с солью, а не с сахаром… » — «Да ведь помидоры кислые, их кислота вредно воздействует на слизистую оболочку желудка, а сахар ее отчасти погашает. И получается и вкусно, и не вредно. А соль — она усиливает действие кислоты. Ну а огурчики — в них же много полезных минералов, и с медом они усваиваются очень хорошо». Так что — намажьте огурчик медом!…

Матушка Сергия нам и мед приносила. Она была очень заботливая, как мама. И ее все любили.

И приехали хоронить ее отовсюду: из города Трёхгорного Челябинской области, где они с сестрой жили, из Оренбурга… — могила была вся в цветах. Как в оранжерее была.

Не мне, грешной, судить об этом, но нет в душе ни малейшего сомнения в том, что матушка Сергия будет в селениях праведных. Уже сама кончина человека зачастую показывает, какой будет его загробная участь.

И ведь смотрите, в какой день она умерла: под Успение Пресвятой Богородицы! Матерь Божия — Приснодева к Себе деву и взяла, в невестник Христов! Когда матушка Сергия умерла, я и сказала: ну всё — дева к Деве пошла! Чистая и непорочная… Два года назад у матушки Сергии сильный инсульт был, ее еле откачали. Она уже тогда могла умереть. А Господь ее удержал. Значит, не тогда ей было суждено умереть, а вот в такой святой день. В январе 2012 года, на Иоанна Крестителя, после Крещения, она сломала ногу. И именно ту ногу, которая и до этого у нее не сгибалась. Ехали на Владычнюю службу. Выходит она из машины и падает, ломает ногу.
И она, считай, всю зиму была в двойном гипсе! Такая худенькая, маленькая — как она такую тяжесть на себе носила!

— Словно вериги…

— И может быть, так вот Господь помогал ей очищаться от малейшего пятнышка. Он ведь не хочет, чтобы мы к Нему с грязью на душе приходили, вот и помогает тем, кто сам хочет очиститься. А она хотела.

Конечно, мы еще не осознали, какую утрату понесли. Как и при жизни матушки любили ее, но не понимали, какой человек рядом с нами. Это ведь понимаешь, когда теряешь. А пока человек рядом — в суете, в заботе — ничего не видишь.

Она действительно бежала, летела к людям, чтобы помочь. Она себя забывала, покоя не знала. А если ей что-то хорошее сделаешь, крохотное что-то, просто пустяковое, да хоть руку подашь, чтобы пройти было полегче, — она так благодарила: «Спаси Господи!» — как будто ты не знаю какое благодеяние сотворила. Чуть не горы ты свернула для нее…

Два года назад приезжала к нам в монастырь одна женщина — общая их знакомая, матушки Серафимы, матушки Сергии и матушки Веры (матушка Вера теперь в Скворчихе, где подвизалась недавно прославленная Варвара Скворчихинская)). Не то чтобы молитвенница… — она приезжала, за нее молились. И вот ее на дороге, у кладбища, машина сбила. На такой скорости ударила, что даже мозги по асфальту разлились. Увезли ее в больницу, в реанимацию. Все, что могли, сделали. Врачи говорили: «Не жилица». А она выжила. И разум работает. Только речь не работает. По алфавиту слова составляла, показывала. Так ведь сколько ночей матушка Сергия у ее постели провела! Кормила из трубочки, из ложечки. А та ведь как вредничала, ей еще не то да не так!…

Лето 2009 г. После Литургии в Марфо-Мариинском монастыре с. Ира. На переднем плане (слева направо) — игумения Серафима, схимонахиня Сергия, монахиня Вера.

Матушка Сергия и сиделка была, и помощница. Всем могла помочь. Но к себе никакого внимания не просила.

Она и пошутить могла. Но шутка у нее была необидная, и со смыслом. Так скажет, что и понять не можешь: правду ли она сказала или пошутила?… А потом уже дойдет: да ведь она тебе под видом шутки что-то очень важное сказала. То, о чем сама ты и думала, и не придавала значения. Не обличала — нет.

Матушка Сергия была общительная, но всегда знала ту грань, которая должна быть с тем или иным собеседником. Это не всем дано. У нее было замечательное чувство меры во всем, чувство такта в общении с людьми.

Показать вам фотографии, когда мы в Дивеево были с ней? Никогда она не фотографировалась, а тут позволила сделать снимки. Конечно, качество очень слабенькое…

В последние дни я чувствовала — что-то будет. Но как-то не веришь, не хочется верить в то, что матушки не будет с нами. Все мы смертны, это понятно, но в душе не ждешь, что вот сейчас придет этот час. Как-нибудь потом, может через годик, — но только не сейчас!…

1 октября ей исполнилось бы 74 года. А 5 октября вот уже будет сорок дней упокоения…

Многие ее видели во сне, и все — по-хорошему. Кто-то видел ее всю в белом. Нина дня два, что ли, назад видела, будто идем мы втроем: мы с Ниной, и матушка Сергия между нами. Несем в руках по мешочку. Мы с Ниной несли по маленькому, а матушка — большой, полный. Пришли в храм, положили свои мешочки, и матушка Сергия дальше пошла.

Рассказали мы этот сон матушке Серафиме, она говорит: «Хороший сон… ».

Великое терпение принесла матушка Сергия ко Господу, ведь что и сколько она терпела — об этом знают только сама она и Господь. С детских лет сколько болезней она терпела. И никто от нее не слышал жалоб, я вот не слышала. Один раз как-то прорвалось у нее. Мне рассказывала Людмила, местная жительница, — они с супругом Геннадием приходят, помогают читать Неусыпаемую Псалтирь (мы по очереди читаем, по три часа). И матушка Сергия подошла и попросила: «Помолись, ради Бога, чтобы я поскорее умерла!». Она ужаснулась: «Матушка, да вы что, мы вас так любим!». Но она так устала от постоянных болезней…

У меня такое чувство, словно она вот только что куда-то вышла. Ненадолго: сейчас опять зайдет. И ее лицо иной раз всплывает у меня перед глазами: то она улыбается, а то посмотрит так: что это ты, матушка, делаешь?… Вот интересно — она как будто опекает меня. Как заботливая мать. Наверное, так и должно быть. Ведь это теперь наша молитвенница будет. Она за монастырь будет сейчас молиться.

Блаженная кончина… И тело ее не окоченело после кончины, было теплым и мягким. Мы с матерью Маркианой облачали ее, собирая в последний путь. И одевать ее было легко. Теплые ручки… Одеваешь ее — как спящего человека. Как вот ребеночек уснул, а ты его одеваешь. И лежала она беленькая, светленькая, чистенькая…

Батюшка Рафаил, наш священник, после похорон сказал: «У нее была удивительная любовь к каждому человеку. И огромнейшее чувство ответственности. Взялась за что-то — обязательно доделает! Если почему-то не смогла что-то довести до конца, она очень переживала, мучилась. Это удивительная, очень редкая черта в людях».

Господь ее с детских лет избрал. Ей в детстве сделали неудачно операцию и коленная чашечка не сгибалась. И больше шестидесяти лет она как на протезе ходила.

Что еще: она не все всем скажет, знала, что кому сказать.

Скромная была, как и подобает схимнице. Но праведных Господь Сам прославляет. В храме у нас одновременно стояло два гроба. Плащаница Пресвятой Божией Матери и гроб матушки Сергии. Мы читали Псалтирь около гроба матушки.

И цветы были неярких, светлых тонов: белые и нежно-розовые розы, белые хризантемы.

Когда мы в поездке были, заезжали в Рязанской области к архимандриту Афанасию. К нему по одному человеку заходили на духовную беседу. И вот сидим мы, пьем чай, а она выходит от батюшки. И вы не представляете, как она вся светилась — неземным светом! Я в этот момент вспомнила слова Серафима Саровского: если бы у девы были крылья, она была бы ангелом. Она светилась, как ангел! У нее такая легкая улыбка была, и взгляд проникновенный. Лицо, озаренное светом, все было белым, как чистый снег, — ни единого пятнышка, ни какой-либо желтизны… У меня дух захватывает, когда вспоминаю это.

Ничего она никому не рассказывала, никто из нас не знал о том, что она видела Ангелов. Никто не слышал ее жалоб на усталость или боли, на какие-то недомолвки — все ведь бывает между людьми. Она зайдет в свою келью, закроется и возверзет печаль свою на Господа.

… Вот ведь как Господь собрал двух сестер! У каждой своя судьба, свой крест, а последние годы были вместе в монастыре. Одна о другой заботилась, одна другой старалась плечико подставить, чтобы в чем-то помочь…

Мы в субботу — она умерла во вторник — в субботу мы выкапывали картошку. Она пошла с нами собирать картошку. Как будто без нее мы не собрали бы…

— Как же она наклонялась?

— Да так вот… Опрокинула ведро и села на него, так и собирала с земли картошку. Матушка Серафима ее ругала: «Иди, мы сами управимся!» — «Да я, матушка, сидя, мне не тяжело!… ». Выкладывалась до конца, чтобы успеть как можно больше сделать, не оставить другим.

Вначале я плакала о ней, а потом пришло успокоение. О чем плакать-то? Тело должно умереть. Оно тленно, оно бренно. Но светлая душа ее теперь не знает ни болезни, ни печали. Молиться будет о матушке Серафиме, о монастыре нашем…

«У гроба матушки было удивительно светло… »

Мне удалось поговорить о матушке Сергии и с другими хорошо знавшими ее людьми.

Священник Рафаил Хасанов:

— В Софийском храме я с 1997 года. Еще священником не был и даже не был крещен, ходил сюда. Крестился здесь в 1997 году и потом стал, можно сказать, штатным иконописцем здесь. Пять лет ушло на роспись алтаря, да и других росписей тоже.

— С матушкой Сергией вы познакомились, когда она, тогда монахиня Ольга, просто приезжала сюда, в монастырь?

— Да, именно тогда. Я уж даже и забыл ее прежнее имя. Постриг как-то сразу отсекает все прошлое.

Матушка Сергия всегда отличалась какой-то внутренней глубиной и молчаливостью. Никогда не пожалуется на свое состояние. А когда она сломала ногу, она очень переживала то, что не может быть на службе. Передвигалась с трудом. Переживала и то, что сама не в состоянии кому-то помочь. Это ей было особенно тяжело — когда очень хочешь что-то сделать, а не можешь.

Молитвенность ее от всех была скрыта. Только Сам Господь знает такие вещи.

— Она была открытая людям, но какая-то часть ее души всегда была закрыта от всех…

— Я просто вспомнил один момент в посту Великом. Насколько она была внимательной. Великим постом на часах среди храма читают Евангелия — продолжительные, долгие чтения. И мне однажды вдруг стало плохо. Я продолжал читать, стараясь не прерывать чтение. Матушка Сергия подошла ко мне: «Вам плохо?». Знала, что я сердечник. Предложила одно лекарство, но я отказался: у меня печень больная. — «Тогда таблеточку но-шпа?» — «Нет, таблетку нельзя!» — «Укол можно?» — «Можно… » И она побежала, принесла шприц, сделала мне укол. И только когда увидела, что приступ отошел, успокоилась. Вот ведь какая была внимательная. Может быть, я и простоял бы, перемогаясь, но потом стало бы хуже. А так после укола я и забыл, что какая-то боль у меня была.

Она сердечно переживала — и не только за меня. Она переживала за свою сестру игумению, что не может в чем-то помочь ей. Матушка Серафима так скорбела, что она вместе со всеми перед самой, можно сказать, смертью ходила собирать картошку. Разве, мол, мы не обошлись бы без нее?… А во вторник сама уехала по делам — и потом мне звонит: «Всё!… Мать Сергия умерла… Приезжай… »

Мне даже кажется, что она рано ушла. А она сама-то готовилась давно. Всё переживала: стою на краю, как это будет, как предстану пред Господом… И вот я приехал, зашел к ней в келью. И говорю: «Ну вот, а ты переживала!… Всё хорошо!»

У гроба матушки было удивительно светло. Не было такого тяжелого, гнетущего чувства, как это чаще всего бывает в такие минуты. И даже слова вырвались совершенно неожиданные, в них не было скорби. Когда все уже сели за столы, мне так хотелось сказать о том, как она исповедовалась, но это была ее тайна и Божия, и я только и сказал: «Слышали бы вы, как она переживала о таких грехах, которые большинство из вас и за грех не считает!» Есть такая тонкая грань, когда человек считает — да всё нормально, ничего такого особенного! А она подходила к этому совсем по-другому. Что-то в ее исповеди было такое, чему некоторым надо бы и поучиться. Меня так и подмывало сказать о том, как она каялась, но я сдержался.

Некоторые печалились, что, мол, теперь некому будет и таблетку дать. А я сказал, что это не очень важное, это только внешняя сторона.

Мы чувствуем, какое духовное общение имели, когда теряем. А когда все близко, когда человек с нами, кажется, все так просто, все так, как и должно быть. Но сами-то мы, принимая от этого человека духовную помощь, забываем о нем, игнорируем, сами не спешим ему на помощь. И вот бывает так, что человек становится близким после смерти. Нет, это надо при жизни чувствовать, при жизни воздавать человеку добром за его добро. Хоть как-то дать человеку почувствовать, что он нам близок и дорог… Я просто однажды увидел в ее глазах такое восхищение, когда сделал ей какой-то в общем-то
незначительный подарок. Она была как будто на седьмом небе! И я был радостен и доволен — в принципе, так и должно быть, ведь блаженнее отдавать, нежели брать. Но столько радости от такого малого подарка я никогда не видел в глазах других людей.

Валентина, прихожанка Никольского собора г. Оренбурга:

— Я не так давно — только второй год стала приезжать в этот монастырь. Но всякий раз тянет сюда. Здесь чувствуешь особую тишину, как-то успокаиваешься в мыслях. И меня мучил такой вопрос: а где же духоносные старицы, о которых слышишь от Православных? Здесь видишь только иконы, а самих монахинь не видишь. Они в трудах, заботах. И вот в прошлом году матушка Сергия подправляла виноград, а я проходила мимо и подошла к ней. И говорили-то мы вроде бы не о духовных вещах, просто — о винограде. Но когда я отошла от нее, в душе было такое светлое чувство: ну вот же она, та самая монахиня-старица!… Это настоящий ангел! После этой встречи я как-то стала обращать внимание на то, что вот в разных монастырях встречались некоторые монахини, очень похожие одна на другую, как будто лица у них одинаковые. Не все, конечно, таких единицы, но вот есть что-то общее в них.

Подготовила Ольга Ларькина.

Окончание см.

2751
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
31
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru