‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Старчик

К 10-летию со дня кончины иеросхимонаха Иоанна (Бузова).


К 10-летию со дня кончины иеросхимонаха Иоанна (Бузова).


Матушка Марина Захарчук живет в селе Новенькое Ивнянского района Белгородской области, где служит в Михаило-Архангельском храме ее супруг, священник Лука, они воспитывают пятерых детей. А еще матушка сотрудничает с «Белгородскими епархиальными ведомостями» и пишет глубокие и поэтичные рассказы, воспоминания…


В монастыре все называли его «старчик». Нет, это не было пренебрежением или неуважением со стороны братии. Напротив! У кельи отца Ионы (так звали его в монашестве до схимнического пострига) всегда толпились паломники, жаждущие пастырского наставления, да и братия, подходя под благословение, спешила рассказать о наболевшем. Даже сам отец наместник — высокий и властный Архимандрит — нередко искал у старого монаха совета, а в трудных случаях отправлял к нему монашествующих и мирян: «Как отец Иона благословит, так и поступайте».

Когда после 70-летнего безбожия начали возвращать Церкви руины монастырей, старенький иеромонах Иона (Бузов) стал одним из первых насельников Курской Коренной пустыни. Маленького росточка, щуплый, согбенный, молчаливый, он и впрямь подходил к своему ласковому прозванию — старчик. А закрепилось это слово за ним с тех пор, как Архиепископ Курский и Рыльский Ювеналий, пресекавший человекоугодничество и гордыню на корню, услышал, как паломники называют между собой отца Иону старцем. «У меня в епархии нет старцев! — грозно сказал Владыка. — Он не старец, а старик!» Слово Владыки — закон. Но до конца смирить окормляющихся возле Коренной пустыни мирян всё же не удалось. Так и родилось компромиссное: старчик.

Надо сказать, что сам отец Иона от смиряющего окрика Архипастыря вовсе не смутился и не огорчился. Ему было видимо тяжело благоговейное внимание страждущих. Когда к нему подступали с вопросами, он, не глядя на вопрошающего, бормотал, согнувшись почти до земли: «Я грешный, я немощный, у меня четыре грыжи…»

Мой супруг отец Лука и я с отцом Ионой познакомились при обстоятельствах неожиданных. Приход моего супруга отца Луки расположен в соседней с Курской Белгородской области, километрах в 130-ти от Коренной пустыни. Но несмотря на расстояние, бывали мы там часто, и прихожан храма в Новеньком своим примером научили любить возрождающуюся обитель. Не единожды устраивали в храме сбор продуктов, постельного белья, одеял, подушек и отвозили всё это в монастырь.

В тот раз мы приехали к концу вечерней службы. К тому времени у нас уже было благословение отца-наместника заезжать на машине на территорию монастыря, и мой батюшка остановился возле трапезной. Вскоре выходящие из храма монахи и послушники с благословения архимандрита принялись выгружать мешки с картошкой и капустой. Был среди них и отец Иона, которого мы тогда увидели впервые. Маленький монах в накинутом поверх подрясника видавшем виды выцветшем плаще. Он направился к моему супругу, сложил ладошки и склонился в поклоне: «Благословите, батюшка». И батюшка — благословил. Прочие монахи прятали улыбки. Архимандрит пояснил: «Это наш старчик, можно сказать — духовник обители».

Позже мы узнали, что школу монашеского смирения отец Иона прошёл у известного старца-архимандрита Серафима (Тяпочкина). Это был единственный в то время монастырь в Курско-Белгородской епархии, и очень многие ищущие духовного утешения люди стали стекаться к источнику духовной благодати. Источнику — не только в переносном, но и в прямом смысле, ведь на огромной территории древней обители проистекает из земли множество святых источников, главный из которых — так сказать, первоисточник — тот, что забил под корнями старого вяза в 1295 году на месте обретения чудотворной Курско-Коренной иконы Божией Матери. С тех пор не зарастает тропа, ведущая в монастырь паломников со всего Православного мира. Ни столетия татарского ига, ни массовое закрытие монастырей в царствование Екатерины Второй, ни варварское уничтожение обители в советское время, когда святые источники засыпали и сравнивали с землёй бульдозерами — не смогли убить в людях веру, не смогли уничтожить народную тропинку. И с тех пор, как монастырь был вновь открыт, не случалось дня, чтобы пустовали его храмы, чтобы не тянулась очередь к святым источникам…с которым прослужил много лет в сане диакона в храме посёлка Ракитное Белгородской области. Когда старец почил, отец Иона продолжал служение в Никольском храме поселка Ракитное, а в 1992 году был переведён в возвращённую Церкви Коренную пустынь.

Иеросхимонах Иоанн (Бузов).

Отца Иону многие знали, помнили по Ракитнянскому храму. Слух о действенности его безхитростной молитвы распространился далеко за пределы епархии. Маленький старчик стал духовным столпом Коренной пустыни.

Несмотря на строгое (и, надо сказать, мудрое) предупреждение Владыки Ювеналия, ограждавшего отца Иону и паломников от «старцепоклонства», везде, где бы ни появился старчик, его тотчас обступала толпа. Сейчас я, наверное, жалею, что, часто бывая в Коренной, ни разу не примкнула к этой толпе. По двум причинам. Во-первых — и в главных: у меня не было таких неразрешимых вопросов, в которых мне не мог бы помочь мой духовный отец или наместник обители архимандрит Иоанн, всегда очень благосклонно ко мне относившийся и часто удостаивавший беседы в своём кабинете. А во-вторых, мне просто было жалко старчика, принуждаемого под палящим солнцем или пронизывающим ветром часами выслушивать страждущих. Ну что я ему скажу, что хочу услышать?

Как-то я повезла в пустынь знакомых. Молодая женщина потеряла нерождённого ребёнка вследствие тяжёлой инфекционной болезни, врачи сказали, что детей у неё больше не будет, и несчастная очень хотела услышать от старчика слово утешения. Вместе с ней я подошла к окружившим отца Иону паломницам и услышала возмущённый вопль одной из них: «Батюшка! Моя соседка племяннику мотоцикл купила! Так Вы мне скажите, откуда у неё деньги!?» — «Я больной, у меня четыре грыжи…» — слабо отбивался старчик. Мне захотелось схватить перепутавшую священника с гадалкой богомолку за руку и оттащить куда-нибудь за ограду монастыря. Но правила приличия, конечно, удержали меня от этого. Однако в тот момент я твёрдо решила никогда не докучать старчику своими проблемами. А моя молодая спутница подошла к батюшке последней и долго разговаривала с ним. От усталости он присел на кучку каких-то досок (тогда в Коренной повсюду шла стройка), а женщина опустилась на колени прямо в смешанную со щебёнкой пыль. «Будет у тебя сынок», — ласково сказал ей старчик. И добавил: «Только ноготочки свои не крась, ты и так красивая». Это замечание поразило мою спутницу даже больше, чем обещание батюшки, ведь, собираясь в монастырь, она накануне тщательно подстригала и оттирала ногти ацетоном. Через некоторое время её свекровь позвонила нам и пригласила на крестины. Так случилось, что в больнице, где лечилась моя знакомая, в детском отделении лежал брошенный родной матерью мальчик, и они с мужем решили его усыновить…

Мы часто брали с собой в монастырь детей. Один из наших сыновей, Максим, больше других полюбил Коренную, подружился с монахами и послушниками и, с благословения отца наместника, проводил в обители школьные каникулы. В этот раз я везла двенадцатилетнего сына в совершенно пустом автобусе ранним утром 1 января. За окном стоял 25-градусный мороз, да и в автобусе было немногим теплее. Я уже раскаивалась в том, что поддалась на уговоры сына: он только что переболел гриппом и продолжал почти безпрерывно кашлять. Но переубедить этого настырного ребёнка не было никакой возможности. Через посёлок, на окраине которого находится монастырь, мы почти бежали, спасаясь от пронизывающего холода. Максим скакал вокруг меня, излагая новую идею: «Ма, а ма! Там монахи по вечерам на источнике обливаются. Ладно, и я с ними?» — «Нет, нет и нет!» — отрубила я. Но Максим не унимался: «Ма, а ма? Ну ладно? Ты разрешила, да?» И тут меня осенила светлая мысль: «Ты в монастырь идёшь? Вот там и проси благословения!» Разумеется, я была в полной уверенности в том, что ребёнку, да к тому же кашляющему, никто не позволит превратиться на морозе в ледяной столп. Максим утих.

В монастыре нас сразу же принял архимандрит Иоанн. Оставить Максима на каникулы в обители он согласился, памятуя, как летом он работал на монастырской пасеке. Но тут в приёмную вошёл старчик. Его неизменный плащик покрылся изморозью и надулся несгибаемым колом, из-под обтрёпанных манжет виднелись красные окоченевшие пальцы.

— Отец Иона! — ахнул архимандрит. — Опять! Я же Вам благословил пальто! А где перчатки и шарф?

— Да ну их, — прошелестел старчик, — мне в них жарко.

Максим взглянул на меня глазами, в которых ясно читалось: «Вот такое послушание!» — «Тебя это не касается», — ответила я взглядом. А архимандрит снова обратился к старчику:

— Вот, послушник к нам на две недели приехал. Возьмём?

— А он слушаться будет? — вопросом на вопрос ответил старчик.

— Буду, буду! — поспешил Максим. — Только… благословите на источнике обливаться!

Старчик прищурился:

— Ну, если в остальном слушаться будешь, то — благословляю.

— Батюшка! — ахнула я. — В такой мороз! Да у него кашель.

— Где мороз? — удивился старчик. — Жарко!

Через две недели, когда я вернулась за сыном, он с удовольствием рассказывал, как чистил картошку в трапезной, мыл полы в храме, ездил с послушниками на санях в лес за ёлками к Рождеству и получил от Владыки подарок на архиерейской ёлке. И, конечно, как обливался из источника Богородицыной водичкой из полного ведра. Была она такою тёплой, что не хотелось и одеваться. А от кашля не осталось и следа.

…С каждым годом старенький отец Иона болел всё больше и уже не принимал в келье паломников. В 1996-м году Владыка Ювеналий постриг его в великую схиму с именем Иоанн. С этого дня старчик совсем скрылся под схимническим куколем; на службу в храм и обратно в келью его вели под руки — а порой и несли — два послушника, ограждая от назойливых почитателей.

И всё-таки настал день, когда и мне довелось зримо увидеть помощь старца иеросхимонаха Иоанна.

Моя мама — солдат Великой Отечественной. Та страшная война не только сожгла её молодость и забрала единственного брата, но и на всю жизнь «наградила» безсонницей. Всю оставшуюся жизнь мама моя проводила долгие ночи за чтением или писанием дневников, не расставаясь с сигаретой – тоже вынужденной привычкой военного времени. Родившаяся и всю жизнь прожившая в атеистическом государстве, мама относилась к религии не как атеистка, а скорее философски. И хотя в конце жизни она бывала в храмах, несколько раз исповедовалась и причащалась, но бросить курить или хотя бы признать эту страсть грехом не могла. Так и не удалось нам с сестрой переубедить её. Она искренне не понимала, как может быть грехом то, о чём не написано в Библии. Наконец, мама тяжело заболела. Пригласили священника, который поисповедовал и причастил её. Но на вопрос сестры, покаялась ли она в грехе курения, мама отвечала отрицательно. Вскоре она впала в кому и мы уже готовились к неизбежному концу. Я поехала в Коренную и попросила отца-наместника помолиться за болящую, рассказав о нашем горе — нежелании мамы покаяться в грехе курения. Отец архимандрит ответил: «Я скажу старцу».

Буквально на следующий день позвонила сестра: мама очнулась. Приехав, я застала её бодро расхаживающей по квартире. Она была в светлом рассудке и памяти, только иногда обращалась к нам: «Где спички? Дайте спички». Но когда ей подавали коробок, вертела его с недоумением: «А зачем мне они?» «Она забыла, что курит!» — шепнула мне сестра.

Снова пригласили священника и совершили соборование — таинство, в котором человеку отпускаются грехи, забытые или не осознаваемые как грехи.

Мама мирно скончалась 20 июня 2002 года.

Через месяц отошёл ко Господу старец иеросхимонах Иоанн (Бузов).

На его могилке на возрождённом монастырском кладбище горит неугасимая лампада. Но что ещё важнее — горит она и в тысячах душах тех, кто получил благодатный огонёк батюшкиной веры.

1904
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
3
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru