Медаль

Простая история.

— Да не хлопайте вы так дверью! — воскликнул немолодой таксист и не слишком доброжелательно покосился на меня.

— Простите! Это у меня натура такая. Борюсь с собой. А вот все не получается. Но теперь уже, когда буду вылезать, ни за что не хлопну.

— …а то краска сыплется… устал уже красить… — примирительно пробурчал шофер, когда я приземлялся рядом с ним на сиденье. Поехали.

Я огляделся в машине. Маленькая иконочка Святителя Николая. Только одна.

— Вас, наверное, Николаем зовут? — поинтересовался я, перекрестившись на икону.

— Нет, Владимиром. А почему вы спросили?

— Просто увидел икону и подумал, что у вас, может быть, сегодня день Ангела. Ведь сегодня Николин день, 19 декабря.

Помолчали. Потом начали осторожный такой (нащупывающий точки соприкосновения) разговор. Оказалось, он таксует уже не первый десяток лет. Весь наш город-миллионник знает как свои пять пальцев. Он меня старше всего на пять лет. В общем-то, почти одного поколения мы. А со своими всегда найдутся общие темы. Когда свернули во дворы, таксист как-то странно стал задирать голову направо. Смотрел куда-то в сторону, не на дорогу. Я даже забезпокоился, что он сбился с маршрута.

— Нет, все нормально… Просто тут… всегда, когда проезжаю, смотрю…

— Куда?

— На березу. Она высокая, красивая, летом вся в густой зелени. И не старая, не дряхлая еще. Как я!.. Эту березу я в Последний свой звонок посадил, в 1977 году. На память о школе. Тогда вокруг школы еще одни курмыши были. Это сейчас понастроили многоэтажек. А береза стоит! Когда проезжаю, всегда на нее смотрю. И сердце замирает: а вдруг ее спилили? Что тогда? Как жить-то…

Опять помолчали.

Но впереди был еще довольно длинный путь. А таксисты народ говорливый. Да и праздник как-то развязывает языки.

— Школа у нас была хорошая… — дежурно начал было таксист. — С физико-математическим уклоном. Но я по спорту хотел пойти. Самбо занимался. Благородный вид спорта — не то что сейчас. Все эти «бои без правил». А самбо, это оборона. Защита, то есть. Русское это дело — защищать. Поэтому и до сих пор еще первые места в этом спорте держим.

А начиналось все так. Просто у нас в подъезде чемпион мира по самбо жил. Знаете такого (он назвал незнакомое мне имя)? Странно, что не знаете. Тогда о нем весь Куйбышев говорил. Он меня в «Динамо» за руку привел. И вот стал я самбистом, хотел быть как он. Но самое большее, чего достиг, второе место на областных соревнованиях. В наилегчайшем весе, до 47 килограммов. Это сейчас вес набавил. Даже не знаю, на какую весовую категорию потяну. Наверное, тяжеловесом еще не стал, но уже близко к тому. А тогда… Да что говорить! Мой приятель Юрка Круглов, вместе в секции занимались, тот все-таки стал чемпионом мира.

Я искренне обрадовался этому. Хотя и его имени никогда раньше не слышал. Оказалось, в те годы в Самаре, ну ладно, пусть Куйбышеве, жили настоящие чемпионы! Про Шишова, чемпиона мира по боксу, все знали. Но оказалось, и в самбо был успех. А еще в велоспорте. Куда все подевалось? Куда?

— Юрка, он да, боец был… — принялся за рассказ таксист Владимир. — Далеко бы пошел, если бы не один случай. Он тогда за «Динамо», как и я, выступал. Занял первое место на чемпионате РСФСР. Потом серебро взял на Союзе. И вот в 1979 году его направили на чемпионат мира в Токио. Ему тогда 19 лет было всего. В тот раз наши самбисты там почти все золотые медали взяли. И «особист» решил (мы же с вами помним то время — с каждой делегацией за рубеж обязательно ехал человек из органов): всё, хватит нам золотых медалей. Надо с хозяевами чемпионата, с японцами поделиться. Советский Союз тогда как раз начал налаживать дружбу с этой капиталистической страной. Помните, у нас в городе как раз в это время на Московском шоссе японская бензозаправка первая появилась…

— Налаживали-то налаживали, да что-то все никак не наладим, — вставил и я свое словцо. — Ведь до сих пор формально мы с ними войну так и не окончили. Ихнюю «полную капитуляцию» так и не отменили… А они вот теперь острова требуют. Обнаглели…

— А раз с Японией у нас начиналась дружба, вот и решил особист тот Юркой, значит, пожертвовать. Как мелкой пешкой в большой игре. В финале ему предстояло бороться с японским спортсменом. И вот ему говорят (тренер был с Киева, не смог почему-то за него заступиться): «ложись под японца — хватит тебе и серебра». — «Как это? Проиграть, что ли?» — Юрка включает дурака и будто не понимает, о чем идет речь. Но тот сразу всю его игру просек и строго так говорит: «Не сдашь золото — больше никуда за границу не пустим. И всю жизнь будешь иметь с нами забот полон рот. А сделаешь, как старший велит, получишь в Куйбышеве 24-ю «Волгу». Да на такой «Волге», как у тебя будет, только Муравьев ваш, первый секретарь, разъезжает. Если ему «Чайку» еще не пригнали… Так что подумай!» — «Подумаю», — отвечает. А сам кулаки сжал. Ну не гады? Вот она, медаль, шаг до нее. А они не дают…

Схватка завтра уже. Как быть? И недолго думая, решил он это «золото» свое, выстраданное, «динамовское», не сдавать. Это что же, он сам должен на лопатки упасть, да еще и рукой по ковру стучать? Да не будет!

Перед схваткой он от всех прятался. Даже от тренера. Забежал в раздевалку к каким-то чехам. Те по-нашему ни бельмеса, а он им знаками поясняет, чтобы здесь его прикрыли. Ну и спрятали они его. Оттуда, из их раздевалки, и выскочил он на ковер. Весь заведенный! Ни на особиста, ни на тренера даже не взглянул ни разу. Никого не видел. Сразу на ринг. Рефери едва успел рукой взмахнуть, как он сразу повалил японца и закончил схватку болевым приемом. На семнадцатой секунде! Ну ты представь…

Получил он свое золото. Победителей не судят. Те даже и не сказали ему ничего. Только за границу его уже не выпускали больше. И даже на нашу Олимпиаду, в Москве, не допустили. Дали ему только еще один раз на Союзе золотую медаль получить. Так и закончилась его спортивная карьера. Но зато чемпион! С золотом тогда в Куйбышев приехал.

— Вот это да! — воскликнул я. — Поступил по-мужски! Думаю, если бы его тогда уговорили сдаться японцу, они бы у нас сразу и Кунашир с Итурупом оттяпали. Заодно. И сейчас бы там построили пагоду какую-нибудь, а не Православный Свято-Троицкий храм. Его, кстати, только вчера на Кунашире освящали… Великое в малом это называется…

— Ладно, Юрке передам, какой он, оказывается, герой.

…Как-то мы с ним посидели за Волгой у костерка. Пивка попили, повспоминали. А потом на «омик» сели и на наш берег поплыли. Пристал «омик» к берегу, идем мы в горку от Волги, и я ему говорю: «А вот представь, что сейчас здесь стоит, тебя ждет — та самая обещанная черная 24-я «Волга». Разве не здорово было бы?» — «Медаль дороже!» — резко ответил он. Сейчас он давно уже каким-то бизнесом занимается. Но все равно на всю жизнь чемпион.

Мы уже подъезжали к моему месту работы. Удивленный рассказом, я молчал, не зная, в каком месте поставить точку. Протянул деньги. Поблагодарил.

Стал вылезать из машины.

— Да не хлопайте вы так дверью! — снова воскликнул в сердцах таксист.

— Простите! Опять проштрафился… — стал было оправдываться я. Но Владимир только засмеялся в ответ и отчалил в путь.

Теперь и я буду всегда по дороге смотреть на ту его разлюли-березу.

Антон Жоголев

Рис. Г. Дудичева