‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Пожар /записки редактора/

"А завтра в Москве запылает!… " — ликовала "блаженная", указывая на пожарище. Словно мысль о том, что Третий Рим вновь сгорит от грошовой свечки, ее очень радовала."

"А завтра в Москве запылает!… "  — ликовала "блаженная", указывая на пожарище. Словно мысль о том, что Третий Рим вновь сгорит от грошовой свечки, ее очень радовала."

Недавно в редакцию принесли статью об одной довольно известной в Самаре «блаженной». Жила она лет 30-40 назад и прославилась не только многочисленными случаями прозорливости и чудотворений, но и жуткими необъяснимыми поступками. Конечно, все это ею делалось не иначе как «для исцеления», и доверчивые люди гурьбой ходили за ней, вполне оправдывая такое к себе отношение. Я не стану приводить примеры ее жестокости, чтобы не шокировать читателей, но и изуверство ее «духовных чад» тоже доходило до какого-то язычества... Когда я читал об этом, для меня словно высвечивался, как в витраже, колорит той уже далекой от нас эпохи, когда легальная Церковь была стиснута отовсюду властями, а уж зато нелегальная — со всеми ее подлинными и мнимыми блаженными, старцами, прозорливцами и просто кликушами — без надлежащего пастырского окормления и, если хотите, контроля, расцвела буйным цветом на почве духовного невежества вполне одичавших масс...

О настоящих блаженных, подвизавшихся в ту пору в Самаре, мы немало рассказывали. В те годы людей утешал, наставлял, исцелял блаженный Ванечка Голгофа. В то время взяла на себя тяжелейший крест юродства во Христе блаженная Мария Ивановна Матукасова. Известны и другие имена тихих самарских праведников, своими молитвами, своими подвигами стяжавших благодать и помогавших многим горожанам в годы госатеизма укрепляться в вере. Эти люди не в такой степени, как легальные церковники, были доступны для давления властей, и они смогли пронести сквозь огненные годы борьбы с религией живое предание нашей Церкви. Но речь сейчас не о них, а о тех, кто выдает свою духовную болезнь или просто свои недобрые наклонности за что-то великое. Сказано: «по делам их узнаете их», но ведь сказано и другое: лишь имеющие уши — услышат!
Статью, естественно, пришлось забраковать. Но еще долго я всматривался в фотографию «блаженной» — и все пытался вспомнить, где я мог раньше видеть это до фанатизма жесткое, деспотичное лицо, эти исступленные, с печатью душевного недуга глаза, эту суровую, не знающую ни в чем сомнений решимость, легко читающуюся в складках ее губ?! И вот из каких-то мутных глубин моей памяти поднялась одна удивительная картина довольно далекого прошлого... Нет, с этой «блаженной» я встречаться не мог. Ведь жила она в совсем другую эпоху. Но знал другую, на нее очень похожую…

Было это в начале девяностых. Я тогда делал первые шаги на поприще церковной журналистики. Как многие неофиты, искал в нашей вере необычное, экзотичное, яркое... Сама профессия подталкивала к этому. Ведь писать о внешне непримечательных церковных тружениках, которые молча, без спецэффектов тянут на себе воз приходской жизни, гораздо сложнее... На ловца и зверь бежит. Недостатка в ярких личностях у меня в ту пору не было. Я вращался среди людей, подверженных этой почти не изученной болезни, которую можно условно назвать «старцезависимостью», когда почти вся духовная жизнь сводится лишь к тому, чтобы узнать, что именно думает по тому или иному поводу такой-то старец или такая-то блаженная, а силы уходят не на молитву, а на поездки в монастыри и на штурм келий этих самых подвижников...
Однажды молодой сельский священник Л. рассказал мне, что в его родном селе Сухие Аврали живет некая старушка А. Ее многие почитают за блаженную. Кому-то что-то она предсказала, кого-то вроде бы исцелила. Да и сама ее жизнь говорит за себя: живет она в каком-то не то сарае, не то хлеву, от электричества отказалась — отрубила топором проведенную ей проводку... Долго уговаривать меня не пришлось, и я вскоре пустился в путь, в надежде «явить миру» еще одну подвижницу.

В летний день, к обеду, я при ехал в Сухие Аврали. Прошел по селу, нашел сараюшку блаженной. Хозяйки там не оказалось. Соседи махнули рукой в сторону почты — идите туда, там ее видели. Когда я сказал, что из церковной газеты и приехал писать об их необычной односельчанке, соседи искренне удивились: «Она же больная!» — «Для вас может и больная, а для меня — блаженная»! — подумал я и зашагал к почте. Но в сердце кольнуло какое-то тревожное предчувствие.
А возле почты происходило нечто невообразимое. Здание почты полыхало пожаром, и люди безнадежно пытались справиться с огнем. Носили ведра с водой, отважно ныряли в огонь и извлекали из горящего здания какие-то полки с документами, папки, столы...А огонь тем временем без спешки, без суеты облизывал со всех четырех сторон обреченное здание, как гурман, который чтобы продлить удовольствие не желает сразу глотать лакомый кусочек, а хочет подольше понаслаждаться им. Люди толкались, кричали, кто-то выскакивал из горящего здания, кто-то снова нырял туда... А вокруг пожарища ходила странная, одетая в лохмотья старушка, в которой я и определил А. За собой она возила небольшую тележку с дровишками, которые время от времени подбрасывала в «костер» — чтобы, значит, лучше горело... Ее ругали, ей даже грозили. Но она не обращала на это внимания. Кто захочет связываться с болящей? Оказалось, в то время, когда я входил в село, она с нескольких сторон подожгла здание почты. Когда люди это заметили, было уже поздно... Теперь вот «блаженная» ходила вокруг пожарища и что-то бормотала себе под нос. Опьяневшие от чувства опасности, возбужденные от близости огня люди подходили ко мне, почуяв мою какую-то причастность и к этой старухе, и к этому пожару, чтобы как следует выругать поджигательницу.

Что я мог ответить? Доказывать им, что старуха — «блаженная», а развела костер на полсела для какого-то там прикровенного пророчества, у меня все же не поворачивался язык. Подъехали пожарные. Нас попросили отойти в сторону. Последней отошла от костра А. В этот момент я все же решился подойти к ней и взять «интервью» прямо на пепелище. Люди заворожено смотрели на то, как пена из шлангов бьется с хищной драконьей пастью огня. На нас внимания не обращали. "Блаженная" без интереса взглянула на меня своими мутными глазами и в ответ на мои расспросы произнесла лишь несколько фраз, но таких, что я помню их по сей день. «А завтра в Москве запылает!» — с ликованием в голосе сказала она. Словно мысль о том, что Третий Рим вновь сгорит от грошовой свечки, ее очень радовала. А потом, почувствовав что ее слова произвели эффект, весомо добавила: «В Библии сказано — «Господь попалит мудрецов вместе с мудростью их!» (сколько я ни искал потом, этих слов в Библии я так и не нашел). Больше я ничего от нее не добился. Старуха-«блаженная» нырнула в себя, словно в панцирь, и совершенно закрылась от «мира». Забормотала, задвигалась... О нас вспомнили, и в адрес поджигательницы вновь понеслись угрозы. Я все еще зачем-то стоял посреди пустыря — смятый, растерянный и смешной, пока, наконец, не сжалилась надо мной какая-то женщина в платочке. Она подошла ко мне и шепнула, что А. просто больная и никакая она не блаженная. Ибо «блаженные не ругаются черными словами», — привела она убийственный аргумент. Тут у меня словно с глаз пелена сошла. Я все понял и... ужаснулся. Ведь если бы не пожар, я обязательно привез бы из Сухих Авралей статью о подвижнице. И к ней бы потом поехали люди — за советом, за помощью...
Из села уходил я пешком, чтобы не дожидаться автобуса. Брел по пустому шоссе, сам не зная, куда я иду и зачем. Позади оставались пожар, старуха... Даже дым от большого кострища уже перестал быть виден вдали, слившись с темнеющим небом. Вскоре меня подобрала попутка и довезла до того села, в котором жил священник Л. Я рассказал ему про пожар и «блаженную». Но больше любых слов, я думаю, ему сообщил мой вид — растерянный, жалкий. Он погрустнел, задумался и сказал, что нужно много молиться, чтобы все это понять и вместить. «Явление миру» новой подвижницы не состоялось.

