Крест в Аргунском ущелье

Размышления писателя Сергея Жигалова в канун 20-летия подвига Шестой роты.

Об авторе. Сергей Александрович Жигалов родился в 1947 году в с. Кандауровка Курманаевского района Оренбургской области. Окончил филологический факультет Куйбышевского госуниверситета. Работал заместителем редактора в «Волжском комсомольце» и «Волжской коммуне», собственным корреспондентом «Известий» по Куйбышевской области. Автор романа «Дар над бездной отчаяния» - о безруком иконописце Григории Журавлеве и «Царская голгофа» - о св. Царе Николае II. Член Союза писателей России. Живет в Самаре.

Встретилась у ворот соседка Марина: «Вы видели фильм «Русская жертва» про Алексея Воробьёва?.. Он глубоко почитал Царя-Мученика Николая Второго…» Знала, что я работаю над второй частью романа «Царская голгофа» о жизни Государя в Тобольске и Екатеринбурге. Алексей же офицер из той Шестой роты псковских героев-десантников, погибших в бою с боевиками Хаттаба и Басаева в Аргунском ущелье в марте 2000 года.

Нашел в интернете. Герои фильма, который сняли еще в 2008 году, носят имена погибших десантников. Младший сын моего земляка друга юности старший лейтенант Алексей Воробьев один из главных героев этой ленты. Смотрю художественный фильм, а в памяти параллельно мелькают «кадры» реальной жизни Алексея. Из рассказов его отца Владимира Николаевича и школьного тренера по рукопашке Владимира Полякова я знаю об этом парне то, что не известно создателям киноленты. Как однажды в спортзал на тренировку явился некий парень-спецназовец. Глядит на занимающихся школьников и хихикает, отпускает обидные шуточки. Тренер не вытерпел. Подозвал Алексея: встань, Алеша, на спарринг с этим шутником. «Вы что, Владимир Владимирович, такой слон…» - «Не бойся, ты быстрее. Но сильно его не бей». Вышли на татами. С первых же секунд ухмылка слетела с физиономии спецназовца. Молотил свинцовыми кулаками воздух, не в силах достать верткого школьника. А мальчишка, войдя в азарт, с разворотом так приложил соперника в голову ногой, что тот как подрубленный рухнул на пол. Водой отливали…

Владимир Николаевич же рассказывал, как, будучи курсантом, однажды белым днем Алексей со своим командиром возвращался из столовой. Бритоголовые качки на черном джипе стали насмехаться: «Пылеглоты, зря хлеб переводите». Капитан за словом в карман не полез, ответил как надо. Те четверо выскочили из джипа. Повалили капитана на землю, стали бить ногами… Алексей вступился. От его молниеносных ударов трое остались лежать, четвертый умчался на своем джипе. «Скорая» увезла братков в больницу с тяжелыми травмами. В ответ на укоры отца, что слишком жестко обошелся с нападавшими, Алексей возразил: «Моего командира бьют, лежачего, ногами, а я смотреть должен?!.» Те покалеченные бандюганы потом за ним охотились. Но ничего у них не вышло.

Знал, а много чего и не знал я про него. Не знал - отец недавно рассказал,- что Алексей трижды (!) от корки до корки перечел «Войну и мир», значит, вникал, осмысливал. Любил Лескова, Чехова, не пустые детективы, а классику. И, может, потому он в двадцать с небольшим понял и принял подвиг Царя Николая II. Много ли его ровесников в армии и на «гражданке» знают так много, как он, о нашем святом Царе? А Алексей Воробьев очень почитал Государя-мученика. И, может, еще оттого что Алексей родился в один год с моим сыном, он сделался мне еще ближе и роднее.

Тогда, девятнадцать лет назад, весть о его гибели осколком застряла в памяти. С годами осколок тот порос травой забвенья. И вот теперь от экранной стрельбы и взрывов, от страшных документальных кадров тот осколок ожил, и током крови его понесло к сердцу. Они, молодые и веселые экранные ребята, не ведают, а ты-то знаешь, что дни жизни Алеши, его командира усатого смешливого майора Достовалова и всех этих ребят - сочтены. До того первого мартовского дня, до последнего боя в ущелье.

После просмотра фильма не нахожу себе места. Такая тоска навалилась, не продохнуть. Закричать бы, сломать, разбить. Вышел во двор. Наползают осенние сумерки. Дождь перестал. Тепло, грязно, муторно. Споткнулся взглядом о розовый куст. Белеют три поздние розы. Как подсказка. Срезал две из них и собрался ехать «за сошейку», как тут говорят, на кладбище. «Чего надумал, к ночи на кладбище нехорошо, - останавливал внутренний голос. - Будет для этого день…» Засомневался: может, и правда лучше завтра съездить. Но нет!

