В дороге…

Записки Православного таксиста.

Елена Андреевна

Имя вот узнал. Неделя прошла. Не стер с памяти номер телефона. Набрал. Дочка Лиля имя ее и сказала. Елена Андреевна она. Вот. И обрадовалась так за маму, когда позвонил имя узнать. И ей, дочке, приятно, когда о маме хорошо говорят.

Господи! Неделя - семь дней, а как жизнь целая.

Часто так: суета - маета, прыг да скок. Спешка. Заботы. Суета. Деньги. Люди. Разговоры. Много лиц. В такси вот работаю год как. Каждый день восемь-десять попутчиков. С каждым можно часть жизни прожить. Едем. Разговоры. Ругань правительства, жизни, дорог, погоды… Всё как по-писаному, по нотам.

Дочку попросил - записала музыку из старых фильмов: «Ирония судьбы», романсы старые, Антонова Юрия, из мультиков песни… и всякое такое. Хорошее. Когда душа радуется. Да еще когда слушатели хорошие. Когда просят FM-ы включить разные, говорю: «Нету, сломалось радио. Только эта музыка».

Но музыка - это чтобы одному не скучно, душа чтобы хоть изредка отзывалась. Иногда и всплакнешь с ней вместе.

Когда по душе разговор - наговориться не можешь. Полчаса с человеком. Полчаса о человеке. Чаще: броня иль наушники в уши. Чтоб не слышать ничего. Нынче все у нас «меломаны», все в наушниках, спросишь чего: - Мил человек? А в ответ тишина. Где он сейчас, человек? Не видит тебя, не слышит…

И помолчать-то надо, не спорю. Сам люблю. Но ведь люди же. Ведь можно и за полчаса всю жизнь рассказать. Самое главное в ней. Когда еще возможность такая будет? Человека увидеть.

Вечер. Я и ехать не хотел на заказ этот. Пробки. Дождик моросит. Ну и заказ этот в эфире: «висит и висит». Как раз в мою сторону. Уж не раз так было. Если «висит» и не берет никто долго, хоть и «хороший по тарифу», - знать, твой. Вот и поехал. Из «спальника» одного в «спальник» другой.

Сначала Лиля подходит, дочка. Деньги дает. Сама, понимаю, не едет. И голос звонкий детский, рядом совсем:

- Бабуля, приезжай! Я тебя люблю!

Прощание, значит. Тут и бабуля: Елена Андреевна, имя ее я позже узнал, идет с внучкой.

Я: - Может, вперед, здесь поудобнее будет, сядете?

А она: - Где есть, там и хорошо будет! - И на заднее сидение присаживается.

Внучка отпускать не хочет.

- Приезжай, бабуля! - обнимает.

Дочка попрощалась, поцеловались. Рукой машут. Поехали.

И вот как Андреевна заговорила, так мне только слушай и слушай. Всё Елена Андреевна рассказывала. Про жизнь всю-всю. Про отца-мать, что схоронила. Про братьев-сестер, что шестеро. Про каждого из них.

Про внуков, внучек всех. Про внучку эту, что провожала. Как болела она, в садик не ходила, как каждый день с одного района в другой к ней с утра приезжала, сидела весь день. Мама ее, Лиля, на работу рано вышла, деньги на семью зарабатывать нужно было. Как лечила внучку, поднимала, как сама занемогла, болела. А после операции своей снова к ней. Как с сыном и его семьей впятером в двух комнатах живут: хоть и военный он - полковник, а без жилья, а купить-то - деньги большущие. Как мужа схоронила. Про всё.

И в голосе том слышу такое родное-близкое: как в деревне я родной, со своими родичами разговариваю. Хоть и отец мой вологодский, а мама с Мордовии, а Елена Андреевна с Черкасского края - язык-то одинаковый. Всё в нем, в голосе: и забота, и ласка, и переживание, и душа под Богом: доброта необыкновенная.

Какие там пробки! Какой дождь! Еду - не шелохнусь. Слушаю. Уж и перебить прытью своей боюсь, слово какое пропустить. Не спешу уже никуда, не надо мне. Одно знаю - расставаться не хочу. Детство всё перед глазами. Душа всё вспомнила. Мама, бабушка. Тетки мои любимые, дядьки. Все пред глазами. И возраста она как мама моя. И шестеро, у Андреевны, братьев и сестер. И у бабушки моей тоже детей шестеро. И дедушка с бабулей мои возраста Андреевны мамы с папой. Точь-в-точь. Как в семье своей оказался.

Как всё тесно. Тесно в машине стало. Вроде и не в машине, а в бабушкином доме, куда вся родня летом у нас собиралась с ее рассказом-словом, я сейчас. Тепло среди родных. Как душу сто лет знаешь. Добром она дышит, и тебе добро - тепло от этого. Слеза не раз, потихонечку так. А сердце: тук да тук. Громко.

И тихо-тихо стало так, трепетно. Не спугнуть бы только.

Хорошая эта Андреевна. Чувствую: тепло везу. Так и довез. На одном дыхании. Только и сумел в конце:

- Давно так не слушал, - говорю. - Будто в своей семье побывал. В детстве.

Елена Андреевна, как почувствовала, - и в ответ так, по-доброму:

- Как в детстве ты побывал.

И сама благодарит. А у меня дыхание сперло что-то... Звука нет в голосе.

Баба Таня перед глазами. С теплом и добром маленьких нас с сестрой вынянчила. Царствие ей
Небесное! И бабуленьку Маланьюшку, как я ее в детстве называл, несмышленый. И тетю Машу, родную мою. И всех-всех своих. Кто здесь и на Небе. По-доброму так вспомнил. Всех вместе ощутил.

Тако-о-о-е спасибо, Андреевна!

А она из машины вышла так и, прощаясь, как извиняясь за что - почувствовал (это чтоб не обидеть), пожелала: чтоб всё у вас хорошо было! По сердцу так это прошло. Струйкой живительной. И я кланялся, как мог, через сидение, глядя… впотьмах уже.

Передернуло всего. Машину в угол двора. Минут пять так слезы. По-хорошему. За всех. За таких Андреевн! За всех нас. За бабушек-дедушек, матерей-отцов. За весь род. За всю семью нашу. Большую. Все мы семья одна. Братья и сестры все.

Так что на следующий заказ прикатил, и мелодия в машине как раз про небеса: хор детский. И я, онемевший еще. А во мне всё улыбается, к небу поет. Благость какая. Каждой клеточкой. И в сердце тепло-тепло.

Так что девушка, современная такая, когда подошла садиться, почуяла: неладно что-то. Спрашивает:

- Что с вами? Вы в порядке?

А я молчу. Я там еще. С Андреевной…

Она, девушка, значит, современная, мыслями придумала:

- А, пятница, вечер… понятно.

И в киоск попросила, по пути, за всякими там плохостями. На гулянку чтоб. И музыку переключить. Современную надо. От этой, детской, девчушке что-то плохо стало. Молчали всю дорогу. Я говорить не хотел - не мог. Она переживала-дергалась. Нервничала. Звонила по сто раз. Довез. Высадил.

И вместо заказов других - к храму родному повернул, в монастырь в саду живом. Очень нужно поспеть было. Поспел. Закрылся храм, правда, уже. Ничего, я вокруг походил. В тиши. Потом к кресту большому. В ночном лесу. Под монастырем прям. Где преподобному Сама Божья Матерь явилась. Небеса звездочками усыпаны все. Крест с куполами на небо глядит, светится весь в темноте. Леса запах. И ягодки вкусной, можжевеловой. Как пальцами нажмешь, хлопает, аромат от нее. И еще чего-то вкус. Не знаю.

Вкус Любви. Какой это вкус?

Сердце только шептало:

- Слава Тебе, Боже наш!

- Слава Тебе, Господи!

Поклон от души и от всех душ наших тебе, Андреевна! Поклон всем отцам-матерям, бабушкам-дедушкам нашим, роду всему нашему! Вместе, вот так, души наши! Спаси всех нас, Господи! Вместе чтобы были мы, как одна душа!

Владимир Некипелов,
г. Киев, Украина.