Паровозный гудок

Непридуманная история.

Портрет Митрополита Иоанна (Снычева). Фрагмент. Художник Филипп Москвитин.

Ну разве может быть что-то удивительнее этого звука на земле? Конечно, всё уже в прошлом, и молодое поколение, может так случиться, и не слышало его вовсе. А жалко. Жалко, что и паровозы ушли в прошлое, забыты, и если существуют где, то в виде памятников эпохи или для развлечений публики, как аттракцион. А ведь это был целый мир, воплощение мощи и силы. Только представьте себе железнодорожное полотно ранним туманным утром, где-нибудь в безлюдной лесистой местности ранней осенью или уходящим летом в средней полосе России. Тишина, безветрие, солнышко только встало и робко пробивается через туман, который не спеша окрашивается в нежно-алый цвет, делая всю картину уже совершенно фантастической, сказочной, нереальной. И дождь, мелкий, еще по-летнему теплый, прикасается к тебе, чуть трогая, вызывая в душе радость, а на лице улыбку. Впрочем, может, дождя и нет вовсе, может, это просто продолжение фантазии. Как тут разберешь, когда тебе лет восемь, и ты сбежал ранним утром из дома, откликнувшись на призыв протяжного, манящего паровозного гудка. Стоишь около железнодорожной насыпи, нетерпеливо вдыхая мокрый туманный воздух, замерев от предвкушения чуда. Немудрено: в этом возрасте веришь легко и естественно, ведь ты еще не привык безразлично относиться к этому миру, который, сверкая и искрясь, каждое мгновение поворачивается к тебе очередной сияющей гранью.

Вот что-то изменилось, дрогнуло, туман светлеет, движется навстречу. И в ту же секунду плугом по сердцу взрывается паровозный гудок. Боли, страха, чувства опасности нет и в помине, время застыло, а сердце переполняется безконечной радостью и восторгом. И вот, вспарывая туман клубами пара, как фантом из иного мира, скользит навстречу такой желанный и неуловимый объект. Невольно отступаешь от края насыпи, обдаваемый жаром и оглушенный мощным лязгом машины.

Это чудо, проносясь мимо с прицепленными к нему несколькими вагонами, подаёт прощальный гудок и исчезает в клубах пара, смешавшегося с туманом. Невольно застываешь в незнакомом восхищении, переживаешь эту встречу еще и еще, раз за разом всё глубже погружаясь в пережитое. Время где-то застряло и совсем не хочет идти дальше. Эти переживания сменяются чувством огромной потери и досады: ну почему ты не побежал за паровозом, не догнал и не уехал вместе с ним в его чудесный манящий мир? Завтра будет шанс, завтра обязательно ты всё сделаешь правильно, у тебя всё получится.

Август месяц, второе число, год 1995 от Рождества Христова. Храм Илии Пророка переполнен по случаю престольного праздника. Литургию возглавляет Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Первый раз вижу Владыку вживую, и, как оказалось, в последний. Ровно через три месяца Владыка покинет этот мир.

Я не очень жаловал архиерейские службы, изначально привыкнув к небольшим малолюдным храмам, где можно было определенно надеяться, что тебя никто не заденет, не будет толкать, безсмысленно перемещаться и шуметь во время Литургии. Где нет раздражающего артистизма певчих, а церковное песнопение сливается с душевным молитвенным порывом, где всегда можно найти свободный уголок в дальнем конце храма и остаться если не в постоянном молитвенном состоянии, то хотя бы в плаче по отсутствию такового. Впрочем, в этот раз на престольный праздник я был приглашен знакомым иереем, который служил в храме Илии Пророка. Отказать не мог просто за послушание, тем более что мой сердечный друг обещал незабываемую встречу с митрополитом и ручался, что я не пожалею, если буду присутствовать. Повздыхав, наконец-то согласился. И не пожалел, священник оказался прав - встреча была действительно удивительная.

Заранее зная о своей немощи раздражаться на прихожан во время службы, постарался найти место внутри храма, где можно было видеть преимущественно то, что происходит в алтаре, и не обращать внимания на мирян в самом храме. Такое место нашлось около солеи справа от алтаря. Началась служба. Владыка Иоанн оказался бледен лицом и весь какой-то невыразительный, с шаркающей неуверенной походкой, совсем без признаков архиерейского величия. Голос, который был еле слышен при литургических возгласах - слабенький, тусклый, усталый. В общем, я был сильно разочарован. Совсем другое дело Владыка Симон. Он был величав и, как большой военный корабль, плавно и мощно плыл по пространству алтаря. Казалось, вот-вот - и услышишь залпы оружейного салюта и звуки торжественной военной музыки. Когда оба Владыки находились рядом в алтаре, не умилиться было невозможно: один - худенький, невыразительный, другой - огромный, величавый. Но сколько нежности и почтительности было во всем облике Владыки Симона к своему духовному отцу, сколько любви излучали его постоянно полные слез глаза… От созерцания этой картины моя душа содрогалась в умилении и неизъяснимой радости. Такой симфонии любви, так явно проявляющейся, ни раньше, ни позже мне наблюдать больше не приводилось.

Служба, стремительно набирая обороты, подходила к своему завершению. Вот и Причастие свершилось, вот прозвучали последние молитвы. Прихожане не спешили расходиться, всё ждали последнего благословения архиерея и, видимо, еще находились под властью произошедшего великого таинства. Владыка Иоанн покидал храм. Толпа выстроилась слева и справа по всей длине храма, образовав тем самым широкий проход для архиерея. Владыка Иоанн в сопровождении двух иподиаконов, поддерживаемый ими под руки, появился в образовавшемся проходе. Его движение к выходу было неожиданно быстрым. Благословляя многократно прихожан по обе стороны, он стремительно приближался к месту в первых рядах, где каким-то образом посчастливилось оказаться мне. Перед глазами взвился шлейф от архиерейского клобука, меня неожиданно обдало волной горячего воздуха, и вот тут я… выпал из действительности. Всё еще осознавая, где нахожусь, в то же время я оказался на насыпи железнодорожного полотна - много лет тому назад. Оба эти события слились в единое целое. Времени не было. Перед глазами дышала Вечность.

Еще долго, пока не разошлись прихожане, я оставался прикованным к месту, не в силах двигаться, а в ушах непрерывно звучал призывный, пронизывающий душу гудок. Впрочем, может, мне это только казалось.

Мое общение с Владыкой Иоанном (Снычевым) ограничено было всего несколькими секундами, но личность его оставила в моем сердце, пожалуй, один из самых глубоких следов. И я уверен, что за эти мгновения он смог многое изменить, перевернуть в моей душе. Слава Богу за всё.

Андрей Долинский, г. Санкт-Петербург.