Избавительница от бед

Записки матушки.

Об авторе. Матушка Марина Захарчук живет в селе Новенькое Ивнянского района Белгородской области, где служит в Михаило-Архангельском храме ее супруг, протоиерей Лука, они воспитали пятерых детей. А еще матушка пишет глубокие и поэтичные рассказы, воспоминания…

Это только снаряд не падает в одну воронку дважды. А счастливые «случайности» на одну и ту же тему могут повторяться сколько угодно раз. О чем я? Сейчас… Нужно отмотать виток воспоминаний всего-то на 10 лет назад.

В 2009 году мне в руки «случайно» попала небольшая брошюра, которая носила громкое название «журнал» (что мне сразу не понравилось) с церковным названием. В журнале оказалась статья, которая мне не понравилась еще больше, чем внешний облик издания, - до такой степени не понравилась, что я тут же села и отправила ее автору и редактору гневное письмо. И получила в ответ… предложение о сотрудничестве. «Случайно» оказалось, что тот автор-редактор учился в моей alma-mater, на факультете журналистики Ленинградского государственного университета, правда, несколькими годами позже меня. В случайности я не верю с тех пор, как стала православной. Поэтому подумала - и согласилась на сотрудничество. Тем более что Антон Евгеньевич Жоголев - а это был он - принес свои извинения за возмутившую мое душевное спокойствие статью.

И первым моим редакционным заданием было - ну уж точно не случайно! - написать репортаж-очерк о принесении в мой родной город Курск величайшей святыни - иконы Божией Матери «Знамение Курская-Коренная», которая долгие годы после октябрьской революции находилась в изгнании и стала Одигитрией Русского Зарубежья. Это сейчас ее пребывание на Курской земле и в других городах России стало ежегодным, а в том далеком уже 2009-м так долго ожидаемое возвращение иконы домой происходило впервые. Конечно, я не могла об этом не написать сразу в несколько газет. Но именно «Благовест» оказался первым напечатавшим мой очерк. И именно этот факт стал решающим в моем выборе для себя именно этой газеты для тесного сотрудничества. (Для тех, кто не знает, поясню: газету «Благовест» и журнал «Лампада» издает одна и та же редакция.)

Совершенно не случайно - но для меня неожиданно - уже через два года, в 2011-м, меня в качестве автора и коллеги пригласили в Самару на празднование 20-летия «Благовеста». Два - а точнее, всего полтора - дня, проведенных в Самаре, знакомство и общение со многими замечательными людьми до сих пор греют меня воспоминаниями, и частенько я перелистываю в компьютере фотографии с этих незабываемых встреч.

Лишь одно «случайное» совпадение и тогда, в 2011-м, и все последующие годы омрачало мою радость. Празднование юбилея «Благовеста» совпало со 100-летием обретения мощей Святителя Иоасафа Белгородского. А ведь я, хоть и курянка по рождению и возрастанию, уже очень давно живу-тружусь на Белгородчине. И в те сентябрьские дни должна была участвовать с прихожанами своего храма в Крестном ходе, ручейки которого начинались у каждой церкви Белгородской епархии, постепенно вливаясь в общую людскую реку, текущую в Белгород, к мощам Святого. Конечно, я уехала тогда в Самару по благословению своего батюшки, так что совесть моя была чиста, но…Как говорится в одном известном стихотворении - «речь не о том - но всё же, всё же, всё же…» Всё же все эти годы каждый раз в дни памяти нашего великого Святителя я вспоминала тот Крестный ход, участницей которого не была. Добавляло печали и то, что в Белгороде Крестные ходы в честь Святителя Иоасафа совершаются регулярно, дважды в год, в дни его памяти. Но я-то в это время стою на клиросе своего храма, на наших литургиях!

А Самара с той поры вошла в мое сердце. За свою жизнь я объездила много мест, повидала много городов, но, кажется, ни один не «застревал» в моей памяти так надолго. Мне очень хотелось снова приехать туда, неспешно погулять по городу, зайти в храмы: ведь в 2011-м мне посчастливилось побывать только в одном - Иверском монастыре, - но какие это были встречи, какие люди! Какого приема-беседы удостоилась наша маленькая делегация у настоятельницы игумении Иоанны - не забыть этого уже никогда; и со скорбью молюсь я теперь о тяжко болящей матушке, теперь уже схиигумении…

Нет, я не просила Господа помочь мне в моем желании снова оказаться в Самаре. И в мыслях не было у меня безпокоить Его такой детской просьбой. Но вдруг - казалось бы, совершенно случайно - после какой-то моей очередной статьи в «Благовесте» мне написала читательница и предложила приехать к ней в гости - «в самое большое в России село Кинель-Черкассы». Конечно же, я слышала и читала об этом селе, где много лет жила блаженная самарская старица Мария Ивановна Матукасова (книгу о ней подарил мне Антон Евгеньевич Жоголев на юбилее «Благовеста»). Таким вот чудесным образом мое тайное желание исполнилось с избытком: ведь о Кинель-Черкассах я и не думала мечтать, понимая, что если в Самару я еще как-то могу попасть (все-таки друзья-приятели у меня там есть), то в это большое село, похожее на поселок городского типа, не добраться мне никак - да и не стала бы я ехать в него, мне хоть бы Самару получше рассмотреть. Но Господь судил иначе. Зачем - я не задумывалась (кто ж думает, когда такая радость свалилась!). Просто отпросилась в очередной раз у батюшки, который давно уже смирился с моими внезапными «причудами» и называет меня лягушкой-путешественницей, и - вот я в Кинель-Черкассах.

Случилось это чуть больше года назад, в 2018-м. И опять - мало, мало времени, особенно мало - на Самару: снова всего два неполных дня. Но я не жалела. Вера - так зовут мою новую подругу из Кинель-Черкасс - окружила меня такой заботой и вниманием, а график наших исторически-познавательных прогулок по огромному поселению был таким плотным и насыщенным, что четыре дня, проведенные там, показались мне четырьмя неделями, я и до сих пор не описала для моих белгородских читателей всего увиденного и услышанного. А в доме Веры чувствовала себя не просто «как дома» (так ведь обычно говорят радушные хозяйки, вводя гостя в свое жилище) - я была просто обезкуражена заботой и вниманием, которыми окружила меня Вера (специально не называю ее фамилии, чтобы не смущать эту чудную женщину). Всё свободное время (а оно было у нее только ночью) она хлопотала на кухне, поражая меня кулинарными изысками. Да еще и гостей созвала - чтоб посмотрели на приезжую «знаменитость». Так, наверное, принимают особ императорской фамилии. Или в Грузии - я там никогда не была, но наслышана о тамошнем гостеприимстве. Сравнение с Грузией сорвалось с пера не случайно. Стоило мне в скромной обстановке Вериного дома начать внимательно рассматривать какую-нибудь книгу или икону - они тут же оказывались в моих руках в качестве подарка. Я уже и боялась о чем-нибудь спросить. Но - не выдержала, увидев на кухне образ Божией Матери в сияющих лучах, похожий на Неопалимую Купину - только лучи вокруг образа были не огненно-красными, а золотые с голубым. Перехватив мой взгляд - а может, и вопрос, не помню уж, - Вера стала рассказывать об этой иконе, и, конечно же, в заключение рассказа образ Богоматери перекочевал со стены в мой чемодан.

Когда я вернулась домой, эта икона заняла место в моем молитвенном уголке - почему-то оказалось в нем, недавно устроенном мною на новом месте, небольшое пустое пространство - как раз по размеру привезенной иконы. Вот только не смогла я вспомнить ни названия ее, ни того, что рассказывала о ней Вера.

Помнилось только, что говорила она о каком-то Крестном ходе - да ведь их в Самарской епархии столько бывает, как, наверное, ни в одной другой. Спрашивать у Веры в интернете не решилась - побоялась, что обидится. Да и то правда - человек отдал мне едва ли не самое дорогое из своего дома, а я умудрилась забыть ее рассказ! Это уже сейчас понимаю - не случайно стерся у меня в памяти рассказ Веры, а… для умножения радости, ожидавшей меня впереди.

Минул год - и я опять успела побывать в Самаре и еще больше сдружиться и с городом, и с его жителями. Только с Верой повидаться не удалось - ведь я снова была в Самаре мельком, снова неполных два дня… Но теперь уже твердо верю, что это не последний мой приезд в один из главных приволжских городов. А пока я торопилась - и, как всегда, запаздывала - описать свои летние впечатления и поделиться ими с читателями.

Одним из моих постоянных послушаний на приходе является разбор электронной почты, ведь на адрес храма практически ежедневно поступают как важные сообщения из епархии, требующие подчас немедленного реагирования, так и много лишнего, так называемого спама, который, прежде чем отправить в «корзину», я прочитываю. Так вот, через электронный ящик в последние дни августа узнала я о принесении на Белгородчину святыни Самарской земли иконы Божией Матери «Избавительница от бед». Первая моя реакция была, конечно же, - удивление и радость: снова в моей жизни Самара, любимая и почти родная. Потом, один за другим, стала открывать приложенные к письму файлы. Так: телефоны координаторов Крестного хода - это не нам, это отцу благочинному; график пребывания иконы в храмах епархии - ну, в наше благочиние пока еще не скоро, в середине сентября; акафист - это распечатать, будем петь; краткая справка об иконе: «явилась в селе Ташла за несколько дней до революции 1917 года…» - интересно, но мало, надо будет поискать в интернете. Пока что у меня одна радость (правильно, радости нужно получать дозированно, а то ведь и захлебнуться можно) - икона из Самары, святыня Поволжья (а я ведь весной проплыла по Волге на теплоходе и была очарована и красотой великой реки, и приволжскими городами, и встречами с замечательными людьми).

Спустя неделю выбрала наконец-то время поискать более подробный рассказ о чудотворной Ташлинской иконе: да, она была обретена накануне октябрьского переворота. На месте явления иконы забил святой, исцеляющий источник. Чудеса и исцеления стали происходить во множественном числе после молитв у святого образа и святого источника. Во время большевистских гонений на Церковь икону спасли жители села Ташла: передавая из рук в руки, сберегли от поруганий. Церковь Святой Троицы в Ташле открыли во время войны и икону вернули на свое место. С тех пор икона там находится постоянно, подавая всем приходящим с верою к ней и святому источнику великие милости. В 2017 году, к столетию явления иконы в Ташле, по решению Священного Синода образован женский Свято-Троицкий монастырь. Источник еще в прежние годы расчищен и освящен, там оборудованы несколько купелей. На источнике построен храм в честь иконы Божией Матери «Избавительница от бед». Люди едут со всей страны целыми автобусами, чтобы поклониться святыне, помолиться у чудотворного образа, искупаться в источнике. Чудеса и исцеления происходят во множественном числе и по сей день…

Наверняка каждый житель Самарской области знает эту историю гораздо лучше меня, но ведь «Благовест» читают по всей России, поэтому обойтись без такого повествования в моем и без того затянувшемся рассказе было невозможно.

Дочитала я страницу в интернете до конца - и тут только увидела фотографию иконы. Господи! Дивны дела Твоя! Ведь это же она - моя «Незнакомка» на стене, моя драгоценность из Кинель-Черкасс, подарок Веры. Вот радость так радость! Придет чудный ташлинско-самарский образ в наш храм, а мы его встретим таким же, только размером поменьше. Набралась смелости, написала Вере, покаялась в своей забывчивости (а может, и она была не случайной, а для этой вот вящей радости?) - и всё встало на свои места. Тут же отозвалась Вера: «Да, я подарила Вам «Избавительницу», эту икону я купила в Ташле в храме, когда впервые в 2012 году ходила туда Крестным ходом».

И вот уже жду не дождусь я икону-святыню, не так, как ждут дорогих гостей, а так, как ждут родных дорогих гостей.

Но главная радость еще ждала меня.

Да сколько же можно радостей на одну и ту же тему? - спросит читатель. А столько, сколько Господь пошлет. В скорбных обстоятельствах мы обычно утешаем человека: Господь не попускает испытаний свыше сил человеческих, каждому - разные, но не больше того, что может вынести конкретный человек. А радость - она часто бывает «через край». Ну не заслужили мы ее! - а Господь посылает, и всё больше, больше - через край.

Вот и вступил казачий Крестный ход на землю нашего благочиния, и только теперь я внимательно всмотрелась в документ-график: очередь нашего прихода встречать и принимать икону почти последняя, 17 сентября. Как - семнадцатого?! Ведь это же день памяти обретения мощей Святителя Иоасафа Белгородского! Именно тот день, когда в 2011 году была я в Самаре, вместо того чтобы идти Крестным ходом с прихожанами нашего храма.

Не молилась я об этом, не просила ничего и даже не каялась на исповеди (ведь по благословению же уехала!), только заноза сидела и ныла, ныла… Всё! Нет больше той занозы, удалил ее Врач душ и телес наших. 17 сентября, в день памяти Святителя нашего Иоасафа, после Литургии вышли мы, прихожане Михаило-Архангельского храма, на Крестный ход. Вышли все, даже бабулечки наши с палочками - прошли, сколько сил хватило, а потом вернулись и ждали чудотворную икону у храма. Весь путь пели - тропарь Святителю Иоасафу, тропарь «Избавительнице от бед», а больше - просто «Богородице Дево, радуйся» - эту молитву знают все. И всю дорогу бежала с нами маленькая собачка. Ее хозяйки - не знаю уж, по какой причине, - не было среди нас. А собачка радостно и уверенно бежала - то рядом с хоругвеносцами, то сбоку, то возвращалась в конец колонны, будто проверяла, нет ли отстающих, и снова возникала то с одного, то с другого бока шествия. И вдруг - помчалась вперед, далеко перегнав колонну, и - стала посреди дороги, ожидая. А как только мы приближались - снова неслась вперед. Причину такого поведения собаки мы поняли скоро. Микроавтобус с иконой прибыл к назначенному месту встречи на 15 минут раньше времени и ждал нас, идущих строго по расписанию. Но она-то откуда знала? Ведь бежала вперед, подгоняя нас, когда автобус еще был далеко в пути. Еще одно знамение для тех, кто считает собак, да и вообще животных тварями, не заслуживающими гуманного отношения к ним, забывая или не зная библейскую цитату: «Блажен, иже и скоты милует».

И вот - мы дошли. Наш батюшка в парадном облачении опускается перед Приснодевой на колени. Дорожная грязь, пыль - какое это имеет сейчас значение?

Обратно идем с еще большим воодушевлением. Усталости не чувствуем, словно и не было Литургии, волнений, приготовлений, дороги… Впереди - дети, школьники из кадетского класса, которых по этому случаю отпустили с занятий. Они несут Евангелие и наиболее чтимые иконы храма. И конечно, мою «Избавительницу», привезенную из Самары. А во главе колонны, рядом с невесть откуда взявшейся полицейской машиной, - снова наш песик (я даже не знаю, какого пола он был). И - удивительное дело - коровы и козы, привязанные на осенней травке вдоль дороги, не шарахаются в сторону, а тянутся навстречу, насколько позволяет привязь. «Всякое дыхание да хвалит Господа!»

По пути к нам присоединяются всё новые крестоходцы - и те, кто отпросился с работы, и немощные старики, и мамочки с малышами на руках, и даже те, кого я никогда прежде не видела в нашем храме. До храма еще далеко, но уже слышен радостный трезвон: звонарю-то с колокольни наше шествие - как на ладони.

Один из пятерых казаков, сопровождающих икону, строго предупреждает: «Молебен и акафист мы будем петь сами, вы нам будете только мешать». Я как регент прекрасно его понимаю: певчий «со стороны» может не вписаться в чужой ему хор. Но разве же нас удержишь! Как это - стоять возле самой чудотворной иконы и не восславить Владычицу??! Я только прошу своих: потише, слушайте, подстраивайтесь. И мы - подстраиваемся.

Всего несколько часов Царица Неба и земли пробудет в нашем храме Своим чудотворным образом. Под стеклом на подвесках разнообразные кресты - свидетельства благодарности людей, получивших от Нее просимое…

Походная икона, которую несут казаки, -это список с чудотворной ташлинской иконы «Избавительница от бед страждущих», сделанный специально для Крестного хода. 16 лет Крестный ход проходит раз в году из Самары в Ташлу, а с 2013 года он стал едва ли не постоянным: самарские казаки везут и несут список, который и сам давно уже стал чудотворным, не только по нашей стране, но и за ее пределы. За семь последних лет икона побывала более чем в сорока епархиях нашей страны, а также за рубежом - в Греции, Испании, Сербии, на Святой Горе Афон…

Снова и снова прикладываемся к иконе. Не уходила бы я из храма - но нужно сопроводить казаков на трапезу, приготовленную заботливыми руками наших прихожан. От предложенной рюмки домашнего вина отказываются сразу и безоговорочно: «У нас сухой закон». Быстро едят и отправляются в свой автобусик - отдохнуть пару часов на походных лежанках перед новой дорогой. Лишь один задержался, остался попить чаю - водитель Кирилл. Самый молодой из всех и, наверное, от этого меньше устающий. Живет в Тольятти. Сразу же после армии вступил в казачество и четвертый год участвует в Крестных ходах. Казаки в них меняются - несут икону по миру «пятерками», то есть по пять человек одновременно. Лишь одно остается неизменным: каждый год, в первый день Петрова поста, Крестный ход с чудотворным списком отправляется из Самары в Ташлу. Лицо Кирилла, рассказывающего подробно об этом ежегодном событии, преображается (не побоюсь этого слова), светится изнутри, так что у меня к горлу подступает комок. И я уже сама вижу, как идут люди - с палатками, с котомками, с детьми… Некоторые отдают свой груз в микроавтобус казаков (все равно ведь пустой едет), а иные - ни в какую.

- Одна древняя старушка была вся обвешана котомками, и еще в руках торба с большим чугуном, какие еще кое-где в деревнях ставят в русскую печь, - рассказывает Кирилл. - Мы все уговаривали ее отдать чугун в машину - нет, не отдает: «Он тоже Крестным ходом идет». - «Ну не в машину, так хоть так понесем». Наконец согласилась: «Берите». - Взял я эту торбу с чугуном, - продолжает Кирилл, - а ее от земли не оторвать, еле-еле вдвоем подняли, такая тяжесть! А старушка усмехнулась: «То-то», - и сама дальше понесла… А как встречают Крестный ход по дороге, вы бы видели! Выносят из домов столы и ставят длинной вереницей вдоль улицы. И еду ставят, не сговариваясь, - каждый свою: там миска горохового супа, там борщ, там оладушки, там рыба, кувшины с молоком, компотом, квасом… Подходи, бери - и всем ведь всегда хватает! …А сколько детей везут в колясках! К концу пути от этих колясок - одни обломки, дороги-то проселочные, не асфальт. Кое-кто бросает их по пути, конечно, но те коляски, что «дошли», ставят возле храма у источника друг на друга - получается внушительных размеров «памятник». Да-да, памятник, ведь многие младенцы в Крестном ходе - это те, кто появился на свет по молитвам их родителей к Божией Матери, ведь Ташлинская икона особенно прославлена помощью в чадородии.

…Долго рассказывает Кирилл, отвечает на наши расспросы, но - «это невозможно описать, нужно самому пройти, только тогда поймешь», - говорит он. «Приезжайте! В первый день Петрова поста!» И опять лицо его светится. А мне вдруг вспоминается, как лет уже с десяток назад, когда мы с батюшкой решили организовать в храме воскресными вечерами небольшой кружок-школу для наших взрослых прихожан, одна из его участниц, пожилая уже женщина, спросила: «А зачем вообще нужны эти Крестные ходы?» И сколько ни пытались объяснить ей я и те «кружковцы», которые уже не раз причастились благодати совместных молений в Крестном ходе, когда едиными устами, единым сердцем славишь Господа, Его Пречистую Матерь и святых, - она не понимала и продолжала свое «а зачем?». Наверное, понять - вернее, почувствовать! - это можно лишь тогда, когда хоть раз в жизни станешь частицей единого духовного и физического порыва - Крестного хода.

…Незаметно пролетело время за разговором с Кириллом. Вот уже и в путь пора, старший казак пришел за водителем. А чай Кирилла так и остался в чашке нетронутым.

Последний поклон перед иконой, последнее «Пресвятая Богородице, спаси нас!». Тут только я спохватилась: «А имена-то ваши я так и не записала!» - «А вы запомните: два Александра, Кирилл, Димитрий и Иоанн». Качнулся голубенький автобус с надписью на боку: «Потеряем веру - потеряем всё, сохраним веру - сохраним и государство». Посигналил на прощанье с дороги. А буквально через минуту подошла ко мне женщина с девочкой лет пяти. «Опоздали мы… - полувопросительно констатировала она. - Не удалось раньше с работы отпроситься. Хоть в храм можно зайти, крестик купить?» Уже когда мы втроем вошли в пустой храм, где на месте ушедшей иконы остались лишь лежащие на полу цветы, меня осенило: «Стойте! Сейчас…»

Вот же она - моя драгоценность, моя кинель-черкасская Ташлинская! Ее батюшка только что прикладывал к намоленной святыне. Волнуясь и спеша, коротко рассказываю женщине историю «младшей сестры» чудотворного образа, протягиваю ребенку: «Крестись, целуй иконку». А девочка вдруг… заливается слезами. Растерянная мать гладит ее по головке: «Ну что ты? Попроси что-нибудь у Богородицы - Она тебе даст». Я в испуге и - каюсь - с долей осуждения смотрю на женщину: ну мало ли что вздумает просить ребенок, а ей уже пообещали, от имени Богоматери. А девочка, прижавшись к образку, произносит: «Пусть моя мама никогда не умрет». И смотрит на меня вопросительно. Теперь уже не можем сдержать слез мы, взрослые. Но это слезы радости.

Дай Бог тебе, малышка, всегда помнить о твоей просьбе. И тогда вы с мамой будете ходить в храм не только по большим праздникам, а просто - по зову души, и ты научишь маму молиться так, как молятся дети. И вы обе никогда не умрете. Потому что у Бога - все живы. А верные Ему - живы с Ним. Пусть и тебе, и маме, и всем нам поможет не забывать об этом Пресвятая Богородица.

Фото Бориса Захарчука.