«Самое великое как раз и заключается в простоте»

Путь к духовнику — великий труд. Но кому удается в жизни обрести духовного руководителя, тот поистине может считать себя счастливым.
На первый взгляд, вряд ли можно представить себе двух столь разных людей, как старец-Митрополит и генерал милиции. Но это только на первый взгляд. Немало точек пересечения читается даже в их биографиях.
Митрополит Рязанский и Касимовский (до 2003 года) Симон (Новиков) родился в Некрасовском районе Ярославской области, генерал милиции Иван Перов — в Сапожковском районе Рязанской области. Один пошел на службу в милицию, а затем в академию МВД, другой трудился на производстве, потом окончил Духовную семинарию и Академию. Оба защитили диссертации.
А еще их связывает трепетное отношение к родителям, любовь к пению, к цветам.
Беседа с начальником Управления внутренних дел по Рязанской области генерал-майором Иваном Федоровичем Перовым вряд ли укладывается в рамки обычного интервью. Скорее, это размышление о жизни.

Святитель и генерал

- Иван Федорович, когда вы встретились с управлявшим тридцать лет Рязанской епархией Владыкой Симоном?
— Первый раз мы встретились с Владыкой Симоном в октябре 1991 года. Я тогда работал заместителем начальника УВД по кадрам. Была осень. Чуть больше двух месяцев прошло после «августовского путча». Страна бурлила: шли расследования, людей вызывали в прокуратуру, коммунисты «летели» со своих должностей. А поговорил с Владыкой — как будто и ничего страшного вокруг не происходит: спокойствие на лице, в жестах, словах. Он не говорил мне о Боге, упомянул только о том, что сейчас людям побольше надо бы смирения, тишины, спокойствия. Время в стране не доброе, но жизнь продолжается.
Я не мог забыть наш с ним разговор, мысли все время возвращались к Владыке.
Это был первый раз, когда я близко общался со священнослужителем, тем более Архипастырем. Я и до этого нередко заходил в церковь и когда работал в Сапожковском районе, и начальником РОВД в Пителине. Постоишь, послушаешь проповедь, но такого уважения и трепета, как при встрече с Владыкой Симоном, ни разу не ощущал.
В июле 1995 года меня назначили начальником Управления внутренних дел Рязанской области. Наши связи укрепились. Приходил поздравлять Владыку с днем рождения. Сядем за стол и начинаем разговор. Я жалею, что не записывал наши беседы. Иногда ведь я записывал беседы для оперативных целей, а идти с диктофоном к Владыке я стеснялся…
Владыка умел шутить, очень много говорил о культуре, о внутреннем мире человека, о том, что человек оставит после себя в этой жизни, о развитии нашего города, делился тем, что недавно прочитал. Бывало, в его словах проскальзывала печаль. Он часто повторял: «Только бы не было войны, военных конфликтов, чтобы кровь не лилась».
Я общался с Владыкой и так отдыхал душой.
— Это при том, что у вас достаточно знакомых — светских людей, с кем интересно побеседовать…
— И я с удовольствием с ними общаюсь. Например, с Евгением Максимовичем Примаковым. Это — большая личность, он знает весь мир, а я всегда интересуюсь людьми власти, историческими личностями не только России, но и зарубежья. Но их нельзя сравнивать. А ведь Владыка Симон далеко не уезжал, а сколько знал!
— Какие черты характера сразу бросались в глаза при встрече с Владыкой?
— Безусловно, его высшая порядочность. Он жил как аскет. Вся его жизнь — это большой человеческий подвиг. А какую имел веру! Он жил в те времена, когда священнику и слово сказать небезопасно было. Каждые месяц-два первый секретарь Рязанского обкома приглашал Владыку Симона на беседу. Он не пресмыкался, не унижался. Хотя знаете какая власть тогда была! «Вам не угодно, чтобы я здесь был? — спрашивал. — Хорошо, я уйду, пойду служить куда Господь Бог благословит!» При нем три или четыре первых секретаря сменились, и каждый приглашал его на беседу. Секретари уходили, а Владыка оставался.
— Владыка был сильным человеком?
— Очень сильным. Он мало кому жаловался, даже о своих немощах говорил шутя.
— Чему Владыка радовался? Какие подарки любил?
— Он все раздавал, даже подарки, которые ему дарили, отдавал послушникам, церковным школам. И обрадоваться мог, например, картинке, которую подарит ему ребенок. Я это не совсем понимал. Я ведь человек по натуре строгий, серьезный. Милицейская форма накладывает на характер свой отпечаток…
Однажды мы собрали денег, привезли ему уже в монастырь в Ярославскую область, а позже приезжаем, послушники нам говорят, что Владыка все деньги отдал на постройку Никольского храма и на нужды монастырской братии. Я его спрашиваю: «Отец, зачем все деньги отдал?» А он отвечает: «Книги у меня есть, пища тоже есть, что еще человеку надо?».
Так я у него учился простым, обыкновенным вещам. Даже с человеком, который обвиняется в преступлении, надо говорить и вести себя по-человечески. К Владыке приходили и люди оступившиеся, он уделял им время, смотрел на них светлыми, простыми глазами. «Не надо человеку угрожать, упрекать, — говорил он. — И тогда большинство людей, даже оступившихся, будут жить более нравственно и поверят тебе». Сегодня мне понятно, что самое великое как раз и заключается в простоте.
— А что лично для вас земное благополучие?
— Я никогда не ставил себе цель стать богатым человеком. А благополучие может быть разным. Вот, например, в семье четыре человека, и все четверо имеют по машине. А в другой семье тоже четыре человека, и все ездят на одной машине. Я, скорее, принадлежу ко вторым.
Но если человек работает и не нарушает закон, я такого уважаю, и пусть он имеет хоть пять машин. Я не сторонник того, чтобы в каждом видеть потенциального преступника. А тюрьма не лечит, она калечит.
— Владыка хорошо разбирался в людях?
— Прекрасно! Немного пообщавшись, он уже определял, что за человек перед ним. Если человек пришелся ему по душе, мог говорить с ним довольно долго, а если нет — уходит мыслями в далекое далеко. Он не любил лицемерия, двойственности в характере. Это было заметно.
— Говорят, профессиональному психологу и кадровику достаточно восьми секунд, чтобы определить, что за человек перед ним…
— Я за восемь секунд, конечно, не сумею, я не такой чуткий. А минут пятнадцать пообщаюсь — и понимаю, что это за человек.

