Письма к дочери

Гимн отеческой любви в письмах священника Вениамина Ионова.

В архиве Митрополита Мануила (Лемешевского) есть конверт с письмами священника Вениамина Григорьевича Ионова (1911-1973) к дочери Наталье. На некоторых письмах сохранились почтовые штемпели с адресами: письма посылались из Воронежской обл. в г. Чкалов, п/отд. 14, Каменской Наталии от Ионова Вениамина Григорьевича. Надпись на обложке сделана Владыкой Мануилом (простой карандаш): «Письма отца к дочери». Все даты на письмах проставлены Владыкой Мануилом. Письма датируются 1946-1948 гг. Видимо, все письма проходили строгую цензуру, поэтому в них о. Вениамин заменяет имя Господа Иисуса Христа словом: «Любовь».

О семейном положении священника Вениамина Ионова известно из его же писем то, что у него была дочь Наталия, которая в сороковые годы проживала в г. Чкалове (Оренбурге), и сын Иван, который переехал к отцу в Воронежскую область в 1946 году и поступил в заочную школу в Воронеже.

Владыка Мануил рукополагал о. Вениамина в диакона и в иерея в Чкалове в 1945 году (Вениамину Григорьевичу тогда было 34 года, в миру он работал учителем русского языка и литературы).

Письма протоиерея Вениамина Ионова проникнуты благочестием и глубокой верой истинного православного человека. В редакцию «Благовеста» оригиналы писем передала хранительница архива Митрополита Мануила Алла Петровна Семенова. Она же частично подготовила письма к публикации. Дополнила работу по подготовке рукописи к печати, расшифровала оставшиеся письма Наталия Борисовна Жоголева. Редакция выражает им признательность за совершённый большой труд.

Этот замечательный текст иллюстрируют рисунки художницы Анны Пелевиной.

15/XII-46 г. (даты по старому стилю)

Дорогая моя Наташенька!

Получил наконец твое заказное письмо и отвечаю. Жаль, что не доходят мои письма, попробую писать письма, а не открытки, и нумеровать. Я уже тебе написал, но, может быть, ты не получила моего письма о том, что я счастлив и почему счастлив, если ты даешь мои письма прочесть Дедушке [Владыке Мануилу], и что мне от этого польза. В отношении моих писем пусть будет так: если тебе подсказывает сердце, ты можешь давать их читать, кому захочешь - у меня «секретов» нет. Так у меня было и с Ниночкой. В отношении Ванечки упорствующего - я согласен с тобой. Еще скажу, то, что сам делаешь, делаешь как бы за него. А Ванюшка очень хороший мальчик и это очень важно - хороший сосуд. А когда будет избран сосуд... Сначала предизбран, а потом избран, но избрание никогда не [идет] от избираемого и не от тех, кто хотят, чтобы был избран, но от Избирающего. Предизбрание - залог - помазание Животворящего, и он, залог, дает силу человеку действовать сообразно образу Человека, пока не проявится от Избирающего избрание в силе и действенности.

[Далее автор писем, порой невольно и даже неожиданно для себя самого - от переизбытка высоких нахлынувших чувств - переходит на язык духовной поэзии. Иногда не попадает в поэтический «размер» стиха, иногда попадает, но по высоте чувств и переживаний это несомненно духовная поэзия, со своей особой поэтической ритмикой. Это еще раз доказывает, что высокая поэзия не есть чисто литературное, а больше духовное явление - ред.]

Наташенька! Пусть будет тебе это подарок к дню рождения: 15/28 декабря:

В час ранний - утро глубоко, еще не занялась заря,
Когда еще все в доме спят, и притаился звук,
Приносятся дрова и осторожный стук, чтоб не нарушить тишину.
До света бодрствуешь, восстав от сна, предупредить зарю,
Пока еще ночная тьма. И печь затоплена, и от огня свет и тепло вокруг тебя.
И знаешь ли, мое дитя?! Что этот свет - всегда его блюди,
Восстав от утренней зари, -
В сердце твоем - огонь любви.
Тогда узнаешь. Сам Тебе откроет Он:
Возжжен от Солнца он.
И всякий свет здесь на земле,
Сияющий в ночи,
От света дня возжжен.
И теплота от Теплоты Его,
и жизнь, и радость счастья от Него.
И огнь пылающий в твоей груди -
отсвет небесного огня,
которого лучи
предупреждала, встав от темноты,
ты в утра ранние часы…

Пока засветится, прольется
и осветится ими дом…
Ночная тьма сереет утром, а потом
луч розовый от света, отсвет за окном,
на лестнице и на стене…
Зари сиянье разгорится,
Солнце взойдет,
свет лучезарный дом зальет…
О, раннее мое дитя! От утра жизни возлюби ты утра ранние часы, как дороги они...
И утра первые лучи пусть зрят тебя всегда, восставшую из темноты навстречу утренней заре...
Как дороги они!
Как весело, когда кругом еще ночная тьма и тишина
На небесах и на земле.
Трещит затопленная печь и греет, освещает ночную тьму вокруг тебя.
Как весело пылает в сердце огнь, взожженный от огня Всемирной Радости: Божественной любви,
Чьи лучи - твое смиренье,
любовь твою в часы
предутреннего бденья
себе предобручили навсегда.

Дорогая моя, Наташенька! Иду на почту бросать письмо. Крепко целую тебя, и Ванечка целует. Храни тебя Бог. Твой папа.

7 марта 47 г. Среда четвертой недели Великого поста.

Лик Человеческий!

От утра жизни возлюби ты утра ранние часы...

Наташеньке от папы

Однажды, помнишь, ты глядела
На серую толпу.
И вдруг спросила у меня ты, почему
Так много их.
- Безличных, хочешь Ты сказать?
Нет, не безличных. Нет безличных!
Но обезличивших (грехом) себя.
Безличен кто? …
        Кто не имеет…
А не безличен?...
        Кто имеет свое лицо!
У каждого свой лик!
И бойся ошибиться, да не презришь
Единого от малых сих.

По внешности Ты судишь.
Внешними очами глядишь
На человека внешнего, стоящего перед Тобой?
Но только зреньем внутренним – очами
Сердца человека, ЛИК СВОЙ имеющего,
Сможешь
увидеть Ты ЛИК СВОЙ в другом.
И князь премудрый древле увидал,
И сердцем восхищен,
Хвалу о сем Богу воздал:
«Как много их! Как много!
И у каждого из них СВОЕ ЛИЦО!»

У каждого свой лик перед очами Бога.
Бог выну зрит его лицо.
И Ангел светлый каждому - блюститель дан от Бога,
Который в небесах всегда зрит Божие Лицо…

Да и он сам, святому Ангелу подобясь, очами не безличного, но Свой пред Богом человека ЛИК имеющего, узрит на веки Божие Лицо.

…И не толпа безличных, одинаковых, в своем безличии похожих друг на друга, но друг для друга чуждых и непроницаемых, и обособленных, толкающих друг друга, отдельных… Его Лик человеческий сияет во всех и в каждом. Каждый, все сияют в Нем и каждый в другом, во всех и в каждом все… Но человеков, лик каждый свой имеющих, сияющих от Света Пречистого Лица. Его союз любви святой, общенье личностей живых живое и личное, общение с Ним, о Нем и в Нем между собой. И Он и в каждом и во всех, и все и каждый в Нем, и каждый и в другом, во всех, все в каждом…

Не толпа…

Но Церковь Божия святая. Вся Церковь - всё человечество. И все и в каждом - лик всечеловеческий, и в каждом лик свой - отсвет всечеловеческого Лика… Радуги лучи…

У каждого свой лик перед очами Бога.

И много их! И каждый луч от белого луча и много их! И много, и у каждого свое лицо, и каждое лицо есть луч от света Пречистого Лица Его. Так много их! Так много, потому что у каждого свое лицо.

И не толпа, - не «масса» серая, но радуга… Но и не семь только лучей, но сколько их? Не сосчитать! «Не седмь, но седмьдесят крат седмерицею»… Столько лучей, сколько людей. Сияет каждый своим цветом в Свете Нетленном Лика Божества - сияет в Нем, и в каждом, и во всех. И Он - и в каждом, и во всех, и в каждом все…

Не толпа! Толпящихся «из солидарности», из «солидарности» к «себе подобным», стремящихся к спасенью всех… «Любовь» ко всем - к толпе, любовь к себе: как не могу я быть без них, то и желаю блага я для них. «Простой расчет!» Но просчитаются, но затеряются в толпе личины, маски серые безличия носящих на себе, утративши лик каждый свой, - себя среди таких же серых масок в массе серой. И не найдут в толпе себя.

