Папа любил небо…

Портрет из Безсмертного полка.

Девятого мая в этом году наконец-то, после перерыва из-за пандемии, вновь по улицам городов и сел прошел Безсмертный полк! Моя дочь Настя, - к слову, крестница редактора «Благовеста» Антона Евгеньевича Жоголева, - сделала плакаты с фотографиями своих родственников, сражавшихся на Великой Отечественной войне. И на одной из этих фотографий - ее дед и мой папа, военный летчик Александр Васильевич Лаптев.

В 1941 году моему папе было только четырнадцать лет. Он родился 25 января 1927 года в деревне Красноярка Щучанского района Курганской области. В 1941 году, когда началась война, большая семья Лаптевых - их было одиннадцать детей - жила в Челябинске. Как и многие его сверстники, Саша Лаптев рвался на фронт. А еще мечтал стать летчиком: папа любил небо! Убежал из дома, уехал под Москву, в Ногинск - в этом городе потом родились моя сестра Ольга и я, там папа встретился с мамой. Но это было позже. А тогда он пришел в летное училище и сказал, что ему шестнадцать лет, но он в дороге потерял документы. И его приняли. В 1944 году папа был уже в войсковой авиации, летал на Берлин. Сохранилась карта с выполненными его рукой пометками: неровная линия, плотно охватывающая с востока столицу фашистской Германии; стрелки, указывающие направления ударов по врагу.

Папа не любил рассказывать о войне. О его боевом пути мне рассказывала бабушка Валентина, мамина мама. Да она и сама знала не так много, а мы, дети, были слишком легкомысленными, чтобы бережно собирать все эти крупицы. Только и остались наградные документы на папины медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». И сейчас, когда бываю в паломнических поездках в Истре, где находится Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь, с замиранием сердца смотрю на колокольню: это была самая высокая точка над городом, служившая ориентиром для папы. Он возвращался из боевых вылетов, ориентируясь на великую святыню!..

Папа был верующим - по-иному и быть не могло. Вся их семья была верующей, особенно бабушка Евдокия, его мама. Когда она приезжала к нам в гости на Пасху, всякий раз красила яйца и пекла куличи, и аромат их разносился по всему дому. А папа переживал, что кто-то из бдительных соседей «заложит» его. Он ведь мог лишиться должности - ему нельзя было показывать веру в Бога. К нам, помню, то и дело приезжали комиссии из Москвы, проверяли, как живет наша семья, как мы, дети, учимся в школе.

После войны папа не расстался с небом, служил летчиком-испытателем. В городе Энгельсе Саратовской области отец служил вместе с Юрием Гагариным, оба они были летчиками-испытателями. О том, что они были хорошо знакомы, я даже и не знала, мне об этом потом уже сказал папин брат. В 1953 году мы переехали в Звездный городок под Москвой. Вместе с Гагариным папа был в отряде космонавтов, готовился к полету в космос. Они все - Гагарин, Титов, другие их товарищи по отряду и мой папа - были одного роста: такие, чтобы поместились в небольшой ракете «Восток». Одинаковой комплекции - стройные, статные. И лица у всех были русские, с открытой улыбкой. Папу в нашем доме в Самаре позднее даже так и прозвали - Гагарин. За его улыбку. Я была совсем маленькой, годика два или три, когда мы жили в Звездном городке, и однажды потерялась. Спряталась за кадку с растением - и переполошила всех. Из закрытого городка пропала маленькая девочка!..

В 1955 году папу направили учиться в Высшее военное ракетное училище в Харьков по специальности «двигатели ракет и ракетных установок». Ему прочили очень хорошую карьеру. Хотя само это слово «карьера» - оно было не для папы. Главным для него было служение Родине. А еще - возможность летать. И когда-нибудь - надеялся - полететь в космос! Но папа перенес менингит, в Харькове ему сделали очень серьезную операцию. Мама даже писала расписку, что в случае смерти мужа не будет иметь претензий к врачам. Легко ли ей это было, с тремя малышами на руках!.. Помню, папа лежал в военном госпитале, и мы приходили с мамой навещать его. Папа окончил училище, но по состоянию здоровья - оно должно было быть безупречным! - не смог вернуться в летный отряд. С мечтой о космосе и даже с авиацией пришлось проститься. А Харьков, улица Сумская, где мы жили, для меня тоже навсегда связаны с памятью о папе. Я плакала, приезжая на Украину…

В 1961 году папу направили военпредом в Самару (тогда Куйбышев) - военным представителем на оборонные предприятия. Папина подпись была последней на акте о приеме очередной ракеты. Он уезжал на Байконур - и возвращался из командировок то веселый, светившийся от радости после успешного запуска космического корабля, а иногда - со слезами на глазах. Не мог он сказать нам о причине своих слез. Не так просто было смириться с неудачей на старте…

Папа молодым ушел на пенсию, но сидеть без дела не мог. Инженерподполковник Лаптев поехал в город Конаково тогда Калининской, ныне Тверской области, начальником гражданской обороны города. В 1978 году, 25 июня, ему только исполнился пятьдесят один год, когда возникла экстремальная ситуация и надо было проводить спасательную операцию. Сильным штормом сорвало лодки, папу ударило тросом - и он упал в бурлящую воду. Вынырнул под катером, ударился головой… Папа так и остался молодым, пятидесятилетним. Его не убили на войне, а в мирное время - погиб. Спасая других людей. Там, в Конаково, он и похоронен.

Слава Богу, мои внуки знают о своих родственниках-воинах, о тех, кто помогал фронту в тылу. У моей мамы удостоверение «Дети фронта» - она, девочка-подросток, тушила фугасные бомбы. А ее мама, моя бабушка Валентина, копала окопы на подступах к Москве и даже получила медаль «За оборону Москвы».

Дай Бог, чтобы наши дети и внуки не забыли, «какою ценой завоевано счастье».

Елена Роднина, экскурсовод Паломнической службы, г. Самара.