Герой России офицер-десантник Алексей Воробьев.

Издали померещилось, будто у кладбищенских ворот сидит на корточках человек, голову на руки уронил. Подъехал ближе, выдохнул - всего лишь стоящий в наклон полиэтиленовый мешок с мусором. Иду между могил. Вот тот самый серый мраморный крест, строки по камню: «Здесь покоится русский офицер Герой России гвардии ст. лейтенант Воробьев Алексей Владимирович. 14.05.1975-01.03.2000 г. Геройски погиб в неравном бою на Северном Кавказе, защищая интересы своего Отечества». Сюда, в Оренбургские степи, на Кандауровское сельское кладбище проделало долгий путь из Аргунского ущелья обезкровленное тело двадцатипятилетнего офицера-героя. Прямо под бочок к деду. Здесь же, в десяти шагах от его могилы, могила деда по отцу Н.Г. Воробьева. Николай Герасимович прошел боевой путь от Халхин-Гола до Берлина. Вся грудь в орденах. Думал ли он, что от его рода вырастет целая ветвь русских офицеров-десантников. Сыновья Алексея и Сергея сегодня курсанты Рязанского воздушно-десантного училища - уже третье поколение офицеров-десантников Воробьевых.

Кладу к изножью креста розы и только теперь замечаю, что нижние лепестки в цвет размытой дождем крови. В памяти возникают рассказы Владимира Николаевича о той трагедии.

Вместе с другими десантниками, брат Алексея Сергей Воробьев прилетит на вертолете на место того боя. И увидит сложенные штабелем тела друзей из Шестой роты, а сверху труп командира. Сергей вглядывается в мертвые лица, брата среди них нет. Осматривает всё вокруг и видит на снегу волочащийся кровавый след, а по нему рубчатые отпечатки иностранных ботинок. Проходит полсотни метров и видит на снегу труп здоровенного бородатого араба-наемника. А дальше, в пяти шагах, за камнем - своего младшего брата. Алексей лежал лицом в снег. Он мертв, глаза открыты, в окоченевших руках автомат. Сергей перевернул его на спину, просунул руку под бронежилет, ладонь чувствует еще живое родное тепло. Снег вокруг напитан кровью. Пуля перебила вену в бедре. Алексей разорвал на себе тельняшку, перевязал рану. Истекая кровью, отполз и залег за камнем. Наемник-араб пошел по следу добивать раненого. Умирающий десантник встретил убийцу автоматной очередью в упор.

Ветер волнует высокий серый бурьян меж могил, шумит в вершине растущего рядом с Алешиной могилой карагача. Темными корявыми ветвями дерево тянется к серому небу, корнями же глубоко уходит в эту вот землю. Мимо гроба с телом русского парня, воина-героя. Но не сравниться даже корням столетних карагачей и дубов с глубинными корнями русского духа, русской отваги! Они уходят на двухтысячелетнюю глубину к живительным истокам Православия, к искупительной жертве распятого на кресте Божьего Сына. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15;13).

Эти мысли придут мне позже, за письменным столом. Теперь же по тропке в почернелом от дождей бурьяне направляюсь к другой могиле. Треугольная пирамидка, наверху жестяная звездочка. Дягилев Алексей Федорович: «1905-1960-й», отец моего тоже погибшего друга детства Алексея, Лёки. Служил в милиции. Здесь же, рядом с отцом, и похоронен. Три воина, три Алексея. Упокой, Господи, души усопших раб твоих!

Помню, дядя Алеша, тоже грудь в орденах, давал медали играть нам, ребятишкам. Бывало, в праздники приходил к нам домой. Пьяненький, затягивал одно и тоже: «Выпьем за тех, кто командовал ротой, // Кто замерзал на снегу. // Кто в Ленинград пробирался болотами, //Горло сжимая врагу…» Поднимал от стола залитое слезами лицо к сидевшей на печи бабушке Хрестинье: «Ты знаешь, бабань, сколь моих друзей-товарищей в этих болотах полегло?!.»

Тропка в могильном бурьяне - тропа в истории жертвенного служения моих односельчан Отечеству - ведет к могиле еще одного воина, Ивана Константиновича Селезнёва. О нем одном, о судьбе его тоже должно бы снимать кино. «Братское сердце» - так Константиныч обращался не только к своим друзьям, а и ко всем встречным-поперечным. И его самого стали так называть. Братское Сердце был на четыре года моложе Алексея Воробьева, когда началась Великая Отечественная. В первый день войны авиабомба попала в казарму, выпрыгивали в окна… Не шесть ли раз Иван попадал в плен. Бежал, ловили, топтали, рвали собаками. Все равно бежал. Партизанил. В составе диверсионной группы взрывал фашистские поезда. За пятнадцать взорванных эшелонов присваивали звание Героя Советского Союза. Оставалось ему пустить под откос всего два состава до звания Героя, но сам подорвался на мине. Излечился и опять на фронт. Случилось, ударил снарядной гильзой оскорбившего его негодяя в офицерских погонах. Штрафбат.

Безумные атаки. Заградотряды. Искупил «вину» кровью. Обещали вернуть ордена - не вернули…

Потемнелые от осенних дождей кресты - перекладины, как распростертые для объятий руки. Сколько наших солдат и офицеров «сораспялись» вослед за Христом в развалинах Брестской крепости, на Курской дуге, в Сталинграде, при штурме Берлина, а теперь в Аргунском ущелье, в Дагестане, в пылающей Сирии!.. «Безсмертный полк» по сей день прирастает героями-внуками. Сыны приносят свои жизни Отечеству. Россия жертвует своими сынами для спасения не только родной земли, но и других народов. А что в ответ? Забвение. Клевета. Санкции. До каких пор? До семижды ли семи раз?..

На месте героической гибели бойцов-десантников Шестой роты установлен Поклонный Крест. Памятный знак находится в селе Улус-Керт Шатойского района Чеченской Республики, где 1 марта 2000 года в неравном бою с превосходящими силами противника погибли 84 десантника. Автор памятника - Заслуженный художник России Александр Стройло. Памятник изготовлен в Псковской области и представляет собой гранитный крест высотой 2,6 метра. Надпись на кресте гласит: «Ника» - «Победа», а в его основании высечены слова «Памяти павших».

Густеют сумерки. Сверкая огнями, проносятся по трассе мимо кладбища скоростные иномарки, гудят большегрузы. Шоссе, как граница между жизнью и смертью - заасфальтированный Стикс. На том «берегу» - люди, дома, огни, здесь лишь свист ветра в крестах. Покрывая гул машин и шум ветра, дико мычит корова. Помолчит - и опять, со всхлипами навзрыд. Окаянная, прямо рвет душу своим мыком. Вижу на тропке линялую перчатку и улетаю мыслью опять туда, в Аргунское ущелье, к кровавому следу. Как рассказывал отцу Сергей, там за камнем, где лежал Алексей, валялись на снегу его перчатки. Сжимал сталь автомата голыми руками, чтобы не промахнуться той последней очередью…

Возвращаюсь к могиле Алексея. Вздрагиваю - мои розы исчезли: «Никого же не было… Ветром сдуло?..» Да нет же, игра сумерек - белое слилось с белизной креста.

У каждого из нас свой крест. Но как, скажите мне, у горстки наших ребят хватило храбрости встать на пути тысяч вооруженных до зубов чеченских боевиков и иностранных наемников? Ведь те кричали им: «Пропустите нас! Зачем будут плакать ваши и наши матери? Денег дадим, сколько скажете... Пропустите, останетесь живы!»

Где, из каких родников эти ребята, по возрасту наши дети, напитали сердца духом мужества и отваги? Пример дедов, о ком говорил выше? Да вряд ли тот же Алексей знал о них. Он родился, когда его родители давно оставили наше село. В школе, в училище?

Да, это было выше человеческих сил принять такой бой. Принять и погибнуть. В ночной, полосуемой автоматными и пулеметными очередями, терзаемой взрывами гранат темноте, представляется мне облик инока в белой рубахе. Это он, Пересвет, выходя на бой с монгольским богатырем, знал, что при стычке ему не дотянуться до Челубея с его предлинным копьем. Потому не надел кольчугу, и когда в бою татарское копье прошло его насквозь, он дотянулся и поразил врага…

Тут же, над склоном, где вершился этот смертельный бой, вздымался образ святого князя Александра Невского, а дальше - за иссеченными пулями и осколками деревьями в небесном сиянии вставала фигура любимого лейтенантом Воробьевым Государя-Мученика, и еще сонм святых русских воинов. Незримые, они не подносили патроны, не перевязывали раненых. Но они духовно укрепляли истекающих кровью десантников, вселяли в них дух мужества и отваги. Не потому ли всего горстка их, русских десантников, противостояла здесь тысячам. До последней гранаты. До удара саперной лопаткой в рукопашной схватке. До той куцей автоматной очереди, опрокинувшей на снег наемника-убийцу.

