‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Пасхальные заметки о «страстных» искушениях

Клевета и ложь безсильны перед правдой Божией.


В Евангелии от Иоанна говорится, что дьявол «лжец и отец лжи», и «когда говорит он ложь, говорит свое» (Ин. 8; 44). Чем дольше живешь на свете, тем более и более убеждаешься в непреложной истинности этого утверждения. Клевета, оговор, сплетня — все это было, есть и, надо полагать, до Второго Пришествия будет главным и излюбленным орудием лукавого. Потому что против лжи нет защиты. Ведь даже самая невероятная, дерзкая ложь, как бы дико она ни звучала, всегда найдет своего адресата. «Дыма без огня не бывает…» — подумает один. «Что-то да непременно было», — скажет другой. И обменяется с первым понимающим взглядом.
Прошедшая Страстная седмица была, пожалуй, за последние годы безпрецедентной по количеству публичной, общественной лжи и провокаций. Но и у этого явного безобразия есть своя едва ли не положительная сторона. Потому, во-первых, что, значит, мы уже научились эту самую ложь и гнусность видеть и изобличать. А во-вторых, потому, что в другое, значит, время бесу в наших палестинах теперь уже не столь вольготно, раз так ждет он именно Страстной седмицы, про которую сказано: «ваше время и власти тьмы» (Лк. 22, 53).
В Страстную неделю вся Самара оказалась обклеена хамским рекламным плакатом известной всей стране фирмы. Для продажи обыкновенного пылесоса почему-то понадобилось нанести сильнейшую духовную травму едва ли не всему взрослому населению города. За двусмысленным лозунгом маячил растленный порнографический смысл (повторять этот слоган — только тиражировать зло). Когда я в Страстную среду впервые обратил внимание на этот плакат, стало не по себе. «Вот, — подумал, — до чего уже дошло дело!» И решил срочно писать протест в антимонопольный комитет. Но утром со всех сторон — от сотрудников, знакомых, родственников, даже коллег-журналистов только и слышал об этом плакате. Подивился, ведь если бы года два или даже всего год назад на улицах города появилось нечто подобное, никто бы скорее всего и глазом не моргнул. Но не те сейчас времена. Да и Комитет в защиту нравственности, действующий в нашем городе по благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия, свое дело отчасти сделал — обратил внимание общественности на эту проблему.
В этот же день мне позвонили из «Самарских известий» и попросили высказаться про все тот же злополучный рекламный плакат. Я сказал, что это хамское изображение — откровенное хамство, которое произошло на Страстной неделе. И выразил пожелание, подкрепленное высказанным намерением начать судебные разбирательства, чтобы к Пасхе этот плакат был убран. К Пасхе его действительно сняли…
Еще одним искушением Страстных дней для многих стала статья в общероссийском издании «Моя семья» (№3, апрель) под интригующим заголовком «Что происходит с теми, кто уходит в монастырь». Журналистка Марина Лопатникова видела современный русский монастырь скорее всего только из-за стекла туристического автобуса. Но это не мешает ей делать смелые и порой парадоксальные выводы. Судите сами. «Монахи (на острове Валаам — ред.) живут по несколько человек в неотапливаемых келиях, без водопровода, еда — хлеб и вода. А дел огромное количество». Что и говорить, жуткая картина, но только в противоречие с ней вступает другое утверждение автора о том, что ежегодно в этот самый монастырь приезжает до десяти человек, чтобы принять в нем постриг и удалиться от мира. Если все так плохо, если условия хуже каторжных, так почему же едут и едут сюда молодые «добровольцы»? Ответа автор статьи не дает. Зато далее в ее описании ужасы монастырского житья-бытья еще более сгущаются. Оказывается, если поехать в известный мордовский Санаксарский монастырь, непременно увидишь «вдоль дороги к обители — высокий забор с колючей проволокой и смотровые вышки знаменитых мордовских лагерей». Эта близость «зоны» к монастырю в воображении автора возникла скорее всего не случайно — журналистка просто не видит существенной разницы между одним и другим. Вот только я сколько ни ездил в Санаксары, никаких вышек с колючей проволокой никогда не видел. Далее в статье делаются еще более «сногсшибательные» выводы, способные отвратить любого от монастырской жизни. «В монастырях много людей с подорванной психикой — вряд ли кто-то уходит в монастырь от хорошей жизни», — компетентно заключает автор. И далее сообщает: «В последнее время в монастырских стенах появилось много молодых людей — бывших наркоманов, алкоголиков, тех, кто провел детство в трудных семьях. Почти у каждого монаха в душе какой-то излом…» А мне вот — уж не знаю, почему — в монастырях попадаются все больше кандидаты наук — бывшие искусствоведы, врачи, коллеги-журналисты… Видно, кому что ближе.
Но это все «высокие материи» — про излом и вышки с «колючкой». Ведь женщина есть женщина, и о чем бы ни писала она, внимание останавливается на знакомом, близком, — на кухне. «Один мой знакомый как-то по приглашению игумена отобедал в монастыре. И был удивлен, насколько это невкусно: постные щи, почти несоленая каша без масла и приторный смородиновый компот, вот и все. Впрочем, братия ела все это с аппетитом», — недоумевает автор. Ясное дело, после такой «рекомендации» многие родительницы и слушать не захотят ни о каких монастырях, когда их дочка или сын робко выскажет надежду связать свою жизнь с монастырем. И алкоголики кругом, и монахи все как на подбор — с изломанными душами, но главное, конечно, не это, а недосоленная и — о, ужас! — безмасляная каша… И как только это все может есть братия, да еще с аппетитом?
Грустно читать такие вот статьи — да еще на Страстной неделе, когда все помыслы, все устремления духа у верующих людей направлены на переживания искупительных страданий Спасителя. Но — приходится. Мы же ведь в миру живем, а не там, где потчуют «приторным смородиновым компотом»…
Мир как был, так и остается враждебным Христу и Его Церкви. А ненависть к передовому отряду Церкви Воинствующей — монашеству — и древняя, и особенно лютая. Не обращать внимания на тот факт, что монастыри играют все большую общественную роль в жизни страны, привлекают внимание все большего числа туристов, притягивают к себе отверженных и изгоев, отторгнутых «благополучным» обществом и обреченных им же на медленное умирание, журналисты не могут. И тогда в ход идет клевета. А что еще им остается? И дело тут не в недосоленной каше. Впрочем, и в ней — тоже. Ведь известно, что никакая ресторанная кулинария с ее изысками и гурманством не сравнится по вкусовым и целебным качествам с простой и здоровой монастырской трапезой. Ведь готовится она с молитвой. Вот почему с таким аппетитом ели постные щи те безымянные монахи… И вот почему так не понравилось угощение случайному гостю святой обители.

Но самым большим «сюрпризом» для верующих людей в Страстные дни в Самаре стала статья в газете «Волжская коммуна», в № 64 от 8 апреля. Учредителем этого старейшего в области издания является областная администрация. Несколько поколений самарцев считали и продолжают считать это издание главной газетой губернии. Все это придало какой-то особый колорит происшедшему. Одно название статьи — «Почем опиум для народа?» — чего стоит. Ее автор, Матвей Маслов, — бывший консультант аппарата уполномоченного Совета по делам религии при Совете Министров СССР по Куйбышевской области. Читателю этой статьи впору протереть глаза и спросить самого себя: где я? В каком времени очутился.
«С раннего детства я воспитывался в религиозном духе, — повествует Маслов. — Как только я стал осознавать себя, меня стали интересовать такие явления природы, как дождь, град, снег и т.п. Я спрашивал бабушку, откуда все это берется, почему во время грозы сверкает молния и гремит гром. Она отвечала, что дождь посылает на землю Боженька (в тексте — с маленькой буквы — ред.), чтобы вырастить хлеб. Поэтому нужно молиться Боженьке, чтобы Он послал нам дождь». Но вскоре наивному мальчику в школе объяснили, как «на самом деле» образуется дождь: «Учительница налила в небольшую колбу воды и стала нагревать ее на свече. Когда вода закипела и из колбы стал выходить пар, она поставила над колбой охлажденное стекло. На нем быстро образовались капельки влаги». Этого простого опыта хватило школьнику, чтобы навсегда разувериться в религии и даже сейчас, на склоне лет, решительно заявлять: «Все явления, которые мы наблюдаем в жизни, происходят не по воле Господа Бога, … а под действием объективных законов природы». Аргументация атеистов всегда поражала своей незамысловатостью: в космос летали, там Бога не видели. И потому отнимем у вас храм… Не логично, но зато весомо.
В 1967 году прошедший партийную выучку богоотступник (это слово употребляю не как оскорбление, а просто обозначаю факт: верующий мальчик из верующей семьи сознательно порвал с Церковью после первой же «колбы») становится штатным куратором Церкви. «В круг наших обязанностей входил контроль за соблюдением законодательства о религиозных культах», — скромно пишет он. Но на деле эти обязанности были куда более обширными… Стоит заметить, что уполномоченным в те годы являлся Николай Трофимов — «старый чекист», как представил его сам же Маслов. Далее воспоминания переходят в обвинительный приговор Церкви, священству и даже всему церковному народу. Судите сами: «Государственные чиновники подкармливали нужных им святых отцов, а те, в свою очередь, не позволяли себе лишнего слова в проповедях, умело направляли свою паству туда, куда семимильными шагами направлялся весь советский народ. Они были нужны друг другу — Церковь и государственный аппарат». Вскоре Маслов, по долгу службы захаживая в храмы, приходит к таким выводам: «Многие посещают церковь не из религиозных убеждений, а ради интереса: послушать церковное пение, посмотреть росписи храма. Венчание, крещение и другие обряды — лишь дань традиции». Так советский чиновник-атеист оказался "сердцеведом", которому вдруг открылись все тайные помыслы людей и стали ясны причины, по которым они пришли в храм… Ему, убежденному атеисту, непонятно, как это так целых 80 процентов россиян относят себя к Православной традиции. Маслову более по душе иная статистика. Некто Шабуров недавно в печати заявил: «Сейчас активно верующих в России, несмотря на все разговоры о духовном возрождении страны, всего 3-5 процентов. Они ходят в церковь, соблюдают ритуалы. А огромный процент людей, которые сегодня называют себя Православными, — просто «болото». Но ведь это явная натяжка! Пусть даже сознательно воцерковленных в нашем обществе действительно не более пяти-семи процентов. Но эти проценты стремительно увеличиваются во много раз, когда речь идет заходит о традиции, культуре, системе духовных ценностей! А есть ведь и иная, «закрытая» статистика, исходящая из ведомства, близкого к тому, в котором некогда сиживал сам Маслов: не будучи сознательно воцерковленными, около девяноста процентов граждан страны в экстремальной критической ситуации пойдут за Православным священником, а мнение Церкви по тому или иному вопросу станет для них решающим…
Особую нелюбовь у Матвея Маслова вызывают священники. «Меня интересовал вопрос, верят ли они сами в Бога?» — пишет он. И тут же дает вполне ожидаемый ответ: «Хорошо, если наберется среди священников тридцать процентов, которые верят в Бога». И далее приводит свое «доказательство»: «нередко чуть ли не в алтаре «святые отцы» устраивали потасовки из-за бутылки кагора». Проверить невозможно, стало быть, найдутся желающие этой лжи поверить…
Я потому столь подробно цитирую писания атеиста, чтобы мы, так сказать, прониклись всеми этими, уже порядком подзабытыми проблемами. Но когда читаешь слово «Бог» с маленькой буквы, а «святые отцы» — в уничижительном ерническом смысле — в главной газете губернии, да еще с заголовком, которому и журнал «Воинствующий безбожник» не дал бы фору, это, согласитесь, нечто из ряда вон…
Ну а кончается статья уже прямой ложью. Той самой ложью, на которую всегда были мастаки наши доморощенные атеисты.
«Однажды ко мне на прием в облисполком явился священник Николай Одинаркин. Он принес указ епископа Иоанна о назначении его священником Ореховской церкви в Алексеевском районе. Знакомясь с его личным делом, я обратил внимание на судимость клирика. Он только что отбыл в заключении пятилетний срок. За какие грехи? За растление малолетних», — сообщает Матвей Маслов.
Протоиерей Николай Одинаркин старейший и авторитетнейший священнослужитель Самарской епархии, сейчас он служит ключарем Покровского кафедрального собора. И мы попросили его прокомментировать это сообщение:
— Никогда я не сидел в тюрьме, никогда!.. Не то что в тюрьме, и даже в армии на 
гауптвахте не сидел ни разу… Маслова я помню, он был помощником уполномоченного. Его никто не любил… Он еще все острил: «Ты что, в церковь пришел за большими деньгами?» — «Нет, я служить Богу хочу», — отвечал я. А уполномоченный за меня даже заступался, останавливал Маслова. Личных причин мстить мне у него не было. Не знаю, зачем он написал эту ложь. В Ореховке я никогда не служил. В те годы был не священником, а дьяконом. Стал я дьяконом в 1967 году и только через девятнадцать лет принял священнический сан. Ни одного слова правды нет в его словах обо мне! Я даже не знаю, что об этом сказать: настолько нелепы его обвинения… Я поехал на Святую Землю — встречал Пасху в Храме Воскресения Христова в Иерусалиме, а тут, на родине, про меня вышла эта статья… За эту неправду Маслов ответит пред Богом. Очень хотелось бы после этой статьи просто посмотреть Маслову в глаза.

Многие пожилые «церковники» хорошо запомнили Матвея Маслова именно за его непримиримость по отношению к священнослужителям, ко всем верующим людям. Староста Вознесенского собора г. Самары Андрей Андреевич Савин в то время был секретарем Самарского Епархиального управления. Он вспоминает, что Маслов всячески «прижимал» священников и в этом преуспел даже больше, чем его начальник — уполномоченный Трофимов…
Мне сложно понять мотивацию бывшего помощника уполномоченного. Возможно, он просто сочинил эту историю для красного словца. Много ведь лет прошло, и не знал он, должно быть, что отец Николай продолжает служить и может его слова опровергнуть. Да и привычка смотреть на «святых отцов» сверху вниз дала себя знать. Не стал этот человек, столько потрудившийся на развал Церкви, утруждать себя перепроверкой факта о якобы пятилетнем сроке заключения «церковника». Но меня удивило другое. Какую жуткую вину «пришил» он уважаемому священнику! Растление малолетних… И ведь найдутся, наверное, охотники «всепонимающе» улыбнуться: «дыма, мол, без огня не бывает…» Бывает! Вопреки известной пословице… И это как раз тот самый случай. А ведь приемчик не нов — и родом он тоже из не столь уж далекого прошлого. Тогда ведь мало было убрать человека, это делалось росчерком пера, а нужно было еще морально убить его, уничтожить. Скольких священников обвиняли во всевозможных грехах! Пьянство, блуд, хулиганство — эти обвинения набили оскомину. Но для особо «избранных», любимых всеми пастырей вынимали из рукава «растление малолетних» или педофилию. По этой статье пошел за решетку самарский священник Серафим (Полоз), который взял из рук окаменевшей Зои икону Николая Чудотворца в 1956 году. Этого ему не могли простить «уполномоченные» и потому придумали сколь жестокое, столь же и несправедливое обвинение. Сейчас другие времена, засудить по одному лишь навету известного священника вряд ли удастся. Но подмочить репутацию, пустить грязный слух — это и сейчас возможно, особенно когда в этом помогают журналисты из крупнейшего губернского издания.
Я связался с работником Администрации Самарской области Дмитрием Дмитриевичем Грешновым, курирующим взаимоотношения Церкви и государства на областном уровне. Вот что он мне сказал:
— Автор статьи высказал свою точку зрения, на это у него есть законное право. Сейчас редакция газеты «Волжская коммуна» готова предоставить место для опровержения статьи Маслова. Но хотел бы сказать следующее: даже в личном разговоре, а особенно в статье в газету нужно тщательно взвешивать свои заявления и помнить об ответственности, которая может наступить для человека в случае клеветы на любого гражданина — и тем более на священнослужителя, ведь это задевает чувства верующих. И хотя я лично полностью уверен в непогрешимой репутации отца Николая, которого знаю с самой лучшей стороны довольно давно, я все же не могу давать правовую оценку статьи. Ни в коем случае нельзя считать эту статью следствием какого-то изменения политического курса в отношении Церкви на нашем региональном уровне. Статья эта целиком авторская, и отвечать за нее должен автор. Сам я не согласен с автором статьи. Матвей Маслов связался со мной по телефону, просил помочь найти документы, подтверждающие якобы «судимость» отца Николая, но я о таких документах ничего не знаю и поиск их не входит в мои служебные обязанности.
Мы вместе пережили непростой период в отношениях Церкви и государства, и потому сейчас нужно с особой деликатностью затрагивать вопросы, касающиеся чувств верующих и церковно-государственных отношений в целом. Возможно, с точки зрения психологической эта статья явилась своего рода рецидивом прошлого.

Недавно мне довелось побывать в селе Нероновка Сергиевского района Самарской области, где возле Казанского храма похоронен замечательный священник протоиерей Иоанн Державин. Помолившись на могилке дорогого батюшки, по приглашению монахини Лидии (Державиной), его вдовы, посетил вновь хорошо знакомый по прежним временам гостеприимный дом Державиных. Слово за слово с гостеприимной хозяйкой, и вдруг услышал от нее неожиданный вопрос. Ей, живущей вдалеке от губернской столицы, было интересно узнать мое мнение о том, какого священника сейчас в Самаре больше всего любят прихожане. Что и говорить, непростой вопрос. Много у нас замечательных, уважаемых пастырей. Но думал я недолго. «Отца Николая Одинаркина очень любят прихожане… В нем сильна любовь к людям». Таким был мой ответ. Не знаю уж, прав я или не прав в этом своем категоричном утверждении. Но знаю одно: не случайно именно протоиерея Николая Одинаркина выбрал для своей «психической атаки» не унявшийся атеист. Ведь отец Николай — действительно народный пастырь. И его молитву слышит Бог!
Можно хмуря брови сейчас писать о «темных силах», старающихся поссорить Церковь и государство. Можно гадать, кто явился тайным «заказчиком» этой статьи. Можно пуститься в предположения еще более фантастические… А можно… вспомнить, что была тогда на дворе Страстная неделя — «власть тьмы». И успокоиться. Пасха ведь сейчас на дворе — Христос Воскресе!

На снимках: Санаксарский монастырь; протоиерей Николай Одинаркин (в центре) во время Богослужения.

Антон Жоголев
30.04.2004
1195
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
1
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru