Достигший Небесного Града

В начале 90-х годов, когда я стал ходить в Петропавловскую церковь, Господь сразу же открыл мне современного праведника — батюшку Иоанна Букоткина, почитаемого многими верующими людьми. Помню, он шел прихрамывая по церкви в окружении многочисленных прихожан, а одна из пожилых женщин слезно на кого-то ему жаловалась. Батюшка остановился и твердо сказал: "Господь его вразумит! Да еще как вразумит! Деньги ваши вернутся". Я, тогда еще не воцерковленный, подумал удивленно: "Какой прозорливый, все знает. Святой человек". Он показался мне старцем, сошедшим с одной из икон (кстати, в Петропавловской церкви в пределе Казанской Божией Матери, у клироса, есть икона Серафима Саровского. Этот образ удивительно схож с батюшкой Иоанном).
Стоя в храме на всенощной я видел, как после помазания отец Иоанн с распущенными до пояса седыми волосами выходил в боковой придел к оградке на солее, куда к нему выстраивалась внушительная очередь прихожан, задававших ему волнующие их вопросы. Это еще больше утверждало меня в мысли, что он не обычный священник, а праведный старец…

Когда я стал работать в Петропавловской церкви чтецом, то близко узнал батюшку, ощутил его мудрую простоту и доброту. Однажды мне был необыкновенный сон. Отец Иоанн заходит в церкви в какой-то кабинет, садится за стол, где много бумаг. Рядом нахожусь я. Батюшке нужно что-то писать, но он сокрушается, что не может — времени не хватает, ему опять нужно куда-то идти. Я предлагаю: "Давайте я за вас напишу". Он меня благословляет и уходит, а я сажусь писать. В то время параллельно с храмом я уже работал в Православной газете "Благовест". И вот мне вскоре действительно пришлось много писать об отце Иоанне и записывать его воспоминания. Батюшка подробно рассказал мне о своей жизни, чудесах и видениях, о чем он почти никому не рассказывал. В некоторых случаях батюшка замечал: "Это я говорю только для вас, не для печати". Тогда же он благословил писать в "Благовесте" о своем духовном отце — протоиерее Александре Ильине.
Теперь пришло время рассказать о многом из того, что поведал мне батюшка и о нашем духовном общении с ним.
Период от его рождения до поступления в семинарию в общих чертах описан в моей статье "По Божьему промыслу". Здесь он впервые рассказал о своем видении в 1945 году, о котором никому не рассказывал. Это было удивительное видение о его призвании на пастырское служение. Мы сидели у него дома в его маленькой комнатке, увешанной иконами, и я все время молился про себя, потому что чувствовал, что говорю со старцем...
Уже в семинарии отец Иоанн старался чем мог служить ближним, через это угождая Богу. Родившись в деревне в семье пасечника, юноша привык очень рано вставать, поэтому он взял на себя послушание быть "будильником". Семинарист Иван Букоткин вставал раньше всех, зажигал свечку и обходил кельи, тихонько стуча в двери. Так он будил и семинариста Ивана Снычева -будущего известного старца-архиерея, и самого ректора.
Однажды ему было вразумление свыше о грехе осуждения. В то время Саратовскую кафедру возглавлял владыка Борис. У него возникли какие-то разногласия с ректором и преподавателями семинарии. Владыку стали осуждать, в том числе и семинаристы. И вот Иван Букоткин видит сон. По храму идет диакон и кадит. Дым от кадила возносится прямо в небо. "Кто это?" — спрашивает Иван. И неведомый голос отвечает ему: Владыка Борис в сане диакона". Потом он видит алтарь, у престола священник с воздетыми руками. От него в небо исходит огонь. "Кто это?" — опять спрашивает Иван. "Владыка Борис в сане иерея", — отвечает голос. И наконец третья картина открывается взору Ивана. Владыка Борис с амвона произносит проповедь. Слова из его уст возносятся к небу. "После этого сна я владыку больше не осуждал, — сказал мне отец Иоанн, — понял, что нельзя думать о человеке плохо, ибо не знаем, кто он в очах Божиих".