Опять заморосило. На лобовом стекле дождинки, как слезы с неба. Включил «дворники»: влево-вправо и стерли. Увы, память не стекло, и мысли не «дворники». Вернулся домой, глядь, на заборе голубь. Будто чья душа с кладбища следом прилетела. Порывы ветра заламывают перья, птица качается, но не улетает. Подошел к нему на три шага, не сизарь, лохмоногий с коротким клювиком: «Дурачок, профиль острый, как лезвие, лапки порежешь! Зачем прилетел? Душу тревожишь…» Повернул ко мне головку, будто понимает. Услышала соседка, ахнула бы: «Дописался, с птичками разговаривает…»

С людьми-то всю жизнь говорю и они со мной. Устал от слов. Много пустого, лжи много. Молчаливым укором качается на холодном ветру голубь мира.

А мы всё говорим, говорим. От накрапывающего дождя и сгустившихся сумерек птица делается совсем черной. Прямо вестник смерти.

Качается на ветру голубь, взмахивает крылом, будто указывает на небеса, призывая прощать и молиться. Ладно, помолюсь и я. А он всё не улетает. Может, кошка подрала или ястреб поранил? Протянул руку. И тут голубь сорвался и взмыл. Провожаю глазами - и вдруг на предельно низкой высоте закувыркался через голову, да так озорно, так ловко. И от этой голубиной смелости вдруг окатило радостью. Нет, не к лицу нам, русским, вешать нос и лить слезы. Они, жертвы России, древние и нынешние, живы. Живы в нашей памяти. Живы в сиянии небесной благодати и безсмертия. Живы у Бога все, кто положил душу за други своя.

Наша справка: Алексей Владимирович Воробьев - зам. командира разведывательной роты 104-го гвардейского Краснознаменного парашютно-десантного полка 76-й гвардейской Черниговской Краснознаменной воздушно-десантной дивизии, гвардии старший лейтенант. Родился 14 мая 1975 года в Витебской области Белорусской ССР в семье военнослужащего. В детстве жил на родине родителей у деда и бабушки в селе Кандауровка Курманаевского района Оренбургской области. Окончил Рязанское воздушно-десантное училище. С сентября 1999 года принимал участие в ликвидации незаконных вооруженных бандформирований на территории Республики Дагестан и Чеченской Республики. Награжден орденом Мужества. 29 февраля 2000 года он во главе разведгруппы обезпечивал выход подразделений батальона на высоты. Утром 1 марта, прикрывая отход бойцов, Аексей Воробьев погиб. В последней схватке убил полевого командира Идриса. Указом Президента России В.В. Путина от 12 марта 2000 года Алексею Воробьеву посмертно присвоено звание Герой России. Он похоронен на кладбище в селе Кандауровка. Одна из улиц села носит его имя.

«Они показали, на что способен русский солдат»

1 марта в Пскове Президент России Владимир Владимирович Путин возложил цветы к памятнику геройски погибшим воинам 6-й парашютно-десантной роты. В памятном мероприятии принял участие Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов). В этот день в Пскове проходили памятные мероприятия в связи с 20-летием со дня трагедии в Аргунском ущелье, где 90 воинов-десантников вступили в бой со значительно превосходящим по численности отрядом боевиков. В бою погибли 84 военнослужащих. За мужество и отвагу 22 десантникам присвоено звание Героя России (21 - посмертно), 68 солдат и офицеров награждены орденами Мужества (63 - посмертно). Глава государства присутствовал на поминальной службе в часовне святого великомученика Георгия Победоносца. Он также осмотрел макет панорамы боя десантников. Макет представляет собой реконструкцию высоты, на которой произошло противостояние бойцов 6-й роты и боевиков. Затем Президент встретился с родственниками погибших военнослужащих. В культурном центре воинской части Президент России Владимир Путин, обращаясь прежде всего к родным погибших бойцов, произнес проникновенные слова: «Молодые люди, совсем мальчишки, и как они себя проявили! Мужество, героизм, преданность присяге. Я часто думаю об этом, вспоминаю их. Ведь молодые совсем люди, только что бывшие на «гражданке», и в стране не было такого подъема общего патриотизма, как было, скажем, во время Великой Отечественной войны. Они попали в самое пекло. Удивительно. Показали, на что способен русский солдат. Это, конечно, идет из истории, но это идет и из семьи, обращаюсь к родственникам наших героев. Низкий поклон их родителям, близким. Слава офицерам, воспитавшим этих ребят, тем командирам, которые были и навсегда остались рядом со своими бойцами. Вечная слава, вечная память безсмертной Шестой роте».

Верховный Главнокомандующий провел смотр личного состава 104-го гвардейского десантно-штурмового ордена Кутузова Краснознаменного полка 76-й воздушно-десантной дивизии.