Разделенная кровь

Православный журналист рассказывает о своей недавней поездке по Украине.

Об авторе. Михаил Витальевич Сизов родился в 1961 году в поселке Золотец возле города Беломорска Республики Карелия. Окончил факультет журналистики Санкт-Петербургского государственного университета. Работал в газете «Молодежь Севера» в г. Сыктывкаре, республика Коми, с 1992 года — заместитель редактора Православной газеты Севера России «Вера-Эском». Живет в г. Сыктывкаре.

Только что вернулся с Украины. Решил проехать от Ужгорода, что на самом западе, до Донецка через Львов, Почаев и Киев. Отправились мы с Игорем Ивановым 13 февраля, когда там было еще спокойно, и неожиданно попали в революцию. Было много встреч, событий, и поначалу мы жалели, что не успеем написать на злобу дня — публикация путевых очерков растянется, наверное, до лета. Но когда произошел государственный переворот и начались судилища, задержка оказалась промыслительной. Ведь иначе могли бы подставить тех священников и мирян, которые откровенно делились с нами своим отношением к «майдану».

Общее впечатление от увиденного — запад Украины чужд востоку еще в большей степени, чем можно было представить. И дело тут не в различии экономических укладов, не в разной степени «советизации», а в самой глубинной, исторически сложившейся ментальности. Запад преимущественно униатский, и не всегда мы можем понять друг друга. Одного священника, много лет служившего в греко-католической церкви и перешедшего в Православие, спросил я, чем ему не понравилось униатство. Он не стал критиканствовать, а сказал, что Православие привлекло его вселенской любовью ко всем людям — без оговорок, что этого можно любить, а тот как бы и недостоин. Примерно то же самое говорила нам и монахиня, которая прежде была не последним человеком в большом благоустроенном греко-католическом монастыре, а теперь подвизается в Православном монастыре, расположенном в тесной двухкомнатной квартире. Трудно передать словами, какая намоленность царит в этой обители с храмом в одной из комнаток, какой любовью светятся лики (иначе не скажешь) сестер-подвижниц, украинок и русских… Воистину во вселенской Церкви нет эллинов и иудеев.

На западе четкое деление на своих-чужих и вправду чувствуется. Во Львове заглянули мы в греко-католический храм и попали на проповедь униатского священника. В переводе с западноукраинского смысл ее был таков: «В интернете прочитал я комментарий на российской мове одной девушки. Пишет, что беркутовцы стоят в оцеплении без оружия, истекая невинной кровью, как Христос. Это не так! Кровь их вовсе не за Христа!» Можно было так понять, что кровь боевиков майдана более христианская, чем у беркутовцев. Что меня поразило: православный с виду батюшка (в таком же облачении, как у нас в храмах) ничтоже сумняшеся взялся разделять кровь убиенных, какая из них «правильная», а какая нет. Умом логику его понять можно, а душой…

В тот же вечер 18 февраля, выйдя из униатского храма, пошли мы дальше по городу и близ памятника Шевченко наткнулись на местный «евромайдан». В присутствии униатских священников и монахинь кто-то со сцены скандировал: «Слава нації!», а толпа отвечала: «Смерть ворогам!!!» Затем звучало: «Кров на руках Януковича. Господь ні йому, ні його дітям, ні його роду не пробачит цієї крові… » Услышав это, вздрогнул. Вспомнилось, что рассказывал мне отец про бандеровцев. В начале 1950-х его призвали на срочную службу во внутренние войска, отправили в Карпаты. И на привалах замполит показывал фотографии казненных бандеровцами людей, в том числе детей, — поймав «москальского запроданца», они вырезали всю семью, чтоб «не було його роду». Узнай толпа, что среди них стоит сын «краснопогонника», воевавшего с бандеровцами… То, что мой отец всего лишь выполнял приказ, тут явно никого бы не тронуло. Спустя шесть дней на эту же сцену приведут военнослужащих из львовского подразделения «Беркута» и поставят на колени под унизительные выкрики и бросания предметов из толпы. А ведь они тоже выполняли приказ, защищая законность.

Конечно, «майдан», националистический УНА-УНСО — это далеко не весь народ. В тот вечер, миновав толпу у памятника Шевченко, мы пошли дальше — и город жил своей жизнью: по улочкам гуляли люди, в кафешках сидели влюбленные парочки. А когда город заснул, отряд боевиков захватил обладминистрацию, здание МВД с оружейным складом, и в Киев отправились автобусы с вооруженными революционерами.

Как мне видится, трагедия заключена в том, что уверенные в своей исключительности люди на первых порах легко побеждают тех, кто нравственно не может ответить кровью на кровь. Уже в Киеве был у нас разговор с одним церковным человеком, коренным киевлянином. Прежде он воевал в Афганистане в одном из подразделений ГРУ. На вопрос, пойдет ли он защищать Киево-Печерскую Лавру от захвата боевиками, бывший гэрэушник ответил: «Смерти я не боюсь. Пуля, предназначенная мне, давно уже пущена… Но глупо умирать не хочу. Посмотрите сами, как налажена охрана Лавры. Стоят старушки. А нужны караулы у каждого входа, отряд быстрого реагирования, оперативный штаб, видеонаблюдение, дозоры на уличных перекрестках… Это же элементарно!» По-своему он, конечно, прав. Ведь монастырь и вправду защищается, по сути, одной только молитвой.

О том, что происходило 24 февраля, рассказала мне раба Божия Раиса, которая с другими пожилыми женщинами по очереди дежурит у ворот Киево-Печерской Лавры:

— Подъехала машина, вышли молодчики, стали облачаться в военную броню. Я встала на колени, уговариваю: «Мальчики, это ведь Божья обитель, а вы сюда с оружием! Побойтесь Бога!» А ихний старший меня — в сторону, чтобы я с этими парнишками не могла говорить…

Вместе с Раисой у ворот дежурит и читает акафисты раба Божия Любовь. В Лавру она ходит уже двадцать лет. И тоже видела, как явились боевики, а потом ушли. И успокаивала меня:

— Не бойтесь, Бог поругаем не бывает. Когда монголы шли, их главный хан говорил: «Не разрушайте русских святынь, потому что ихний Бог вас накажет». И они не покушались. А когда хан Мамай пошел против Православия, тут же их иго и прекратилось. Если даже Господь попустит им победу, всё равно она продлится не так долго. Старец сказал, что сейчас идет очищение. Это как нарыв. Вот прорвался он, грязь вышла, а потом-то зарастет. Конечно, жалко всех людей, особенно тех, кто на майдане. Они не понимают, что делают. Упиваются бунтарством, как вином. А первый революционер кто? Денница-Люцифер. Прости нас, Господи…

Может, права эта Православная женщина? Ведь зло всегда пожирает само себя. И нужно выстоять то время, что отведено ему. Выстоять самому и суметь защитить свои святыни.