«Детская» Литургия

В паломнической поездке в Киев я услышал о церкви святых Кирилла и Афанасия Александрийских, что находится в Куреневке — районе Киева. В путеводителе указано, что церковь находится в психиатрической больнице. Эта церковь, как мне сказали, единственная, которая сохранилась в Киеве с нашествия Батыя.
Недалеко от церкви находится Бабий Яр, печально знаменитое место массового убийства людей в Великую Отечественную войну, где погибло несколько сотен тысяч людей. А сам киевский район Куреневка был в 1966 году уничтожен селем. При этом заживо погребенными оказались люди в жилых домах, в троллейбусном парке. Целый район Киева оказался под слоем грязи высотой до пятого этажа.
Утром 4 января мы с моей теткой и ее подругой поехали в церковь. Ехали к половине восьмого. Однако, поднявшись по длинной лестнице в гору, к величественной древней церкви, мы узнали, что служба начнется только в половине девятого. Провести час на улице при десятиградусном морозе «не улыбалось». И тут моя тетка вспомнила, что рядом с церковью находится молитвенный дом, в котором можно ставить свечи (в самой церкви свечи ставить нельзя — она является историческим памятником и свечной нагар может повредить фрески, которым почти девятьсот лет).
Молитвенный дом оказался церковью, переделанной из дома культуры. В актовом зале одноэтажного здания, выкрашенного желтой штукатуркой, похожего на любой клуб тридцатых годов постройки, и находился храм, солея — видимо, бывшая сцена, клиросов нет, хор стоит прямо в храме, рядом с молящимися. Мы увидели людей, готовящихся к Литургии. Священник исповедовал, чтецы читали часы, Раз уж попали на Литургию, то какая разница куда — ну не удалось попасть в благолепный древний храм — здесь ведь та же Литургия. И мы остались.
Замечаю некоторые странности: среди прихожан не так много людей моего возраста, как детей. Детей разных, от полутора лет. Причем, смотрю, здесь их никто не трогает. Два мальчишки лет пяти стоят у подсвечника, один свечи поправляет, другой подсвечник крутит. Малыши сидят на солее. У хора, который составляют дети лет 12-16, очень молодой регент. Дети ходят по церкви во время службы, не шалят. И это удивительно — в наших храмах стоит ребенку пойти во время службы, как тут же найдется ревнитель благочестия, который ребенка поругает и объяснит, что ходить во время службы нельзя. Дети занимают весь центр церкви, взрослые стоят у стен.
«Вот, — думаю, — как странно, что детей так много, а взрослых мало. В большом храме у нас детей пять-десять на Литургии, их среди прихожан не видно. А тут вроде человек двадцать. Даже, наверное, больше. Много».
А служба идет, быстро идет. На одном дыхании. После Херувимской вся церковь запела «Верую». Как будто даже некоторые дети запели. Кончилась служба, вышли три женщины, построили детей парами. Их оказалась почти семьдесят!
Тут выходит дьякон и начинает читать проповедь. Говорит: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». И в ответ ему из церкви детские голоски: «Аминь!» И рассказывает дьякон не проповедь на воскресное Евангелие, а буквально с детьми разговаривает. Объясняет, почему и как надо к Рождеству готовиться. А дети садятся в церкви прямо на пол и дьякона слушают, отвечают ему.
«Ну, — думаю, — такого я еще не видел. Это чтобы столько детей на службе. Да проповедь детям специально — невероятно».
Тут священник выходит к исповеди для опоздавших — я к нему. Говорю: «Батюшка, я уж где не был, не видел, чтобы столько детей всю службу стояло».
— Это у нас детская Литургия, — говорит священник.
— Что-что? — спрашиваю, в голове не укладывается, как это — детская Литургия.
— Детская Литургия — не видите, что ли, дети служат.
И действительно, и певцы в церкви, и алтарники — дети, и у подсвечников они, оказывается не балуются, а послушание исполняют!
Раздается «Со страхом Божиим и верою приступите!» — все дети падают на колени. Все повторяют за священником «Верую, Господи, и исповедую…».
Прошу рассказать о приходе — священник отправляет меня к дьякону. Здесь мой рассказ уступает место словам отца Федора, дьякона трапезной церкви св. Василия Великого, при психиатрической больнице:
«Детская Литургия — народное слово. У нас большая воскресная школа в приходе, около двухсот человек со всех концов Киева. Школа разделена на шесть классов. В каждом классе по два преподавателя. Постепенно стало понятно, что детям надо чем-то жить кроме уроков и концертов. Потребовалось духовное руководство детьми. Детям старше семи лет нужна исповедь. Ежегодно мы анкетируем детей, и из анкет поняли, что необходимо оставить все, как в обычной службе. Служим обычную службу, лишь сократив длинные поминания и убрав молебен после Литургии — он служится в большом храме (св. Кирила и Афанасия). На «детской» Литургии мы не исповедуем взрослых, но если они исповедались с вечера, то подходят к чаше с детьми. До семи лет дети причащаются без исповеди, просто по благословению. Но обязанности контроля мы возложили на родителей. Родители должны внимательно смотреть за детьми, хулиганов мы спрашиваем перед причастием: «Родители разрешили?».
В приходской практике у нас принято, чтобы дети и взрослые причащались каждую неделю, в пост или мясоед — все равно. В большом храме у нас до трехсот причастников. А в малом причащаются до ста детей.
Наш приход находится на территории невропатологической больницы (бывшая территория Кириловского монастыря). Здесь 2000 психически больных, и в двух детских отделениях 120 детей. Наши дети обязательно обходят во все праздники больных с подарками. А с маленькими пациентами они играют, общаются. Так дети из благополучных семей имеют возможность увидеть сирот-сверстников, у которых подчас нет ничего, и которые лежат с психиатрическими диагнозами. Они видят, как дети страдают, и видя страдания, задумываются о жизни. Они уже меньше думают, что чем-то обделены, учатся понимать чужую боль и принимать всяких людей, не только «своего» круга, но и безпомощных, больных, учатся заботится о других. К детям из больницы ходят дети старше 14 лет. На Рождество мы заготовили всем больным и персоналу подарки — более 4000 подарков — и дети выступят перед больными с концертом.
Наша детская самодеятельность широко известна на Украине. Детский церковный хор выступает с концертами. Костяк его составляют 25-30 человек. Спевки два раза в неделю. Дети ездят не только в психиатрическую больницу, но и в детские дома, благо в Киеве они все расположены компактно. Эта деятельность ради детей, чтобы они видели, что есть боль и болезни, могли сострадать — это очень важно.
Каждый год мы ездим в летний лагерь. Выкупили несколько домов в селе, там у нас сельское хозяйство. Все дети работают по 4-6 часов в день. Городские дети видят, как «растут булки». Дети разделены на шесть отрядов, каждый день занимаются новым трудом — это для них разнообразие. Кормят кур, убирают, пропалывают, готовят пищу и т.д. Словом, делают почти все, их только к коровам и свиньям не допускают.
Летний лагерь обязательно без родителей. При родителях дети ведут себя по-другому. Разбалованные дети, вынужденные жить среди своих сверстников в труде перестраиваются. Проявления эгоизма не поощряют сами дети — поневоле приходится с ними расставаться. По окончании лагеря дети не хотят уезжать в город.
Мы постоянно ведем родительские собрания, беседы с родителями. Ведь дети живут в семьях, необходимо, чтобы в семье был Православный взгляд и воспитание.
Для детей участие в спектакле — награда, которую надо заработать. Зарабатывают они ее посещением церкви и хорошим поведением дома. У нас даже конкурс был на участие в Рождественском спектакле — в школе от участия в самодеятельности дети отнекиваются. Показатель рвения детей — когда заболел учитель и не смог предупредить, 50 детей прождали его час перед закрытой дверью.
Приходу 10 лет, воскресной школе при нем — 8. Организация прихода и воскресной школы заслуга настоятеля, протоиерея Феодора Шеремета. А общению с детьми нас всех обучила Валентина Михаиловна Жарикова, которая работает завучем в обычной школе. Именно ее педагогический и организаторский талант позволил превратить нашу воскресную школу в такую детскую общину».
Часто, когда заходишь в современные монастыри и храмы, не покидает ощущение, что здесь ты пришелец «оттуда», «извне». Здесь, среди детей, воспитываемых в вере, среди обильных плодов многолетнего труда я не только не почувствовал в прихожанах отчуждения и противопоставления, но наоборот, мне показалось что все здесь «едины», как в первохристианских общинах, и едины прежде всего со всей Соборной Апостольской Церковью. И в этом храме Литургия — удивительная радость.

Андрей Болдырев, г. Самара

16.01.2004