Окончив семинарию и рукоположившись (рукополагал его Саратовский владыка Филипп), отец Иоанн служил в Астрахани, в кафедральном соборе. С первых дней он старался быть добрым пастырем, со вниманием относился к прихожанам. Вскоре они его полюбили и чаще обращались к нему, чем к настоятелю, который был резок в общении с людьми. Дьявол посеял в сердце настоятеля зависть к молодому священнику. Он стал притеснять его и даже клеветать на него владыке. Отец Иоанн с терпением все переносил и лишь молился за обидчика.
Уже тогда Господь открыл верующим, что отец Иоанн — угодник Божий. Кому-то из них во сне было такое видение. Идет батюшка с большим крестом и в митре, впереди большая река, а за ней в небе — прекрасный город — Небесный Иерусалим. Батюшка входит в реку, чтобы выйти там — в Небесном Граде.
"Когда я начал служить, — говорил мне отец Иоанн, — думал: хотя бы год простоять у престола — сильно болела раненая на фронте нога. А вот уже служу 40 с лишним лет. Как милостив ко мне Господь!"
Климат Астрахани не подходил для здоровья отца Иоанна, он плохо себя чувствовал. Поэтому вынужден был проситься в другую епархию. Но тогдашний владыка Леонид ценил молодого священника и не хотел отпускать из собора. Пришлось батюшке во время своего отпуска ехать в Саратов. Там он договорился с правящим архиереем Сергием (Лариным), тот сделал запрос на отца Иоанна Астраханскому владыке. Только тогда он отпустил его. Прихожане плакали, расставаясь с любимым батюшкой. Раскаялся перед ним и настоятель.
"Перед тем, как перевести меня в город Камышин Саратовской области, вижу сон: как будто нахожусь внутри какого-то незнакомого храма. Приехал на место и увидел этот храм наяву. Мне показали во сне, где я буду служить. Но там я пробыл недолго. Господь привел меня в городок Боровичи Новгородской области", — батюшка показал мне небольшую картину, на которой изображена Боровичевская церковь. В Боровичах, преодолевая с Божией помощью препоны безбожных властей в лице уполномоченного по делам религии, отец Иоанн отремонтировал храм, куда его вскоре поставили настоятелем. Новгородский владыка Сергий (Голубцов) поставил его благочинным округа, и он много лет нес этот крест, из-за которого так и не смог закончить Ленинградскую Духовную Академию. "Девять лет просидел я на втором курсе, — с улыбкой сказал отец Иоанн. — Некогда было готовиться к экзаменам".
Некоторое время батюшка служил в Новгороде с отцом Александром Ильиным, своим духовным наставником (см. "Благовест, 1996 г. № "Незабываемые встречи").
В начале 60-х годов, когда начались новые гонения на Церковь и стали появляться священники-отреченцы, называвшие религию обманом, отец Иоанн задумался над тем, как лучше объяснить людям, что у человека есть душа. "Я молился, чтобы Господь мне открыл это. После молитв вижу подряд три сна. Первый раз вижу только тело, а лица не вижу. Второй раз вижу свое тело, как розовый туман, безплотное. В третий раз вижу и свое тело, и лицо. После этих снов я понял, как лучше объяснить людям о реальности души, Господь мне открыл".
Спаситель не оставлял отца Иоанна и наяву. "Однажды пошел я причащать на дому. На улице было грязно. Я ходил всегда в рясе. Впереди оказался бугорок. Я запнулся и упал. Саквояж мой раскрылся, и из него все выпало прямо в грязь. Там был и напрестольный крест. Когда я все собрал и поднялся, то увидел, как ко мне по небу идет Спаситель со строгим взглядом. Я заплакал: грешен я, Господи, грешен, прости! Больше такого искушения у меня не повторялось".
Дома у отца Иоанна есть большая икола, где Господь Иисус Христос изображен в полный рост, как бы идущим к тебе. Перед ней стоит аналой и всегда горит лампада. Перед этой иконой батюшка исповедывал. "Я нашел подходящую доску и попросил знакомого художника написать мне такого Спасителя, каким я Его тогда видел", — сказал мне отец Иоанн.
