"Мой прадед был священником…"

Он до конца исполнил свой пастырский долг.

То, что мой прадед был священником, я узнал лет в девятнадцать (сейчас мне тридцать три). Тогда деду моему — Николаю — пришла справка о реабилитации его отца, Перова Василия Назаровича. А фотографию прадеда я увидел, когда мой дед умер и я вскрыл шкатулку с документами. Помимо прочего там лежали две маленькие иконы: Святителя Николая и "Неопалимая Купина", а также две фотографии священника. Это и был мой прадед Василий Назарович Перов.
У моего деда Николая судьба была трудная. Сын священника, он в первые дни Великой Отечественной войны был взят в плен. Из лагеря бежал, поймали, семь месяцев провел в застенках гестапо. Потом снова лагерь. Освободили англичане. Ехал в Россию, думал: “Буду книгу писать”. Но охоту отбили. На работу не брали даже грузчиком. Семья крепко нуждалась. Так что в моей семье не говорили про войну. И о том, что было до нее. И про прадеда я тоже главного не знал.
Только со временем я выяснил, что прадед мой был священником. В 1919-20-х годах — в селе Летниково Самарской области, в 1920-22-м — в Богдановке. С 1922 по 1927 годы — в Курумоче, 1927-1930 — опять Летниково, 1931 г. — в Славинке. С 1931 года он отбывал срок в лагере на строительстве Беломорканала. Перед войной служил священником в Башкирке (Малой Малышевке), в войну — в Несмеяновке, потом — в Куйбышеве, а с 1955 по 1962 гг. — в Сызрани, где и был похоронен.
Но мне хотелось понять, что это был за человек, как он жил. Поездка в Курумоч и встреча с его тамошними прихожанами, которые помнили семью прадеда спустя 70 лет после того, как и церковь закрыли, и семью священника Перова на телегах из села вывезли, подтолкнули к дальнейшим поискам. Понимания добавило следственное “дело” из архива ФСБ, по которому прадеда осудили на три года. Следствие велось шесть дней, этого вполне хватило на то, чтобы отправить в лагеря четырех человек.
Из протоколов допросов и свидетельских показаний личность прадеда вырисовывается яснее.
“Перов Василий Назарович, 1881 года декабря 31 дня, из крестьян села Несмеяновка Бузулукского уезда. Место жительства — село Славинка, священник. Лишен избирательных прав как служитель культа. Имущественное положение — ничего не имеет. До революции служил псаломщиком и диаконом. Имел две коровы и лошадь".

Показания свидетелей

Белянкина Прасковья, 39 лет:
— Попа Славинского прихода Перова я знаю 8-10 месяцев. Мне лично приходилось слышать от него в сторожке, да и в церкви во время проповедей, где он говорил: “Нашу Православную веру большевизм топчет в грязь, не пускайте своих детей в клубы и читальни, они там развратятся и поддадутся антихристианским речам коммунистов, вы должны поддерживать религиозный дух своих детей, иначе они будут такими же богоотступниками. Помните, что не здесь жизнь человека, на земле, а на том свете, недалеко то время, когда Иисус Христос придет на землю и устроит всемирный суд. Вы, родители, не должны забывать этого сами и это должны говорить своим детям”.

Трунов Григорий Дмитриевич, 47 лет:
— Проживая по соседству с попом Перовым (уже будет год), мне приходилось неоднократно говорить на религиозные темы с Перовым. Последний знал меня как человека религиозного и всегда мне говорил: “Вот, Григорий Дмитриевич, ты человек религиозный, а своих детей отпускаешь в читальню, в клуб. Чему они там у тебя научатся, наговорят там им коммунисты, что Бога нет, в церковь не ходите, а эти антихристовы речи к ним привьются скоро и твои дети пропадут. О Страшном суде забывать не надо, он будет”. Перов во время проповеди говорил: “Конец света близится, день Страшного суда недалеко, не поддавайтесь антихристовым речам, держитесь за Православную веру, не слушайте богоотступников-коммунистов, не пускайте своих детей в их клубы, так как они совратят с пути Господня и они попадут в огнь вечный подобно тому, как провалились Содом и Гоморра.

Шаталов Семен Иванович, 43 года:
— Попа славинского прихода Перова я знаю несколько лет, знал его в годы революции 1917-1918 гг., когда он был попом в селе Летниковом. Поп Перов за время нахождения его в Летниковском приходе, а затем у нас в селе Славинка являлся одним из отъявленных ревнителей Православной Церкви. Будучи еще в 1929 году в Летниковом, поп Перов вел борьбу с местной партийной организацией в том отношении, что парторганизация и сельский совет не дают ему, Перову, развивать религиозные чувства среди его прихода. Когда Перов начал вести религиозную агитацию среди верующих во время проповеди в церкви, говоря: “большевики — коммунисты отреклись сами от Бога и религии и начинают попирать нашу Православную веру”, призывал верующих быть стойкими, не поддаваться их сатанинской агитации, то узнал об этом сельсовет и запретил ему вести подобную агитацию. Отсюда со стороны Перова были жалобы верующим, что соввласть делает гонения на Православную церковь. Перебравшись в наш приход примерно с год тому назад, Перов свою агитацию за укрепление Православной религии повел и у нас. С этой целью он познакомился с гр. Сенюкиным, который ранее был церковным старостой. Из разговоров женщин и верующих мужчин можно было часто слышать о том, что батюшка в церкви говорил, что скоро конец света, и если только папа римский не поможет, то коммунисты заставят от Бога отречься всех и закроют церкви".

Из заключения прадеду удалось вернуться, Бог уберег. Возвратился и вновь принялся служить. За время его отсутствия его мать и младшие дети от голода умерли, а старшие, среди которых и был мой дед — Николай, — разъехались по стране. В семье остался старший сын — инвалид детства Леонид, жена прадеда — матушка Александра — и теща — Клавдия. Сначала прадед служил в Башкирке. Оттуда его выгнали. Тогда он с семьей переехал в Несмеяновку, где начал служить в церкви Михаила Архангела. Гонения продолжались: церковь закрыли. Тогда прадед продолжил служить на дому на окраине села. Своего дома у него, понятно, не было, но его пустила Евдокия Хоминична Глотова. Ее сын в то время был на фронте. Здесь прадед устроил церковь — отделил угол комнаты занавесками — это был алтарь, поставил иконы из закрытого храма, хоругви. На праздники в дом набивался народ. Люди заполняли сени, двор, стояли под окнами на улице. На проскомидии прадед поминал все село по именам, сначала живых, потом усопших, говорил, что чем больше человек поминает усопших, тем больше за него молитвенников на небе. Вся округа съезжалась в этот дом крестить детей — и из Зуевки, и из Алексеевки, и из других сел. На третий день Троицы ночью он водил крестные ходы в Несмеяновскую пустынь на могилы старцев Космы, Михаила и Федора, подвижников благочестия. Наверное, потому ночью, что разрешения властей на крестные ходы лучше было не спрашивать.
Сейчас в этом доме живет сын Глотовой, вернувшийся с войны, — Павел Ефимович. Его жена Раиса Семеновна хорошо помнит отца Василия: когда он служил в этом доме, она с девчонками здесь прибирала, а он поил их свекольным квасом. Вспоминает, как он гладил ее по голове. Жена прадеда, теща и сын Леонид жили отдельно в другом доме.
После Несмеяновки священник Перов служил в Куйбышеве. Здесь он уже получал какие-то средства к существованию и помогал деньгами деревенским, которые приезжали в город в больницу или в суд. Но для себя ничего не скопил, деньги раздавал. После Куйбышева переехал служить в Сызрань, в Казанский собор — в сане протоиерея. Моя мама, Лидия, помнит, как прадед приезжал в Самару и как ночами приходил в их дом. Волосы он прятал под шапкой, а рясу подворачивал. Иногда они приходили к нему то ли в Покровский собор, то ли в Петропавловскую церковь. И какой-то дьякон передавал им вести о деде.
В 1957 году прадед покупает совсем ветхий дом рядом с сызранским собором, там и поселяется его семья. Мама, будучи еще ребенком, бывала в этом доме в Сызрани. Ветхость поражала. В памяти осталась только его келья: иконы, сундук и узкая солдатская койка. И угощения в доме — конфеты “подушечки” и немножко затхлые пряники. Но сам дед в ее памяти всегда светился тихой улыбкой. В 1960 году умирает жена, через год — сын Леонид. Здоровье прадеда пошатнулось, и он пишет прошение об увольнении по болезни. 28 апреля 1962 года Владыка Мануил отправляет его за штат. А в сентябре к нему приходят люди из “Саратовгидростроя” и описывают дом, забор и сарай и постановляют: “Обязать владельца строения гр. Перова к 1 июля 1963 года своими силами разобрать все строения и сооружения, перечисленные в настоящем акте. Полученные при этом материалы перевезти к пункту переселения”. Это место так и не затопили. Дом был расположен по адресу: Лодочный переулок, 7 (рядом с Казанским собором г. Сызрани). Вести о том, что дом нужно перенести на новое место, одинокий больной восьмидесятилетний старик не выдержал и 29 октября 1962 года умер от инсульта. Все наследство, которое на земле оставил священник Перов пережившим его троим детям, — только один совсем ветхий дом под затопление. Иконы забрали те, кто ухаживал за батюшкой.
Всматриваясь в его судьбу, я все больше проникаюсь смыслом его подвига. Василий Назарович Перов принял сан в 1919 году, в то время, когда гонения на Церковь были жесточайшими. К тому времени ему исполнилось 38 лет, у него была профессия сельского учителя, семья, земельный надел, лошадь, коровы. И все это он, похоже, потерял сразу и сознательно, когда принимал священническую хиротонию. Он принимал ее без иллюзий относительно своего будущего. И после первого ареста в 1928 году, и после второго, и во время ссылки он продолжал вести себя как Православный священник. Видя, что происходит вокруг, он не мог не понимать, что, разговаривая о конце света и гонениях на Церковь со стороны большевиков, подписывает себе приговор. Но после срока — опять в церковь. Гонят из одного села — идет в другое. Закрывают церковь — служит на дому. И потому как к этому дому стекаются люди из разных мест, может статься, что в округе к этому времени он — единственный священник. Идут гонения — он водит крестные ходы ночами, чтобы не “смущать” местные власти. Вот так он жил. Уверен, что на Небе он получил воздаяние.
В этом году я разыскал его могилу в Сызрани, на кладбище Фомки. Разыскал по фотографии могилы, которую сделал мой дед Николай и положил в шкатулку, открытую мною после смерти деда. Номер этой могилы 2145. Так мой дед передал мне связующую нить, по которой я сейчас узнаю о судьбе его отца, моего прадеда. Не сказав ни слова о своем отце, дед Николай нашел возможность соединить меня со своей невысказанной памятью о нем.

На снимках: Протоиерей Василий Перов; Матушка Александра Перова. Фото 1950-х годов; Фотография хранится в семье прихожан Богоявленской церкви с. Курумоч. Отец Василий с тещей Клавдией и сыновьями Леонидом и Николаем. Снимок 1920-х гг.

Андрей Болдырев

г. Самара

28.01.2005