"Как лань желает на источники вод…" (Часть седьмая)

См. Часть шестую

Глаза сердца

Про себя я называл этого человека безбожником. Он был из тех завсегдатаев всевозможных акций и мероприятий, которые всегда любят высказать свою точку зрения. Особенно перед телекамерами. В прошлом он был детским врачом и появлялся на всех мероприятиях, посвященных творчеству детей-инвалидов.
Когда мы снимали конкурс детского рисунка, посвященный борьбе против наркотиков, первое место на котором заняла работа глухонемого мальчика, организаторы конкурса сказали нам:
— Вы можете взять интервью у его родителей. А он пусть стоит рядом — у него очень выразительное лицо.
Мы начали снимать. Мальчик посмотрел на нас и сказал по слогам:
— Нар-ко-ти-ки — это смерть. Бог — это жизнь.
Это было настоящее чудо.
— Все это ерунда, — сказал безбожник. — Никакое это не чудо. Их обучают речи по специальной методике. И скажите мне: при чем здесь Бог? Если Он есть — почему Он допускает, чтобы дети рождались и становились инвалидами? Для больного ребенка «бог» — это его лечащий врач.
Я подумал о бисере и свиньях, но все же сказал:
— Понятно, что когда в данных случаях говорят о Боге, это задевает вашу профессиональную гордость. Но признайте хотя бы то, что руки и сердца врачей направляет все-таки Всевышний. Врачи сами об этом свидетельствуют.
Безбожник промолчал.
В другой раз, когда мы снимали ежегодный конкурс творчества детей-инвалидов, несколько его победителей, глухонемых девочек, награжденных путевками на теплоход, сказали перед камерами:
— Спа-си-бо ад-ми-ни-стра-ции за на-ше пла-ва-ни-е.
— Их обучают элементарной речи по специальной методике, — объяснила нам воспитатель девочек.
— Ну, что я говорил! — закричал безбожник. — И при чем здесь Господь? Вот когда я увижу реальные доказательства Его силы — тогда вопросов больше не будет.
В следующий раз мы встретились с безбожником на подобном конкурсе, на котором мы снимали девочку, лепившую из пластилина миниатюрные фигурки животных. Девочка была глухой и слепой от рождения. Я был поражен тем, с какой точностью она воспроизводила облик самых разных Божьих тварей.
— Просто удивительно, — сказал я оператору, — она же никогда их не видела!
Девочка в это время лепила олененка, она услышала меня и подняла голову. Она улыбалась и смотрела, как мне казалось, прямо мне в глаза. Ее лицо сияло.
— Как я вижу? — спросила девочка.
Она хотела сказать еще что-то, но не смогла. И тогда она показала на сердце.
Я оглянулся. Рядом с нами стоял безбожник.
— У меня вопросов больше нет, — смущенно сказал он.

Треугольник и солнце

Одна из обязанностей «узнаваемого» человека, который ведет телевизионную передачу, — отвечать на многочисленные вопросы случайных прохожих и благодарить их за мудрые советы. Но на этот раз совет был, как мне показалось, пустячным: убрать треугольник из эмблемы нашей телекомпании. Незнакомец, который высказал это пожелание, обосновал его тем, что треугольник, один из углов которого направлен вниз — это символ ада. Мне этот аргумент показался надуманным: ну кто будет обращать внимание на какой-то там треугольник, когда вокруг такое творится?!
Из-за этой беседы на улице я опоздал в телекомпанию. Режиссер был вне себя:
— Тебя нет именно тогда, когда ты нужен больше всего!
Оказалось, что в это утро в подъезде собственного дома был убит заместитель генерального директора крупной компании, назначенный на эту должность вчера вечером на совещании, которое мы снимали для новостей. Мы помчались к дому убитого, сняли подъезд, взяли интервью у соседей. Потом поехали на его место работы, но коллеги убитого отказались от комментариев. Когда вернулись на студию, до эфира оставалось совсем немного времени. Еще раз посмотрели отснятый накануне материал. После того совещания, на котором были назначены новый генеральный директор и два его заместителя (одного из которых на следующий день убили), мы записали интервью с новым генеральным, которое прошло в эфир, и с замами, которых не было в репортаже, — мы использовали их как вспомогательный материал для дополнительной информации. Я не запомнил даже, у кого из замов какая фамилия. Так мы оказались эксклюзивными обладателями последнего интервью с убитым, снятым за день до его гибели.
— Делай что хочешь, — сказала руководитель программы, — но чтобы через пять минут фамилия его была. Интервью с убитым должно быть в эфире. Если не будет — пеняй на себя.
Убитый был родом из моего городка. Когда-то он учился в одном институте с моей мамой. Я позвонил маме и спросил, как он выглядит.
— Худой и кудрявый, — сказала мама. — Никаких особых примет. Но что худой и кудрявый — это точно.
На «картинке» на общем плане в центре стоял генеральный директор, по обе стороны от него — замы. Один полный, с небольшим количеством волос, другой относительно худой и относительно кудрявый. Мы дали в эфир интервью с «худым и кудрявым», объявив его тем, которого только что убили.
На следующее утро в нашей квартире раздался звонок в дверь. Вошел отец. Не раздеваясь, прошел в зал, положил на стол свежий оттиск газеты нашего городка с траурной фотографией и показал на нее пальцем:
— Вот этого человека убили. А тот, которого показал ты в своем репортаже, — жив. Когда репортаж вышел в эфир, он еще не вернулся домой после работы. Его семья смотрела ваши новости. Я был у них. Только что оттуда…
— Но я же не мог не поверить собственной матери, — растерянно оправдывался я.
— Твоя мать знала его сорок лет назад, — сказал отец. — Тогда он был худой и кудрявый…
…В этот же день я пошел к президенту телекомпании с заявлением об увольнении. Но, открыв дверь его кабинета, увидел эмблему телекомпании и спрятал заявление в карман.
— Нас просят убрать треугольник из лейбла, — сказал я президенту.
— Вокруг такое творится, — сказал президент, — кто будет обращать внимание на какой-то там треугольник?
— Это — символ ада, — сказал я. — Работая под ним, мы будем приносить людям зло, даже не желая этого.
Вскоре вместо треугольника в эмблеме телекомпании появилось солнце.

Продолжение

Валерий Рязанов.

16.09.2005