И не толпа! Толкающих друг друга, - отдельных особей толпа. Но человеков, любящих друг друга, союз любви - союз святой!

И не толпа безличных куча! Сумма равных - равно неценных, хоть и первый кто среди них, но первый среди равных... Но не равны между собой, нет равенства, но равноценные, но драгоценные перед очами Бога ликом своим, сияющие каждый светом Пресветлым Лика Божества. Созданье - Красоты сияньем Несозданной… По образу созданные и по подобию Божества - Земные человеки.

…Живых людей общенье личное живое в Нем, святая церковь - общество святых - союз любви святой нерасторжимый, друг друга любящих, которых собрала в свою любовь Любовь, любовью связанных друг с другом… Любовь - не солидарность, не благ желание себе подобным, но любовь есть - душу положить за други… Не к человечеству вообще («любовь» к толпе), но к человеку личная любовь - любовь всемирная в лице стоящего перед тобою человека и каждому, ко всем о Нем, и в Нем, к Нему, который есть ЛЮБОВЬ.

Нет! Не толпа толпящихся… Но преисполненных и движимых любовью друг ко другу во след Пришедшего в мир и образ человеческий Приявшего спасти человека от безличия, спасти стремящихся к свету спасения... Он - Свет человеков, просвещающий лик человека, каждого - спасенья Свет - спасенье. Лика своего - спасенье. Лика человека в себе, в другом и в каждом, и во всех … во след Ему стремящихся, во Свете Пречистого Лица Его. И не толпа безличная безличных …особей, …но человечество, в котором сияет Лик Всечеловеческий Его, и человеки - каждый - ликом своим сияющий перед Лицом Его, не «особи», но лица перед Лицом Его. И Он - Лицо, Он - Человек, имеющий Свой Лик, Пречистый и Пресветлый. Дело Его - дело спасенья человека от безличия - спасенья лика в каждом своего - спасенья Лика человека во мне, в тебе, и в каждом, и во всех, и да спасется каждый человек! Да воссияет каждое лицо светом Пречистого Лица Его! И Он - Лицо, и человеки - лица. У каждого свое лицо перед очами Бога. И свое дело богоугождения - спасенья лика своего в себе, а также и в другом лика его, и в нем да воссияет Лик Всечеловеческий и да спасется! И да просияет во свете Славы Лика Божества!

И каждый да послужит и да просияет даром своим, приятым от Него, ликом своим во Свете Неприступном Пречистого Лица Его!

И каждый своим даром, от Него приятым, перед Лицом Его, Ему и послуживших, и благоугодивших в святом Его собрании - в церкви, в человечестве, - в общении святом святых, во Свете Пречистого Лица Его. Сим Светом просиявшие… - не «масса», не толпа, но личности, спасенные от гибели безличья в Нем. Он служил и послужил, и каждому и всем, так каждый и Ему и послужил, и служит, и предстоит даром своим - ликом своим - сияя каждому и всем на веки.

И воли Божией нет, чтобы «один из малых сих», имеющих свой лик перед очами Бога, погиб, но да спасется от погибели безличья, на веки узрит Божие Лицо!

И все, имеющие лик свой, что сияет
Светом нетленным вечного Лица Его,
И узрят Сей, и просияют паки в Нем во веки,
И не умрут во век, спасенные от гибели безличья,
Воссияют лики живых
Во свете Лика Солнца Правды,
Яко светила богосветлые во век.

---------------

И князь премудрый древле увидал
И, сердцем восхищен,
Богу хвалу о сем воздал;
«Как много их! Как много!
И у каждого из них - свое лицо!»

Сподоби, Господи, и нас…

Проясни свет Твоего Чистого, Пречистого Лица на нас, да в Нем прояснится, потускневший в нас грехом, Светом Твоим сияющий лик каждого. Да узрим в Нем, безличья темную вуаль стряхнувше от себя, очами человека лик имеющего свой... Сподоби, Господи, и нас увидеть, сияющий во многих, и в каждом, многоликий, разделяемый и нераздельный единый Лик - Пресветлый Свет - свет белый в радужных лучах. Но их не семь, но «седмьдесят крат седмерицею», - столько лучей, сколько людей.

И у каждого свой лик и человеческий - всечеловеческий - единый твой, и разделяемый, и нераздельный, Чистый Светлый и Пресветлый Лик.

1 июня 1947 года.

Дорогая моя! Золотая моя! Друг мой, Наташенька!

Богу угодно, чтобы я еще пробыл здесь на этом временном месте моего терпения еще год, о чем я получил извещение на мое ходатайство. Во славу Божию! Во благо мне, во благо всем угодно Богу так. Да будет Его воля. Слава Богу во всем. Благодарение Богу за всё. Дорогая моя, голубушка Наташенька! Сегодня получил твое письмо с травинкой с могилки Генриха Ивановича. Царствие Небесное ему. Он как-то приласкал нашего милого кроткого Ванечку. Ник. П. я тоже вспоминал в день его кончины. Был мысленно на могилке - с тобой и с Клавочкой. Ей передай поклон. И просил его благословения себе, тебе и для деток.

Дорогая моя Наташенька! Ты пишешь о том, что должен решиться путь твой, м.б. в Ташкент, как Богу угодно будет по благословению В(ладыки). Да будет воля Божия. Да будет благословение Божие с тобой. Лишь бы всегда знать волю Его - просить об этом всем сердцем: блажен путь по воле Божией. Мне лично и, вижу, тебе хочется, чтобы открылось, куда надлежит ехать, очень приятно бы было, радостно за тебя. Надеюсь, ты там бы, моя дорогая, поправилась и настроилась на хороший лад, утешилась бы, укрепилась душой и телом. Дал бы Бог тебе поправиться, настроиться, как музыкальный инструмент.

Наташенька, милая, верится, что если тебе ехать, то все необходимые средства приложатся. Деньги вышлю на билет и сколько хлеба нужно на дорогу? Сколько дней ехать? Эх! Если бы я смог послать посылочку сейчас, чтобы ты смогла напечь себе на дорогу... Не знаю, явится ли возможность? Намек на нее был, но реализуется ли? Будь здорова, моя дорогая! Обо мне не огорчайся. Мне самому кажется: не г-о-т-о-в я, нужно еще потерпеть. Только бы ты и детки были здоровы, вышли на путь. Благословение Божие на вас. Целую тебя, моя дорогая. Целую Симочку и Ванечку.

Дай Бог, моя дорогая Наташенька, чтобы у тебя милосердием Божиим сложился и выяснился твой путь на летний отдых. А там, где тебе жить - как Бог благословит, там, где тебе лучше будет во Славу Божию! Слава Богу во всем. Благодарение Богу за всё. Любящий тебя папа.

7 июля 1947 года.

Христос среди нас! И есть и будет!

Дорогая моя Наташенька! Часто звучит в твоих письмах жалобная нота: повторяется тема о том, что у вас н-е-х-о-р-о-ш-о, а могло бы быть хорошо. Так, кажется, немного надо...

Христос средь нас! И есть и будет! Вот когда будет хорошо! И счастье, мир, покой души и мирная внутрь сердца радость. А когда нет Его средь нас... то поселяется другой, и сердце чувствует стесненье, гнет, мученье... Христос средь нас! И есть и будет! Когда будет... не будет ссор меж нами и чувства угнетенья, непониманья, раздраженья и отчужденья, нежеланья понять друг друга и любить. Любовь - святыня, мир и тихая внутрь сердца радость. Когда Он посреди нас, - Любовь и радость, и Мир, и Освященье наше и Покой, - едины мы между собой Тобой, Который там, где собраны в любовь Твою Твои Тобой.

А там, где нет Тебя средь братии, там нехорошо. Лишь иногда душевные случаются сочувствия, созвучья, отголоски чувств, но в сердце - отчужденность, гнет и теснота. Только в Тебе сердца едины, едины мы в Тебе, Тобой между собой.

А пока нет Его средь вас, не отлучайся ты сердцем от Него, молись: «Не отлучайся от меня, не отлучайся нас. Но, яко посреде учеников Твоих пришел, приди и стань среди нас». Бывает, что сердца иссохшие, глухие и немые исполнятся вдруг светом Дающего нам благодать. А пока нет Его средь Вас - то этот ад, ад для души твоей - терпи и помни, что никто, а только ада Победитель и сокрушит его, Кто сокрушил смерти державу Своим Крестом. Его Крестом - своим крестом - Ему сораспинайся и спогребайся. Узришь низвергшийся сей «ад». Где смерти ад - там Воскресенья Свет! Жизнь новая - таинственная Пасха! О, помяни нас, Владыко, во Царствии Твоем и в вечери Твоей днесь в тайные причастники нас сотвори...

Наташенька! Ведь жизнь вся наша - только путь к Нему... И этот ад - наше терпенье - лишь путь к Нему для нас, для близких, за кого мы терпим. Не будем цели упускать. Но устремимся к ней сердцем нашим. И это все приложим: эти труды, наш труд терпенья. Будем с любовью, верой и надеждой, терпеньем ожидать, когда примет сердце каждого от Дающего нам благодать возблагодать.

Мне в детстве и юности было очень тяжело в семье нашей, тяжело дышалось. А потом многое пережили... Была разлука... Потеряли Кокочку... Потом сразу мое сердце иссохшее, истомленное исцелилось от Дающего нам благодать... И мы узнали: Христос средь нас! А пока этого нет, то что может быть хорошего? Нет мира, нет счастья... Но это ведь цель жизни, и вся жизнь - только путь к Нему. Это дается не сразу - и дается, а не берется...

Наташенька! Выйдет Ташкент, - с Богом, поезжай. Не выйдет, приезжай ко мне. Будем жить под открытым небом, варить картошку, поливать и полоть. А ты отдыхать на свободе.

Целую тебя. Твой папа.

Поздравляю Ванечку с днем рожденья. Мне думается, м.б. техникум будет хорошо, как подготовка. У них есть три уклона: 1. приемка; 2. передача; 3. холодная обработка металла. Для Ванечки - универсальное мастерство и хороший фундамент для инженера. Целую Симочку и Ванечку. Твой папа.

Сокровенное...

5 (18) августа 1947 г. Понедельник. Накануне Преображения.

Дорогая моя Наташенька!

День уже к вечеру. Завтра великий праздник Преображения. Сегодня получил твои три открыточки. Дорогая моя! Прости, что невольно огорчил тебя, но не думай, что я хоть одну бы минуту думал вернуть тебя. Была временная боль за тебя: видел тебя во сне, что мы шли и - ров, ты перепрыгнула и повисла на той стороне. Внизу глубина, камни... Просыпаюсь... Временная тревога и боль, я никогда не позволяю овладеть им собой. Сам не отдаюсь - прошла. Посылаю тебе одновременно и открытку.

Наташенька! Моя дорогая! Мне так хочется бережно к тебе подходить... Я знаю, как нужно беречь сокровище и все дары, получаемые нами, и величайшее сокровище - душу, возлюбленную Любовью… Мне надо было успокоить маму. Она была очень огорчена и раздражена. Слава Богу! Она успокоилась. О тебе, моя дорогая, между прочим, она говорит: «Разузнай, у кого она» и т.д. Я тебе, моя дорогая, скажу, как бережно надо хранить дары. Пусть будет между тем, Кто дает, и тобою, моя дорогая. Не разглашай в угоду кому-либо, «в угоду» мне. Мне это «не угода», - это Ему не «угодно». «Не бо врагом твоим тайну повем». Всё хорошее - тайна души, тайна между Им и душою. И мне ничего не говори, ничего против сердца мне не нужно. Если будет по потребности сердца, скажешь. А я и так знаю и чувствую, как сберечь дорогое мое сокровище Наташеньку. Он знает, как, Он сбережет. И боюсь «вмешиваться», тем более «допытываться». А только говорю: «Да будет воля Твоя». Ты Благ, вручаю ее, ее жизнь Тебе, Ты спаси ими же веси судьбами. Да благословит, моя дорогая Наташенька, Бог тебя. Во всем благопоспешит тебе, моя дорогая.

Успокойся сердцем за меня, за маму, за Симочку, за Ванечку. Прости, душа моя. Потом напишу подробнее, что думается о твоем рисовании и о другом. А главное, да благословит, да благословит тебя Бог и всех, кто заботится о тебе, и смягчит сердца и спасет, если возможно, тех, кто вокруг тебя. Получив извещение о Наташеньке, я записал то, что звучало в этот момент в сердце. Венок на ее могилку. Знаешь ли подробности о ее смерти? Прости, моя голубка дорогая, будь спокойна, не отвлекайся, дорогая, мыслию обо мне, о нас. Будь здорова и счастлива. Прости. Целую крепко.

Все хорошее, как прежде, все так же: Он вчера и днесь и во веки тойже, и мы, и наша жизнь в Его руках. Любим и ничего не страшимся, и в этом наше упование, и сила, и счастье.

Продолжение следует.