Глас Господень

прозвучал на глубине 1000 метров.

Во флотские годы меня с крейсера «Петр Великий», базировавшегося в Санкт-Петербурге, откомандировали в прокуратуру военно-морских частей. Я тогда работал в качестве офицера-дознавателя по факту гибели атомной подводной лодки «Комсомолец», утонувшей на Северном флоте еще в 1989 году. Однако об истинных причинах той страшной трагедии в северных широтах удалось узнать только после увольнения в запас, когда я вернулся в Киев и встретился с бывшим мичманом Виктором Слюсаренко. Он был последним, кто перебрался из тонущей подлодки в спасательную камеру. С тех пор этот человек навсегда расстался не только с морем, но и с… атеизмом.
«Море закипало!»

— Виктор, ты хорошо помнишь день аварии?
— Буквально по минутам. Был 37-й день похода. Лодка двигалась на глубине 350 метров. Объявили обед. Вдруг включился сигнал тревоги: «Пожар в 7-м отсеке!». Оказывается, в 11.02 там вспыхнул сильный огонь. Пылать было чему: в отсеке находились масляные сепараторы, полтонны хлеба, 55 банок регенеративных патронов. Причина возникновения пожара до сих пор не установлена. По одной из версий, он был вызван коротким замыканием на гидравлическом насосе. Если бы исправно работала система пожаротушения, трагедии бы не случилось. Из седьмого отсека огонь перебросился в шестой, потом в пятый. К этому времени погибли матрос Бухникашвили и мичман Колотилин. Поток масла, хлынувший из разорвавшегося трубопровода, обжег нескольких моряков и расплавил их противогазные маски. Командир приказал проникнуть в шестой отсек, чтобы включить систему пожаротушения в седьмом. Но из-за высокой температуры приплавился входной люк, и повернуть ручку было уже невозможно.
— Почему в начале аварии не подали сигнал SOS?
— Когда лодка всплыла на поверхность, командир срочно отправил радиограмму в штаб Северного флота. Но ни наших кораблей, ни субмарин вероятного противника в тот день поблизости не было. В 51 миле от «Комсомольца» находились рыбацкие суда, но они обладали малой скоростью — 14 миль в час.
— Как же дальше развивались события?
— Когда всплыли на поверхность, отсеки заполнились газом настолько, что дальше полуметра ничего не было видно. Концентрация угарного газа в восемь раз превышала норму, патронов регенерации воздуха хватило ненадолго. На 69 человек приходилось всего 30 дыхательных аппаратов, да и те были сделаны еще в 1959 году. Миллиард на строительство лодки потратили, а на семидесятирублевые противогазы денег пожалели! Мы стали выносить отравленных газом из пылающих отсеков. Температура в шестом и седьмом превышала тысячу градусов — море вокруг закипало. Пожар добрался до наружных трубопроводов, из которых забортная вода хлынула в кормовые отсеки. В 17.45 «Комсомолец» начал тонуть, а в 18.08 скрылся под водой. Еще в начале пожара командир приказал всем, кто не задействован в борьбе с огнем, подняться наверх. Те, кто сделал это, оказались за бортом.
— Когда вы поняли, что спасти подлодку невозможно?
— Как только начала опускаться кормовая часть «Комсомольца». Когда лодка стала под углом 85 градусов, пришлось уже не бежать, а карабкаться по носовой части, чтобы выбраться на поверхность. Удалось схватиться рукой за верхний трап, в лодку хлынула вода, и тут я понял, что мы идем ко дну. К счастью, мичман Копейка по приказанию командира электромеханической боевой части успел захлопнуть верхний люк «Комсомольца». Поступление воды прекратилось, и тогда я начал пробираться во всплывающую спасательную камеру. Находившиеся там четверо подводников (капитан 1-го ранга Ванин, капитан 3-го ранга Юдин, мичманы Краснобаев и Черников) втащили меня туда и с трудом закрыли входной люк. Вскоре к нам постучался офицер Испенков. Командир тут же приказал открыть люк. Мы минуту колебались. Тогда Ванин стал уже не приказывать, а умолять. Внезапно раздался сильный треск металла, и стук прекратился: Испенков погиб. Мы предприняли несколько попыток отсоединить спасательную камеру от лодки. Но тщетно. В тот момент я тешил себя мыслью, что смерть будет быстрой: сильное давление воды должно было мгновенно превратить нашу камеру в лепешку.
Таинственный
приказ Свыше
— Как же вы отсоединились?
— Неожиданно произошел мощный взрыв. Впоследствии выяснилось, что рванула аккумуляторная батарея первого отсека «Комсомольца». Это и спасло нам жизнь: взрывная волна оторвала всплывающую камеру от корпуса лодки. Внезапно послышался громкий голос: «Всем включить дыхательные аппараты!». Я автоматически хватаюсь за него, а в голове крутится мысль: «Кто это?» Черников молча сидел рядом, Юдин лежал без сознания, Краснобаев был мертв, Ванин — уже ничего не понимал. Спустя годы я осознал: это глас Божий. Мы с Черниковым тут же надели дыхательные аппараты. Это нас спасло: концентрация угарного газа превышала допустимую норму. Командир приказал нам помочь Юдину и потерял сознание… Тем временем спасательная камера уже почти всплыла на поверхность моря. Нужно было открыть воздушный клапан, чтобы выровнять внешнее давление с внутренним в камере, где оно зашкаливало за пять атмосфер. Сделать это не удалось…
Когда камера вынырнула из моря, внутренним давлением сорвало защелку и распахнуло люк. Мощный воздушный поток подхватил Черникова (я едва успел заметить, как мелькнули его ноги) и бросил метров на двадцать от камеры. Смерть наступила мгновенно: от сильного удара о водную поверхность кислородный поток, хлынувший из дыхательного мешка, разорвал его легкие. Остатки воздушного смерча подбросили меня к верхнему люку. Ухватившись за него мертвой хваткой, я застыл над всплывающей спасательной камерой (ВСК). От дыхательного аппарата остались лишь маска с куском оборванного шланга. Затем ВСК, залитая водой, отправилась на дно. Помощь подоспела через 40 минут. Промокшие швартовые брюки и ватник настолько прилипли к телу, что моряки из корабля «Хлобыстов» были вынуждены их разрезать.
Тогда считать
мы стали раны…
— Сколько же твоих друзей-подводников погибло?
— Из 69 — 42. Двое сгорели еще в начале пожара, еще столько же отравились газом, один не успел покинуть лодку, трое остались в ВСК, остальные утонули в море. До сих пор так и не выяснили, куда исчезли матрос Шимко и некоторые другие… На берегу похоронили только 19 человек, а «погиб в море» записали в 23 свидетельствах о смерти. Впоследствии медики удивлялись: как мы выжили? Оказывается, в воде при +2 градусах можно продержаться не более 15-20 минут, а «комсомольцы» барахтались не менее полутора часов, держась за спасательный плот. Правда, из 22 мичманов на поверхности осталось 9, из 15 матросов — 3… Для поддержки духа наш корабельный особист (офицер КГБ) затянул: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…» Одни подпевали, другие были уже не в силах. Некоторые из «комсомольцев» ушли в мир иной после того, как подоспела помощь. Так, начальник политотдела Талант Буркулаков умер уже на рыболовецком судне. Рыбаки приняли нас радушно. Тех, кто чувствовал себя получше, отправили в парилку, потом — в столовую. Остальных долго растирали. После ужина трое наших подводников, «стрельнув» у матросов сигареты, умерли после первой же затяжки: их организмы были страшно ослаблены. Позже за нами прибыл крейсер «Киров».
— «Кировцы» встретили вас как героев?
— Скорее как преступников. Нас изолировали от экипажа крейсера в какой-то емкости, не имевшей ни одного иллюминатора. Сотрудники КГБ утыкали стену подслушивающими устройствами (в этом мне позже признался один из военных следователей). Да над нами просто издевались. К примеру, моряки «расщедрились» на две зубные щетки и старый бритвенный станок. И это — на 27 человек! Затем на борт «Кирова» пожаловал главнокомандующий ВМФ СССР адмирал Чернавин и назвал «комсомольцев» героями. Отношение к нам резко переменилось: для начала отправили в санаторий «Дивноморск» (под Новороссийском), затем наградили орденами Красного Знамени. Дивизия подводных лодок встретила нас холодно. Между первым и вторым составом экипажа «Комсомольца» выросла стена отчуждения. Капитан 1-го ранга Зеленский и другие обвиняли нас в затоплении суперсовременной субмарины. Из-за этого многие из нас ушли с флота. Лично я устроился в Киевское высшее военно-морское политучилище, позже — в Службу безопасности.
— Как твоя жена пережила аварию в Норвежском море?
— Она ничего не знала. Перед походом отправил ее к родителям в Винницкую область. А в селе, сам понимаешь, дальше огорода и хлева ничего не видят: не все читают газеты и смотрят программу «Время». Вскоре подружка с Севера прислала ей телеграмму: «Приезжай, Виктор живой!» Супруга удивилась, но тут же примчалась.
Трудно поверить, но…
— Почему ни лодку, ни спасательную камеру до сих пор не подняли со дна Норвежского моря?
— В 1993 году пытались поднять камеру. На глубине 200 метров неожиданно лопнул трос, выдерживающий нагрузку в семь раз большую, и ВСК снова ушла на дно. Когда с помощью специального робота, оборудованного кинокамерой, обследовали внутреннюю часть камеры, там уже никого не оказалось. А ведь я точно знаю, что, когда камера затонула, в ней оставались тела Ванина и Юдина.
Что касается «Комсомольца», то он «почил» на глубине 1652 метра.
— Как ты стал верующим?
— В моей квартире происходили странные вещи: двери самопроизвольно выскакивали из петель, посуда летала по комнатам, из рук жены кто-то сковородку выдергивал. Когда побрызгали комнаты святой водой, вроде бы все прошло. Я успокоился. А когда расформировали Киевское высшее военно-морское училище (там сейчас Киево-Могилянская академия), я ушел работать в Службу безопасности Украины. Как-то во время охраны секретного объекта в лесу начальство сделало нам замечание: дескать, почему у вас там собаки бродят? Я тогда подумал: «А может, их подушить?» С этими мыслями я пошел отдыхать. Но не успел сомкнуть глаза, как услышал странный голос: «Встань и подуши собак!» Я удивленно оглянулся: вокруг никого! Чем больше я понимал, что это не сон, тем больше «глас свыше» (но не тот, что я слышал на глубине 1000 метров — там со мной Сам Бог говорил, а тут уже нечистый дух, наверное) диктовал мне свои условия. Меня это так разозлило, что я послал его подальше. И вдруг — о ужас! После этого вдруг явилось какое-то темное облако, из него вылезла костлявая страшная рука и начала меня душить. Я почувствовал, как сжалась моя бедная душа. И вдруг я услышал, как кто-то мне подсказывает: мол, обратись к Богу (в детстве я был крещен в Православии). Я сразу же выдавил: «О Боже! Помоги!..» Костлявая рука меня отпустила и исчезла вместе с облаком. Я как ошпаренный выскочил на улицу и начал себя убеждать в том, что все это иллюзия, что на самом деле такого быть не может. Убедив себя «в своей правоте», я снова улегся спать. Но не тут-то было. Облако снова меня «атаковало». Я снова вскочил с постели и снова попытался себя успокоить. И только после третьего «знакомства» с костлявой рукой я понял, что это все происходило со мной наяву. Тогда я обратил свой взор на небо, к Богу и сказал: «Так, значит, Ты все-таки есть? Прости меня, Боже!». После этого я пришел домой и на радость своей супруге порубил кухонным топором все порнографические журналы. С тех пор молюсь Богу и изучаю Библию…
…«Глас Господень над водами: Бог славы возгремел, Господь над водами многими…» (Пс. 28, 3), — читаем в Псалтири. Но, оказывается, Господь может Своим гласом прогреметь и под водой — на глубине 1000 метров. Как это было в далеком уже 1989 году в судьбе подводника Виктора Слюсаренко.

На снимке: Виктор Слюсаренко вспоминает о своем чудесном спасении из морской пучины.

Валентин Ковальский

г. Киев

09.09.2005