‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Поздние уроки

Как же мы-то растеряли слишком многое из того, что оставила мама? И лишь вспоминая о ней с благодарной молитвой, иной раз вздохнешь: мама-мамочка, научи, как и чем помочь моим не всегда разумным чадам, когда и у меня-то самой ума не хватает.


В детстве нас не приучали поститься. Потому ли, что скоромное нечасто гостевало на столе или так уж издавна повелось в нашей семье — теперь и спросить не у кого. Помню, лишь однажды мама сокрушенно вздохнула:
— Все-то у нас, не как у людей: постом лучок на сале жарим, а на Рождество сухой корочкой утешимся…
Обычно молчаливая бабонька — мамина свекровь — на этот раз не смолчала:
— Грех из уст, а не в уста! Не в сладости брашен Царство Небесное, ну и постной похлебкой не больно-то спасешься! Знаю я таку постницу: уж она-то от святцев не отступит, гостей пареной тыквой потчует, — а как на завалинке сядет да почнет судить-рядить — всем косточки перемоет. Чисто людоедка — сноху поедом заела!… Может, и я тя обидела — дак ты вразуми меня, стару лиходейку…
— Что ты, мама, да когда же я от тебя что плохое видела! — мама расстроилась чуть не до слез, коря себя за неосторожно сказанное слово. Ей ли поучать свекровь — ведь бывало раньше, в отчем доме, и молились-то с мамой украдкой. Тут же — и иконы в переднем углу, и молиться не запрещают: хоть всю ночь не вставай с колен. А что не соблюдают постов, так уж свекровь-то в этом побольше других понимает. В духовных вопросах она была для мамы непререкаемым авторитетом, даром что ни читать, ни писать не умела. Зато твердо держалась старой веры… Вот уж не знаю (да и, наверное, не надо мне знать), какого старообрядческого толка.
На многие годы слова эти — «Грех из уст, а не в уста!» — так и оставались незыблемым правилом в нашей семье. И лишь обретая собственный духовный опыт, мы понемногу учились жить, как должно, как заповедано Самим Господом. Он-то вовсе не отвергал поста, но предостерегал от лицемерного фарисейства, от показного — на хвалу — «подвижничества».
И в неслучайном созвучии слов открылось понимание глубинного смысла: да ведь пост — это не только сухая картошка вприкуску с редькой. Пост — это ратный дозор, это стояние на страже молящейся души православной.
Как же можно воину уйти с поста?

****
В страду каждые руки в поле не лишние. И не до праздников... Вот и поехала бабонька в поле вязать снопы в день отдания Успения Пресвятой Богородицы. Скрутила один сноп, другой, третий, — а там и саму ее скрутило, хуже некуда. Была она на сносях, поберечь бы ей себя да будущее чадо, — только это ведь сейчас мы так рассуждаем. В двадцать шестом году жили и думали по-другому. Как это здоровая баба останется дома в самую страду?
Вот и пострадала… Муж отвел ее к дальней копне соломы, от людских глаз, и оставил одну. Где ж ему в поле повитуху взять? Помаялась Дунюшка, постонала-поохала, да и родила желанное дитятко прямо в поле. Благо хоть, не первого — сумела и пуповину перерезать, и завязать кровоточащую рану. С головы платок сняла (ох и стыдно было остаться непокрытой, да куда ж деваться!) — и завернула сыночка вместо пеленки. Еще часа два полежала, отдохнула — да и пошла опять снопы вязать. За нее ведь никто работу не сделает.
Так и появился на свет мой отец. Первый в своей жизни праздник не попраздновал, и другие потом уже ой как горьки ему показались.
Не мне, не мне судить! Но, может быть, останься тогда бабонька дома да помолись хоть не в Божием храме, так в своей избе у святых икон, — и жизнь бы у ее сыночка по-другому сложилась. Покрыла бы его Пресвятая Богородица теплым покровом Своим, обогрела бы любовию Материнской.
Все-то у нас, грешных, дела, все — заботы. И кого мы только не виним в своих бедах — кроме, разве что, себя. Будто не нас укоряет Господь: «Марфа, Марфа, о многом печешься… » Будто не нам заповедано: день седьмый отдай Господу Богу своему.

****
— … Придет серенький волчок
И ухватит за бочок…

Страшная, страшная колыбельная! Мама удивляется, сердится: что это дочка никак не засыпает, вертится на полатях и хнычет. А я боюсь закрыть глаза: так и чудится серый зубастый волчище — тот самый, что когда-то встретился моему дедушке на дороге. Хорошо, что хозяин вовремя подоспел на лошади, спас батрачонка. Не то — ухватил бы его серый за бочок и утащил бы во лесок… Я плачу еще громче, еще горше. Дедушку жалко. И самой страшно…
На любимой иконе Патриарх Ермоген держит свиток со словами: «Боюсь Единаго Живущаго на Небеси… » Неистовый защитник Отечества никого не убоялся: до последнего своего часа воодушевлял русских воинов на смертный бой с врагами. «Аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое… » (Пс. 26, 3).
Как жаль, что слишком поздно я увидела эту икону. Столько лет прожито в страхе — я боялась темных улиц, пауков, страшных снов и скрипучего дерева за окном… Столько глупых, надуманных страхов! А всего-то и нужно бы мне бояться — как бы не согрешить перед Господом, да не обидеть бы самых дорогих и любимых людей.
Грех страшнее любого волка, злее и безжалостнее.
Только бы Ты, Господи, не оставил меня, погибающую, да не «от мысленнаго волка звероуловлена буду».

****
Не дивно ли: каждый день в моем прошедшем был окрашен по-своему. Помню серые, хмурые дни, когда казалось — уж так все плохо, что хуже и не придумать. Помню многоцветный шелк радуги, изукрасивший летний день. А как звонко шлепали по лужам серебристые капли озорного дождя… Но самыми теплыми, самыми счастливыми были желтые дни, напоенные щедрым солнцем, безпечальные, яркие дни.
Много ли надо, чтобы тусклые сумерки отступили — и день осияло чистое золото, льющееся неудержимым потоком с самого небушка. Только — увидеть лучащиеся радостью мамины глаза, услышать ее похвалу; только — ощутить ласковое прикосновение невидимых крыл… Только — вместе с мамой помолиться, да послушать чудесные истории, случившиеся в нашем селе или в соседней Архиповке, да рассказать маме о своих школьных делах…
Как у мамы хватало на всех нас времени и терпения? Как умела она угасить готовую вспыхнуть ссору? Как могла без назиданий и громких слов вложить в сердца детей радостную готовность всем, чем только можно, помочь друг другу, всем поделиться? Может быть, оттого ей и удавалось все это, что никогда она не жалела времени на молитву. На рассказы о Боге и Ангелах, о светлом Рае и мрачной бездне ада. О том, что с верой в Бога, с именем Христа любая работа не в тягость, любой путь приведет к свету…
Как же мы-то растеряли-растратили слишком многое из того, что оставила мама? И лишь вспоминая о ней с благодарной молитвой, иной раз вздохнешь: мама-мамочка, научи меня, как и чем помочь моим не всегда разумным чадам, когда и у меня-то самой ума не хватает. И словно слышу из запредельной дали родной голос:
— Чем помочь? Молитвой да любовью…

Ольга Ларькина
25.12.1999
845
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
19
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru