Рассказ инокини Софии (Кореневой).
Рассказ.
В полночь Ника вернулась с послушания в келью. Сняв с головы повязанный на лоб черный платочек, легла на покрывало и сразу уснула. Вскрикнув, проснулась около шести утра и с ужасом вспомнила сон: ей снилось, что огромная черная собака вылезла из-под кровати и, встав на задние лапы, душила ее.
«Это потому, что я не помолилась перед сном», - поняла Ника.
Она посмотрела на часы, повязала на лоб платок, достала из фанерного комодика резиновые перчатки и на цыпочках спустилась на первый этаж. Когда она проходила мимо кельи старенькой казначеи, услышала мирное похрапывание.
На первом этаже располагалась трапезная, прихожая и коридор. Каждое утро Ника здесь мыла полы.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную», - шептала покаянно и радостно послушница, работая шваброй.
Вскоре Ника услышала топот сестринских ног над головой: сестры на втором этаже пошли чистить зубы.
«Сейчас они все пройдут, а я потом там полы вымою», - подумала Ника.
Вниз спустилась старая монахиня Маргарита. Шурша синтетическим апостольником, она прошла мимо растерянной, не выспавшейся Ники, которая забыла ей поклониться. Монахиня резко выдвинула ящик с картошкой из-под стеллажа в только что намытом коридоре, оставив на полу широкую грязную полосу. У Ники перехватило дыхание.
- Чего смотришь, помогла бы лучше овощи начистить, - проворчала мать Маргарита.
Послушница Ника молча развернулась и пошла к лестнице, ведущей наверх.
«Поскорее бы убраться, не успею к приходу Насти воду на коровник навозить», - думала Ника.
Пока Ника шла на коровник, увидела матушку: она в легкой курточке и скуфье ходила взад-вперед среди кипенно-белых сугробов и разговаривала по телефону.
- Матушка, благословите! - радостно воскликнула Ника, подбегая к игумении.
Матушка обернулась и усердно благословила ее висящим на груди крестом, не прерывая разговор.
На коровнике кипела работа: Настя, высокая крепкая послушница девятнадцати лет, раздаивала черную корову Ночку, а старшая послушница, сорокалетняя Татьяна, поила Ночкиного рыжего теленка, вливая ему в рот через свои два пальца коровье молоко.
- Благословите, сейчас воды привезу! - сразу сказала Ника и пошла выносить из приземистых сеней тележку.
«Мороз, а я и не заметила…» - подумала, поеживаясь, Ника. За спиной ее, в широкой телеге, дребезжали две 45-литровые пустые баклажки. Впереди виднелся большой монастырский храм, он был белый и почти сливался со снегом.
Придя после обеда в келью, Ника сняла платок, повесила его на комодик, пригладила выбившиеся из светло-русой косы пряди волос и легла на кровать. Она начала засыпать, но тут - с молитвой постучали в дверь. По голосу она узнала матушку. Ника схватила платок, наспех надела и распахнула дверь.
- Ника, пойди закопай пепел от мусора на сожжение, который ты нажгла, - мягко сказала игумения. Речь шла об особом мусоре, который бывает только в храмах и который нельзя было просто так выбросить.
- Благословите, матушка, - нежно и покорно ответила Ника.
Послушница Ника вышла во двор. «Сугробы, и метет. Что же делать?» - подумала она. Девушка разгребла снег и стала пытаться прокопать мерзлую землю лопатой. Это не получилось - лопата не вошла в землю ни на миллиметр. Тогда послушница взяла лом, но и он не проламывал мерзлую землю. Ника постучала ломом по ледяной земле, заплакала от безысходности и ушла.
Минут двадцать она искала матушку, а когда увидела ее, бросилась к ней со слезами.
- Матушка, я не могу выполнить благословение! Земля замерзшая, ее лопата не берет!
- Значит, ты не послушница! У послушницы всё должно получаться! - сказала игумения.
- Матушка, что же мне делать? - взмолилась послушница.
- Исполнять послушание, - твердо сказала игумения.
На круглом, еще детском личике Ники сначала изобразилось недоумение, а потом потекли слезы.
Вернувшись на послушание, Ника взяла лом и стала отчаянно долбить землю, не замечая, что она делает, полностью уйдя от отчаяния в Иисусову молитву. И вдруг она поняла, что не чувствует тяжести лома, который сначала поднимала с трудом. А когда она посмотрела вниз, увидела, что ямка готова!
- Господи, слава Тебе! - закричала Ника на весь безлюдный хозяйственный двор. - Матушка, я исполнила послушание, закопала мусор, - задыхаясь, выпалила с ходу послушница.
- Ну вот и хорошо. Переезжай в келью к Насте и Юле, поживешь у них недельку, а мать Маргарита пока в твоей, у нее ремонт, - сказала матушка, улыбаясь.
Вечером Ника лежа молилась по четкам, борясь со сном. Лежа, потому что уже поняла, что сестрам мешает спать каждый шорох. На кровати напротив лежала, согнув ноги, Юля, у нее болела спина и мучили помыслы, что ее послушания - самые трудные. За шкафом, разделяющим келью пополам, Настя читала благословленный матушкой ей для чтения акафист, стараясь неслышно переворачивать странички.
Тут постучалась в дверь и вошла игумения.
- Ну как вы? Устали? - спросила она.
- Да, - ответила Ника.
- Очень? - опять спросила матушка.
- Очень, - тихо ответила Настя.
- Молодцы, хорошими монахинями будете, - тепло сказала матушка и вышла.
Юля светло улыбнулась и вздохнула. Она поняла, зачем всё это… Всё это ради спасения, ради смирения, ради монашества. И не такое у нее и трудное послушание. «Вот Нике гораздо труднее приходится, а она ничего, бодрится, справляется, даже радуется. И мне надо так».
За окном окутанной запахом ладана кельи падал нежный снежок, заметая следы сестер.
Инокиня София (Коренева).
Рисунок Анны Жоголевой.
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru