Два рассказа

Старец Иоанн

Всенощная еще не началась, но в храме уже тесно было.

Прихожане сгрудились вокруг старца Иоанна, сидящего в кресле возле аналоя с праздничной иконой.

Слабым, дрожащим голосом он вел свою беседу, то разговаривая с отдельными людьми, то обращаясь ко всем сразу.

И тогда, хотя по-прежнему слабо звучал дрожащий голос, как-то слышнее становилось и каждое слово можно было разобрать даже и в задних рядах.

Впрочем, этот эффект можно было объяснить устройством акустики храма. Когда старец Иоанн вел частный разговор, он опускал свою седую голову в камилавке, слушая говорившего, а когда обращался ко всем, голова его была поднята, и слова разносились по всему помещению.

Вот и сейчас, когда свечница протянула ему мобильный телефон, не слышно было ничего, о чем разговаривает старец, а когда, вернув телефон, поднялся он из кресла, сразу голос обрел силу...

— А сейчас помолимся вместе за раба Божьего Сергия... — сказал старец. — Он идет к нам…

И хотя вроде бы с какой это стати надобно молиться за человека, который позвонил отцу Иоанну, что идет в церковь, но не прозвучало ни слова недоумения. Все прихожане начали молиться, осеняя себя крестным знамением.

И действительно, немного и времени прошло, как открылась дверь и в храм вошел мужчина лет сорока, в кожаной куртке. Перекрестился и он и тоже начал молиться.

А потом, притомившись, старец Иоанн снова опустился в кресло, и беседа его с прихожанами продолжилась.

Как раз тут к мужчине в куртке протиснулась свечница.

— Пойдемте, Сергий... — сказала она. — Вас батюшка зовет...

Мужчина удивленно посмотрел на нее, но спорить не стал, послушно двинулся за свечницей, протискиваясь через прихожан, еще теснее сгрудившихся вокруг отца Иоанна.

Мне самому хотелось подойти сегодня к батюшке, взять благословение у него на важное для меня дело, но похоже было, что не получится — скоро уже должна была начаться всенощная, а народу к старцу не становилось меньше.

И не то чтобы раздражение у меня вызвал этот Сергей, предваривший свое появление в храме телефонным звонком, но досада была, это уж точно... Чтобы не накручивать себя, я вышел в притвор, где устроена была церковная лавка, начал разглядывать свежие номера журналов...

Я успел прочитать несколько заметок, когда в церковной лавке появился мужчина в кожаной куртке.

Лицо его было еще растеряннее, чем тогда, когда он вошел в храм.

— Мне записки написать надо... — сказал он мне. — Вы не подскажете, как это сделать?..

— А вот листочки... — сказал я. — Кого за здравие нужно — те имена в записку «о здравии». Кого за упокой — те имена в этот, Сергей, листочек...

Мужчина взял листочки, которые я протянул ему, но продолжал смотреть на меня.

— Простите... — сказал он. — А откуда здесь все мое имя знают?

— Ну как откуда... — я пожал плечами. — Когда вы батюшке позвонили, он объявил, что сейчас Сергей придет, и еще помолиться попросил за вас...

— Но я же не звонил никому… — покачал головой Сергей. — Не мог я звонить, потому что не только телефона, но и батюшку не знал. Я вообще еще час назад не знал, куда я пойду: такое состояние было... А потом я эту церковь увидел...

— Ну, это неважно, звонили вы или нет... — сказал я, чувствуя, как проходит досада. — Главное, что отец Иоанн сказал, что вы придете. И имя ваше назвал... Вы пишите, пишите записки, как он велел...

Сергей молча кивнул и отодвинулся в сторону, а ко мне почти подбежала свечница.

— Ну что же вы здесь стоите? — сказала она. — Сейчас же всенощная начнется. Не успеете благословиться у старца.

Слава Богу, благословение старца Иоанна на важное для меня дело я успел взять...

26 декабря 2015 года.

В ночном автобусе

Сквозь сонный шум мотора наплывали обрывки разговоров...

Про послушника Андрея, который неведомо в какие времена, то ли теперь, то ли в далекие века, носил хлеб отшельнику, и страшно было ему идти, за кустами волки шныряли, а потом прямо на тропинке три волка встали на пригорке.

И так страшно послушнику стало, что закричал он во всю головушку, перекрестившись прямо на небо:

— Господи! Да пускай сожрут меня, наконец, эти волки, чтобы я бояться их перестал!

— И что? — спросил кто-то у рассказчика. — Исчезли небось волки?

— Страх исчез... Совершенно бояться перестал послушник. Ходил потом к отшельнику и на волков никакого внимания не обращал...

— А что, много отшельников в монастыре?

— Не знаю, как отшельники, а отшельница одна и сейчас точно есть... Раньше Юлией звали. Теперь Мария стала... Так и живет в лесу...

— А волки?

— Не... Волки ее не трогают... У нее молитва непрестанная...

— А что там, в лесу, дом у нее?

— Не... землянка. Кирпичи, доски, печь... Тепло хорошо сохраняется в земле. А выходит Мария только ночью... Рассказывают, что идет, в одной руке — Псалтирь, в другой — фонарик...

— А почему она ночью только выходит?

— А благословлено так. У нее молитва, за Россию, за наш северный край...

— Ишь как... Мы и не знаем, а за нас молятся...

— А как иначе-то жить бы было?

— Никак, конечно... Без молитвы по нашим временам никак не прожить...

Убаюкивая, наплывали сквозь шум мотора обрывки этих разговоров... Сквозь необъятную ночь мчался паломнический автобус.

22 января 2016 года.

Николай Коняев,  г. Санкт-Петербург.