Плоды покаяния

В житии преподобного Иоанна Колова описан один поучительный случай, когда в начале своего монашеского подвига он получил от духовного наставника необычное послушание — поливать совершенно сухое дерево. Три года он исполнял это «безсмысленное» послушание. Но когда пришло время, дерево покрылось пышной зеленью и дало обильные плоды. Житие умалчивает о той внутренней работе, которая происходила в душе святого Иоанна, оно указывает только на результат. Результат покаяния, терпения и молитвы. Старцы назвали это чудо чудом послушания.

В праздник святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла наместник Свято-Николо-Тихонова монастыря игумен Агафон, напутствуя собравшихся паломников на Царский Крестный ход, говорил о необходимости покаяния, особенно в наши непростые дни. Ибо лишь только то духовное подвижничество угодно Богу, которое имеет в своей основе покаяние. Лишь только оно дает видимый результат, и только оно приносит плоды.
Одним из таких зримых результатов можно назвать совершившуюся недавно передачу Ипатьева монастыря города Костромы Русской Православной Церкви. «В это великое и значимое для России дело внесена и наша лепта, — сказал на проповеди отец Агафон, — семь лет совершались нами покаянные шествия в колыбель Российского Самодержавия, и теперь, в восьмой раз, мы идем уже в освобожденный монастырь. Это значит, что наши труды не прошли напрасно. Бог принял их.
Крестные ходы из обители преподобного Тихона Луховского начались в год восьмидесятилетия убиения Царской Семьи в Екатеринбурге и, по сути, стали уже традиционными. Два года назад обитель праздновала великий юбилей, пятьсот лет со дня преставления ее основателя преподобного Тихона. В 1482 году, когда в Литве начались гонения на Православных, соратник князя Федора Бельского Тимофей перешел с ним из Вильно в Москву. Но не величие дворцов восхитило в столице молодого воина, а величие храмов и благолепие иноческих обителей. Вскоре возжелал он принять монашество и после пострижения в одном из московских монастырей, недолго пробыв в нем, ушел, ища уединения, в северо-восточные области.
Довольно долго он странствовал по суздальским и костромским землям, пока рука Господня не привела его в Лухский край, в село Копытово. Со временем у святого Тихона появились сподвижники — Фаддей, Герасим, Филарет и Фотий. Они так же, как и их наставник, который старался быть у них слугою, искали уединения.
Через несколько лет весь Лухский край стал вотчиной князя Федора Ивановича Бельского. Лишь только вступил князь во владение этими местами, то сразу признал в копытовском подвижнике своего друга и соратника. Он дал разрешение отшельникам поселиться в другом, более уединенном месте, при слиянии двух рек — Луха и Возополи. Когда перенесенная на новое место обитель утвердилась, то ее первый настоятель мирно почил. Случилось это в 1503 году, в самый день его Ангела, 16 (29) июня. В 1570 году, вскоре после обретения нетленных мощей преподобного Тихона, он был причислен к лику святых (день прославления — 26 июня ст. ст.).
Благодаря поддержке потомков князя Федора Бельского монастырь рос и процветал, получив известность далеко за пределами Костромской и Суздальской земель — в Москве даже было открыто Лухское подворье. Но особую роль в деле спасения России и Российского Самодержавия обитель Тихона Луховского сыграла в Смутное время. Святой Тихон, видимо, не случайно установил свою обитель в ста пятидесяти километрах от Костромы и, видимо, не случайно сам был родом из Литвы, чтобы стать ходатаем о спасении России от польско-литовского ига.
По молитвам самого преподобного Тихона настоятелем Свято-Николо-Тихоно-Лухского монастыря в Смутное время стал почитаемый в народе пастырь — игумен Иона Балахонец. В мае 1608 года пан Лисовский осадил Лух, взял его штурмом и, оставив гарнизон, двинулся на Шую. Одновременно с этим был разрушен и сам монастырь, сожжен деревянный храм Святителя Николая, тяжело ранен игумен Иона, убиты после изуверских пыток многие иноки обители. Лисовский уже овладел к тому времени Суздалем, а после взятия Луха и Шуи — Кинешмой. Вскоре к Лухскому игумену было доставлено письмо от настоятеля Нижегородского Вознесенского монастыря Иоиля. Он призывал игумена Иону поднять жителей Балахны на восстание за Московского царя Василия Шуйского. Иона написал воззвание, но оно пошло не только в Балахну, откуда он был родом, но и в Юрьевец, Гороховец, Холуй, Решму, в города и веси Поволжья.
Пламенное слово игумена нашло отклик в сердцах народа, и вскоре посадские люди и крестьяне приходили в монастырь за благословением на битву с супостатами. Видя, что «черные люди» вооружаются, поставленный в Лухе воеводой Федор Плещеев спешно послал гонцов к Лисовскому. Атаман со своими главными силами двинулся на Лух. Сеча состоялась 7 августа 1608 года на берегу реки Лух. Лисовскому пришлось бежать с поля боя. Через четыре дня он предпринял еще одну попытку, но снова был разбит. Лухским воеводой был поставлен народный предводитель Григорий Лапша. Зализав раны в Суздале, Лисовский вновь собрался в поход. Зима в 1609 году наступила необычно рано. Уже в начале ноября ударил крепкий мороз, сковавший льдом воду во рвах. Это значительно облегчало возможность штурма. Как пишет об этих событиях лухский летописец Степан Васильев, Лапша решил предпринять отчаянную вылазку с целью ударить в тыл врага. Под покровом утренних сумерек он вывел часть рати из крепости и повел ее в тыл стана Лисовского по непроходимым болотным тропам. Когда войско поляков уже двинулось к Луху, то дозорными было замечено и передвижение отрядов Лапши. Пан Александр решил не разделять войска, а сначала с ходу овладеть ослабленным гарнизоном, чтобы потом разгромить и ополченцев. Поляки пошли на приступ крепости, и надо было что-то срочно предпринимать. «А ну раздевайся до исподних рубах и с Богом — вперед!» — крикнул Григорий Лапша и, показывая пример, первым скинул полушубок.
Пан Лисовский ликовал — крепость, лишенная большинства защитников, была почти взята. Вдруг из-за леса показался отряд Лапши. Лисовский приказал прекратить штурм и развернул воинов лицом к нападавшим. Но было уже поздно — разгоряченные бегом и азартом боя ополченцы с ходу врезались в ряды неприятеля. «Круши Литву! Бьем ляхов! Помогай нам, Богородица!» — слышались повсюду боевые возгласы. В схватке молодой лед во рвах не выдержал, и теснимые к стенам «лисовчики» сотнями пошли на дно. Сверху на оставшихся сыпались камни и лилась горящая смола. Но поляки еще оказывали упорное сопротивление. В решительный момент открылись ворота крепости и конный отряд Смышляя вступил в битву. Началось страшное избиение поляков. Лисовскому с жалкими остатками войска пришлось отступить в Юрьевец.
Шел 1611 год. Многие лухские ополченцы воевали в отряде воеводы Вышеславцева. Лисовскому к тому времени надоело сидеть в Юрьевце, и он решил идти на Кострому. Его целью был Ипатьев монастырь. После низведения с Престола царя Василия Шуйского из уст Патриарха Гермогена прозвучало имя Михаила Романова как законного Наследника. Поэтому, возможно, Лисовским двигала не только страсть к обогащению, но и цели политические. Узнав об этом, воевода Вышеславцев, покончив с поляками в Ярославле, осадой которого был тогда занят, спешно двинулся к Костроме.
День штурма был назначен. Золоченые маковки Ипатьева монастыря сулили богатую добычу. Пан Александр проверил накануне средства переправы, отобранные у крестьян лодки. Утром, едва только забрезжил рассвет, от берега Волги раздался истошный крик. Лодок на берегу не было… В это время с трех сторон по войску Лисовского ударили ополченцы из отряда Вышеславцева. И снова, как тогда, два года назад, в сечу рванулись какие-то мокрые дядьки в исподних рубахах и с ножами в зубах. Это луховчане темной осенней ночью подплыли с тростниковыми трубками во рту, отвязали лодки и пустили их вниз по течению.

Должно быть, Лисовский узнал своих врагов, разгромивших его под Лухом. Фактор внезапности нападения сыграл свою роль: отряд Лисовского был разбит. Сам гордый пан с горсткой людей едва унес ноги. Ипатьевскому монастырю уже ничто не угрожало. Его купола продолжали возвышаться над Волгой.
Но Россия была спасена в Смутное время не одной только силой оружия или подъемом народного духа. В первую очередь Россию спасло покаяние. Иначе нельзя понять, отчего ранее рассеялось и прекратило существование ополчение Прокопия Ляпунова, которое весной 1611 года осадило Москву. Конец поляков уже был предрешен, но в войске Ляпунова началась внутренняя смута, и сам он погиб от рук заговорщиков.
По всем городам и весям в это время рассылались послания Троицкого архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицина. Рассылались воззвания Патриарха Гермогена. Это дополнялось и другими воззваниями — игумена Тихоно-Лухского монастыря Ионы и нижегородского игумена Иоиля. Пламенное слово почитаемых в народе пастырей пробудило духовное сознание. В Нижнем Новгороде ради спасения Отечества жертвовали порой всем своим имением и отдавали последнее. Сам Козьма Минин внес значительные суммы от своего состояния. Народ стал понимать, что за грехи свои он понес заслуженное наказание. И, видя покаяние, Господь даровал победу.
Крестные ходы из Свято-Николо-Тихоно-Лухского монастыря, которые традиционно совершаются с 1998 года, имеют в своей основе покаяние и призыв к покаянию. Были и на этот раз искушения. Дважды нас не принимали: молебны приходилось служить на паперти. Но было и другое: просили послужить там, куда мы не планировали заходить.
Об одном отрадном случае хочется рассказать особо. В городе Приволжске впервые Крестный ход приняли в прошлом году. И спустя год мы уже были свидетелями если не плодов покаяния, то по крайней мере первых его ростков. При входе в город несколько матушек стояли на коленях, ожидая, когда над ними пронесут икону. Подходим к Свято-Никольскому женскому монастырю. Крестный ход встречают колокольным звоном. Если в прежние годы нас встречало мертвое безразличие, не находилось никого, кто бы наложил на себя крестное знамение, то теперь зазвучал колокольный звон, и мы увидели пробуждающиеся от морока безбожия лица.
После четырех трудных дней шествия, когда все против нас: и палящий зной, и стертые подчас до кровавых мозолей ноги, и немощи плоти, и духовная брань — последний, пятый день воспринимается как благоволение Милосердного Самарянина. После ранней Литургии в храме Александра Невского села Сухоногово направляемся к берегу Волги, где садимся на речной трамвай. Он отвозит нас в Кострому. Участники шествия рассаживаются в основном на верхней палубе. Я же спускаюсь вниз, беру благословение у наместника Свято-Николо-Тихоно-Лухского монастыря с просьбой взять у него интервью. Он соглашается.
— Батюшка, сейчас движение «За всенародное покаяние» как бы обрело второе дыхание, но при этом существуют крайние тенденции. Одни говорят: во всем виноваты большевики и масоны, пусть они и каются. Другие едва не ультимативно требуют от священноначалия назначить день всенародного покаяния. Как во всем этом разобраться простому Христианину?
— Если говорить о первых и вторых, то не секрет, что за некоторыми из них стоят силы явно не Православные и даже враждебные Православию, но не о них сейчас речь… Покаяние нельзя навязать директивно, по указанию сверху. Это процесс глубоко личный. И в первую очередь должны покаяться мы, «малое стадо», кого Господь привел к Себе, в Церковь Свою.
— То есть от покаяния и малого числа верующих тоже многое зависит?
— Да, разумеется. Приведу простой пример. Однажды Великий князь Владимир Мономах созвал своих сыновей и, рассказывая им о силе единства, попросил их сломать березовый веник. Никто из них этого сделать не смог. Тогда он развязал веник и раздал сыновьям прутья, которые они легко сломали. Так и во всем. Поодиночке нас легко сломать, но вместе мы непобедимы. И покаяние «малого стада» имеет немалую силу.
— Можно ли сказать, что наш покаянный Крестный ход, который уже восьмой раз идет в Ипатьев монастырь, способствовал передаче монастыря Церкви?
— Да, борьба была трудная, здесь многие молились, не только мы… В первую очередь сами монахи Ипатьева монастыря. Это, конечно, большая радость.
— Можно назвать это плодами покаяния?
— Да, конечно.
— О покаянии много написано, много сказано замечательных проповедей. Могли бы вы сказать что-либо применительно к нашим дням?
— Если говорить совсем просто, то Бог внимает не каким-то особым молитвам или длинным правилам. Пять минут покаянных слез могут быть много выше многочасовых бдений и тысяч поклонов. Хотя, конечно, необходимы и бдения, и поклоны. Здесь уместно привести такой пример: между Богом и человеком стоит непреодолимая стена грехов. И чтобы докричаться до Господа, нужно эту стену разрушить. Нужно взять топор покаяния и начать им крушить эту стену. Для начала хотя бы прорубить маленькое оконце, чтобы Бог нас услышал. В этом суть покаяния — разрушать преграду между собой и Господом.
— Во время Крестного хода приходилось много терпеть от немощей плоти. Но в то же время была и окрыленность души, подчас необъяснимая радость. Возможно, это было также оттого, что мы ежедневно исповедовались и часто причащались…
— С покаянным устроением сердца все трудности преодолеваются легче. Было и со мной не раз, как в прошлые годы, так и в нынешнем. Иногда казалось: идти невозможно. Но стоило духовно сокрушить себя, как Бог давал силы.
— Можно так сказать: покаяние — это ключ, открывающий дверь богообщения?
— Да, тот сокровенный ключ, который открывает двери в Царствие Небесное, в Царствие, которое «внутри нас есть».
В ночь с 16 на 17 июля в Троицком соборе Ипатьева монастыря Архиепископом Костромским и Галичским Александром совершалась Божественная литургия. В монастыре, теперь уже переданном Русской Православной Церкви. Можно сказать без натяжек, что колыбель Российского Самодержавия возрождена благодаря покаянию. Так же, как без малого четыреста лет назад, в Смутное время, Самодержавие было возрождено как следствие покаяния русского народа.
Крестные ходы идут по России и призывают народ к покаянию.

На снимках: Ипатьевский монастырь, г. Кострома; покаянный Крестный Ход; игумен Агафон совершает молебен.

Александр Сороковиков

г. Покров Владимирской обл.

26.08.2005