А через несколько дней я снова встретил священника Л. Он только что вернулся из Сухих Авралей, где нашел "блаженную" и спросил у нее про пожар. «Вынырнув» из своего старческого бормотания, она ответила: «Это ты мне того артиста прислал? Присылай еще — я ему и не такой концерт устрою...»
Прошли годы. Больше я не встречался ни со священником Л., ни с той старухой. Почту в селе, наверное, отстроили заново. И люди постепенно забыли о происшедшем. Мне же вскоре посчастливилось встретиться с подлинной блаженной — Марией Ивановной Матукасовой. И общаясь с ней я увидел, что «безумие во Христе» совсем не то, что я раньше думал.

Что можно, оказывается, смирять — не оскорбляя, обличать — любя, наказывать — милуя... Но это уже высшая духовная математика, ключом к постижению которой является одно только слово — любовь!
Событие это вскоре изгладилось из моей памяти, как обычно изглаживается все то, что больно и неприятно вспоминать. Но иногда в моей памяти все же всплывал тот давний пожар.
Я вспомнил о нем, когда спустя несколько лет протоиерей Александр из села Суворова Дивеевского района Нижегородской области рассказал мне про одну «блаженную», державшую в страхе весь приход своими «пророчествами». А потом, видимо «войдя в образ», опустившую две иконы в «очко» туалета. И тогда только люди опомнились, пришли в чувство: очень строго указали хулительнице икон на дверь, произнеся грозное русское — «а не то!..» С тех пор о ней больше не слышали, страх ее, видно, увел далеко от этих мест…

Потом мне рассказали, что у нас на окраине города, чуть ли не в каком-то храме живет «блаженный», который своим посетителям, видимо, «для смирения» предлагает поесть... экскрементов. И кое-кто, говорят, соглашается. А при другом храме какая-то вроде бы «монахиня» (но точно никто не знает, подлинно ли она та, за кого себя выдает) исцеляет всех подряд и от всех болезней — при этом не забывая настраивать паству против неугодных ей священников... А некая болящая, называющая себя «послушницей», но только неизвестно кому, пугает своих доброхотов всякими страхами, а потом, напугав, сама же и утешает их, потерявших покой... А сколько «наследниц Марии Ивановны», которым якобы великая блаженная старица «передала благодать», уже ходят из прихода в приход!? Я слышал пока о трех, но, думаю, их уже много больше...
Много таинственного вокруг нас, загадочного, непонятного. В духовной жизни нет абсолютных критериев, кроме разве что одного — подлинной неотмирной любви. Но мы так стосковались по ней, что часто принимаем за подлинное — суррогаты. Я далек от мысли «судить» этих мной названных лиц. Я лишь рассуждаю, свидетельствую и предупреждаю. Бог всем нам Один Судия. Может быть завтра они покаются и из «блаженных» станут подлинно блаженными. Люди-то ведь они незаурядные, «с искрой Божией». Но кому многое дано, с того много и спросится...Чужая душа всегда останется для нас «потемками». Последнюю правду о человеке знает лишь Бог. «Духовный судит о всех, о нем же никто не может судить», — писал Апостол Павел. Но он же писал и другое: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто... Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 2 -8, 13).

Сейчас, как и во все времена, любовь по прежнему самый большой дефицит на свете. Любви всегда мало (но и эта «малость» сохраняет весь мир!). Вот почему так много охотников подсунуть нам вместо нее фальшивую монету. Но не случайно в милицейских школах учат вовсе не тому, как постигать все тонкости работы фальшивомонетчиков — слишком уж много у них всевозможных способов нас обмануть, а советуют хорошо изучить подлинную монету. Тогда и любая фальшивка сразу будет видна…

Друзья из Сыктывкара сообщили мне, что их местный «блаженный», известный всему городу и щедрый на «пророчества», недавно поджег церковь. И теперь одна часть прихожан в недоумении: что это может означать? И какой в этом кроется символический смысл? А другая в трудах и заботах — ведь нужно отстраивать заново храм!

Антон Жоголев
07.12.2001
815
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru