Рождество 1946 года

Фронтовик, полковник запаса Виктор Поликарпович Ананченко живет в Сызрани.
Участвовал в Курской битве, был сначала наводчиком, потом командиром орудия до конца войны, имеет боевые награды. Я познакомилась с ним во время летнего паломничества «Волга Православная-2003». Вот что он мне рассказал:

— Мне памятно Рождество 1946 года. После окончания войны службу я проходил в авиационных войсках в Станиславе в Карпатах (сейчас Ивано-Франковск). И в это время приходит телеграмма, заверенная председателем сельсовета, о том, что моя мать в тяжелом состоянии. Надо срочно ехать домой. Вызвал меня командир и послал в штаб, где находилась телеграмма.
Я пошел в штаб в Рождественскую ночь 1946 года. Рассвет еще не наступил. Когда я шел по парку, неожиданно увидел на земле оставленные кем-то семь иконок. Я решил: если будет какой-то знак, который мне будет благоприятствовать, то меня отпустят в отпуск. А нас тогда не отпускали — после известной речи Черчилля в Фултоне продержали в армии после войны еще пять лет. Поднимаю иконки и из них наугад вытаскиваю одну. Это оказалась наша Заступница — Божия Матерь «Казанская», а на обороте у иконы была молитва. Только у этой иконы на обороте была молитва. И я сразу поверил, что поеду в отпуск к матери.
И мне действительно начальник штаба дал отпуск, с условием — не попадаться на глаза патрулям. Я сел на поезд до Львова; подъезжая к городу, на ходу выскочил из поезда и пошел по путям, спрашивая, где здесь поезд на Россию. Ко мне прибился еще один паренек, мы нашли нужный нам поезд, уговорили проводницу нас взять. До отхода поезда спрятались на третьей полке, ехали до Пензы ночью, вагон был набит битком, нас не проверили. В Пензе проводнице отдали соль, ботинки, и я пошел искать поезд на Самару. Ехал тоже в набитом вагоне, и тоже никто меня не проверил.
На Запанском переезде у Самары поезд замедлил ход, я спрыгнул и пешком дошел до Садовой улицы, где жил мой дядя. Он дал мне фуфайку, я переоделся и пошел в село Ново-Павловка Большеглушицкого района Самарской области.
Матушка меня встретила живая, но очень больная, и я добился, чтобы меня не отправляли на Западную Украину, и стал служить на Кряже (окраинный район Самары).
С тех пор я стал держать в мыслях, что Господь нам помогает по молитвам Пресвятой Богородицы. Все те иконы я привез с собой. Мать их сохранила и, когда умирала, велела никому не отдавать Казанскую икону Пресвятой Богородицы. Эта икона у меня стоит на полке над рабочим столом рядом с портретом матери.

На фото: Сержант Ананченко у своего орудия, 1943 год; Казанская икона Божией Матери.

Людмила Белкина

07.01.2004