В Киев, на богомолье… (продолжение)

Мгарский Спасо-Преображенский мужской монастырь.

Начало см.

Украинское двуязычие. Мысли вслух…

В Харькове, Полтаве и Киеве, да и, наверное, других городах Украины тоже — названия улиц и площадей, написанные по-украински, дублируются по-английски.
Неужто же в этой державе большинство населения вместе с украинцами составляют вовсе не русские — а англичане?
Вот уж не знала…
Я — на осьмушку хохлушка. Прабабушка моя говорила по-украински. Где-то в городе Ровно, оставшемся далеко на западе от нашего с Леной маршрута, похоронены предки моего любимого деда. Так что Украина нам с Еленой — не чужая.
А мы — ей?..
В двух шагах от Киево-Печерской Лавры увижу в сувенирной лавке веселую россыпь одинаковых значков. Забавный запорожский казак с лихим оселедцем — чубом и залихватскими усищами и — надпись: «Дякую Тоби, Боже, що я не москаль!»
— Да это же просто шутка! — сказала мне русская киевлянка Елена. — Ничего особенного.
Но я никогда и нигде в России подобных значков — только про украинцев — не видела! Не умеем мы так вот… шутить. Ведь в каждой шутке есть доля… шутки…

Лубны. Мгарский монастырь

23 июля. В Мгарский Преображенский мужской монастырь мы пришли, как раз когда в главном соборе закончилась Литургия. Стоим у ворот, не зная, к кому обратиться. Немолодой священник окидывает нас быстрым внимательным взглядом и проходит дальше, к монашеским корпусам.
— Благословите, батюшка, — останавливаю его. — Вы не наместник монастыря?
— Нет, я благочинный, — услышала в ответ. — А это вы звонили, что хотите остановиться у нас?
— Не звонили… Но мы бы хотели побыть здесь денек, если можно.
— Найдите матушку Нонну, скажите, отец Никанор благословил.
(За те два дня, что мы прожили в Благовещенском женском скиту, так никто больше из паломников и не приехал в монастырь. Но кто-то же позвонил, предупредил благочинного о том, что надо приютить двух странниц…)
А остановиться в Мгарском монастыре мы решили ради Божественной литургии 24 июля. Надо же хоть в День Ангела помолиться в Божьем храме и причаститься!
Но матушка Нонна сразу сказала:
— И не думайте, оставайтесь и на воскресенье. Такие службы: Всенощная, воскресная Литургия — можно ли пропускать! А еще лучше — поживите до понедельника, будут машины из Киева, отправим вас с ними. Довезут прямо до Лавры! Хватит уж, столько прошли…
Ну нет, это уж слишком большая роскошь! Два дня помолиться в монастыре — конечно, надо. А в воскресенье — дальше в путь…
У ворот скита стоит роскошный дуб, бережно обнесенный невысокой голубой оградкой. Сразу видно, что этот дуб чем-то особенно дорог насельникам монастыря. И оказалось, что: дерево это выросло от корня дуба, который помнил еще Святителя Афанасия, Цареградского и Лубенского. Ведь гонимый еретиками Святитель остановился в Мгарском монастыре — и, провидя свою скорую смерть, так и остался здесь. В Мгарской обители и предал дух свой Господу. А когда в этом монастыре подвизался будущий Святитель Иоасаф, Святитель Афанасий дважды посетил его в чудесных видениях… Вот и на иконах монастыря оба Святителя изображаются вместе. Так что не случайно мы оказались в Мгарском монастыре: Святители Иоасаф и Афанасий привели.
Уже когда возвращались домой, нам с Леной посчастливилось не просто увидеть мощи Святителя Патриарха Афанасия в Благовещенском соборе Харькова, но и приложиться к показавшемуся нам теплым правому плечу через открытое окошечко раки. Нам сказали, что окошечко это открыто не всегда, а только когда сам Святитель этого пожелает… Удалось и сделать фотографию восседающего и после смерти Патриарха…
Ну а тогда, в первый день пребывания в Благовещенском скиту (такие неслучайные совпадения — Святитель упокоился в Благовещенском скиту и мощи его почиют в Благовещенском соборе…), мы услышали много интересного от инокини Нонны. Увидели следы обильного мироточения на иконе Благовещения Пресвятой Богородицы на Царских вратах Благовещенского храма.
До обеда оставалось еще немного времени, и матушка благословила отдохнуть в паломнической келье. А то — сходить к «Колоколу».

Память не умирает

Мемориал скорби близ Мгарского монастыря.

От монастыря хорошо виден затерявшийся в лесной чаще огромный колокол, увенчанный крестом. А у поворота дороги — указатель: «Мемориал Голодомора 1932-1933 гг.».
Справа от дороги поле, засеянное какой-то кормовой культурой с крупными сочными листьями. Над полем кружит большая хищная птица, зависает на пару мгновений — и камнем падает вниз и улетает с трепещущей добычей в когтях. По-видимому, одним сусликом стало меньше…

А впереди — аллея из тоненьких березок. На каждом стволе — маленькая черная табличка с фамилией и инициалами: Грабко М.М., Кожемяка В.И., Ярмак В.В., Сидоренко М.Я., Верещака М.М., Уткин В.П… Неужели — потомки умерших от голода посадили в их память деревья?
Все оказалось не менее трагично.
Эта аллея — память о чернобыльских спасателях. О тех, кого весной 1986 года сразили невидимые лучи радиации…
Вспомнилась увиденная несколько дней назад в Смоленском храме Белгорода икона «Чернобыльский Спас». И вот теперь иду к гранитной черной стеле с изображением плачущей женщины и надписью:

«В незримий стрiй встають
Чорнобиля солдати.
И дзвони тужно б’ють,
И гiрко плаче мати».

А за стелой виднеется Колокол. И можно разглядеть, что понизу к нему прикреплены небольшие колокольцы. Наверное, когда налетает сильный ветер, они разноголосо звонят, печалясь о тех, чьи жизни оборвались так рано…
По нижней кромке большого колокола написано на украинском языке — по-русски это звучит так: «Голодомор 1933. Когда отходит один человек, с ним умирает целый неповторимый мир, когда же миллионы идут в прорву — умирает целая галактика».
Потом в Борисполе увидим еще один памятник Голодомору… С трагично улетающими куда-то в пустоту журавлями. С пронзающими душу свидетельствами переживших голод.
А вот в Поволжье нет таких памятников — может быть, и напрасно. В 1921 году, а потом и в те же 1932-33 годы в наших краях вымирали целые деревни, и, случалось, забывшие Бога и обезумевшие от голода, потерявшие человеческий облик живые мертвецы выкапывали из свежих могил покойников и варили… Было это. Мне об этом когда еще — в 80-е годы — рассказывали в селе Подъем-Михайловка, колхозах «Авангард» и имени Шевченко.
Мгарский монастырь хранит память об иной трагедии — страшном лихолетье, которое в исторических учебниках нашего детства именовали «триумфальным шествием советской власти».
В центральной части Преображенского храма монастыря, с левой стороны — большая фреска мученицы Царицы Александры, пострадавшей вместе с Георгием Победоносцем. Поблекшие краски небесно-голубого одеяния, облупившаяся местами штукатурка и… следы от пуль. Стреляли прицельно: весь лик святой мученицы густо усеян круглыми отверстиями, и по телу — пулевые раны. Словно те, кому не удалось лично поглумиться над Царской Семьей в Екатеринбурге, вымещали свою злобу над изображением Небесной Покровительницы последней русской Царицы, Александры Феодоровны. Наверное, так же выглядела и икона напротив — Святителя Николая Чудотворца. Сейчас она полностью восстановлена — на средства благотворителя из Германии. Зовут его Клаус, стало быть, Святитель Николай — его Покровитель.
В Благовещенском скиту, за красивым бело-голубым Благовещенским храмом, крест и памятные стелы с тропарем и иконой похороненных здесь преподобномучеников Мгарских.
…5/18 августа 1919 года Свято-Преображенский Мгарский монастырь готовился к престольному празднику. Но за час до Всенощной в ворота въехал фаэтон с большевиками. Приехали не в первый раз, уже успели разграбить монастырское имущество. Но теперь распорядились собрать всех монахов — якобы для того, чтобы переписать их и зачислить на свой кошт. А когда пришли все 25 монахов во главе с игуменом Амвросием, им приказали принести из лесу дрова и сложить на площади. Монахи со смирением принесли по две охапки дров.
— Довольно, хватит с них для каждого! — распорядился кто-то из большевиков, и монахи поняли, какая жуткая участь им уготована. Но казнь задержала бы безбожников, а они очень торопились: белые войска наступали. И монахов под конвоем погнали в соседние Лубны. Там их около двух часов продержали в военном комиссариате, а в полночь, подгоняя, повели по Пирятинской дороге.
В семи верстах от Лубен их догнал отряд кавалерии. Гладко выбритый человек в серой тужурке, скорее всего комиссар Бакай, приказал разделить братию на три партии по восемь человек. Игумен Амвросий стал умолять пощадить монахов, но Бакай в упор выстрелил в него из револьвера. И тут же грянул залп по остальным монахам первой группы. Раненых монахов добивали выстрелами, снимали с убиенных одежду и сапоги… Иеромонах Иларион, получивший сквозное ранение, успел уползти в придорожную канаву и остался незамеченным в ночной темноте. Монахов второй и третьей партий погнали дальше, но увели недалеко. Вскоре опять загремели выстрелы. Ночь милосердно укрыла еще троих монахов, и они спаслись, притворившись убитыми. К тому же убийцы очень спешили и не слишком тщательно проверяли наступление смерти казненных. Четверо монахов выжили и после расстрела третьей группы…
Семнадцать монахов во главе с игуменом Амвросием приняли мученическую кончину. Белые воины привезли их тела в Благовещенский скит и похоронили рядом с храмом.
В числе убиенных семнадцати был иеромонах Никанор. Не знаю, в его ли память или в честь иного святого с этим именем наречен в постриге благочинный монастыря игумен Никанор. Никанор — по-гречески значит «Видящий победы». И семнадцать мгарских преподобномучеников видят из Горней выси, как свет возрожденной веры одолевает тьму неверия и безбожия. Надолго ли? А это уж будет зависеть и от тех, кто сегодня подвизается в этой и других обителях, и от того, как будем молиться и стараться праведно строить свою жизнь мы, миряне.
Пока что братия Мгарского монастыря не очень многочисленна. Зато служба благолепна, проповеди доходят до ума и сердца, и каждый вечер Крестный ход обходит святую обитель.
А еще в Благовещенском скиту, неподалеку от захоронения преподобномучеников Мгарских, две свежие могилки. В них покоятся родные отец и сын. Справа — инок Дионисий, в миру — Дмитрий Иванович Коростыль. «Много потерпел от тяжкой болезни. Всем сердцем желал и искал монашеской жизни. Иноческий постриг совершен в Спасо-Преображенском Мгарском монастыре 15/28 декабря 2003 года. В иночестве подвизался 2 года, 2 месяца и 2 дня», — написано на его могильной плите. Если не ошиблась я в подсчетах, он упокоился 2 марта 2006 года. А рядом — его отец, протоиерей Иоанн Коростыль, настоятель Свято-Троицкой церкви г. Лубны, духовник Кременчугско-Лубенской епархии. Он упокоился 30 октября 2009 года. Читаю краткий некролог на его надгробии: «Неутомимый труженик на ниве Христовой. Избранный сосуд благодати Божией. Достойный подражатель своего Небесного Покровителя — Свт. Иоанна Милостивого. Пастырь добрый — своим чадам духовным был и мудрым отцом, и заботливой матерью. Преждевременная его кончина от лютой болезни внезапно осиротила всех нас…»
Помяни, Господи, во Царствии Твоем верных служителей Твоих!
А нас с Леной сподобил Господь понести малые, но такие благостные труды: вымыть искусственные цветочки у этих могилок.

Икона преподобномучеников Мгарских с предстоящими Святителями Иоасафом Белгородским и Афанасием Цареградским и Лубенским.

24 июля. Причастилась Святых Христовых Таин!.. Слава Тебе, Боже! Святая Равноапостольная княгиня Ольга, моли Бога о нас!

Продолжаем путь

25 июля. После воскресного Богослужения в Преображенском соборе монастыря собираемся в дорогу.
Инокиня Нонна рассказала нам о Марии из Днепропетровска. Мария тяжело заболела, и духовник благословил ее пешком дойти от Днепропетровска до Мгарского монастыря и обратно. В то время шли сильные дожди, и путница вымокла до последней нитки. Пыталась укрыться в кукурузе… В обратную дорогу матушка дала ей обыкновенный мешок: хоть в него заберешься и защитишься от воды…
— Дошла ли она обратно? Хоть бы весточку подала о себе! — печалится инокиня. — Года уж два или три прошло, а я ничего о ней не знаю.
Ничего не знала о Марии и нынешняя паломница из Днепропетровска, Тамара. Она приехала с тяжелобольным сыном Евгением. Батюшка посоветовал пожить-помолиться в Мгарском монастыре, и вот уже тринадцатый день печалующаяся о сыне мать молится и трудится в обители.
— А знаете, в Днепропетровск приехал Патриарх Кирилл, и его так радостно встречали, столько народа пришло! По городу даже транспорт пустили безплатно, чтобы все могли попасть на встречу со Святейшим Патриархом! — поделилась со мной радостью Тамара. А ей об этом по телефону сообщил кто-то из Днепропетровска.
Матушка Нонна провожала нас в дорогу как родных. Велела взять из трапезной еды, подарила два простеньких беленьких платочка, один из них — освященный на мощах Святителя Афанасия, дала бинт и вату, а воды из источника в скиту мы набрали сами. И долго в тот день эта водица подкрепляла наши силы в асфальтовом пекле…
Первые несколько сотен шагов после отдыха в монастыре были очень трудными. Распухшие ноги стонали в тесных кроссовках: эх, куда же вас, горемык, понесло! Отдыхали бы себе в прохладной келье…

А в селе Пышне мы увидели самых настоящих живых аистов! Целую семью в большущем гнезде…

Но километр за километром остаются позади. А в награду мы увидели самых настоящих живых аистов! Целую семью: две взрослые птицы и птенец в большущем гнезде на дереве в селе Пышне. В очередной раз встретили где-то на дороге лубочную картинку: беленькая хатка-мазанка, крытая камышом, на плетне сушатся глиняные крынки… А из-под камыша выглядывает крепкий шифер, и на задней стенке скромно притулились тарелка спутникового телевидения и ящик кондиционера. Вся эта бутафория служит рекламой для выставленного чуть поодаль товара: плетенных из соломы и ивовых прутьев изделий, глиняной посуды и других поделок. А у кафе — такой же «хатки» с мальвами — и красавицы украинки в народных костюмах застыли между столиками. Манекены…
…Да неужели мы за десять часов отшагали чуть не сорок километров? Судя по карте и верстовым столбам — да.
И, вдохновленные (а еще больше — устыженные) рассказом о Марии из Днепропетровска, остановились за Пирятином на ночлег за узкой полоской лесных деревьев, на краю подсолнухового поля.
Словно специально для нас приготовлена ровная площадка, где можно установить палатку. Можно-то можно, да только — как? Ни я, ни Алена ни разу палаток сами не ставили. Нет, уж как мы ее в темноте, при свете телефона, ставили и что из этого получилось — отдельная история… Оказалось многонько лишних деталей — мы их бережно собрали в футляр, чтобы не растерять. Главное, что эта хлипкая конструкция все-таки не рухнула на наши головы. Долго не могли уснуть, вздрагивали от каждого шороха. Страшно…

Долгий путь на Яготин

26 июля. Утром, посмотрев на карту, взгрустнули: до речки идти да идти. И еще можно ли в ней купаться?
Прошли Могилевщину, Александровку.
…Безводная пустыня. Уже и теплой воды осталось не больше стакана. И нигде в обозримой дали не видно ни кафе, ни автозаправки. Указатель «Малютинцы — 10 км» не добавил оптимизма.
И тут нас окликнули дорожники. Забыла упомянуть: примерно от 104-го километра и дальше к Киеву идет ремонт дороги, автомагистраль расширяется. Так вот дорожные рабочие сами предложили нам по кружке холодной водицы. И с новыми силами мы смогли дойти до Алексеевки, а уж там купили еще воды. Вот только надолго ли ее хватит?..
Казалось бы, чего проще: покупать сразу много воды и растягивать на большее расстояние. Да только каждый грамм тяжелой ношей ложится на плечи. А вода слишком быстро становится неприятно теплой и годится только чтобы смыть с лица и рук немного пота. Эти капельки пота словно бы превращаются в крохотные линзы, и кажется, вот-вот каждая клеточка оголенной кожи задымится под прицельными лучами солнца — и вспыхнет жарким факелом…
Ночевка в палатке имеет свои плюсы, за ночлег не надо платить, а ведь гривны (каждая по нынешнему курсу равна примерно четырем российским рублям) тают, как снежинки на ладони. К тому же на свежем воздухе даже Лена просыпается сразу, и можно раньше отправляться в путь.
Но… не зря же встарь на Руси для странников первым делом топили баньку, а потом уже кормили и укладывали спать. Придорожная пыль въедается в кожу, натертые мозоли превращаются в волдыри. Нам никто баньки не приготовил. А нормальный ночлег очень нужен! С душем. Пусть хоть и с холодной водой (такая традиция, похоже, по всей Харьковской трассе — в гостиницах горячая вода только в номерах «люкс»).
А до Яготина, хотим мы того или не хотим, нам без ночевки точно не дойти. От места нашей стоянки до Яготина побольше шестидесяти километров. 32 или 33 мы прошли. На сколько еще хватит сил?
С мягким шуршанием остановилась машина:
— Куда вам?
— До Яготина.
— Сидайте!
Выяснив, что мы так странно «путешествуем» в Киев, водитель хмыкает:
— Так я ж до Киева и еду! Довезу.
— Нет-нет, нам только до Яготина!
А усталые глаза так и слипаются. И указатель «Яготин — 9 км» проплывает мимо, как в замедленном кино. Там же написано: «Свято-Успенский женский монастырь — 25 км». Но все это — в стороне от трассы.
— Остановите у ближайшей гостиницы, — просим мы водителя.
Но если раньше «готели» попадались чуть не на каждой версте, то теперь — вообще ни одного. А в душе странное двухголосие. Один голос убаюкивает: вот и ладненько, вот и проедем еще немножко… отдохнем… — потом самим же легче будет, меньше идти! Другой вопит: неправильно это, нельзя нам на колесах так долго ехать! Не для того мы пошли на богомолье.
И тут Лена углядела в стороне от дороги церковь. Здесь мы и попросили остановить машину. Отдали водителю 50 гривен и пошли туда, где виднелись маковки церкви.
До села Жовтневе (в переводе на русский — Октябрьское) — 1 километр. Может быть, удастся найти батюшку, попросить помочь найти приют? Нет — так поставим палатку где-нибудь на пустыре неподалеку от церкви. А воды попросим у сельчан — хоть ноги помыть.
Мечты наши разлетелись, как только мы подошли поближе. На главном куполе церкви — четырехконечный крест, над входом другой крест вроде бы похожий на наш, а вроде бы — и нет.
Тут-то и припомнилось, что не во все церкви на Украине можно заходить. Если бы было написано: Московского Патриархата, или хоть двумя буковками — МП, не было бы и сомнений. А так… Немало храмов раскольничьих¸ «филаретовских». А есть еще и униатские… Что-то неуловимо «не наше» показалось нам здесь — может быть, именно показалось, не знаю. Но на всякий случай мы решили уйти подобру-поздорову…
Вернулись мы на трассу и до глубокой ночи голосовали… в обратную сторону. До поворота на Яготин.

Окончание следует.

Ольга Ларькина

Фото автора и Елены Ларькиной

20.08.2010