Когда в Куйбышеве правящим архиереем после кончины митрополита Мануила (Лемешевского) стал семинарский товарищ отца Иоанна владыка Иоанн (Снычев), он несколько раз звал батюшку к себе. В конце концов отец Иоанн переехал в Куйбышев. "Я первое время ходил по городу в рясе, — вспоминал батюшка. — Бывало, в меня и плевали, и бросали камнями. Владыка Иоанн вызвал меня и сказал: "Отче, смирись, ходи, как все, зачем лишние искушения". Я стал ходить в костюме". Но духовной одежды батюшка никогда не снимал, все время творил Иисусову молитву. В разговоре он обмолвился: "Старик я совсем стал. Однажды иду в храм по улице и ничего не слышу. Опомнился, а передо мной машина стоит и сигналит". Я спрашиваю: "Вы, батюшка, наверное, Иисусову молитву творили, углубились в себя? Поэтому вокруг ничего и не замечали". "Да, читал молитву", — сознался отец Иоанн. Он занимался умным деланием и когда работал в свое саду, и когда вязал носки, и когда отдыхал.
До конца своих дней батюшка служил в Петропавловской церкви, которую очень полюбил. Владыка Иоанн так и звал его "отец Иоанн Петропавловский". В Самаре отец Иоанн духовно общался с известными подвижниками: блаженным Василием Ивановичем, блаженной Марией Ивановной.
Первый раз я пришел к отцу Иоанну домой Великим постом 1995 года. Он был на духовном подъеме — духовные чада свозили его в Иерусалим. Мы сидели в его маленькой комнатке за столом, над которым висела большая икона Николая Чудотворца, подаренная ему автором-художником. "Вот мы здесь с ним вдвоем", — сказал отец Иоанн, указывая на святителя Николая.
Когда я собирался ехать к батюшке, жена, знавшая о том, что его почитают за старца, заметила: "Ну вот, отец Иоанн все знает, он скажет какая я грешная". После беседы отец Иоанн дал мне свечу от Гроба Господня, пузырек с Иорданской водой и неожиданно полез в письменный стол, достал оттуда большую шоколадку и протянул мне: "Возьмите". Я с недоумением возразил: "зачем, ведь сейчас пост". Батюшка загадочно улыбнулся: "Возьмите, возьмите, отдадите жене". Жена моя была приятно поражена — она очень любила шоколад. Батюшка показал, что он не осуждает ее, относится с любовью, как к ребенку.
Приблизительно за год до этого я стал свидетелем дара провидения отца Иоанна. Моя мама в тяжелом состоянии попала в больницу, ей должны были отнять правую ногу. Сестра поздно вечером позвонила батюшке и попросила его благословения на операцию. Он, как обычно, выдержал паузу и сказал: "Благословляю". На следующее утро я стоял на левом клиросе, а отец Иоанн служил литургию в правом приделе и не мог меня видеть. В конце службы на клирос вышел молодой алтарник Димитрий с просфорой. С удивлением посмотрев на меня, он проговорил: "Батюшка просил передать вам". Просфору я отвез маме в больницу, у которой в этот день отняли правую ногу. Батюшка молился за нее.
В 1996 году у мамы случился инфаркт, она лежала в кардиоцентре в тяжелом состоянии. Как-то мы всей редакцией "Благовеста" приехали к отцу Иоанну домой. Пользуясь случаем, я попросил батюшку помолиться за маму. Он помолчал, потом сказал: "Не к смерти". 22 мая у мамы произошла клиническая смерть, но в реанимации ее вернули к жизни, а ровно через год на Николу летнего она умерла. В день, когда мы всей редакцией приехали домой к батюшке, перед нами отрылся еще один дар отца Иоанна — дар слез. Он говорил нам о деле спасения, спокойно, назидательно. "Для спасения нужно с одной стороны милосердие Божие, а с другой — наше покаяние", — сказал он и вдруг заплакал, почти зарыдал. Мы были сильно поражены этими чистыми слезами покаяния.
Когда отец Иоанн говорил в храме проповеди, то чувствовалось, что в нем дышит Святой Дух, он касался сердца каждого человека. Мне приходилось видеть, как люди плакали, слушая его...
Общаясь со мной, батюшка называл меня то Сережей, то Сергеем Владимировичем, а во время последней беседы у него дома, прощаясь, назвал меня отцом Сергием. А вот однажды вижу я сон. В каком-то незнакомом мне храме идет исповедь перед рукоположением. Вижу отца Иоанна в красном пасхальном облачении. Подхожу к нему, исповедуюсь, он благословляет меня на рукоположение. Беседовали с батюшкой мы в мае 1996 г., а зимой 1998 г. владыка Сергий благословил меня рукополагаться. Пришел уже наяву к отцу Иоанну на ставленническую исповедь. Он мне говорит: "Давно ждал, что вы ко мне придете, вам нужно быть священником".
После рукоположения я стал окормляться у отца Иоанна как у духовника. Исповедь у него всегда была праздником, после нее появлялась необычайная легкость, будто летишь назад на крыльях. Как и многие, я всегда находил у батюшки утешение и мудрый совет.
Отец Иоанн всегда старался скрывать свои духовные дары и часто говорил, что он всего лишь немощный старик. Но Господь отмечал его и прославлял перед людьми. Батюшка не любил говорить об этом. "Да ничего такого необычного у меня и не было, — внушал он мне. — Ну разве вот как-то захожу в комнату, а матушка увидела, что от моего наперсного креста яркое сияние исходит. Так ведь это она увидела. Или однажды молюсь, вижу: комната как будто раздвинулась, стены стали стеклянными, а за стеной сидит бесенок и грозит мне кулаком, чтоб не молился".
Однако благодать отца Иоанна часто открывалась другим людям. Один мальчик на всенощной, когда батюшка помазывал елеем молящихся, видел, как над ним висел огромный светящийся крест, верхним концом достигавший церковного свода. Другой юный отрок наблюдал, как отца Иоанна поддерживали под руки ангелы, когда он прихрамывая на раненую во время Отечественной войны ногу, шел по храму с кадилом.
Батюшка имел обыкновение при встрече склонять правой рукой голову человека и прижимать к своей груди или стучать правой рукой по лбу для вразумления. После этого всегда ощущалась легкость и душевная радость.
Последний раз я исповедывался у отца Иоанна Великим постом. Он с сокрушением мне сказал: "Придется мне скоро уходить на покой. Однажды повернулся от Престола со Святыми Дарами и чуть не упал — так в спину вступило. Боюсь уронить Святую Чашу". А после Пасхи его не стало...
В день отпевания батюшки я был в своем храме требным. По его молитвам Господь так устроил, что людей пришло очень мало, крещения не было, я оказался свободным и смог поехать в Петропавловку на проводы отца Иоанна в последний путь. Красной пасхальной фелони у меня с собой не было, а на архиерейскую панихиду нужно было выходить в фелони. Священников приехало много, и все облачения, бывшие в алтаре, разобрали. Я заскорбел, но на всякий случай спросил у алтарника Николая, не осталось ли где фелони. Он ответил: "Иди, посмотри на вешалках". Я стал перебирать облачение и нашел последнюю красную фелонь. Батюшка позаботился обо мне.
Во время наших долгих бесед с отцом Иоанном он не раз говорил мне, что у него лежит материя на подрясник, подаренная ему отцом Кукшей Одесским (ныне святым Украинской Православной Церкви). В глубине души я всегда мечтал, чтобы это материал достался мне: вот бы сшить из него подрясник. Но милость Божия оказалась еще больше. Когда после смерти батюшки стали раздавать его облачение и практически все уже раздали, алтарница Нина вдруг обнаружила подрясник отца Иоанна, сшитый из материи Святого Кукши Одесского. Она стала думать, кому же его отдать и вспомнила про меня, что я тоже невысокого роста, как отец Иоанн. Так этот благодатный подрясник батюшка и подарил мне, исполнив через несколько лет мое заветное желание.
Когда на 10-летний юбилей "Благовеста" мы с отцом Дионисием Толстовым встречали и сопровождали чудотворную икону царя-мученика Николая, то алтарница Нина дала мне для встречи облачение отца Иоанна. И вот во время крестного хода с иконой вокруг Православной школы № 54 я неожиданно ощутил, что рядом идет отец Иоанн, который задолго до прославления Царской Семьи на отпустах всегда поминал Царственных мучеников Дома Романовых.
В лице отца Иоанна мы имели великого подвижника, который слышит нас и теперь, предстоя у Престола Небесного Царя. И то, что Господь открыл в начале служения отца Иоанна его астраханским чадам, исполнилось. Пройдя через глубокую реку жизни, он достиг Небесного Иерусалима. Отче Иоанне, моли Бога о нас, грешных!

Иерей Сергий Гусельников

21.09.2001