Цветок Сиона

См. также

Записки поклонника Гроба Господня.

У Мамврийского дуба

За решетчатой оградой издали хорошо виден древний Мамврийский дуб…

Выходим из старого города через Яффские ворота, и вскоре Эсам, плавно покачиваясь на амортизированном водительском сиденье, везет нас в один из древнейших городов не только Палестины, но и всего мира.
Хеврон (по-русски — связь, соединение) по утверждению археологов и историков построен на семь лет раньше самого древнего египетского города Цоан, или Танис, и древнее Мемфиса. Пророк Моисей называл его Мамре (твердый). По преданию, из красной хевронской почвы был сотворен первый человек — Адам, а после изгнания из Рая они с Евой жили в одной пещере в окрестностях Хеврона, которую местные жители так и называли «Пещерой Адама и Евы». Не отсюда ли версия о погребении Адама именно здесь? Еще он славится стеклянными изделиями и виноградниками. В наше неспокойное политизированное время Хеврон больше известен по непрекращающемуся конфликту между иудеями и арабами-мусульманами.
Неподалеку от него, в пещере Махпеле, погребены праотцы Авраам, Исаак и Иаков с их женами Саррой, Ревеккой и Лией, равно почитаемые как иудеями, так и представителями ислама. Когда-то здесь существовала и Христианская церковь в честь праотца Авраама, построенная крестоносцами, а потом переделанная последователями Магомета в мечеть.
В Хеврон по указанию Бога после смерти пророка Самуила переселился царь и пророк Давид, провозгласил его столицей своего царства и пребывал там семь с половиной лет до переноса столицы в Иерусалим. После раскола древнего еврейского государства Хеврон оставался важным центром Иудейского царства вплоть до разрушения Первого храма (586 г. до н. э.). Поэтому он причисляется к четырем священным городам иудейским (Иерусалим, Хеврон, Тивериада, Сихем).
Рядом с Хевроном, на участке, принадлежащем Русской Духовной миссии, находится знаменитый Мамврийский дуб, куда мы собственно и направляемся.

— Посмотрите в окна, дорогие мои, — продолжает просвещать нас Екатерина. — Сейчас мы проезжаем монастырь пророка Илии. Видите, он похож на небольшую крепость. Такой вид имеют все монастыри, стоящие в пустыне и вынужденные ограждать себя от диких зверей и разбойников. Его построили в пятом веке на том месте, где Илия отдыхал под можжевеловым кустом перед долгим путем на гору Хорив. Здесь Ангел разбудил пророка и велел ему подкрепиться принесенной пищей. В прошлом, двадцатом, веке этот монастырь подвергся осквернению от фанатиков-мусульман. Они кинжалами обезобразили лики святых на иконах в храме.
Дорога ведет нас мимо Вифлеема на юг, в сторону Иудейской пустыни. Горная местность замечательна тем, что с возвышенности открываются прекрасные виды на окружающие окрестности. Бурые холмы с растущими на них террасами оливковыми деревьями и кустарниками, небольшие лощины и долины с низкими виноградниками, пасущиеся вдалеке козы и овцы, — все это создает впечатление первозданности, словно мы любуемся пейзажами времени земной жизни Иисуса Христа. Если убрать современную автотрассу да столбы с проводами, то, наверное, так оно и было. Кстати, об электрических проводах. В Израиле на них через определенное расстояние висят какие-то красные шары. Мы строили различные предположения по поводу их назначения, пока на следующий день появившийся у нас местный гид Александр не объяснил, что из-за перепада температуры (днем жара, а ночью прохладно) провода сокращаются, и эти шары играют роль своеобразных амортизаторов.
— Посмотрите, — снова слышится голос Екатерины, — вон там, вдалеке, стоит еще один монастырь, только в честь Великомученика Георгия Победоносца. Эта земля когда-то принадлежала его матери, где она и отошла ко Господу.
«Да, — думаю я, — все здесь — живая картина Священного Писания и Христианской Церкви!».
Чем ближе к Хеврону, тем чаще и чаще в лощинах и на холмах пред нашими взорами проплывают низкорослые виноградники.
— Это знаменитый хевронский виноград, — поясняет Екатерина. — Именно отсюда, когда евреи вошли в землю обетованную, два разведчика принесли на шесте срезанную ветвь с одной кистью ягод. Эта ветвь впоследствии стала символом Израильского государства. Самое вкусное вино в Израиле производится из этого винограда.
Пока мы с неподдельным интересом глазеем в окна автобуса и слушаем Екатерину, впереди появляется Хеврон. Это раньше паломники шли сюда пешком из Иерусалима целый день, а теперь сорок минут езды — и ты на месте.
Автобус останавливается у высокой бетонной стены с воротами. За ней на холме видны деревья, широкая асфальтированная дорожка, купола Православного храма. Эсам сигналит.
— Сейчас хранителем Мамврийского дуба является араб Анвар, — встав с сиденья, рассказывает Екатерина. — Он мусульманин. У него три жены и восемнадцать детей. Была еще одна, но Анвар ее прогнал, так как она оказалась неблагочестивой. Он подарил в конце двадцатого века эту территорию Русской Духовной Миссии, а взамен попросил себе право жить здесь со своей семьей на веки вечные и продавать желуди и сохранившиеся кусочки коры от священного дуба. Ворота Анвар открывает не всем, но русских паломников обычно пускает. Будем надеяться, что и нам повезет.

Рядом со стволом почти уже засохшего Мамврийского исполина несколько лет назад пробился новый побег… Мамврийский дуб жив!

Нам, конечно же, повезло. Через несколько минут после сигнала Эсама ворота раскрываются, и к автобусу выходит маленький прихрамывающий человечек с небритой озабоченной физиономией. За ним семенит чумазый мальчонка лет четырех-пяти. Это и есть Анвар с младшим своим сынишкой. Он заходит в салон, здоровается, приветливо улыбаясь, и что-то говорит Эсаму. Тот на иврите поясняет Екатерине, а она на русском — нам:
— У Анвара болит нога, идти далеко, он просит его подвезти, а заодно прокатить сынишку.
О чем речь, Анвар! Конечно!
И вот мы вместе с нынешним хозяином Мамврийского дуба въезжаем на территорию бывшей дубравы Мамре. Выйдя из автобуса, попадаем в горячие объятия палестинского солнца. Поднимаемся по дорожке к нашему русскому Православному храму в честь святых Праотец Троицкого мужского монастыря. Справа оливковая рощица, слева гранатовые деревья, смоквы, чуть дальше высокие кипарисы, над которыми золотятся купола церкви.
— Миша, смотри, как растут гранаты, — показываю сыну на низкое дерево с крупными темно-красными плодами. Однако особого восторга он не выказывает, так как ему очень жарко, что волнует сына гораздо больше, чем гранатовые деревья.
От цветущих ярких цветов разливается изумительное благоухание. Слышатся возгласы наших паломников: «Ах, как пахнет!», «Какой аромат!», «Какие прекрасные цветы!». Действительно, райская земля.
Прямо на асфальте, у стенки, вытянувшись во весь рост, почивает желтая собака, похожая на дворняжку. На нас она практически не реагирует, лишь слегка глаза приоткрыла.
— Охрана. Спит, — шутит Екатерина. — Уморили тебя, дружище!
В храме нас ожидает двойная благодать: и духовная, и долгожданная прохлада. А еще — прекрасная акустика. Слышно каждое слово. И мы слушаем, что говорит нам наш руководитель.
— Сейчас в монастыре всего два служителя: монах Авраам и протоиерей Владимир. По очереди несут послушание сестры Горненского женского монастыря. Только в этом храме есть иконостас с иконами святых Праотец. Богослужения совершаются в праздничные дни и ночью, чтобы днем храм был свободен для посещения паломниками. Центральный придел освящен в честь Праотец, правый — в честь Святой Троицы, а левый — в честь Святителя Николая. В этом приделе находится необычная икона Николая Чудотворца. В нее вделаны медальоны. Один медальон принадлежал святому Царю Николаю Второму. А в правом приделе, во-он там, где уже молится одна из наших паломниц, на аналоях — несколько икон с частицами мощей.
Внутри храм выглядит несколько необычно, он не расписан, а просто выкрашен двумя красками — синей и желтой. Впрочем, это не делает его менее красивым. Как в греческих храмах, у стен стоят стасидии — высокие деревянные кресла с откидными сиденьями и подлокотниками.
Кто-то из женщин подходит к лежащему на аналое в центральном приделе образу Божией Матери, увешанному цепочками с многочисленными золотыми и серебряными крестиками, колечками, медальонами и монетами.
— Это особо почитаемая здесь чудотворная икона «Скоропослушница», — поясняет Екатерина. — От нее происходят исцеления. Но давайте сначала споем тропарь Святой Троице и прочтем отрывок из книги Бытия о явлении Аврааму Ангелов в виде Трех Путников.
Поем, читаем, и каждый звук отдается в сердце. Помолившись у святых образов, подходим к свечному ящику, за которым нас с нетерпением ожидает русская послушница. Заказываем требы, покупаем на память книжечки, иконки с частицами Мамврийского дуба, все то, что пришлось по душе и согласуется с нашими финансовыми возможностями. Я выбираю красивую зеленую бархатную закладку с иконой Святой Троицы для своего собора, где служу. На праздник Пятидесятницы будем закладывать напрестольное Евангелие. Миша выбрал книжечку о Мамврийском дубе.
Покинув храм, снова окунаемся в жару. Собака куда-то уже убежала, видимо, под тень деревьев. Нашим же взорам предстало более редкое зрелище. На нижней перекладине металлических ворот, закрывающих вход на территорию храма, грелся на солнце внушительных размеров хамелеон. Да, настоящий пучеглазый хамелеон. Окружив экзотическое для нас пресмыкающееся, мы стали его фотографировать и снимать на видео. Хамелеон сидел, почти не двигаясь, словно позировал нам. Наконец, это ему наскучило, он зашевелил головой и куда-то лениво пополз.
Антон Павлович Чехов, несомненно, прав: все мы в какой-то степени хамелеоны. Меняем свой цвет в зависимости от обстоятельств, обстановки, окружения. Часто лицемерим, фарисействуем. Ленивы в деле спасения своей души. Но Господь все равно греет нас Своим теплом, как этого палестинского хамелеона. Потому что любит нас и терпеливо ждет нашего покаяния.
Идем к Мамврийскому дубу. С высоты холма хорошо видна хевронская долина с виноградниками, а справа, за зелеными верхушками деревьев — сам город с современными высокими домами из светлого камня. Откуда-то прибежали белые палестинские козы. Они не такие, как наши, — у них огромные длинные уши грушевидной формы, похожие на листья каштана и свисающие вниз. По всей видимости, их держит Анвар. К людям козы привыкли и даже рады нам, ожидая от нас какого-нибудь угощения. Одна из них по-хозяйски подходит к Ольге Ивановне, заместителю редактора Православной газеты «Благовест», и безцеремонно пробует на вкус ее платье. Однако это угощение ей не понравилось, поэтому опечаленная козочка уходит прочь. Зато другая, с полным выменем, ласково прижалась к ногам Ольги Ивановны, а головой потерлась о ее руки. Трогательная картина!
Знаменитый Дуб, под сенью которого Авраам по преданию принимал в образе Трех Путников-Ангелов Святую Троицу, давно обнесен металлической оградой. Возле ограды стоит Анвар и предлагает нам купить на память желуди от Дуба и какие-то благовония в маленьких пузыречках. Рядом жалобно хнычет его сынишка — у него болит ухо. Кто-то из наших паломниц дает ему в качестве утешения конфетку.
Древний Дуб, вернее то, что от него осталось, — две огромные потемневшие ветви, пригнувшиеся к земле, засох в 1996 году. Но по Божьей милости случилось чудо: после того, как в 1997 году он перешел во владение Русской Православной Церкви, рядом стал расти новый дубок, в точности повторяющий форму старого дуба, из одного корня давшего три ветви. За двенадцать прошедших лет он заметно поднялся и его хорошо видно, если смотреть через ограду. Мне подумалось, что это можно воспринять как символ Ветхого и Нового Заветов. Старый Дуб — это Ветхий Завет, из корня которого силою молитвы появился зеленеющий животворящий Новый Завет. Да и то, что кто-то из нас в какой-то момент увидел над Дубом и показал всем остальным, подтвердило мою мысль. В небе, как на Пасху, радужно играло и переливалось солнце, а радуга как раз и есть символ Завета Бога с людьми. Так что до конца света далеко. Мамврийский Дуб не засох, а зазеленел новым ростком!
История этого священного для трех мировых религий дерева уходит в седую древность. Наряду с иудеями, христианами и мусульманами к нему с почтением относились и язычники. Хотя в Библии не упоминается о каком-то определенном, конкретном дубе, но именно это дерево с незапамятных времен считалось тем Дубом, у которого состоялась встреча Авраама с Богом. Историк Иосиф Флавий называет его Огигесом — великаном, и в его время люди были уверены, что он стоит от сотворения мира.

Самарские паломники идут к лавре Саввы Освященного. Впереди группы — руководитель поездки Екатерина Викторовна Хохлова.

«Возле этого дуба летом устраивались празднества в воспоминание о явлении Божием Аврааму, сопровождавшиеся большой ярмаркой, — читаем в книжечке «Мамврийский дуб. Русская святыня в Палестине». — Константин Великий разрушил идолопоклоннический алтарь около дуба и построил подле него храм «дивной красоты». Затем, по свидетельству блаженного Иеронима, дуб возле храма Константина был срублен, и он видел только его пень. Но, начиная с ХII века, паломники и, в частности, игумен земли русской Даниил вновь посещают и описывают священный дуб Авраама.
Дуб Мамврийский — по-арабски синдиан — принадлежал к особой палестинской породе. Он представлял собой древнейшее и громаднейшее в Палестине дерево. О его возрасте свидетельствовали и внушительный охват ствола, и высота. (…) Главный ствол его имел у земли в окружности около семи метров. Затем ствол разделялся на три массивные ветви, как бы символизируя или напоминая о том, что своей величавой сенью он некогда дал приют от полдневного зноя Святой Троице в виде трех странников, гостеприимно встреченных здесь Авраамом. Листья этого дуба не похожи на листья нашего северного дуба: они мельче, продолговаты, с зубчиками по краям листа. Желуди его, наоборот, похожи на наши, хотя и меньших размеров и с несколько отличной шапочкой, или колпачком. Верхний лиственный навес обнимал пространство около девяносто пяти шагов в окружности и давал очень густую тень. (…) Невдалеке от него есть сравнительно меньший, хотя тоже уже большой сам по себе, дуб. Тогда как первый известен был у богомольцев под именем дуба Авраама, этот последний паломники окрестили именем Сарры. (…).
Мамврийский дуб, первообраз наших троицких березок, стал русским владением с 1868 года. Его приобретение неразрывно связано с деятельностью устроителя Русской Палестины, начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина (Капустина). При поддержке российского посла в Турции графа Н.П.Игнатьева о. Антонину удалось преодолеть сопротивление местных мусульманских властей, турецкого правительства, нейтрализовать интриги католиков и противоборство европейской дипломатии. (…)
Первую Литургию под Мамврийским дубом начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме Архимандрит Антонин служил, согласно его дневнику, 18 мая 1871 г. (…).
Но был у паломников из России еще один повод попасть в Хеврон. Каждый из них считал своим долгом пройти Святую Землю в ширину от Яффы до Иордана и в длину от Галилеи до Хеврона, чтобы таким образом перекрестить ее. Так предписал Господь первому паломнику Аврааму: «встань, пройди по земле сей в долготу и в широту ее, ибо Я тебе дам ее» (Быт. 13, 17). Посещением Мамврийского дуба на праздник Святой Троицы обыкновенно исполнялся этот замысел и заканчивался сам паломнический сезон на Святой Земле».

Мамврийский дуб начал засыхать еще при Архимандрите Антонине. Дупло и трещины в стволе замазали глиной, а вокруг ствола сделали каменное кольцо и внутри наполнили его землей. Под двумя сгибавшимися тяжелыми ветвями поставили подпорки. Засыхающие ветки спилили и на их срезах иконописцы написали образы Святой Троицы. Так эти срезы священного дерева разошлись по миру в виде многочисленных иконок.
В 1898 году разразившаяся сильная буря обломила ствол большой средней ветви дуба, его так же бережно распилили на множество тонких срезов. В начале ХХ века вокруг Мамврийского дуба поставили металлическую ограду с дверцами, которые запирают на замок, чтобы паломники не отламывали от священного дерева кусочки коры и не собирали желуди. Ограда эта, как я уже упоминал, стоит до сих пор. Так что к дубу давно уже нельзя приложиться, а лишь посмотреть на него и сфотографировать на память.
Повествуя о Мамврийском дубе, было бы несправедливым не сказать несколько слов об Архимандрите Антонине (Капустине), об этом совершенно уникальном и святом человеке. Гробница его находится на Елеонской горе, в Свято-Вознесенском русском женском монастыре. Очень искусный от природы дипломат, начальник Русской Духовной Миссии сумел приобрести для Русской Церкви за годы своего служения на Святой Земле (1865-1894 гг.) большие территории общей площадью 425 тыс. кв. метров, которые уже в ХХ веке в одночасье разбазарил Хрущев во время так называемой «апельсиновой сделки». За баржу апельсинов он отдал почти все русские земли в Палестине. Кстати, большая половина фруктов на пути к Советскому Союзу успела сгнить. Как сгнил потом и сам советский режим.
Не только образованнейший человек своего времени, в совершенстве владевший несколькими языками, а так же истинный ценитель и знаток хорошего чая и кофе, отец Антонин часто угощал турецких начальников этими напитками, понимая, что на Востоке все важные дела совершаются за столом в приятной беседе. Ради святого дела он не жалел на это драгоценного времени, зато, вызвав к себе расположение нужных людей, добивался получения фирманов (разрешений) на покупку участков, которые приобретались на имя его друга Якова Егоровича Халеби, османского подданного Православного вероисповедания, драгомана Миссии. Приобретал он участки на средства русских паломников, так как Российское государство деньги на покупку земель ему не выделяло.
С неимоверными трудностями купив участок земли вокруг Мамврийского дуба, который от продажи желудей и коры приносил хевронским мусульманам большую прибыль, отец Антонин смог построить на нем лишь двухэтажный странноприимный дом для паломников и каменную башню из трех этажей. Дело в том, что турецкое правительство обязало русских не возводить возле священного дуба ни храма, ни монастыря. Начальник Русской Духовной Миссии всерьез увлекался астрономией и писал стихи. По ночам он поднимался на плоскую крышу башни, наблюдал в подзорную трубу за палестинским небом и горячо молился о том, чтобы власти разрешили построить в этом святом месте Православный храм. Молитвы отца Антонина исполнились уже после его смерти, в начале ХХ века, когда новый начальник Миссии Архимандрит Леонид (Сенцов), полагаясь на русское «авось», объявляет о строительстве якобы архиерейского дома. В 1907 году он приглашает итальянского архитектора, нанимает местных рабочих-мусульман и возводит прямоугольное здание. Хевронские жители, полагая, что это дом русского Архимандрита, перестали обращать на него внимание. Отец Леонид пристраивает к зданию с восточной стороны полукружия (в храмовом зодчестве они называются алтарными апсидами), а на плоской крыше — купол с крестом. Рабочие-мусульмане, наконец-то уразумев назначение постройки, сразу же ушли. Пришлось начальнику Русской Миссии приглашать итальянских мастеров, которые и завершили строительство храма. Шел уже 1914 год. Из России благотворители прислали церковную утварь и все необходимое для освящения Православной церкви. Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова пожертвовала священнические облачения. Однако, несмотря на то, что Иерусалимский Патриарх дал благословение на освящение храма, турецкое правительство не разрешило освящать русскую церковь. Она была освящена Архиепископом Анастасием (Грибановским) в честь святых Праотец лишь в 1925 году, во время правления англичан…
Миша, не выдержав палящего зноя, уходит в тень оливкового дерева и садится на большой пень. Мне в подряснике и рясе да еще в скуфейке тоже не прохладно, поэтому я встаю рядом с ним, чтобы на несколько минут спрятаться от назойливых лучей солнца. Вот так же, только под тенью огромного дуба беседовал здесь ветхозаветный патриарх Авраам несколько тысячелетий назад с Тремя Божественными путниками.

* * *
… Легкий теплый ветерок, редкий для дневного палестинского зноя и потому особенно желанный, приятно щекотал лицо престарелого Авраама и шевелил волосы его длинной седой бороды, когда он отдыхал под живительной тенью исполинского дуба, возле которого они с Саррой разбили свой шатер. Солнце уже давно поднялось из-за каменистых вершин Иорданских гор и опаляло землю своими вездесущими лучами.
Раскинувшаяся впереди плодородная зеленая долина, осиянная прозрачной лазурью неба, радовала глаз патриарха. Но еще больше радовало Авраама какое-то светлое предчувствие, поселившееся в глубине его сердца. И действительно вскоре он увидел трех необычных Путников, идущих через дубраву Мамре прямо к нему. Необычными они были оттого, что появились перед его взором неожиданно и имели вид прекрасных юношей с высокими деревянными посохами в руках. Один был одет в дорогую порфиру, из-под которой проглядывала изумрудная туника, Второй в зеленую хламиду, а у Третьего хламида имела два цвета — пурпурный и зеленый, по правому Его плечу спускался золотистый клавий. Лики их были светлыми и спокойными, а светозарные очи источали любовь. Сердце патриарха забилось так сильно, как только могло, потому что он понял Кто это. Забыв о своем возрасте и положении, почти столетний Авраам поспешно встал и побежал навстречу Ему. Остановившись перед Троицей, патриарх поклонился до земли, а потом с волнением в голосе заговорил:
— Владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите в путь свой; так как вы идете мимо раба вашего.
Путники ответили в один голос:
— Сделай так, как говоришь.
Авраам не ошибся, это был тот же голос, который некогда сказал ему: «Возведи очи твои, и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки. И сделаю потомство твое, как песок земной; если кто может сосчитать песок земной, то и потомство твое сочтено будет. Встань, пройди по земле сей в долготу и широту ее; ибо Я тебе дам ее».
Патриарх побежал в шатер, где хозяйничала жена его Сарра, велел ей замесить три сата лучшей муки и испечь пресные хлебы, а потом поспешил к ближайшему стаду за теленком. Выбрав самого нежного и красивого, он приказал слуге как можно быстрее приготовить из него хорошее блюдо. Пока Авраам хлопотал, бегая под палящим солнцем, словно резвый юноша, чтобы приготовить Путникам вкусный обед, стал мокрым от пота. Наконец, кушанье было готово. Патриарх разостлал перед Троицей дорогое покрывало и поставил на него масло, молоко, жаркое из телятины и пресные хлебы. Сам же встал рядом под деревом. Нижние листья дуба, нависающие над ним, слегка шевелились, колеблемые легким ветерком. Сарра, потихоньку вышедшая из шатра, стояла у входа в него, с любопытством глядя на необычных Гостей. Путники отведали угощение и спросили Авраама:
— Где Сарра, жена твоя?
— Здесь, в шатре, — ответил патриарх.
Один из Трех, в царственной порфире, произнес громким властным голосом:
— Я опять буду у тебя в это же время в следующем году, и будет сын у Сарры, жены твоей.
Сарра тоже услышала сказанное и рассмеялась про себя: «Мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? И господин мой стар».
Господь спросил Авраама:
— Отчего это сама в себе рассмеялась Сарра, сказав: «неужели я действительно могу родить, когда я состарилась?» Есть ли что трудное для Господа? В положенный срок буду Я у тебя в следующем году и будет у Сарры сын.
Авраам, повернувшись к шатру, увидел стоящую у его входа Сарру. Услышав последние слова Троицы, она, испугавшись, попятилась, прижала руки к груди и пролепетала:
— Я не смеялась.
Но Господь, посмотрев на нее строгим взором, произнес:
— Нет, ты смеялась.
Путники встали, взяли в руки посохи и двинулись в сторону города Содома. Авраам пошел проводить Их…

* * *
Почему Бог явился видимым образом именно праотцу Аврааму и благословил его и Сарру на разрешение от безчадства? Думаю, потому что их первенец Исаак (это имя в переводе с иврита означает «Тот, который будет смеяться») по благому Промыслу Божию должен был стать прообразом крестной жертвы Иисуса Христа. Как Авраам по великой любви к Богу готов был добровольно принести Ему в жертву своего сына, так же и Бог по неизреченной любви к людям отдает Своего Единородного Сына, чтобы Он добровольно принес Себя в умилостивительную жертву за грехи всего человечества…
Последний раз помолившись у священного дерева, мы возвращаемся в автобус к своим мягким сиденьям и кондиционерам. А ведь в прошлые века богомольцы шли сюда по палестинской жаре весь день. Вот где были истинные паломники, не чета нам!
Анвар с сынишкой доезжают вместе с нами до ворот, и там мы радушно прощаемся, чтобы ехать в дальнейший путь.

Продолжение следует.

Протоиерей Сергий Гусельников

Фото Ольги Ларькиной

01.04.2011