‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Древо, посаженное при потоках вод

Глава из новой книги о Митрополите Иоанне (Снычеве) писателя Алексея Солоницына.

Об авторе. Алексей Алексеевич Солоницын — известный Православный писатель. Живет в Самаре. Родился в 1938 году в городе Богородске Горьковской области. Автор многих книг, в том числе — «Врата небесные», «Повесть о старшем брате», «Свет, который в тебе». Произведения А.А. Солоницына переведены на болгарский, венгерский, польский языки. Член Союза писателей России и Союза кинематографистов России. Награжден орденом Даниила Московского, медалью Святителя Алексия. Номинант Патриаршей литературной премии 2012 года.

В нашей жизни обязательно наступают дни, когда вспоминаются люди, оказавшие воздействие на ход минувших дней, на наши души и умы. И потому остались они и в народной, и в нашей личной памяти.

Наверное, поэтому мы любим круглые даты.

Вот и нынешней осенью, а именно 9 октября 2017 года, Митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву) исполнилось бы 90 лет.

Он родился в селе Ново-Маячка Херсонской области в 1927 году, а отошел ко Господу 2 ноября 1995 года в Санкт-Петербурге.

Упоминаю это не только для обозначения даты и мест его жизни, но чтобы прояснить их сокровенный смысл.

Митрополит Иоанн (Снычев).

Задумайтесь: ведь Ново-Маячка (маячка — уменьшительное от слова «маяк») означает новый маяк. То есть новый луч света для людей — чтобы они не заблудились, не сбились с пути.

А Санкт-Петербург — это город святого Петра. Того самого рыбака Симона, кого Спаситель назвал Петром (с греческого — камень), и на камне веры в Христа Спасителя Он построит Церковь Свою.

Здесь нет никакого притягивания, есть лишь уточнение первоначального смысла названий. И написано это потому, что во многом становится понятным направление жизни и трудов Митрополита Иоанна.

Как луч маяка дает направление движению больших и малых кораблей, так и в этом случае автор видит в названиях мест нечто большее, чем просто топографические определения.

О Митрополите Иоанне написано немало книг, статей — разных, хороших и не очень, биографических и «вспоминательных», сердечных и откровенно враждебных, даже злобных. Некоторым оппонентам он успел ответить, некоторым не успел.

О трудах Владыки, книгах его, ныне известных всему Православному миру, написано меньше. Но и здесь мнения разные — от серьезных, утверждающих глубину его богословской и исторической мысли, до резкого отрицания и даже ругательных, как водится у многих противников Православия.

Я ставил себе задачу иную, когда решил написать книгу о Владыке Иоанне — свою, личную, и в то же время общую, которая бы давала картину жизни Владыки на фоне жизни страны. И выбрал лишь некоторые эпизоды из духовного и творческого пути Владыки — но такие, которые, по мнению автора, раскрывают подлинную суть качеств души и воззрений Митрополита Иоанна. Эти эпизоды жизни Владыки основаны как на моих личных встречах с ним, так и на рассказах, которые я почерпнул из общения с его духовными чадами. Конечно, я прибегал и к воспоминаниям, ими написанным.

Одну из глав новой книги, которая сейчас готовится к изданию, я и предлагаю читателям «Благовеста».

«И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет».

Псалом 1, ст. 3.

…Шел август победного сорок пятого года. Семья Снычевых жила в то время в Сорочинске, районном городке Оренбургской, тогда Чкаловской области.

Ваня Снычев, юноша восемнадцати лет, после недолгой службы в армии, больницы, принудительного заключения в психушку, так как признан был ненормальным из-за открытого исповедания веры во Христа, выпущен был домой. В психушке он вел себя совершенно нормально, выполнял все распоряжения и даже заслужил любовь многих больных и санитарок.

Об этих мытарствах и скорбях юноши расскажем чуть позже, а пока увидим его входящим в храм Бузулука с котомкой за плечами. Отец Леонид тихонько ахает, быстро идет к Ване и заключает в объятья. Ваню он знает с младых лет по Сорочинску. В храм его привела мама. А потом Ванюшу обучала читать по-церковному матушка Феврония, которую за доброе сердце и любовь ко всем и вся ласково зовут Февроньюшкой. Она особо опекает Ванюшу, учит его, и отец Леонид видит, как быстро мальчонка постигает церковную премудрость — у него открытое сердечко, в которое потоком входит свет Христов.

Ванюша стал алтарничать, но подошла пора, и ушел служить в армию. Были у него какие-то неприятные, необъяснимые даже события. Но, слава Богу, кажется, они кончились.

Отец Леонид смотрит на юношу.

Худой, щеки запали, но глаза светятся радостью, хоть в них и блестит слеза.

Отец Леонид препоручил Ванюшу монахиням Тихвинского монастыря. Они тут оказались как будто бы случайно.

Но сейчас увидим, что ничего случайного в духовной жизни не бывает.

Встает Ванюша по привычке ранехонько, с восходом солнышка. Молится усердно, просит Господа и Матерь Божью, обращаясь мысленно к иконе Ее, названной Тихвинской, потому что она чудесным образом явилась у града Тихвина в новгородских пределах в 1383 году. «Светозарно шествуя по воздуху» из одного селения в другое, «ангелами невидимо носима», (так в сказании о Ней), икона являлась местным жителям, пока не достигла берега реки Тихвинки.

Завтра как раз праздник Ее первого явления народу русскому. Потому особенно усердно молились вчера монахини из монастыря Тихвинской иконы Богородицы. Их знаменитый Бузулукский Богородицкий женский монастырь, тоже посвященный этой чудотворной иконе, был разогнан и разграблен властью советской, и монахини скитались по стране, претерпевая скорби кто где.

Иван Снычев (справа) с братом Василием.

Монахини, тайно ютившиеся в Бузулуке, и сообщили Ване радостную весть — сюда приезжает Владыка, которого зовут Мануил.

Владыка этот особой святости, много претерпел страданий и скорбей, прошел и тюрьмы, и лагеря, но, слава Господу, всё вынес. Он получил назначение сюда, в Чкалов.

Владыка сейчас подыскивает себе келейника. Вот Ваню и надо к нему определить.

Слушает Ваня, и сердечко его замирает. Да как же это, разве выпадет счастье служить у такого Архиерея?

Но едет с матушками в село Платовка. Узнают, в каком доме остановился Владыка.

Хозяйка встречает незваных гостей неприветливо. Строго и сурово смотрит на них.

Но все-таки проводит странников в горницу.

Там у стены, напротив окна, сидит Владыка.

Летний солнечный свет падает на него — он в светло-серой рясе на худом теле, в скуфейке тоже светло-серой, с бородкой и усами того же цвета.

Сразу и на всю жизнь запомнил Ваня лицо Митрополита, взгляд его глаз — изучающий, глубокий, но в то же время и приветливый, добрый. В облике Архиерея, в искрах, которые исходили от панагии, висящей на его груди, в выражении спокойного, светлого лица, в осанке видна порода человека, знающего свою силу. И оттого вид его сразу производил впечатление особой значимости.

Как потом понял уже не юноша Ваня, а зрелый муж Иоанн, священник, — Владыка излучал тот особенный свет, который присущ высокодуховным людям.

Не умея еще формулировать подобное впечатление, юноша Ваня сердцем понял, кто находится перед ним и к кому привел его Господь.

Но ждали Ваню внезапные испытания.

На следующее утро, едва пришли в церковь, где должен служить Владыка, встретил их настоятель. Строго, как-то даже брезгливо сказал:

— Уходите отсюда, нечего вам здесь делать.

— Что? — только и вымолвила одна из оторопевших монахинь.

Настоятель повторил:

— Сказано — уходите.

Повернулся и скрылся за алтарной преградой.

Выручила старушка уборщица:

— Владыка уехал в Бузулук. Там его ищите, — и больше ничего не объяснив, тоже ушла.

Недоумевая и сокрушаясь, отправились в Бузулук.

Там монастырские матушки у кого-то выспросили, что Владыке их представили как соглядатаев, назначенных шпионить за Митрополитом. Ваня под видом скромника якобы главный доносчик.

Матушки усердно молились пред Пречистой Тихвинской, просили Ее заступничества. Был канун Ее празднования — 26 июня 1945 года.

После службы Владыка внезапно подозвал Ваню.

Ваня подошел, ожидая приговора — как от настоятеля в Платовке.

Митрополит положил ладонь на голову Вани.

Ладонь была легкая и теплая.

Архиепископ Мануил (Лемешевский).

Ваня поднял глаза на Владыку и увидел взгляд старца, от которого шло такое же тепло, как от ладони. Может, даже сильнее.

— Вот что, юноша. Родители-то у тебя кто? Расскажи-ка о себе.

Ваня рассказал, как мог. Конечно, сбивчиво.

По легкой улыбке Митрополита Ваня понял, что надежда у него остается. Потому что Владыка его благословил.

— На Петра и Павла буду служить в твоем Сорочинске. Там и встретимся.

И правда встретились.

Но не в Сорочинске, а в селе Спасское, куда уехал служить Владыка.

И Ваня поехал за ним. Но не один, а с Февроньюшкой, которая вызвалась сопровождать его. Зачем, Ваня и не догадывался.

В сельской церквушке, когда Архипастырь отслужил Литургию и когда закончили подходить к кресту и расходились уже, Февроньюшка подошла к Владыке и упала ему в ноги.

Была она сухая, среднего роста старушка.

Когда упала на колени, Архиерей от неожиданности вздрогнул.

— Что ты, милая, встань немедленно! — сказал он.

— Не за себя прошу, Владыка святый. Возьми к себе Ванюшу. С младенчества его знаю. Он тебе нужен, а через тебя — Богу.

Владыка склонился к Февроньюшке и помог ей подняться.

— Ну что ты, что ты. Сама должна понять, что такие решения сразу не принимаются.

— Да ведь не сразу, Владыка святый. Сегодня день-то какой. Святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Это ведь ваш путь, Владыка, ваш!

— Ну полно, полно. Плакать-то не надо.

Он улыбнулся Февроньюшке, благословил ее. Сказал, что приедет в Сорочинск.

По его глазам Февроньюшка поняла, что судьба ее любимого Ванюши определилась.

Ведь не случайно день выпал на такой праздник.

А село называлось Спасское.

И еще одно понял спустя годы уже не Ваня, а Архиепископ Иоанн, когда служил в Самаре и писал книгу «Жизнь и служение Митрополита Мануила». Он узнал, что при монашеском постриге Виктору Лемешевскому предлагалось три имени: Николай, Варсонофий и Мануил. Написали имена на бумажках и предложили тянуть жребий.

Выпало — Мануил. В переводе на русский значит Божие определение.

И Ване Снычеву выпало такое же определение, когда Митрополит Мануил взял его в келейники.

В Сорочинске Владыка пришел в дом, где жили Снычевы.

Держался он просто, вроде бы и не Архиепископ вовсе, а простой крестьянин. Но стоило ему заговорить, как сразу становилось понятным, кто он есть на самом деле.

Он объяснил родителям, на какой путь вступает Ваня. Будет служить не ему, Архиепископу Мануилу, а Господу. Путь сей тяжел и тернист. Могут быть и аресты, хотя в войну и после нее дали послабления Церкви. Ждать от служения Богу благополучной жизни не приходится. Радость дается другая — высшая, та, что согревает душу и ведет ее к спасению. Жизнь в Церкви есть жизнь особая. Вступив на нее, уже нельзя от нее отступать.

Родители дали согласие и благословили своего сына.

Поразила их простота и мудрость Владыки. Они поняли, в какие руки отдают своего сына. Владыка согласился переночевать у Снычевых. Лег спать не на кровать, которую ему предлагали Матвей и Матрона, а на простую лежанку.

Первые годы служения с Владыкой оставили в памяти разные события и случаи. Не сразу Иван понял, что Владыка воспитывает в нем смирение, готовит его к монашескому подвигу.

Февроньюшка.

Однажды Митрополит разбудил его, когда за окнами еще было темно. Приказал взять лопату и идти расчищать снег, за ночь наметенный во дворе.

«Зачем так рано будить? — думал Иван, разгребая обильно выпавший снег. — Сам-то спит, а меня работать заставил. Будто я не мог и позже снег разгрести. Вот надорвусь и заболею, и пусть!»

Закончил Ваня работу, а Владыка, словно не замечая усталости и обиды келейника, спрашивает: «Ну, весь снег убрал?» — «Весь». — «А бранить меня когда закончишь?»

Иван оторопел — не знал еще тогда, что Владыка не только изучал психологию в Петербургском университете, но и дал ему Господь дар прозорливости.

В другой раз шел к домику, где они жили, размышляя о монашеской жизни, подумал: «А почему мне обязательно становиться монахом? Лучше женюсь, буду священником. Разве плохо иметь семью?»

На крыльце встретил его Владыка. Вид суровый, брови сдвинуты:

— Ишь чего задумал. Жениться! Иди-ка в свою келью да сто земных поклонов с молитвой Иисусовой соверши!

— Владыка!.. — только и сумел ответить опешивший Иван.

Митрополит воспитывал в келейнике вместе со смирением и трудолюбие, любовь к работе с книгой. Сам со студенческих лет, не имея помощи от родителей, нанимался на работу — давал уроки детям в семьях богатых петербуржцев. И себя обезпечивал, и помогал деньгами родителям.

Подработку брал и по составлению каталогов частных библиотек. А потом, увлекшись этим делом, создал в университете библиографический кружок. Тогда же появляются в печати и первые его работы — библиографические, среди которых есть и описание трудов по богословию.

Эта любовь к книжности, к творческому труду развивается и в ученике Владыки. Когда читаешь, сколько они вдвоем сделали, поражаешься их трудолюбию и творческому подходу к, казалось бы, скучной библиографической работе. Достаточно назвать шеститомный «Каталог русских Архиереев», посвященный иерархам конца XIX — начала XX веков, работа над которым завершена лишь к концу 1966 года. Труд включал в себя более 2200 кратких биографий российских первосвященников с указанием их научных трудов. Этот труд обозначен авторством Митрополита Мануила, но немалую помощь оказал и его ученик. Даже недруги Владыки Мануила, обвинявшие его во многих грехах, особенно когда он отбывал наказание в тюрьмах и лагерях, и те признавали непререкаемый авторитет Митрополита Мануила как выдающегося церковного историка.

Эта особенность духовных трудов учителя вошла в плоть и кровь ученика. Со временем он станет доктором церковной истории, напишет замечательные работы, получившие признание во всем Православном мире. И какими же нелепыми выглядят злобные нападки противников Митрополита Иоанна, явных и тайных, которые заявляли, что книги и статьи якобы написаны не им, а его помощниками. Об этом скажем позже, а сейчас отметим, что творческую писательскую работу пробудил и развил в нем учитель. Что книги о Святителе Филарете, Митрополите Московском, о Митрополите Мануиле, ряд статей по церковной истории написаны им не в Петербурге, а в Самаре. Да и в работе над «Каталогом русских Архиереев» нельзя приуменьшить его вклад в этот замечательный и во многом уникальный труд.

Но вернемся к первым годам служения келейника Вани у Архиепископа.

Вот Ваня «пострижен в стихарь» — это событие произошло в день памяти Великомученика Пантелеимона. Над ним произнесена особая молитва, и он может на службе не только подавать Владыке кадило или дикирий и трикирий, которыми тот благословляет молящихся. Но и служит чтецом. Он носит не только подрясник, но и одежду иподиакона — стихарь, умеет отличать облачения церковнослужителя, иерея, Архиепископа.

Но вот беда — служить-то приходится в очень тяжелых условиях, и потому иногда путается Иван.

Однажды, собирая облачения Архиепископа в дальнюю поездку, обнаружил, что забыл взять владыкин омофор. Это широкая лента с изображениями крестов, спускается обоими концами на грудь, спереди сшита или закреплена пуговицами. Омофор надевается поверх саккоса — облачения Епископа — и символизирует овцу, заблудшую и принесенную добрым пастырем на плечах в дом. И показывает спасение Иисусом Христом человеческого рода.

Без омофора служить Епископу нельзя. И вот бледный, вконец растерянный Ваня признается в своей оплошности.

— Делай что хочешь, а чтобы к службе омофор у меня был, — грозно сказал Владыка.

Иеромонах Иоанн с родителями Матвеем и Матроной Снычевыми.

Ваня понуро вышел из комнаты, где расположились. Матушки-монахини, узнав, в чем дело, принялись спасать Ивана. Нашли белые полотенца, спешно сшили их, черным карандашом нарисовав кресты. Спереди закрепили самодельный омофор красивыми пуговицами. Владыка, хмурясь, омофор принял. Стал его надевать, да вот беда: красивые пуговицы пришиты не на том месте — омофор выглядит несколько перекошенным.

Монахини было бросились к Архиепископу, чтобы перешить пуговицу, но он отмахнулся от них:

— Не надо! — поправил омофор, чтобы он выглядел ровнее. — Пусть видят, что у меня кривой иподиакон.

Щеки из бледных стали у Вани пунцовыми.

Однажды приехали на освящение храма в дальнее оренбургское село. Радость-то какая! Храм восстановлен, народу собралось — все село! Да и приезжих немало.

Мороз стоял лютый. Но все равно начали служить. Изо ртов валит пар. Облачения надели поверх зимних пальто, но все рано холодно.

Иван несет чашу со святой водой, пальцы заледенели, но терпит, чашу держит крепко. Владыка опускает кропило в чашу, широко мешает им. Капельки воды летят по воздуху, ударяются о стены храма уже застывшими. Но Владыка продолжает идти по храму и снова кропит, ближе подойдя к стенам.

После Литургии — Причастие. Люди принимают Святые Дары с радостью и слезами на глазах — дождались открытия храма.

Слава Тебе, Господи!

В поездки, ближние и дальние, отправлялись на перекладных. Ни своей машины, ни лошади не было. Приходилось ехать поездом, в холодных и прокуренных вагонах.

Сидят два человека, старый и молодой, стиснутые сельскими жителями. Кто с мешками, кто с узлами. Мужики обсуждают свое житье-бытье. Разговор пересыпан матом. Но и послушать эти разговоры все же полезно — узнаешь жизнь не из газет, а такой, какая есть.

Приехали наконец. С трудом нашли попутную лошадь, запряженную в сани.

— Ехать-то далече, не замерзнете? — спросил ездовой.

— Ничего, привычные, — отозвался Владыка.

А Ване еще в поезде стало плохо. Но терпит, не жалуется.

В дороге совсем стало худо. Бьет лихоманка.

Владыка заметил, что Иван дрожит. Посадил Ваню ближе к себе.

Когда приехали, хозяйка напоила крепким горячим чаем. Но Ване он не помог. Поздний вечер, врача вызывать нельзя — опять надо далеко ехать.

Владыка раздел Ваню, уложил в постель. Поверх одеяла накрыл его зимними пальто. Встал перед иконой Богородицы и усердно молился. И молитва Владыки не утихала до самого утра.

Постепенно дрожь Вани утихла.

Утром Владыка достал икону Богородицы, с которой не расставался никогда, встал перед Нею на колени.

— Благодарю Тебя, Присноблаженная и Пренепорочная, за милость Твою. Услышала молитву мою и спасла отрока, который никогда не забудет ночь сию и утро радостное. И посвятит Тебе жизнь свою без остатка. Так ли, Ваня?

— Так, Владыка.

Иван, совершенно здоровый, будто и не умирал этой ночью, встал на колени рядом с Владыкой и тоже стал горячо молиться.

Алексей Солоницын.

475
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
7
2 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru