«На всё прекрасное душа отозвалась… »

В Самаре скончался скромный церковный труженик и Православный писатель Владимир Иванович Данчук.

10 мая, на Светлой Пасхальной неделе, в праздник иконы Божией Матери «Живоносный Источник», в Самаре на 62-м году жизни скончался Владимир Иванович Данчук. Выпускник отделения поэзии Литературного института имени Максима Горького, автор нескольких книг прозы и поэзии, сотрудник нижегородского издательства «Родное пепелище», он больше известен Православным самарцам как скромный церковный труженик. Есть что-то библейское, исконное в том церковном служении, которое почти 20 лет нес в Покровском кафедральном соборе Самары Владимир Иванович Данчук. Он был хлебодаром (звучит почти как древнее — «виночерпий»), то есть распределителем продуктов с кануна между клириками и церковнослужителями кафедрального собора. Такая необычная должность существует только при больших храмах. Одновременно с этим Владимир был и сторожем Покровского собора. В самом звучании этого слова — хлебодар — есть некая таинственная евхаристийная музыка. Глубинный, подлинно церковный смысл. «Дающий в дар хлеб… » Что может быть значительнее этого? И все же можно сказать, что главной его профессией в жизни было воспитание детей. Ведь у Владимира Ивановича и Ольги Васильевны (тоже выпускницы литинститута, тоже поэта) девять детей!

Владимир Иванович Данчук родом из Пермской области, из города Чайковский. Со своей будущей супругой он познакомился в московском литинституте. Закончив учебу в столичном вузе, они приехали на родину Ольги, в Самару. Владимир и Ольга сделали свой сознательный выбор и стали служить не литературе, к чему до этого столько лет готовились, к чему поначалу стремились. А стали служить Богу, Церкви и своим детям. Как это непросто, вырастить и поставить на ноги девятерых детей, думаю, все понимают. А у них к тому же в первое время не было ни жилья своего, ни стабильного заработка. Не желая ни в чем уступать духу времени (в ту пору еще вовсю трещали заморозки атеизма), Владимир и Ольга зарабатывали своим детям на хлеб в унылых котельных и сторожках. И только спустя несколько лет Владимир перешел на работу в Покровский кафедральный собор, с которым потом была связана почти вся его дальнейшая жизнь. Но сначала он стал прихожанином собора, и только потом уже — хлебодаром. Его духовником в те годы был протоиерей Иоанн Филев.

Но вот странность! — в этом тяжелейшем бремени из забот о хлебе насущном (профессия хлебодара давала ему в этом хоть какие-то скромные преференции! — ведь самое важное, чтобы дети хотя бы просто не были голодными) его литературные таланты отнюдь не расплескались. Напротив, только приумножились. Его замечательные «Книга живота» и «В садах Эдема» заинтересуют и удивят еще не одно поколение только вступающих в церковную жизнь молодых людей. Наверное, никто с таким лиризмом, с такой пронзительностью и в то же время без надрыва, просто, не рассказал нам о том, как становились Христианами в эпоху господствующего атеизма наши соотечественники всего какие-то тридцать лет назад…

А в последние годы жизни он посвятил себя уже целиком издательскому и литературному труду. Их сокурсник по литинституту Владимир Чугунов организовал в Нижнем Новгороде Православное издательство «Родное пепелище».
И вскоре Владимир Данчук стал его ближайшим помощником. В этом издательстве были напечатаны две его книги прозы, сборник стихотворений (как поэта он ставил себя выше, чем прозаика). В последние годы были написаны им церковные книги — «Жития Святых» (в переложении Владимира Данчука) и «Священная история Нового завета». К этому церковному послушанию он относился с благоговением и совершал его с молитвой.

Когда в их семье один за другим стали рождаться дети, Владимир как бы в шутку сказал своей супруге: «Все, Оля, хватит тебе писать стихи… ». При этом подразумевалось, что деторождение выше самой высокой поэзии. Ольга же слова эти восприняла всерьез. И как примерная жена послушалась своего мужа… Стихов с тех пор не пишет совсем. Зато какой наградой для них стали дети! Старшей Елизавете (той самой Лизаньке, рождению и первым месяцам жизни которой в «Книге живота» посвящено столько лирических строк — вы их прочтете в № 5 журнала «Лампада») уже 32 года, она химик-технолог, сейчас находится в декретном отпуске. А младшей, Екатерине (она учится с моей дочерью Анной в одном классе в Православной 54-й школе Самары) всего 15 лет. Но и она уже определила для себя будущую профессию: пойдет по стопам родителей — на филологический! Уже встали или встают на ноги и другие их дети. Настоящая поэзия именно в этом…

Весь строй жизни большой семьи Данчуков основан на прочном фундаменте Православной веры и любви к родной словесности. Дети в этой литературной семье называют своих родителей не «батями», не «папиками», не «маман», — они обращаются к ним на языке Пушкина, Аксакова: маменька и отесенька…

Много лет семья Данчука ютилась в крохотной хрущевке. Пока не произошло… чудо! Ведь у церковного сторожа, да еще многодетного отца, не было средств приобрети более просторное жилье. Но они всей семьей молились. И вот однажды у них в гостях побывала сокурсница по литинституту, тоже поэт, Мария Ивановна Чекина («Где летают одни только птицы// Нам с тобой ни пера, ни крыла, // Ничего, кроме чистой страницы, // Кроме жесткого края стола… » — это ее поэтические строки). Всплеснула она руками от увиденного и решила: так жить нельзя! Помолилась и пошла на прием к Главе города Самары Олегу Николаевичу Сысуеву. Он, кстати, по крайней мере в ту самарскую свою пору, не был даже крещеным человеком. Но благородство в нем присутствовало. Чекина как-то так удивительно легко прошла через все бюрократические препоны и, словно водимая Свыше, вошла, никем не остановленная, в его кабинет.

Олег Николаевич с изумлением оглядел так странно проникшую к нему женщину-поэта. Потом выслушал ее эмоциональный рассказ о том, в какой тесноте живут в богоспасаемой Самаре родители девятерых детей — выпускники столичного литинститута. Глава города дал ей слово, что решит этот вопрос. И ведь правда решил! Через несколько месяцев у Данчуков шумно справляли новоселье…

— Это потому что я не за себя, за других просила! — объяснила мне причину успеха своей миссии Мария Чекина.

А Ольга Васильевна Данчук, вспоминая об этом случае, спустя годы скажет:

— Да, Мария о нас тогда хлопотала. Спасибо ей! Но хочу с благодарностью напомнить и еще об одном человеке — он тоже нам помог. Это Александр Федин.

Про «телефонного человека» Александра я как-то давно писал в «Благовесте». Он тяжелым недугом был прикован к инвалидной коляске. Но все равно не хотел оказаться в жизни не у дел. И стал… помогать людям. По телефону. К каким только высоким начальникам он ни дозванивался, устраивая чужие дела! Помогал с транспортом, устраивал и решал запутаннейшие проблемы… Иногда звонил он и мне в «Благовест», тоже за кого-то просил. А несколько раз и нам помог решить какие-то проблемы. Для него, не имеющего возможности даже просто стоять на своих ногах, не было закрытых дверей. Все они чудесным образом перед ним открывались. Это он «контролировал» выполнение обещания Олегом Сысуевым. И эти два удивительных человека, Чекина и Федин, помогли не менее удивительной семье Данчуков обрести более просторное жилье.

— Владимир Данчук умирал от рака желудка. Уходил из земной жизни с ощущением, что все порученное ему на Земле он уже выполнил, — рассказала мне его вдова Ольга Данчук. — Все написанные им книги изданы, хотя и не такими уж большими тиражами. Но главное, он умирал в окружении глубоко любящих и уважающих его детей. У Владимира не было никакой обиды на жизнь. И, наверное, поэтому последние дни его прошли столь светло. Умереть на Пасху — об этом можно только молиться… А он к тому же причастился Святых Христовых Таин в 11 часов дня и умер спустя всего два часа после приобщения… Это был по настоящему благий конец его жизни.

Вглядываясь в завершившуюся на высокой Пасхальной ноте жизнь Владимира Данчука, невольно вспоминаю слова Христа: последние будут первыми. Ведь он никогда не стремился к лидерству, к высоким должностям, не выпячивал свои таланты. Просто жил по вере и старался ни в чем не кривить душой. Этот путь не из легких, но по нему стоит идти до конца.

Отпевал раба Божия Владимира настоятель храма в честь Священномученика Владимира Киевского самарского совхоза Кряж священник Михаил Титоренко. Похоронили Владимира Данчука на кладбище в самарском поселке Алексеевка. Там возле его могилы стоят березы.

Антон Жоголев

Когда-нибудь, изведав полной мерой

И боль, в которой сердцем устоял,
И радость, что не изменила веры,
Постигну я все тайны бытия
И напишу, что мир благословенен
И так доступны таинства земли,
Лишь стоит только преклонить колени
Перед великим алтарем любви.

1970.

Видение

«Душе моя! что спиши?… »

Нет, не вечерняя звезда,
Печали первая отрада,
Небесных песен чистый лад,
Любви порука, слёз награда,
Земли таинственных услад
Неугасимая лампада —
Нет, не вечерняя звезда
Невечереющего сада…

1979, Июль — Декабрь.

Посвящение

Так! вот вам сны души печальной:
Однообразны и темны
Для взора чуждого они,
Но — песни милой отзвук дальний —
Мне дорог лепет их; порой
Любви и тайного страданья
Услышу в нём я звук родной,
Волшебный трепет заклинанья,
Язык поэзии живой…

1980, Ноябрь.

Гроза прошла. В яснеющей лазури

Не угадать следа недавней бури —
Так лёгок, свеж её небесный лёт.
Но вещим в тяжком шуме вод
Был глас её — над дальними лесами,
Что, запылав, сошлися с небесами,
Готовыми, виясь, ниспасть на тёмный дол,
Звучал её торжественный глагол.

1982, Октябрь.

Эпитафия

На всё прекрасное душа отозвалась,
Все радости, склонясь, благословила,
Из чаши горестей без ропота отпила
И в небо поднялась.

1980, Ноябрь.

См. также.