Песня о маме

— Иван Федорович, в день похорон Владыки Симона вы ощутили, что ушел родной человек?
— Может быть, даже больше, чем родной. Четыре года назад, когда ему пришлось уйти на покой — а ведь он мог остаться! — он почувствовал дрязги вокруг и решил тихо уехать. Помню, как приехал я в Николо-Бабаевский монастырь спустя месяц после его отъезда. То, что я там увидел, вряд ли поддается описанию. Начиналась зима. Все вокруг было занесено снегом. Вода в рукомойнике на улице замерзла. Келья, в которой поселился уважаемый Архиерей, не отапливалась. С потолка спускалась единственная лампочка — вся в паутине. Можно ли больному человеку в его возрасте жить в таких условиях? А Владыка не жаловался.
Первым делом мы расчистили снег и, подумав, решили построить для Владыки дом. Друзья помогли с лесом, с транспортом. Потом я привез в монастырь ответственных за газ начальников, и за месяц подвели к дому газ. Он, конечно, был благодарен рязанцам и сразу воспрянул духом.
И это лишь маленькая толика уважения к Митрополиту Симону. Она несоизмерима с тем, что он дал нашей земле, моей семье. Уже позже мы снова приезжали в монастырь к Владыке с женой, с дочкой и зятем.
— Слышала, что однажды вы решили порадовать Владыку и спели ему песню?
— Владыка Симон любил не только церковные, но и просто русские народные песни. Он знал, что у меня есть голос, и мы с ним иногда вместе пели. Нечасто, конечно, ведь и у него, и у меня было мало свободного времени. Какой у него был голос! Владыка как-то сказал, что это от Господа Бога, от земли русской и от родителей.
И вот однажды в пост приехал я к нему, и он попросил меня спеть ему песню о маме. Владыка дал мне песенник.
Я нашел там хорошую песню о старце, а мотив подсказала келейница Владыки матушка Анна. Когда Владыка пришел со службы и мы сели трапезничать, я попросил разрешения спеть.
Где-то там далеко и когда-то давно
Жил премудрый и опытный старец.
Он всегда говорил, непрестанно твердил:
«Слава Богу за все, слава Богу за все.
Слава Богу за скорбь и за радость»…
Владыка удивился, откуда я знаю мотив. Я рассказал, как мы с матушкой Анной разучивали песню. Потом я переписал слова, выучил песню наизусть и теперь иногда ее пою. Недавно приезжали главные инспектора Центрального федерального округа на коллегию. Я вышел на трибуну, взял микрофон, начал петь. Все затихли, а потом стали хлопать — таких аплодисментов я не помню. Я сказал, что эта песня посвящена памяти Митрополита Симона. А вот песню о маме я, к сожалению, так и не выучил…
— Знаю, что Владыка Симон приезжавших к нему из других монастырей всегда просил молиться за его родителей Михаила и Анну… Нечасто встретишь такое трепетное отношение к своим родителям!
— Мама и для меня — святое. Помню, идем мы с ней по деревне: она людям кланяется, и я, маленький, за ней повторяю. По сей день снимаю фуражку перед всяким уважаемым человеком, особенно старшими.
Мои мать и отец были людьми верующими, посты соблюдали. И я с ними. А потом, как вырос, пошел в партию…
Но я всегда оставался верующим. Ни родители, ни Митрополит Симон никогда не заставляли меня ходить в церковь. Оглядываясь назад, я понимаю, что всему научить можно и без слов, исключительно своим примером. Тихим примером.
Я часто бываю на могиле родителей. В родном селе Уда Сапожковского района огородил сельское кладбище, сохраняю родительский дом.

«Нужно делать людям добро и сразу забывать об этом…»

— Иван Федорович, как-то вы сформулировали свое жизненное кредо: «Помогать людям в добрых делах, поступать по закону и справедливости»…

— Нет такой профессии — «добрый человек», а быть им нужно. Нужно делать людям добро и сразу забывать об этом. Меня так воспитывать начала еще мама.
Но я не потерплю, когда обижают моих близких, моих подчиненных. Никогда не допущу, чтобы моего подчиненного унизили. Я за каждого из них в ответе. Да и себя в обиду не дам.
Я всего добивался в жизни сам, но сколько людей вокруг помогли мне стать тем, кем я сейчас являюсь: это и Владыка Симон, и мои родители, и жена, которая меня оберегает и во всем помогает. Вот совсем недавно защитил диссертацию по регулированию отношений и управлению холдингами. Когда готовился, ездил в Бауманский институт, в МГУ к профессорам, на лекциях сидел как простой студент, все записывал. Некоторые вещи зубрил вслух в городской квартире. А голос у меня сами знаете какой громкий. Жена смеялась, дочь удивлялась. Но соседи люди воспитанные — не возмущались
Меня спрашивали, почему я не стал защищать докторскую диссертацию по своей основной специальности, ведь я уже имею степень кандидата юридических наук. Но я за званиями не гонюсь. Я захотел понять новые тенденции в экономике. Надеюсь, мне еще удастся послужить людям.
— Первого сентября исполнился год с того дня, как ушел от нас наш старец — Митрополит Симон…
— Я недавно ездил на могилу к Владыке и… меня постоянно преследует чувство вины. Вот если бы я его уговорил остаться… Плохо уговаривал…
Лично для меня Владыка Симон — самый уважаемый человек! Митрополит Симон своей жизнью показал, кто такой подлинный праведник. Он примером своим вразумлял, служил честно, никому не создавая проблем, и тихо ушел.

На снимках: Митрополит Симон (Новиков); начальник УВД по Рязанской области генерал-майор Иван Федорович Перов; родители Владыки Симона Михаил и Анна Новиковы).

Татьяна Весёлкина

07.09.2007